До последнего вздоха

Энжел знала, что Дэниел не любит ничего кричаще дорогого. Он предпочитал удобство и комфорт, как для самого себя, так и для окружающих. По этой причине они никогда не встречались в ресторанах, где меню только французском, повар не понимает ни слова по-корейски, а в глазах официантов столько важности, что даже Гу ЧжунПе мог бы позавидовать их самомнению. Вместо этого встречи проходили в уютных кафешках, где тебя приветствовали яркой искренней улыбкой, мебель была немного потрепанной временем, а меню было только на корейском, который, наконец, стал поддаваться Энжел. Еще Энжел знала, что Дэниел никогда не опаздывает, но сегодня был уникальный день. И вот уже пять минут она сидела за столиком у окна, задумчиво смотрела на проезжающие по ночным сеульским улицам машины. Официантка, чьи волосы были выкрашены во все цвета радуги, робко поставила перед Энжел зажженную свечу, от которой исходил сладкий слабый аромат ванили. Девушка улыбнулась и попросила принести ей кофе и овощной салат. Хотелось, конечно, пирожное или мороженое, но позволить себе такую еду в ночное время балерина никак не могла. Телефон, лежавший на столе, молчал. Энжел чувствовала, что если Дэниел задержится еще хоть на пять минут, то дома ждет очередной припадок ревности. Да и в круиз, организованный ЧжунПе, опаздывать не хотелось. Но за прошедшие полгода Энжел научилась обращать больше внимания на свои собственные желания. Если раньше она боялась расстроить ВуБина, потому что он мог в любой момент ее бросить, то теперь ей не было страшно. Появилась уверенность в их отношениях, но, что более важно, уверенность в своих силах, которую помог найти несостоявшийся жених Риз. С ловкостью учителя светских манер из далекого прошлого, он объяснил Энжел как жить в мире, куда забросила ее судьба. Возможно со временем это же смог бы сделать и ВуБин, но ему бы потребовалось гораздо больше времени, чтобы понять, по какому пути вести Энжел. Дэниел же был намного старше, опытнее и, по счастью, очень интересовался искусством и в особенности балетом. Столько нужных знакомств, сколько было у него, пожалуй, не было даже у Риз. Энжел улыбнулась, вспомнив один из их разговоров, произошедших не так давно. «Если бы я предложил стать моей любовницей, ты бы согласилась? Думаю, что нет. Тебе бы не позволила гордость. Да и зачем быть любовницей богатого мужчины, когда можешь стать женой не менее успешного человека». Дэниел всегда говорил, что думает, часто переходил границы дозволенного, но при этом нравился Энжел. - Прости, опоздал, - мужчина сел в кресло напротив и улыбнулся. – Джессика слишком долго собиралась в это путешествие. Даже как-то странно. Давно не видел ее такой. - Она отступилась от ЧжунПе? – с легкой тревогой спросила Энжел. - Сам не понимаю. Она не говорит об этом, хотя на нее это совсем не похоже. В любом случае, это ее дело, а у нас с тобой совершенно другие. Итак, ты согласна поехать в Лондон? - Нет, - почти сразу ответила Энжел. – Я много думала об этом. И никто не лез ко мне с советами, даже ВуБин. Но, Дэн, век балерины недолог. Сколько еще я смогу блистать? Пять лет? Может, десять? А что потом? Я останусь одинокой и озлобленной на весь мир. - Почему ты так думаешь? - Потому что мир балета жесток. Даже под твоим покровительством мне не избежать конкуренции, козней коллег, пересудов за спиной. Да и возвращаться мне будет некуда. ВуБин любит меня, но ждать так долго не станет, - Энжел сделала большой глоток кофе. – И, поработав в школе и академии, я поняла, что