Часть 2. Глава 5
20 августа 2017 г. в 18:40
Дневник Гу ЧжунПе.
«Я грезил началом семестра! Я молил о нем! О, Небо, если бы я только знал, о чем прошу, молился бы только о том, чтобы поскорее закончилось строительство моей личной обсерватории. Должно было случиться сразу несколько приятных вещей. Во-первых, Каранебесная Риз Клейтон должна была свалить на другой конец света учиться, потому что моя мать уперлась рогами и отказалась переводить ее в Корею. (Хм… откуда бы у матери взяться рогам? Впрочем, это совершенно неважно). Во-вторых, Простушка должна была начать работать в своей школе, работать в моей школе, короче, пахать как лошадь у станка и не мешать мне с парнями проводить время вместе. Небеса услышали мои мольбы, все так и случилось… НО! НО! НО! Теперь моя мать каждую неделю сбегает на другой конец света, чтобы наставлять «глупышку» Риз, и сваливает на меня все дела восточного региона! Ха! А потом еще возвращается и сравнивает наши успехи. Ха-ха! И потом я еще неделю хочу убить Риз, но я даже пригрозить ей этим не могу из-за дурацкого завещания! Ха-ха-ха! Почему я оказался во всем этом дерьме? Боже! Еще немного, и я начну завидовать простачкам из стипендиального класса, честно. Ходят все такие зарывшиеся в учебники, смотрят на меня из-под роговой оправы очков с толстенными линзами, едва скрывая презрение. Знали бы они, сколько я вкалываю, ни за что не согласились бы поменяться со мной местами! Наверняка у них даже есть время бегать по свиданиям, смотреть сериальчики и заниматься всякой фигней. А вот у меня нет!!! У меня дофига денег, но у меня нет времени их тратить. Что за ирония? Ирония… Давно не видел ИЧжона. Так, что там было вторым номером? Простушка. Небо услышало мои молитвы и даже перестаралось с масштабом выполнения просьбы. Она не просто работает как лошадь на две школы, она еще и впилилась в труппу гастрольного театра кого-то заменять. Дома не бывает вообще. Казалось бы, теперь-то ВуБин может отдохнуть, дать розовым соплям вытечь из его мозга, стать снова нормальным… Но в его голове началась странная реакция брожения розовой слизи, катализатором которой выступила ревность. Оу да, ревность! Потому что кто у нас спонсирует труппу? Правильно, Дэниел Черт Его Подери Сандерс. Нет, раньше он меня так сильно не бесил, но теперь я слышу о нем каждую свободную минуту! ВуБин приходит и истерит: «Он отвел Энжел на эту постановку, а меня они даже и не подумали позвать!», «Он пригласил ее на этот благотворительный прием, а меня даже не подумали позвать!», «Он каждый день бывает на репетициях, а меня даже не подумали позвать!». Каюсь, чтобы справиться с этой проблемой мне пришлось позвонить Каренебесной. Нет, она конечно права: ВуБину стоит привыкать, потому что Энжел входит в наш круг общения, обзаводится друзьями и связями, привлекает к себе внимание меценатов… Но как я должен все это объяснять ВуБину, если он не слушает никого? Ревнивый придурок. Главное Энжел, наверное, и не догадывается о его приступах. Надо ей рассказать. Я заколебался это терпеть. Честно. О, пока помню о Сандерсах. Ладно еще Дэниел. Обхаживает себе Энжел и обхаживает, она все равно не в его вкусе, да и денег у нее нет, так что он на нее не позарится в том плане, в каком опасается ВуБин. А вот его сестра странная особа… Когда проходит мимо меня в школе, все стреляет и стреляет своими глазищами с веером искусственных ресниц по контуру. Боюсь я ее. Позавчера подбросила записочку на розовой надушенной в усмерть бумажке с ванильным стишком, после прочтения которого я сразу побежал к телескопу, лишь бы не подхватить «вирус размягчения мозга». Вчера приперлась в нашу столовую и, водрузив передо мной шоколадный торт и послав воздушный поцелуй, ушла, не сказав ни слова. Нет, я, конечно, неотразим, но разве трудно заметить, что она мне вообще не интересна? Привлекла эта Джессика меня лишь однажды. Она для чего-то встречалась с Фан ЧанСай из стипендиального класса. Почему я запомнил ее имя? Нет, вовсе не потому, что спал на ее папке, нет! Она самый странный субъект во всех происшествиях последних дней. Крутится около впавшего в безризовую спячку Лея («безризовая спячка»… это я хорошо придумал, расскажу ИЧжону… только где он шляется все