До последнего вздоха

Телефон Гу ЧжунПе. Диалог со: Сталкерша Сталкерша: Ты где? Вы: Хочу побыть один. Отвянь. Сталкерша: Ты же знаешь, я все равно тебя найду, так что давай по-хорошему скажешь, где ты. Вы: ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! Сталкерша: Хорошо. Значит, как всегда, по-плохому будем. Сталкерша: Ты в школе, в моей бывшей комнате. Вы: КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ? Вы: Черт, не отключил капс. Вы: Хотя, НЕТ, ОН ТУТ К МЕСТУ! КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ, ПОРАЖДЕНИЕ САТАНЫ!!! Сталкерша: А. Ты не включил геолокацию в инстаграме. Б. Я узнаю свою комнату, сколько бы эффектов ты на нее не наложил. В. Не пытайся сбежать, потому что мне осталось ехать 10 минут. Ты не успеешь. Лей знает тебя, как облупленного все-таки. Г. Ностальгия, а не настальгия. Исправь. Вы: КАК ТЫ МЕНЯ БЕСИШЬ! Сталкерша заблокирована. ЧжунПе швырнул телефон на дальний конец дивана и недовольно прищелкнул языком. Он готов был испепелить назойливый аппарат взглядом, но годы упорных попыток показали, что это совершенно невозможно. С губ парня сорвалось несколько шелестящих ругательств, а затем он едва заметно улыбнулся. ЧжунПе откинулся на спинку дивана и стал внимательно изучать потолок комнаты, в которой сердце само собой начинало биться быстрее. Казалось, что с момента его последнего приезда в Австрию прошло лет десять. Столько произошло за год с небольшим событий. Жизнь изменилась кардинально и бесповоротно. В ней не осталось ничего от тех беззаботных деньков, когда поздним вечерами Ф4 собирались в комнате Риз, напивались до невменяемого состояния под музыку Лея, подшучивали над Энжел, а она задорно надувала губы и стонала от безысходности своего положения. Все изменилось. Но сейчас ЧжунПе смотрел на этот же потолок, украшенный фреской начала восемнадцатого века: задорные амурчики, едва одетые нимфы. Они веселились. Время для них замерло в одном единственном мгновении, где каждый был поглощен игрой. ЧжунПе хотелось бы, чтобы он и его друзья оказались героями такой фрески. Они бы просто замерли в одном счастливом мгновении. Нахлынувшие воспоминания волной смыли ЧжунПе с дивана, заставив переместиться на балкон. На улице сгущались сумерки. Ученики разъехались на каникулы, потому на территории школы и в коридорах было тихо. Уличное освещение не включали в целях экономии и заботы об экологии. В лесу переухивались просыпавшиеся филины, летучие мыши вылетали из своих укромных гнездышек на ночную охоту, мрачные горные вершины виднелись на горизонте. ЧжуеПе поежился от холода, но все же не вернулся в комнату. Он сел на широкую каменную ограду балкона и стал вглядываться в подъездную дорогу. Не прошло и нескольких минут, как на ее конце засветились два огонька фар. Риз не обманула, она была совсем рядом со школой. У этой девушки всегда получалось найти ЧжунПе, где бы он ни пытался спрятаться от мира. Может, в этом была заслуга Лея, которой слишком много болтал с женой, а, может, она успела узнать его так же хорошо, как лучший друг. Приехала ли Риз сюда потому, что он для нее друг? Или она здесь, потому что так сказала его мать? У него давно уже не было ответов. ЧжунПе встал с ограждения и подошел к стене здания так, что его невозможно было разглядеть снизу. Парень видел, как Риз вышла из машины, предварительно взяв со свободного пассажирского сидения машины увесистый темный пакет. Девушка громко захлопнула дверь, а затем посмотрела наверх. Ее губы тронула точно такая же улыбка, какая несколько часов назад появилась на губах ЧжунПе. Ему стало интересно, что вспоминала Риз. Первую встречу с Леем в стенах школы? Их разговоры на балконе, где он стоит? Чтобы это ни было, это место дорого ей так же, как и ему, и она рада оказаться тут, пускай и ненадолго На принятие полной скорби и печали позы ушло около двух минут. Вначале ЧжунПе сел за стол и хотел сделать вид, что работает, но при отсутствии ноутбука, планшета и вообще чего-либо рабочего это выглядело бы очень странно. Тогда он пересел в кресло, замер в позе близкой к «Мыслителю» Родена, но решил, что это слишком