довольна положением вещей. Даже счастлива. - Хорошо, я не стану тебя переубеждать, но пока ты еще можешь блистать, это предложение в силе. Как и предложение стать моей любовницей, - Дэниел хитро улыбнулся, а Энжел пнула его в голень под столом. - Лучше предложи подвезти меня до дома, иначе меня ждут неприятности, - Энжел рассмеялась. Общий чат Ф4. Телефон: Сон ВуБина. Вы: Как думаете, если я убью Дэниела, то через сколько времени его найдут и полиция выйдет на меня? ИЧжон: Найдут, может, и не скоро, ты же у нас тот еще талант, а вот заподозрят сразу, потому что только ты желаешь ему смерти. Вы: Неправда. У любого человека в бизнесе много врагов. Лей: Нет. У меня нет врагов. ЧжунПе: Да, потому что ты вечно спишь и не занимаешься бизнесом. Ну, почти. Лей: Просто моя компания не такая большая, как твоя. Времени уходит гораздо меньше. И я не трачу его на пустые стенания о своей тяжелой доле. ИЧжон: Мы отвлеклись. Почему ты решил убить Дэна? Вы: Потому что он вечно крутится вокруг Энжел. Будто она медом намазана! ИЧжон: Это твоя сексуальная фантазия? Энжел в меду… Мммм. Вы: Бро, я тебя в последний раз предупреждаю… ИЧжон: Я же говорю, ты такой лапочка, когда ревнуешь. ЧжунПе: Ты что, все еще следишь за ней? Да она же тебя на тот свет отправит, если узнает. Вы: Это ради ее же безопасности. Вдруг что. ИЧжон: Ага, оправдывай себя этим. Лей: ИЧжон прав. Научись уже доверять ей. Вы: ДА ДОВЕРЯЮ Я ЕЙ! А вот триадам не доверяю! Другим кланам Кореи я тоже не доверяю! И Акире… ладно, ему я доверяю. Придурок хренов. Даже злиться на него не могу. ЧжунПе: Так. ЧжунПе: Стоп! ЧжунПе: Я что-то не понял… а вы все почему еще не на корабле, а? Решили меня кидануть? Думаете, без вас не уплыву? Черта с два. Мы вообще еще друзья? ИЧжон: Если ты не заметил, то я в твоей каюте. ЧжунПе: Где? ИЧжон: В следующий раз выбери себе апартаменты не более чем из пяти комнат, хорошо? Сам ищи. Не буду подсказывать. Лей: Мы уже на пирсе. Скоро будем. ВуБин: А мы еще собираем вещи и будем не скоро, потому что Энжел встречалась с Дэниелом. ЧжунПе: Ну, тогда не в чате сиди, а помоги ей собраться! ЧжунПе: А где Акира? ИЧжон: Ты сам удалил его из этого диалога, потому что он только для Ф4. ЧжунПе: Да помню я, но ведь кто-то может знать, где он. Лей: Поехал за Чизуру. ИЧжон: Она будет?! ЧжунПе, прости, я не еду. ЧжунПе: Поздно, я нашел тебя. ИЧжон: Открой дверь туалета, придурок! Я не хочу никуда ехать! ЧжунПе: Нетушки. Лей: Хватит убегать от проблем. ИЧжон: Риз, верни телефон Лею. ЧанСай стояла перед зеркалом в просторной каюте на шикарном круизном лайнере и не верила в происходящее. Она уже успела даже пару раз ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли все это. Нашла на кровати коробку нежного кремового цвета. Серебряными вьющимися буквами на ней было написано «Стефани Клейтон». Платье матери Риз. Той самой девушки, мужа которой ЧанСай пыталась соблазнить. Она не хотела примерять его, но как только достала, чтобы посмотреть тут же влюбилась, и не смогла от него отказаться. Зазвонил телефон. ЧанСай посмотрела на экран. «Мама». Девушка сбросила вызов. Она не хотела разговаривать с родительницей, зная наперед, что это испортит ей настроение. Каждый раз разговор сводился к тому, как здорово, что она смогла стать девушкой Гу ЧжунПе, что теперь их проблемы решены и… собственно, когда же они будут наконец решены. ЧанСай хотелось разбить телефон о стену в такие моменты. Вначале ЧжунПе дико раздражал ее. Всегда появлялся в самый неподходящий момент, командовал, вел