время?). У меня такое чувство, что эта Фан ЧанСай положила глаз на моего дорогого женатика. А вдруг во время тоски по Риз он решит ей утешиться? Нет, это же Лей… Но а вдруг «да»? Тогда его женушка выйдет из себя как пить дать. Никогда не видел ее в гневе. Наверное, жуткое зрелище. Спрошу у Акиры, вот кто видел все. Но если мои опасения верны, то она просто приедет в школу и убьет вначале ЧанСай, а потом и Лея. А потом ее посадят, и я один буду управляться со всеми делами наших компаний, потому что генеральная доверенность все еще на мое имя (Джереми, подонок, так и не вернулся в школу, в бизнес, в реальную жизнь). Я буду следить за этой Фан ЧанСай. Я не дам браку Риз и Лея дать даже маленькую трещинку. Я не позволю Риз окончательно встать на путь криминала и бросить меня одного в мире легального бизнеса! ЧжунПе Холмс берется за дело!»***
Первое письмо ИЧжона. «Дорогая Риз, Безжалостные часовые пояса. Я только проснулся, а ты уже вовсю работаешь. Я только готов тебе позвонить, а ты уже спишь. Разлучила ли нас судьба или воля случая? Кажется, эта фраза немного перебор. Не подумай, будто я считаю, что мне не с кем поделиться сокровенным, кроме тебя. Моим письмам есть весьма объективные причины: ВуБин помешан на Энжел и зациклен на самом себе; Лей в тоске без тебя и, когда он не спит, то делает вид, что спит, а когда не делает и этого, то музицирует, а ты знаешь, я не могу позволить прекрасному прерваться; ЧжунПе… просто ему нужна конкретная проблема, которую бы он тот час решил бы со всем своим запредельным энтузиазмом и баснословным капиталом. Потому я решил писать тебе. Но электронные письма это слишком банально и совсем неромантично, потому буду писать по старинке. Кто знает, может через много-много лет бабушка Риз, после того, как уложит внуков спать, откроет потайную коробочку, откуда извлечет пожелтевшие бумажки исписанные Со ИЧжоном. Готов поспорить, к тому времени меня убьет какой-нибудь ревнивец. Так что храни мои письма. Если я все же останусь жив, то тут будут доказательства того, что я проспорил тебе шикарный ужин. Если умру, то их можно будет продать за неплохие деньги. Хотя, зачем они тебе? Выставка ваз династии Мин закрылась. К нам приехал Эдвард Мунк. Все толпятся у «Крика», а я одиноко сижу напротив «Расставания». Оно навело меня на мысль, что у меня к тебе все же «передружба», назовем это так. Ты ускользнула, словно эта призрачная девушка, но сердце мое не разрывается на части, не кровоточит, как у героя картины. И я одет отнюдь не в траурное черное. Эти неистовые эмоции потери, невозможности быть рядом, отчаянья на грани безумия… я испытывал их, ты знаешь этот секрет. Я все чаще думаю: готов ли я еще хоть раз испытать безумную любовь, воспламеняющую сердце, чтобы в конце от него вновь осталась одна зола? Страшно. Я боюсь, что вы с ребятами уже не соберете меня вновь по кусочкам. Приятно удивил твой выбор художницы для росписи школы Энжел. Если честно, я сам подобрал несколько более именитых кандидатов, но, когда пришел их предложить, то работа уже началась. Эта девушка… Чизуру, так жадно всматривалась в мой набросок, что мне даже стало неловко. Казалось, что сквозь него она пытается рассмотреть мою душу. И у нее даже что-то получается. Когда Чизуру узнала, что я автор, то загадочно улыбнулась и пообещала нарисовать ответ на мой набросок на свободной стене, которую Энжел отдала ей на растерзание. Кстати об Энжел. Наша цветущая лилия и благоухающая гортензия. Этот алмаз начинает медленно полироваться в сияющий бриллиант светского общества под чутким руководством… Дэниела Сандерса, а вовсе не Сон ВуБина. Хотя, признаюсь, большим талантом «ювелира» в этом вопросе все же обладает твой несостоявшийся жених. Энжел блистает на благотворительных вечерах, закрытых и премьерных показах спектаклей, балетов, опер, мюзиклов… Она молодец, что так активно заводит знакомства в мире искусства, но сердце мое не на месте из-за нашего вспыльчивого друга. Если мой очередной разговор с ним потерпит фиаско, то придется просить о помощи тебя. Хотя, есть еще Акира. Они пытаются поладить. Забавное зрелище. Пока что гораздо веселее, чем очередное приключение на одну ночь. Твой друг навеки, ИЧжон».***
Дневник Гу ЧжунПе.