наигранно. Тогда он перешел на диван. Положил под голову подушку и притворился спящим. Это показалось лучшим способом хоть как-то избежать Риз. Ее шаги разносились по всему коридору. Их эхо ударялось о дверь, словно стук, на который одной половине ЧжунПе очень не хотелось откликаться. Эта половина на самом деле мечтала, чтобы все оставил его в покое навсегда. Но была и другая. Она радовалась, что в последний день его свободы, он не останется в одиночестве. Парень открыл глаза, когда шаги Риз затихли у самой двери. Девушка остановилась и не решалась войти. Ей было сложно разыгрывать непринужденность, веселость, беззаботность, когда привычный мир разваливался на ее глазах. ЧжунПе знал это, но был благодарен в какой-то мере, что Риз держится. Смотря на нее, парень верил, что все еще может быть по-старому. Но сегодня ему как никогда хотелось искренности. Дверь резко распахнулась, и на пороге возникла Риз с широкой улыбкой. Она расставила руки, словно ожидая, что ее вознаградят овациями за появление, но ЧжунПе даже не удосужился открыть глаза и посмотреть в ее сторону. Тогда девушка нарочито громко и преувеличенно расстроенно вздохнула. - Я, конечно, знаю, что ты самый особенный человек на всей земле. Ты сам мне это не раз говорил. Но традиции есть традиции. Кто проводит свой мальчишник в гордом одиночестве в школе? – Риз была слишком оживленной и шумной, словно по дороге в сюда, она заезжала в каждые кафе и ресторан и опрокидывала там по паре стопочек. – ЧжунПе, вставай! Хватит притворяться спящим! Я знаю, что ты не спишь! Смотри, что я тебе привезла! Не успел ЧжунПе приоткрыть один глаз, как на журнальный столик перед диваном Риз с грохотом водрузила внушительную бутылку очень хорошего виски. Кто-то из Ф4 шутил, что такой пьют только если знают, что завтра ждет смерть. Скорее всего, это была шутка ВуБина, за которую Энжел как следует огрела его сумочкой. ЧжунПе не смог сдержать улыбки при мысли об этом. - Видишь! Я знаю, что ты не спишь! – Риз села рядом с ЧжунПе и затормошила его. – Подъем! Сейчас ты разогреешься, а потом мы поедем в отличный клуб. Я там все устроила. Будет такой мальчишник, что вспомнить не стыдно. И плевать, что со мной. Я же как брат… Вставай, ЧжунПе. - Риз, хватит, а? – парень устало открыл глаза и серьезным взглядом посмотрел на подругу. Девушка отлично знала это выражение лица. Оно редко посещало неугомонного Короля всего мира и каждой вечеринки. Называлось это выражение «сейчас не время для шуток». – К чему весь этот балаган? - Переигрываю, да? – оживленность девушки как рукой сняло. Она грустно улыбнулась и вздохнула. – Ну, хотя бы попыталась. В любом случае, нам не помешает выпить, потому что я не представляю, как ты скажешь Джессике «да» не под похмельем. - Я думал, что ты не будешь меня отговаривать, - ЧжунПе усмехнулся, а Риз тем временем достала из своего пакета два хрустальных бокала, аккуратно упакованных в бумагу. Девушка развернула их и поставила рядом с бутылкой. - И в мыслях не было. Если ты что-то решил, то тебя уже ничто и никто не переубедит, кроме тебя самого, - из пакета на стол была извлечена тарелка с нарезанными сырами, а затем упаковка колбасы в вакууме. - Что это за фигня? - Это кушанья простонародья, ваше величество, - Риз откупорила бутылку и разлила по бокалам две внушительные порции. - Зачем ты тут, Риз? – ЧжунПе все же присел на диване, хотя севшая посередине девушка и лишила его возможности спустить ноги на пол. – Чего хочешь добиться? Все решено. И не только мной. Хватит пытаться верить в лучшее. Ничего не вернуть. И ты прекрасно знала, что рано или поздно подобное случится. Все мы разлетимся в разные стороны. Я благодарен, что ты рядом. Но нам всем пора повзрослеть, чтобы понять, дружбы нет, а любовь – глупая сказка. - За это и выпьем! – Риз всунула в руки ЧжунПе бокал и ударила по нему своим. Она не начинала пить, пока парень не сделал первый глоток. – ВуБин не обманул, отменный виски. - Ты украла у него бутылку? - Я слишком здравомыслящий человек, чтобы пытаться украсть что-то у принца Сона. Акира еще мог бы, но виски его не интересует, только Энжел. ВуБин сам