себя, как придурок. Но в глубине души он был чистым и немного наивным парнем с добрым сердцем, готовым пожертвовать многим ради друзей и близких. ЧанСай потребовалось время, чтобы это рассмотреть, и как только это случилось, она искренне влюбилась в наследника семьи Гу. Потому она не хотела принимать его дорогие подарки, которыми он норовил завалить. Девушка знала, стоит начать, и ее мать прицепится к ее возлюбленному, словно пиявка. ЧанСай отошла от зеркала и села на мягкую кровать. Ей бы хотелось, чтобы все проблемы ее семьи волшебным образом испарились, испарилось прошлое, которое могло поставить под угрозу ее отношения с ЧжунПе. Но если в историю Золушки девушка сумела поверить, то причин надеяться на существование магии до сих пор не было. Раздался стук в дверь, и в следующую секунду на пороге появилась Чизуру, одетая в роскошное платье. Она была похожа на фею. На ее лице сияли блестки – часть макияжа, подобранного специально под фантастический образ. Длинные черные волосы были собраны в высокую прическу, которая казалась легкой и воздушной. ЧанСай улыбнулась. «Бибиди-бабиди-бом», - прозвучало у нее в голове. Может, у Чизуру где-то завалялась волшебная палочка или лампа, способная исполнить хотя бы одно желание. - Риз подарила мне платье своей мамы, - с восторгом пролепетала девушка, и кружась, прошла к дивану. –Я такую красоту даже вообразить не могла. О! Я вижу, что она и тебе подарила. Ну-ка, встань! – Чизуру не стала дожиться, пока подруга что-то сделает. Она первая поднялась на ноги, схватила ее за руки и потянула на себя.- Ничего себе! Ты похожа на розу. Такая же прекрасная. Только нужно поработать над макияжем. Идем в мою комнату, я все сделаю. ЧанСай не стала сопротивляться, лишь улыбнулась. Полгода она наблюдала, как тихая и скромная Чизуру из непримечательной гусеницы превращается в роскошную бабочку. И вот перед ней была совершенно другая девушка, но все еще такая же родная и необыкновенная. ЧанСай не так много знала о неразделенной любви подруги к Со ИЧжону, но все равно поражалась, как Чизуру удается сохранить позитивный настрой после его не слишком мягкого отказа. Тогда ее подруга проплакала всю ночь, но когда проснулась, словно ничего и не помнила. «Я все равно дождусь, когда он полюбит меня», - только и сказала она с улыбкой, озарявшей мир вокруг. Чизуру орудовала кисточками для макияжа с тем же мастерством, что и краской. Только вместо холста было лицо подруги. - Почему ты сегодня такая грустная? – спросила Чизуру, заканчивая свою работу. – Все ведь прекрасно! - Да, - ЧанСай кивнула. – Просто я никогда не верила в сказки. - Зря. Ну, как тебе макияж? – Чизуру развернула подругу лицом к зеркалу, и та ахнула. Она узнавала себя и не узнавала в то же время. Хотелось расплакаться от счастья, но, боясь испортить старания подруги, ЧанСай сдержалась. - Вот! Сохрани этот настрой, и пойдем в зал. Думаю, что нас уже все заждались. Роскошная роза и прекрасная бабочка на мгновение замерли перед дверями в банкетный зал круизного лайнера. Двое молодых людей, стоявших у входа и раскрывавших двери для каждого прибывшего, немного опешили при виде девушек. Многих они повидали сегодня, но в этих было что-то особенное. Потому не хотелось расставаться с ними слишком быстро, но выбора не было. Двери в новой мир распахнулись. В полумраке огромного зала ЧанСай сразу разглядела Риз и Лея. Они танцевали под медленную красивую мелодию, полностью растворившись вдруг в друге. Неожиданно, парень поднял глаза на ЧанСай и улыбнулся, а ее взгляд