«Следствием было установлено, что Простушка нашла себе новую подружку в лице Фан ЧанСай. Что их связывает? Почему они так заразительно хихикают в балетной студии с утра пораньше, что их слышно даже через окно? Может, установить прослушку? С другой стороны, если я это сделаю, то будет слишком много вопросов от ВуБина и, что самое страшное, от Акиры. Ему же совершенно невозможно врать. Как посмотрит на тебя своими глазами-щелочками, так и выкладываешь все, как на духу. Что это? Какой-то особенный гипноз якудза? Не знаю. В общем, лучше не привлекать к себе лишнего внимания. А то еще узнает Акира о моих догадках по поводу этой фигуристки и примется решать проблему самостоятельно, а его криминальным дарованиям могут позавидовать даже ВуБин и Риз, объединившиеся вместе. Надеюсь, что мое сияющее великолепие еще хоть какое-то время не будет привлекать внимания ранним утром под окнами студии… По-моему, я немного подозрительно себя веду. Небо, хоть бы обошлось без вопросов-допросов. Кстати, как бы я ни старался быть непредвзятым и даже жестким в суждениях, но ЧанСай отлично двигается в студии и на катке. Растворяется в музыке, прыгает, вращается, вытворяет какие-то безумные кульбиты…У меня сердце заходится и дух перехватывает при мысли о том, что она сломает себе шею, и мне придется давать показания, а ей хоть бы хны. Даже глазом не моргнет перед лицом смертельной опасности. Жуткая девица, но достойная фигуристка. Вот и вопрос: для чего ей заманивать Лея в свои сети? Каталась бы себе по-тихому, учила языки, стремилась к своему красному дипломчику и не создавала бы мне лишних проблем. О проблемах. Застал ее и Лея в кафетерии. В НАШЕЙ зоне. Сидели, ворковали. В глазах этого женатика мерцали какие-то подозрительно оживленные огоньки, а эта ледовая каскадерша все строила ему глазки и строила, все норовила дотронуться до него и норовила. Пришлось сесть между ними, не привлекая внимания. По-моему, я был гениален, изображая припадок острого кашля, вынудившего меня сесть на свободное место. Узнал, что Энжел попросила Лея написать музыку для программы на грядущий спортивный сезон для ЧанСай. Теперь думаю: у него такой блеск в глазах был из-за ЧанСай или перспективы написать что-то гениальное? В общем, чем больше слежу за ними, тем больше вопросов и головной боли. Хочу, чтобы Каранебесная уже вернулась обратно и сама контролировала своего муженька. И бизнес. И вообще все. Хочу отдыхать. Единственное, что стало понятно – куда подевался ИЧжон. Этот олух прячется от своего отца. Нет, он, конечно, мерзкий тип во всех отношениях. Не помню ни раза, чтобы я видел его не под кайфом или трезвым, и годы его совершенно не изменили. Но ИЧжона мне не понять. Прячется от него, словно стоит их путям пересечься, как случится катастрофа вселенского масштаба, не иначе. Набил бы ему уже морду, и дело с концом. А он все страдает, размышляет. И дико бесит! Ну, зато спрятался в балетной школе Энжел. Расписывает стену вместе с подружкой Акиры. Она ведь его подружка?.. Обеспечивает мне лишний повод, чтобы туда наведываться. Такое чувство, что чего-то не хватает в моей жизни… Точно! Куда-то пропали страдания ВуБина. Странно, вроде бы я давно его не видел. Может, он свалил в очередную командировку, а я об этом не помню. Надеюсь, он где-нибудь рядом с Риз, и он не наломает дров. Хотя, вроде бы Дэниел уже не так много времени проводит с Энжел».***
Второе письмо ИЧжона.
«Дорогая Риз, Я думал, что ты не отвечаешь, потому что я достал тебя своим нытьем, а ты решила поддержать мою игру в письма ручной работы. Это мило с твоей стороны, но я прекрасно понимаю, что у тебя не так много свободного времени, как у меня. Я бы сказал, что его вообще нет, особенно когда госпожа Гу осчастливливает тебя своим присутствием. Во-первых, хочу рассказать о премьере постановки, в которую Дэниел зазавал Энжел (знал ли ВуБин на что соглашался, когда давал добро на это дело). Жаль, что ты не смогла приехать, потому что твоя подруга блистала. Честно. Ты знаешь, что я не очень жалую современные постановки и перенасыщенные взглядом непонятного автора интерпретации классики, но этот взгляд на «Жизель»(1) в исполнении Энжел я проглотил, как нежное тирамису. Знаешь, ее любовь к ВуБину забрала у большой сцены великолепную балерину. Но давай оставим это между нами. Ему такого лучше не говорить, а ей об этом лишний раз не задумываться. Надеюсь, что ты все же найдешь время посмотреть хотя бы одну постановку. Осталось еще пять показов. Во-вторых, спасибо за билеты на концерт Рахманинова. Они пришли как раз вовремя. Двадцать минут «Острова мертвых»(2) пролетели, как одна. Хоть эта симфоническая поэма и полна тревоги, и ее атмосфера весьма гнетущая, но плывя по мрачным строчкам нот в лодке, управляемой дирижером, облаченным в белый фрак, напоминавший саван, я, в конце концов, приплыл на тот островок покоя и опустошенности. Там я искренне, не думая ни о чем, насладился вокализом (3). Это был чудесный вечер. Мысли об отце угнетают меня, Риз. Не хочу его видеть, ведь каждый раз вспоминаю, с каким отвращением смотрела на меня мать лишь потому, что я был его сыном. Я не могу винить ее за то, что она сбежала, бросив меня. Жизнь с ним была адом. И породила чудовище. Знаешь, я нашел еще одно лекарство борьбы с мыслями о нем. Рисовать вместе с Чизуру. Отец ничего не знает про школу, про Энжел, про эту мою жизнь, потому не появится неожиданно. Там я чувствую себя спокойно и безмятежно. Эта девушка похожа на меленькое солнышко, что прогоняет все тени из сердца своей улыбкой. Поначалу она была скованной и зажатой, но чем дольше мы работаем вместе, тем светлее и ярче становится ее улыбка. Я вижу, что это нравится Акире, но вот я ему не очень по душе, когда провожу время с Чизуру. Что ж, он знает мою репутацию и понять его можно. Но было бы замечательно, если бы ты убедила его, что я не такой гад, каким хочу казаться. У меня не получится, потому что веришь в это со всей искренностью только ты, дорогая Риз. Твой друг навеки, ИЧжон».***
Дневник Гу ЧжунПе.