мне ее дал. Бокалы от ИЧжона. Он купил их в Венеции несколько недель назад. Энжел собрала закуску. Согласись, набор в ее стиле? – Риз грустно улыбнулась, когда ЧжунПе сделал еще один глоток виски. - Это ты так недвусмысленно мне намекаешь, что они все еще считают меня другом? - Смотри-ка, этот виски повышает сообразительность! – ЧжунПе, наконец, искренне улыбнулся, и Риз с облегчением сделала еще один глоток. – Считают. И никогда не перестанут считать. Но пока ты сам не пустишь их в свою жизнь снова, мы не сможем решить проблемы, что на нас свалились. - А чего ты не ждешь, когда я пущу тебя в свою жизнь? Совсем страх потеряла?! Сказал же, что хочу побыть один. А ты все лезешь, лезешь… Знаешь, как тебя теперь у меня в телефоне зовут? – виски оказался пробивной мощи, так как ЧжунПе хватило прикончить один бокал, чтобы вернуться в состояние близкое к привычному. - Потому что теперь я до конца дней твоих буду рядом, как душа неупокоенной невесты, - Риз рассмеялась. – Мы не просто друзья. Мы – партнеры. Это значит, что я должна всегда быть рядом и стараться принимать все твои решения, если они обоснованы. Но при этом всегда указывать на альтернативные пути. - Ты… ты… посланница Сатаны! Где там телефон, я тебя переименую! – ЧжунПе начал ерзать по дивану и столкнул Риз с сиденья. Девушка скатилась на пол и рассмеялась. - Раз уж я из преисподней, то хочу предложить тебе сделку. - Какую? - Давай вспомним последние месяцы. Я расскажу, что знаю. Ты – что понял. Сравним твою и мою данность. Вдруг окажется, что реальность на самом деле куда более привлекательна и за нее стоит побороться хоть немного, а? - Что ты несешь, Риз? Ничего не понимаю. - А ты закусывай. Энжел старалась. - Ну, раз Простушка старалась, то ладно, - ЧжунПе достал из упаковки один ломтик колбасы и закинул его в рот. – Так в чем суть сделки? - Если после нашего разговора захочется вернуть все на свои места, то ты перестанешь строить из себя великого мученика, мы соберем всю твою волю и смелость, и ты отправишься выяснять отношения с ЧанСай и мириться с ребятами. - А если нет? – ЧжунПе усмехнулся и сделал еще один глоток виски. С каждым новым возлиянием подарок ВуБина начинал нравиться парню все больше. - Тогда я перестану донимать тебя по этому поводу навсегда. Но за них ручаться не стану. Риз встала с пола и прошла в угол комнаты, куда по ее настоянию установили роскошный черный рояль, сверкавший свежим лаковым покрытием. Она села на табурет, обитый черной кожей, которая поскрипывала от прикосновений. Девушка открыла крышку и улыбнулась. В последние месяцы жизни в школе они с Леем проводили много времени за этим инструментом, играя в четыре руки, придумывая красивые мелодии, смеясь, не думая ни о чем тревожном. Пальцы девушки легли на клавиши. Она посмотрела на ЧжунПе, пристально изучавшего игру граней бокала в виски, плескавшемся на самом дне. Риз хотелось помочь другу вернуть прежнюю улыбку, уверенность в себе, веру в дружбу, но она не представляла, справиться ли. Даже Лей не знал наверняка, сможет ли ЧжунПе вновь стать прежним. Минувшие месяцы заставили непобедимого наследника семьи Гу впервые признать, что он не всесилен. Риз не хотела играть скорбных мелодий, потому заиграла «Бурю» Бетховена, которая часто теперь звучала в ее голове. - Не то, чтобы я не хотел все вернуть, Риз, - через какое-то время сказал ЧжунПе и печально посмотрел на подругу, оторвавшую взгляд от клавиш, но не перекатившую играть. – Но я уже не понимаю зачем. Мирок, в котором мы счастливо жили, чертовски хрупкий. Как этот бокал. – ЧжунПе покрутил в руках подарок ИЧжона. Парень выглядел так, словно собирается вот-вот уронить бокал. – Одно неловкое движение и… пау! – хрустальный сосуд вылетел из рук ЧжунПе, но упал на ковер и не пострадал, а Риз улыбнулась. - Видишь, иногда, нужно доверять дорогим вещам. Их хрупкость может быть обманчива, - Риз знала, что эти бокалы не разобьются. ИЧжон долго искал их. – Помнишь, как начинался этот учебный год? Тогда у тебя не было подобных депрессивных мыслей. - Будто вечность прошла… - Кстати, там в пакете послание из прошлого. От ИЧжона.