устремился в пол. Сердце зашлось, воздуха стало не хватать. Риз специально наступила мужу на ногу, чтобы он перестал смущать девушку, и он рассмеялся, что-то прошептал ей на ухо, а она положила голову ему на плечо. ЧанСай стало еще более неловко. Если бы только Риз знала, что она пыталась сделать. - А вот и ты, - перед ЧанСай возник ЧжунПе. Он сказал эти слова с восторженным придыханием. Так, что сразу стало понятно, сегодня девушка точно стала принцессой. Чизуру улыбнулась, поклонилась и скрылась в толпе, надеясь найти ИЧжона, пока тот не слишком напился. - А вот и я, - смущаясь, сказала ЧанСай. - Идем, потанцуем, - ЧжунПе схватил свою девушку за руку и вывел на центр танцпола прежде чем вспомнил, что танцевать он особо не умеет, но ретироваться было поздно. ВуБин и Энжел стояли чуть в стороне. Он потягивал виски, а она шампанское после того, как они протанцевали все быстрые танцы, сил на медленные уже почти не осталось. - Как думаешь, через сколько минут ЧанСай завопит, чтобы он не топтался по ее ногам? Ставлю на две минуты, - ВуБин рассмеялся. - Ну, он не так плохо танцует. Ставлю на пять минут. - Он не так плохо танцевал исключительно потому, что все ваши совместные танцы вела ты и инстинктивно берегла ноги. Не больше трех, точно. Этот вечер вполне мог бы стать одним из лучших в жизни как минимум троих из Ф4, но у судьбы были другие планы на этот счет. В самый разгар второго медленного танца музыка неожиданно оборвалась, и на небольшую сцену в дальнем конце вышла Джессика. Ее густо накрашенные глаза выискали в толпе ЧанСай, и девушка улыбнулась, а фигуристка нервно сглотнула и прижалась к ЧжунПе. Он почувствовал неладное и покрепче обнял возлюбленную. - Дорогие друзья, - начала Джессика. – Этот вечер такой прекрасный! Мы должны поблагодарить за это нашего ненаглядного лидера, человека, который всегда думает о нашем благе. Гу ЧжунПе! – многие уже выпили достаточно, чтобы довольно заулюлюкать словам Джессики и разразиться овациями. ЧжунПе улыбнулся благодарно, но не скрывая раздражения. Ему просто хотелось наслаждаться вечером без показухи и шоу. – Я хочу, чтобы этот день стал незабываемым! Потому подготовила для нас всех слайд-шоу из фотографий прошедшего семестра. Пусть они заставят нас вспомнить самые счастливые моменты! Риз тут же почувствовала неладное. Она выразительно посмотрела на Лея. Он тоже не ждал ничего хорошего. Сжав руку жены, молодой человек повел их сквозь толпу поближе к ЧанСай и ЧжунПе. А тем временем на экране появился первый снимок. ЧанСай и Лей сидели за роялем и что-то оживленно обсуждали, он смеялся, а она смотрела на него с искренним восхищением. Второй снимок был с другими действующими лицами: Риз и Акира обнимались в аэропорту. Третий снимок: ЧанСай и Лей на катке. Девушка держит его за руки, вокруг сияет светомузыка, и нет ни одного человека больше. Четвертый снимок: за роялем сидела Риз, а ИЧжон стоял у нее за спиной, положив руки ей на плечи. Он закрыл глаза и наслаждался музыкой, а она сосредоточенно с грустью на лице играла что-то. Пятый снимок: ЧанСай целует Лея в парке аттракционов, он держит ее за плечи. - Ой, я забыла о музыкальном сопровождении! ЧанСай почувствовала, как сильно сжалась рука ЧжунПе на ее плече. Ей стало больно, но она и думать об этом забыла, когда услышала голос матери. Джессика записала все разговоры с ней, поставив прослушку на телефон ЧанСай, и теперь каждый мог услышать, о чем родительница просила ее. Риз схватила фигуристку за руку, в ту же секунду Лей встал перед ЧжунПе