«Я перечитал свой дневник, чтобы выделить на основании анамнеза моих полоумных друзей симптомы вируса размягчения мозга. У меня скверное чувство, что я вот-вот его подхвачу из-за ЧанСай. И ничем хорошим это не кончится. Мая маман вначале показательно четвертует ее, а потом… лучше не думать, что она сделает со мной. Представить страшно. Но я не могу остановиться, потому что если с отношениями Риз и Лея что-нибудь случиться, то любые козни матери покажутся мне раем. Мой третий глаз отчетливо это видит, потому надо держаться. Больше времени проводить в обсерватории, меньше смотреть дорамы и вдумчивее читать документы. Говорят, что работа лечит от всех проблем с мозгами. Небо, услышь меня. Никакого размягчения мозга! Никакого! А с чего я это решил? Дело было так. ЧанСай затащила женатика на каток. Нет, ее доводы в пользу этого мероприятия, с одной стороны, были весьма убедительными: чтобы написать музыку для ее произвольной программы, ему нужно почувствовать лед, понять, как выстраивается выступление… Не прикопаешься ведь, да? Я тоже так подумал, но все равно пошел за ними, не привлекая к себе лишнего внимания. Хотя как можно его не привлекать на арендованном на весь день катке?! Интересно, кто это сделал? У ЧанСай таких деньжищ точно нет. Значит, остается только Лей. Но ему-то это зачем? Настолько не любит людей? Но сюда все равно сейчас мало кто ходит. Или хотел удостовериться, что им никто не помешает? Тогда все хуже, чем я думал. В общем, заплатил охраннику на входе, прошмыгнул на трибуну и засел в засаде. Начиналось все невинно и мило. Лей стоял за бортом, ЧанСай катала свои старые программы. Но потом… она заставила женатика надеть коньки и потащила его «прочувствовать лед». И тут-то и случилось странное: погас свет, зазвучала какая-то слащаво-романтичная музыка, подсветка разноцветная замигала. Хоть мелодраму снимай. ЧанСай схватила Лея за руки и потянула за собой… И тут меня как накрыло! Сердце забилось быстрее, голова пошла кругом, захотелось позвонить ВуБину и попросить привезти его пару ружей. Благо, это длилось всего несколько секунд, а потом я доблестно ринулся спасать положение. Коньки я взял заранее, но пока их надел прошла одна слащавая песенка. Пока я спускался, стараясь не шуметь, вторая. И вот зазвучала третья. «Титаник». Пианино. Нет, серьезно?! Да это явно музыка вселенского заговора против брака Риз и Лея!!! Думаю, что для человека, который никогда не стоял на коньках, я был весьма грациозен. Короче, подкатился к ним, схватил ЧанСай железной хваткой и приказал научить меня кататься прямо сейчас! Немедленно! Я ожидал от Лея более выразительной реакции, но она даже не спросил, что я тут делаю. Просто пожал плечами да бросил меня на растерзание этому ледовому монстру. У нее явно были вопросы, но она предпочла промолчать и… взялась учить меня кататься. Под эту слащавую музыку в романтичном полумраке. Черт! Это все располагающая атмосфера, не иначе. Скоро ее действие сойдет на «нет», и я перестану думать об этой охотнице на женатика каждые несколько минут. Но я даже самому себе не могу соврать, что мне не понравилось проводить с ней время! Она кричит, ругается, командует, ведет себя, как генерал в юбке… прям как я. Только я без юбки. Тьфу, в брюках в смысле. Короче, мужик я! Может, я подхватил этот вирус воздушно капельным путем через ту гору подарков, что мне приходят от Джессики Сандерс? Она полоумная, честное слово. Вначале строила глазки и присылала подарочки. Теперь присылает подарки тоннами да еще и проходу в школе не дает. Я пытаюсь держать себя в руках, но как же она бесит! Хочу ее придушить, чтобы глаза не мозолила. «Давай сходим на свидание», «какие фильмы ты любишь? Пошли в кино», «кто твой любимый актер? Я приглашу его на вечеринку в честь тебя», «какую кухню ты любишь? Я найду лучшего повара, и он приготовит нам ужин»… Скоро я не сдержусь, и, вместо сдержанного «Сгинь!!!», она получит пулю в лоб. И меня оправдают, потому что она переходит границы, честное слово. Это будет необходимая самооборона от ее нездоровых чувств. Я знаю, что лучше меня нет никого, но такой накал страстей – перебор. Ладно, оставим эту тему. ВуБин на самом деле ездил навестить Риз. Вот это у меня чутье. Вернулся немного успокоившимся и облагоразумившимся. Теперь каждый раз, когда ему будет сносить крышу, буду покупать билет в один конец до любой точки мира, где скрывается от работы Риз Клейтон. Нет, мне серьезно кажется, что она наняла себе несколько рабов, и это они идеально за нее работают, а я из-за них получаю нагоняи от матери за то, что не дотягиваю до уровня этой девчонки. Бесит она меня! Нет, ну вот как так можно пахать, а? Она вообще спит? Ест? Человек ли она? Инопланетянка? Но я последовал ее примеру и нанял себе парочку рабов из стипендиального класса. Им нужна подработка и стажировка, а мне свободное время, чтобы стоять на защите семейного счастья женатика и целостности дружбы Ф4. И, стоит признаться, эти ботаники оказались весьма и весьма неплохи. Не зря столько олимпиад повыигрывали. И на третий день в их глазах не осталось ни капли презрения ко мне. Поняли, наконец, как деньги делаются. Сколько в них моей кровушки! Ничего. Пусть работают. Им полезно».***
Третье письмо ИЧжона. «Дорогая Риз, Во мне поселились подозрения, что все твои подарки преследуют какую-то цель. Иначе, как объяснить их странное влияние? Хотя маневр с двумя билетами на премьеру мюзикла «Джекилл и Хайд»(4) был слишком очевидным. Ты хотела, чтобы я пошел вместе с Чизуру. Что же, я с радостью поддался на твою провокацию и провел с ней вечер. И даже не делал ничего, чтобы он плавно перетек в совместное утро. Гордишься мной? Надеюсь, что да. Хотя не могу сказать, что мне не хотелось. Но страх при мысли о том, что бы после этого сделала со мной Акира, был гораздо сильнее темных желаний мрачной души. Арии этого мюзикла оказали на меня странное воздействие. Мне на какой-то момент показалось, что я и сам, как несчастный доктор Джекилл. Храню в своей душе страшную личность по имени Хайд. Я боюсь его и часто не могу контролировать. В нем воплощен главный страх, от которого хочу сбежать, но не могу. Я боюсь стать похожим на отца. Вечно пьяным, затем вечно под кайфом, забывшим обо всех теплых человеческих чувствах, заботящимся лишь о том, чтобы удовлетворить свои грязные плотские желания. Осталась ли душа у моего отца? Как скоро я потеряю свою? Я часто чувствую себя на грани. Ария «Alive» поразила меня в самое сердце, когда моя потаенная сущность начала ликовать вместе с вырвавшимся на свободу Эдвардом Хайдом. Риз, как мне спастись? Что сделать, чтобы остаться человеком, которого ты считаешь достойным, хорошим? Где это лекарство? Ты не знаешь ответ, потому что найти его в силах только я. Отвлечемся от меня. У нас назревает маленькая (а может и не очень) катастрофа. Ко мне приходил Дэниел Сандерс и спрашивал, есть ли хоть малейший шанс, что ВуБин отпустит Энжел обратно в Лондон строить карьеру балерины. Хорошо, что он сразу не пошел к нашему Принцу, да? Иначе получил бы пулю в лоб и кормил морских обитателей порта в Пусане. Я обещал ему подумать, можно ли что-то тут сделать, но мы оба прекрасно знаем, что ничего тут не поделаешь. Но, раз Дэниел всерьез об этом задумался, рано или поздно озвучит свои мысли Энжел. И тогда она начнет сомневаться, ВуБин страдать и сомневаться, винить себя, что портит ей жизнь… Риз, что нам с этим делать? Твой друг навеки, ИЧжон».***
Дневник Гу ЧжунПе.
«Нет, ну вот если смотреть на ситуацию непредвзято и совершенно отключить эмоции, то отношения Лея и ЧанСай вполне себе рабочие. Даже не дружеские. И ее приглашение провести день вместе, прогулявшись по парку аттракционов, можно списать на… например, попытку лучше понять ее характер, чтобы музыка к программе получилась более удачной (и чего Лей так долго копается с этой музыкой, а? почему его вдохновение уже целых три месяца прячется в какой-то творческой заднице?). Но я ведь не киборг какой, потому не собираюсь смотреть на происходящую вокруг меня белиберду совершенно непредвзято и отключив эмоции! Я пошел за этими придурками в парк, но в какой-то момент потерял из вида… Не следил за ними всего полчаса, но, кажется, за это время что-то произошло. Нашел их вновь у колеса обозрения. Женатик с выпученными, как у рыбы телескопа, глазами мчался в противоположном от ЧанСай направлении и даже не заметил меня, а вот ледовая каскадерша увидела. И как переменилась в лице! Покраснела, затем побледнела, затем отвернулась, поняла, что бежать некуда, встала на месте… Схватил ее за шкирку и затащил в кабинку. Два круг просто смотрели друг на друга. Потом я все же попытался выудить из нее хоть слово, но она тут же принялась реветь! (И это ли та девушка, которая день за днем ударяется о лед каждым квадратным сантиметром тела, не издавая ни единого писка?!). Короче, обнял ее… попытался успокоить. Тахикардия, правда, вдруг одолела. Но это все из-за работы, я уверен. Я слишком много работаю в последнее время. Да. Именно так. Работа – зло! Но вдруг случилось непоправимое. Кажется, про нас забыли и выключили колесо обозрения с нами на самой вершине! Это был ад, честно. У нее телефона нет, мой сел. Как придурки орали, но все равно никто не пришел на помощь. А ночью все-таки прохладно. Скоро осень. В