и чуть было не получил от друга кулаком в лицо, но тот увернулся, а девушки получили возможность убежать. Риз тащила за собой ЧанСай так быстро, что фигуристка постоянно спотыкалась на непривычно высоких каблуках. Она слышала возню за их спинами, крики, смысл которых не могла разобрать, как и дороги из-за выступивших на глазах слез. ЧанСай затолкнули в комнату, и Риз тут же закрыла дверь на щеколду, а затем, размышляя буквально секунду, скинула с ног туфли, схватилась за диван и передвинула его под дверь, чтобы ее точно нельзя было открыть. Закончив экстренную перестановку, Риз устало повалилась на спасительный диван. Как раз в эту секунду раздался оглушительный стук в дверь. - Открой!!! Риз, я выломаю дверь к чертовой матери, так что лучше открой ее! – ЧжунПе вопил, как раненый зверь. - Идем, ЧанСай, тут слишком шумно, - сказав это, Риз вновь взяла девушку за руку и увела в другую комнату. Ее дверь она тоже на всякий случай закрыла на щеколду. - Прости… - пролепетала ЧанСай. – Прости меня, Риз… То, что ты видела… Это все… - Подстроено Джессикой? Я знаю. Хотя отрицать, что ты пыталась соблазнить Лея глупо. Комната, куда Риз привела ЧанСай, оказалась кабинетом. Фигуристка, обессилев, плюхнулась в кресло у книжного шкафа, а ее спутница устроилась за письменным столом. Она несколько секунд пристально смотрела на ЧанСай, а потом заговорила спокойно и почти без эмоций. - Сразу после того, как ты накинулась на Лея с поцелуем, он собрал вещи и приехал ко мне, чтобы рассказать об этом. Тогда мы попытались разобраться в том, что происходит и узнали, что вы с Джессикой подружились против меня. У твоей матери возник гениальный план: ты соблазняешь женатого мужчину, а потом вы шантажируете его. Деньги – тебе, мое разбитое сердце – радости Джессики. Только мы с Леем шизики, как говорит ЧжунПе. И никогда не поверили бы в предательство друг друга. Мы всегда честны. До самого конца. - Ты все врем я знала, что я сделала… Ты… - ЧанСай, ты знаешь, кто я? - Риз Клейтон. - Из какой семьи, я имею в виду. - Из богатой, - только это и пришло в голову ЧанСай. Она не представляла, что Риз хочет услышать от нее. - Это да. Не поспоришь. Но позволь тебя испугать. Я – внучка босса русской мафии, часть японского клана якудзы, а еще отец Сон ВуБина передо мной в неоплатном долгу. Думаю, о его семье ты точно знаешь, - ЧанСай испуганно закивала. – Переходить мне дорогу – смелый поступок. Хотя в твоем случае произошел от незнания, потому скорее глупый. Но я сказала это не для того, чтобы ты скончалась от сердечного приступа у меня в каюте. Не переживай. Это было к тому, что я знаю, как добыть информацию о человеке, когда мне это нужно. После инцидента с Леем, я следила за тобой. И пришла к выводу, что ты искренна с ЧжунПе. Он любит тебя, а ты любишь его. Потому моя бдительность поутихла, да и о записях разговоров с твоей матерью я ничего не знала. И мы докатились до такого. - До какого? – ЧанСай немого пришла в себя за время долгого монолога Риз и теперь смело смотрела на девушку. – И почему ты винишь во всем меня? Не заметила, там были и твои фотографии! Значит, как минимум на пятьдесят процентов Джессика хотела подставить вовсе не меня, а тебя! Это ты ее бесишь! А страдаем в итоге я ЧжунПе! Можешь все контролировать? Как же! Риз усмехнулась, встала из-за стола, обошла его и остановилась, оперевшись о столешницу. Она уперлась руками в прочное дерево и устало смотрела на пылающую от злости ЧанСай. - Единственный, кто интересует Джессику – ЧжунПе. И это ты перешла ей