общем, нас стало колотить от холода. Отдал ей свой пиджак, но эта дуреха, стуча зубами, сказала, что она привыкла к холоду, потому ей ничего не нужно. Ага, как же. Могла бы врать и поубедительнее. Я нашел единственно правильное решение. И оно было продиктовано исключительно необходимостью. В других условиях я бы ни за что не стал этого делать. Во всем виноваты обстоятельства, и ничто другое. Короче, я ее обнял, чтобы было теплее. Мне кажется, у меня проблемы с сердцем… Может, к врачу сходить? Черт, да кого я обмануть пытаюсь в собственном дневнике!!! Это «вирус размягчения мозга»… Любовь, будь она неладна. Черт. И к кому?! К простолюдинке. Нет, к врачу мне надо. К психиатру! Надо точно что-то делать со своими странными предпочтениями. Лучше бы я в Джессику влюбился. Она так старается меня заманить в свои сети, что Небеса должны ей воздать за приложенные усилия, честно. В общем, после того, как нас на утро нашли (и почему меня не начали искать раньше, а?), сразу отправили в больницу. Задубели мы тогда сильно. Но она сразу сбежала от больничных счетов, а моя мать, метая молнии в каждого, переступавшего порог моей палаты, договорилась, чтобы я провалялся на больничном неделю. Ну, особо сопротивляться и не хотелось. Все лучше, чем работать в черном теле. Но каждый день моего незапланированного отпуска Джессика приходила ко мне с супчиками, кашками, цветочками, фруктиками… Господи, я под конец стал проводить в туалете так много времени, что мой врач назначил мне исследование желудка дополнительно пройти. Ненавижу это девицу! И что ей от меня надо?! Я демонстрирую ей просто чудеса иногнора, он настолько филигранный и отработанный годами, что меня последние года два поклонницы не доставали, а тут нашлась на все голову чокнутая. Я ей «Пошла вон!», а она «Это все потому, что ты не хочешь быть передо мной слабым». Я ей «Забери свою отраву», а она «Это все, потому что ты не привык получать заботу, но ты привыкнешь». Она живет в каком-то своем мирке где я, это вовсе не я, а какой-то принц прекрасный с кучей психологических травм… Нет, я конечно прекрасный. Но не принц, а как минимум Король. ИЧжон подтвердит. И у меня не было проблем с психикой до сих пор. Но теперь… эта ЧанСай, да еще Джессика. Что вообще происходит в мире? А Лей, эта скотина окольцованная, даже ни разу меня не навестил, предатель! Я по его милости попал в эту передрягу, а он на следующий день свалил к своей ненаглядной Риз, выключил телефон и отказывается вступать в контакт с внешним миром. И это после стольких лет дружбы! После всего, что я для него сделал! Ха! Я ему еще устрою сладкую жизнь, когда он вернется. Все-таки пришлю красную карточку, чтобы знал свое место. Риз его все равно не спасет с другого конца света. Хотя… кто рискнет тронуть Лея? Никто. Так и будет себе дрыхнуть по укромным уголкам школы. Ничем его не напугать. Можно было бы подобраться к его слабым местам через Риз, но это себе дороже… Каранебесная, а не девушка. ИЧжон в последнее время зато какой-то подозрительно милый. За эту неделю приходил четыре раза, спасая от Джессики. Почти не унижал мои интеллектуальные способности, хотя мне периодически казалось, что это было просто его смыслом жизни… Хм, кажется, я действительно приближаюсь к идеалу, если даже Со ИЧжону ко мне не подкопаться. А еще он принялся за какой-то новый проект, правда, подробности пока умалчивает. Но, судя по огоньку в глазах, что-то хорошее. И никаких скандалов с женщинами вот уже… две недели. Кажется, он плотно засел в мастерской. Работает над чем-то, наверное. И, если честно, таким он мне нравится больше. Даже язык не поворачивается назвать его двинутым. Как бы его заморозить в этом состоянии навеки? ВуБин и Энжел. Неразлучники, которых обстоятельства вечно испытывают на прочность. Имя их нового испытания Дэниел Сандерс. Он похож на хитрого паука, который медленно плел вокруг них свои сети, а потом как затянул их! Хотя, пауки так не охотятся, ну и плевать… Зато суть хорошо передало. В общем, он предложил Энжел год поработать на королевский театр в Лондоне, а уже потом вернуться в Корею и строить отношения с ВуБином. А он, если такой весь из себя влюбленный, то может и подождать, пока девушка реализует себя, а потом уже прятать ее в башне. Нет, он, конечно, прям так не сказал, но суть точно в этом. Короче, теперь эта парочка круглосуточно думает об этом. Даже когда навещали меня были не в палате, а где-то в своих мыслях. Заколебали уже! Не хочу встречаться с простушками, потому что это слишком напряжно. Перед моими глазами живое тому доказательство. Хотя случай ВуБина совсем запущенный».***
Четвертое письмо ИЧжона.
«Дорогая Риз, Мунк покинул стены моего центра искусств. На его место приехала демоническая выставка Врубеля(5). Одновременно с твоим томиком Лермонтова, где поэма, вдохновившая художника, дана в лучшем на твой взгляд переводе. Зачем ты так хорошо понимаешь, что тревожит меня? Лучше бы я страдал в одиночестве и не видел никакой надежды, но ты заставляешь меня верить и надеяться. Страсть демона к Тамаре показалась мне такой до боли понятной, что я даже не хотел дочитывать, догадываясь, что хорошего конца ждать не стоит. И оказался прав. Она сошла с ума от любви к нему, а он просто бездумно утолил свою жажду. Риз, я не хочу быть таким Демоном, но именно, как он на Тамару, смотрю я на Чизуру. Иногда мне кажется, если она будет рядом, то я остановлюсь в своем безумстве. Обрету счастье. И все многочисленные сомнения изотрутся в прах под силой любви… Это так глупо. Чудес не бывает. И люди не меняются в одночасье. Но я постараюсь, по крайней мере, не навредить ей, а, может, успею оказаться полезным. Хочу организовать выставку работа художественного отделения нашей академии сразу после того, как Врубель продолжит свой путь. Если она постарается, то на ее работы обратят внимание многие. И тогда она перестанет смотреть на меня этим восхищенным взглядом, в тепле которого я бы хотел сгореть… На ее пути должен встретиться более достойный человек. Тот, кто заботился бы о призраках ее прошлого, а не использовал ее, чтобы запугать собственных. Ладно, отвлекусь от самобичевания и немного развлеку тебя. А то я настолько унылый, что уже давно перестал бы отвечать на собственные письма. В общем, мы тут устроили эксперимент с парнями и нашли таки слабое место Акиры. Он совершенно, абсолютно, в крайней степени не переносит алкоголь. Короче, этот парень не умеет пить. Одна стопка горячительного, и он отправляется в полет в царство пьяного бреда. Ты бы видела, как ликовал ВуБин, когда это обнаружилось. Мы сидели в его убыточном кафе, спрятанном чуть ли ни в лесу, впятером. Душевно болтали, смеялись до колик. Но Акира совершенно не пил. Только подливал. Захмелевший ЧжунПе решил, что это в корне неправильно. Подмигнул ВуБину, а тот сразу понял, что задумал наше величество. Наверное, сам об этом мечтал. Короче, Акиру скрутили на пять секунд, за которые ЧжунПе изловчился влить в него стопку текилы. Потому ВуБину прилетело от Акиры в глаз, а уже через минуту твой японский друг танцевал канкан на барной стойке с ним же в обнимку. Миф об идеальности развеян. Акира такой же человек, как и все. ВуБину отчаянно нужно было это узнать. К слову, вторая стопка текилы вырубила нашего японского друга окончательно. Твой друг навеки, ИЧжон».***
Дневник Гу ЧжунПе.
«Когда проблемы волшебным образом разрешаются сами собой, то это настораживает, но мне не хочется думать об этом сейчас. Мне просто хочется… господи, хочу писать какой-нибудь романтично ванильный бред о том, какая ЧанСай замечательная. Эта девчонка орет на меня, то и дело грозится побить, вечно обижается и психует, но я могу только смотреть на нее с глупой улыбкой (которую не устают запечатлевать ИЧжон и ВуБин) и терпеть ее странные выходки. Как я до такого докатился? Сам в толк не возьму. Просто после выписки все само собой закрутилось… Я продолжал за ней следить, хотя к Лею она больше и на пушечный выстрел не подходила. Настораживающих встреч с Джессикой тоже больше не было, как и самой Джессики. Кажется, эта одержимая все же поняла, что я ей не по зубам, и перестала донимать меня своим вездесущим вниманием. Зато к Энжел ЧанСай стала приходить с удвоенным энтузиазмом, и в какой-то момент Простушка ляпнула, что если мне так нравится смотреть на эту ледовую каскадершу, то почему бы не пригласить ее на свидание. Ну а я что? Я и сказал, что назначаю свидание на завтра на семь вечера и ретировался в туман за успокоительным. Небо, если моя мама узнает, чем я занимаюсь в те недели, что ее нет рядом, она открутит мне голову. Вот прям чувствую. Но остановиться не могу. В общем, эта дуреха опоздала на наше первое свидание на три часа. Точнее, не опоздала. Она решила, что я пошутил, и не пришла. Или просто решила меня продинамить. Но меня нельзя динамить. Гу ЧжунПе я, в конце концов, или нет? Попросил ВуБина о маленькой услуге, и эту ледышку бессердечную притащили ко мне в назначенное место, но сильно после назначенного времени. Кажется, это ее взбесило, она кричала, как сумасшедшая, а я… стоял и слушал, как прекрасную музыку ее вопли. Так вот он какой, вирус размягчения мозга, оказывается. Приятная штука, притупляющая восприятие негатива в жизни. Когда она выговорилась, мы все же пошли на первое свидание и… с тех самых пор я очень счастлив. Приближается конец семестра. Нужно устроить что-нибудь грандиозное. Отправиться в морское путешествие на недельку всем корейским потоком и прихватить с собой двух отщепенок? Надо все как следует обдумать. Хочу, чтобы ЧанСай узрела мою щедрость во всем ее блеске и прелести! А еще ум, красоту… и прочие достоинства!»***
Пятое письмо ИЧжона.