дорогу, а не я. Месть мне – приятное дополнение к ее изощренному плану покорения сердца того, кого любишь ты. Как думаешь, кто закрыл вас двоих на колесе обозрения? Кто арендовал каток на весь день, чтобы вам никто не мешал? - Зачем ей все это нужно! Ты сама-то слышишь, какой бред несешь? Она сблизила нас, чтобы самой быть с ним?! - Это не бред. Если человек не отдает тебе свое сердце, то лиши его сердца, и тогда ему станет все равно. Возможно, она думала так. - Это просто тебе правда глаза колет, Риз Клейтон! - Правда в том, что ты опустила руки и плывешь по течению, делая все, что тебе скажет мать, Джессика, кто угодно, только не твое сердце. Перед тобой открылась дверь к исполнению мечты, а ты решила, что проще будет украсть чужие. ЧанСай, ты же отличная спортсменка. Почему тратила время на глупые интриги вместо того, чтобы сосредоточиться на карьере? Добиться чего-то? - Потому что уже поздно! - Разве можно говорить так, даже не попытавшись? - Да что ты знаешь обо мне? Об упорной работе? О рухнувших мечтах? Об отчаянье?! – у ЧанСай началась настоящая истерика. Она чувствовала, что новый мир, который она успела полюбить, рухнул у нее на глазах. И по ее собственной вине. Она пыталась найти других виноватых, но знала, что сама причина всех своих бед. - Судя по всему, знаю гораздо больше тебя. Неужели ты думаешь, что если у тебя есть деньги, то не нужно работать? Нет, нужно работать еще больше, потому что на тебе лежит ответственность за тысячи жизней людей, которые имеют право думать только о себе. Думаешь, за деньги можно купить успех? Нет. Я стала известной пианисткой потому, что по восемь часов в день училась, а после занятий музыкой шла изучать экономику. И я отлично знаю, что упорной работой можно добиться всего, чего хочешь. И только ей. Защитить близких, достичь мечты, прославиться, перебороть обстоятельства. Это ты ничего не знаешь о моей жизни. ЧанСай упала на колени и разрыдалась, а Риз подошла к ней и присела на корточки. Она ласково улыбалась, хотя на ее месте фигуристка бы всадила пулю в лоб дерзкой дурочке, ревущей перед ней. - Мне нужно найти ЧжунПе и попробовать его успокоить. Надеюсь, он не убьет меня. А для тебя я написала музыку для короткой программы. Она в стиле рок, но, думаю, что это весьма в твоем характере. Переработанный «Пер Гюнт». Лей сказал, что он тебе нравится. И, как только путешествие закончится, в школу приедет хореограф, который поможет тебе поставить программы. Я договорилась со сборной Австрии. Ты будешь выступать за них. Конкуренция там меньше, - сказав это, Риз похлопала ЧанСай по плечу и собралась было уйти, но девушка схватила ее за подол платья. - Зачем все это? Зачем ты заботишься обо мне? - Наверное, ты мне нравишься, - сказала Риз и рассмеялась. – А еще мне нравились твои отношения с ЧжунПе. Надеюсь, не все еще потеряно. Все люди ошибаются, ЧанСай. Могут иногда свернуть не туда. На то и дан второй шанс. Не профукай его. Пока. Риз открыла щеколду и вышла из комнаты. В гостиную все еще никто не смог войти. Девушке пришлось вернуть диван на место и только после этого, сделав глубокий вдох, призванный помочь подготовиться к неожиданностям, она распахнула входную дверь. Ей открылось обозрение на всех друзей, застывших с траурным видом перед дверями номера. Энжел обнимала ВуБина, на щеке которого красовалась царапина, оставленная, судя по всему, перстнем ЧжунПе. Лей сидел на полу, устало облокотивший о стену и прикрыв глаза. ИЧжон подпирал дверной косяк, угрюмо изучая собственное мутное отражение в отполированном до блеска паркетном полу. - Что случилось? – тихо спросила Риз. Она была готова ко всему, только не к гробовой тишине, в которой отголоском затихающего эха звучала беда. - ЧжунПе – фееричный кретин, - резюмировал ситуацию ИЧжон, но более подробных объяснений не дал. В конце коридора появился Акира. Он избавился от бабочки, которая явно раздражала его весь вечер, потерял где-то пиджак и был довольно напряжен. - ЧжунПе сбежал на спасательном катере, - сказал Акира и с опаской посмотрел в приоткрытую дверь комнаты, из которой раздавались всхлипы ЧанСай. – Все в порядке? - Ну, насколько это возможно. А что тут случилось? - Оу, это… - Акира почесал затылок и растерянно улыбнулся. – ЧжунПе немного перегнул палку. - Немного? – Энжел распахнула глаза и почти сорвалась на крик. – Да он всех нас смешал с грязью и сбежал, как трус несчастный.

Дневник Гу ЧжунПе.

«Надо было слушать советы матери и не связываться со всяким сбродом. Вокруг меня одни подонки и предатели, теперь-то я это ясно и четко вижу. У меня прям глаза открылись за одно мгновение, а уже в следующее я готов был придушить ЧанСай, но ее уже не оказалось рядом. Гадкая охотница до богатеньких мальчиков. И как я мог повестись на ее уловки? Была такой дерзкой, нахальной, словно ей до меня и дела нет. А это была просто стратегия. Что же, не у одной нее котелок на голове есть. Я еще придумаю, как превратить ее жизнь в ад, когда немного остыну. Но прощать и жалеть во имя своих чувств не буду, потому что их не осталось! Вообще! Совсем! Оказывается, от любви можно так просто и быстро избавиться. И о чем поэты пишут слезливые песни? О чем авторы размышляют в сентиментальных романах? Бред собачий да и только. Любовь живет ровно столько, сколько согласен носить розовые очки! Я не хочу быть остолопом больше. Вокруг меня одни приживалы и кретины. Действительно ли я заколебался терпеть заскоки Лея? Еще как! И рад, что наконец сказал ему все, что о нем думаю. Весь такой из себя спокойный и правильный, всегда знает, что сказать, а на самом деле просто тормоз аморфный, неспособный на искренние чувства. Он даже с Риз сошелся, потому что ему так удобнее, я уверен. Она любит за двоих. Все делает за двоих. Затычка в каждой бочке. Ей все надо контролировать. Так любит контроль? Что же, я утрою ей испытание на прочность. Избавиться от нее не выйдет, но и помогать я ей больше ни за что в жизни не стану. Пусть делает с нашим бизнесом, что ей в голову взбредет! Мне плевать! Я хочу прожигать жизнь и ни о чем не беспокоиться. А ВуБин? Готов поспорить, что дружит со мной от безысходности, потому что больше с ним и его семейкой якшаться никто не хочет. Пусть знает об этом. И я устал порочить свою репутацию связью с ним. Скотина мафиозная. И эта пиявка около него… Энжел! Гадкое имя. Наверняка такая же, как ЧанСай, только явно более удачливая. И парня нашла, и друзей влиятельных. Ха! Теперь еще альтернативного ухажера заимела. Не удивлюсь, если через пару недель она решит уехать с Дэниелом в Лондон. А что? Вариант-то получше ВуБина. Тут тебе и больше денег, и лучше связи, и семья поприятнее будет. А этот вечно острящий ИЧжон? Да я терпел его только из жалости, потому что ничего другого его блуждания в собственных комплексах вызвать в людях и не могут. Эта компания меня задолбала. Дружба? Братство? Да все это с самого начала было не самым качественным фарсом, но я устал играть. Хочу смотреть правде в глаза, а она жестокая и суровая. И я буду ей под стать». Ни у кого из друзей не было желания