«Дорогая Риз, Ты же знаешь, куда выстлана дорога из благих намерений? Прямиком в царство безжалостного Аида. И единственное, что утешает меня на пути в бездну отчаянья, напоминающую ледяные воды Стикса, то, что привратником на этом пути оказался не Цербер, а Акира, который не позволил Чизуру пойти со мной, аки Орфей за Эвридикой, а удержал ее на грешной земле. С чего бы начать эту грустную историю? Наверное, с того, что затея с конкурсом, о которой я писал тебе в прошлом письме, удалась. Более того, она привлекла невероятно много внимания. А сколько мы собрали восхитительных работ! Но самой прекрасной, разумеется, была работа Чизуру. Спонсоры, меценаты, владельцы галерей со всего мира теперь будут следить за ее карьерой. В этом я больше чем уверен. К сожалению, чем больше внимания, тем больше опасность нарваться на неприятное знакомство. Это и случилось с Чизу. Вначале мой отец положил глаз на ее работу, а потом и на нее саму. Я, правда, старался. Берег ее как зеницу ока. Но стоило отлучиться на минуту, как он начал плести свою паутину. Не знаю, что он ей наговорил, да и не хочу знать. Это не имеет никакого значения. Важно, что ему удалось усадить ее в свою машину. Дальше она была обречена. Я же знаю его методы: приметь жертву, заманить в укромное место, опоить и… делать все, что душе вздумается, пока она не надоест. Проклиная все на свете, я позвонил единственному человеку, в словаре которого отсутствует слово невозможно. Акире. И он нашел Чизуру прежде, чем стало слишком поздно. В каком-то борделе за городом, где отец развлекался со своими куклами… Не хочу думать, что могло бы случиться. Но не могу прогнать эти мысли. Те два часа, что я ждал звонка от Акиры, у меня в голове не переставая играла «Буря» Бетховена, которую ты сыграла мне во время нашей последней встречи. Твои пальцы так быстро летали над клавишами, лицо было тревожно и болезненно взволнованно, и музыка кружила в своем водовороте, словно порывы штормового ветра, не дававшие идти вперед, сбивавшие с ног. Я оказался в самом центре безжалостного шторма. Эта буря сбила меня с ног, вырвала с корнем те ростки мечты, что робко проросли в сгнивающей душе. Однажды я стану таким же, как этот человек. Этого не избежать. Гены, наследственность. И я не хочу, чтобы Чизуру пришлось страдать. Она и без того пережила слишком много. После того, как Акира отвез ее в твой с Леем дом, он приехал ко мне. Не стал бить морду, кричать, угрожать… Нет, он просто спокойно и откровенно поговорил со мной, как умеет только Акира. Рассказал все о прошлом Чизуру, о ее брате, чуть было не сломавшем ей жизнь. Она прекрасный цветок, как та фарфоровая роза, что ты подарила мне. И такая же хрупкая. Я не рискну взять ее в руки. Когда на следующий день Чизуру пришла ко мне, чтобы поговорить и сказать, что любит, несмотря ни на что, я отверг ее. Выставил за дверь мастерской, сказав, что мне не ведомо, что такое любовь. И она просто очередной способ разогнать скуку, который мне уже порядком надоел. Чизуру долго плакала под дверью, а я сидела с другой стороны и слушал ее всхлипы, но не чувствовал при этом ничего. Разве что… облегчение? Да, наверное, это было оно. Я рад, что избавил это светлое создание от себя. Твой друг навеки, ИЧжон».
Примечания:
(1) «фантастический балет» в двух актах композитора Адольфа Адана на либретто Анри де Сен-Жоржа, Теофиля Готье и Жана Коралли по легенде, пересказанной Генрихом Гейне. Премьера постановки состоялась в 1841 году в Париже.
(2) «Остров мёртвых», op. 29 — симфоническая поэма С.В. Рахманинова, написанная в 1908—1909 гг. в Дрездене. Симфоническая поэма появилась под впечатлением от чёрно-белой репродукции картины швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина «Остров мёртвых».
(3) Вокализ, опус 34, № 14 — произведение Сергея Рахманинова, опубликованное в 1912 году как последняя из его «Четырнадцати песен, опус 34».
(4) Джекилл и Хайд — мюзикл композитора Фрэнка Уайлдхорна. Автор либретто Лесли Брикасс, по мотивам романа Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».
(5) В 1891 году Михаил Врубель написал тридцать иллюстраций к юбилейному изданию сочинений М. Ю. Лермонтова под редакцией П. П. Кончаловского. Большая часть работ относилась к поэме Лермонтова «Демон».
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.