повторять, что наговорил им ЧжунПе, потому все они разбрелись по своим комнатам, оставив все объяснения на Акиру. ИЧжон вошел в свою каюту и тут же подошел к бару, наполнил стакан виски и сделал несколько глотков обжигающей жидкости. Он мог бы попытаться убедить себя, что ЧжунПе сказал все это сгоряча, но даже если это был спонтанный порыв, подобные мысли обитали в голове его друга, просто он никогда раньше их не высказывал. От осознания этого становилось невыразимо гадко, но еще большее отвращение ИЧжон испытывал к самому себе, потому что слова ЧжунПе казались ему правдой. Парень взял бутылку и начал пить прямо из горла. Ему хотелось забыть обо всем на свете. Вплоть до своего имени. И тогда бы он почувствовал облегчение хотя бы на краткий миг. Неожиданно тонкие и нежные руки обвили его талию, к лопаткам прислонилось лицо, и рубашка тут же пропиталась слезами. ИЧжону не нужно было оборачиваться, чтобы понять, за его спиной стоит Чизуру. Он вернул наполовину опустевшую бутылку на место и схватил девушку за руки, хотел их отбросить, но сжимал дольше необходимого, не в силах сделать это. - Зачем ты пришла? – тихо спросил ИЧжон. - Потому что сегодня я нужна тебе. - Думаешь, мне не хватило жалости за всю мою жизнь? – жестоко бросив эту фразу, ИЧжон все же вырвался из объятий Чизуру и нетвердой походкой отошел к кровати, на которую тут же тяжело сел. Голова кружилась. - Я не жалею тебя. Я люблю. - Правда? Прекрасная бабочка прилетела ко мне, чтобы опалить свои крылышки? – ИЧжон злобно усмехнулся. – Если ты не скроешься через минуту, то сильно пожалеешь об этом. - Нет, это ты будешь жалеть всю жизнь, если прогонишь меня, - сказав это, Чизуру оказалась рядом с ИЧжоном. Она взяла его бледное лицо в свои маленькие ладошки и поцеловала, постаравшись вложить в этот поцелуй чувства, что переполняли ее. Оттолкнуть от себя Чизуру ИЧжон был не в состоянии, потому притянул девушку к себе, а вскоре повалил на кровать и подмял под себя, чтобы лишить возможности к побегу. Но Чизуру не думала отступать, лишь более страстно отвечала на ласку ИЧжона. Его руки ловко справлялись с застежками на платье девушки, а она неумело расстегивала пуговицы на его рубашке. Чизуру твердо решила для себя, что ИЧжон станет для нее первым и единственным, а он знал лишь только, что ее любовь необходима ему сейчас, хотя наутро он в страхе убежит от нее, потому что не представляет, как может кто-то полюбить человека, не способного любить самого себя. «Ты назвал меня бабочкой. Но я человек. Потому я проснулась и ушла от тебя. Вскоре я смастерю новые крылья, и ты снова сможешь назвать меня бабочкой. Если ты сломаешь и их, я вновь встану и уйду на своих ногах, потому что я всего лишь человек. Смастерю новые и вернусь к тебе. Я буду делать так до тех пор, пока ты не поверишь в мою любовь. Пока ты не полюбишь себя. Я тоже ненавидела себя после смерти брата. Считала грязной и недостойной любви после всего, что вытерпела от его дружков. Но, оказавшись в Корее, я закрыла дверь прошлого. Той жизни не осталось. А в этой я полюбила себя, чтобы дарить любовь тебе. Я буду ждать тебя, ИЧжон. Сколько бы времени на это ни ушло». Чизуру написала это на наброске рисунка, который изобразила на свободной стене школы Энжел. На нем полупрозрачная душа девушки-лебедя танцевала при дневном свете от любви к своему избраннику, вокруг которого обвила изящную птичью шею. Лебеди любят лишь раз, и душа, что шла подобные чувства, будет танцевать вопреки проклятьям и обстоятельствам, несмотря ни на что.