Одной Крови

Вернувшись в гриффиндорскую башню, я расположилась на диване у камина. Угли жалко тлели, поэтому, взмахнув палочкой, я левитировала несколько поленьев в камин и зажгла их. Огонь весело затрещал, излучая жар. Я понимала, что мне надо отвлечься на что-нибудь, ибо мысли просто разрывали голову, поэтому, призвав с помощью «Акцио» книгу по ЗОТИ, я углубилась в чтение. Это немного помогло. Через несколько часов проход в гостиную вдруг открылся, и в помещение ввалилась троица, закутанная в шарфы и тёплые мантии. Они о чём-то, запыхавшись, рассуждали и негодовали. Я подняла голову. — Что случилось? — не особо надеясь услышать ответ, я удивилась, когда Гермиона сразу подала голос: — Состоится слушание по делу, которое завёл на Клювокрыла Малфой! — встряхнув своей непослушной копной волос, стряхивая снежинки, воскликнула она. — Я думаю, всё обойдётся, — сказала я, но Рон возразил: — Хагрид говорит, что Комиссия в руках Малфоя-старшего и боится, что для Клювокрыла всё закончится не очень хорошо… — Вот же поганая семейка, — нахмурилась я, а Гарри мрачно кивнул, полностью соглашаясь с этим. — И что же делать? — отчаянно осведомился у друзей Рон, плюхнувшись рядом со мной на диван, протягивая окоченелые руки к огню. — Как что! Завтра мы пойдём в… -…библиотеку, — хором закончили за Гермионой волшебники. — Именно, — чуть насупившись, твердо произнесла Гермиона. — Нам нужно найти подобные случаи с гиппогрифами и подготовить оправдательную речь для суда над Клювокрылом. — Я помогу, — моментально отозвалась я. Мне действительно хотелось помочь Хагриду и троице, а ещё это была хорошая возможность отвлечься от угнетающих мою голову мыслей и эмоций. — Ох, спасибо, — улыбнулась волшебница, стаскивая с шеи свой красно-золотой шарф. Она посмотрела на меня так, как будто хотела что-то спросить, но после неуверенно отвернулась. — Нам надо переодеться, а то к ужину не успеем, — заметила гриффиндорка и скрылась в спальне. Поттер и Рон тоже поднялись и направились в спальню мальчиков, яростно ругая всё семейство Малфоев. Я захлопнула учебник и положила его на рядом стоящий столик. Первая явилась волшебница, а за ней и гриффиндорцы, и мы вчетвером направились в Большой Зал. Снейпа и Дамблдора на ужине тоже не оказалось, чему я была крайне рада. Поэтому я спокойно могла обсудить с троицей наш дальнейший план по делу гиппогрифа. На следующее утро мы отправились на завтрак, на котором, к моему вящему неудовольствию, присутствовал директор. Пытаясь даже не смотреть на него, я справилась с едой быстрее всех и вышла из Большого Зала, после отправившись вместе с троицей в библиотеку. Доставая по целой стопке книг, мы складывали их на столе, затем принялись читать, выискивая нужную информацию. Было множество дел, связанных с волшебными существами: некоторые были нелепые, забавные, запутанные, странные, но и также были жестокие, жуткие. Что стоит одно только происшествие в 1853, когда одна озлобленная Гебридская чёрная дракониха напала на одну небольшую деревеньку, сжигая её дотла. В итоге погибло около ста магглов и четырнадцати магов. Волшебники с трудом уняли этот инцидент. Переворачивая страницу за страницей, я тщетно пыталась найти похожее дело по гиппогрифам, но если и натыкалась, то либо с печальным исходом для существа, либо на другое, не совпадающее с тем, что интересовало нас. Минута за минутой, час за часом, в глазах уже рябило от сплошного текста, тело затекло в сидячем положениии, а мысли были забиты только магическими тварями, хотя не сказать, что последнее было плохо. По крайней мере, я так не переживала по поводу Снейпа, но не раз разум напоминал мне о нём, отвлекая от чтения. — Так, ладно, — вдруг захлопнула книгу Гермиона, что мы от неожиданности вздрогнули, оторвав взор от страниц. — На сегодня пока всё. Надо отложить остальные книги, завтра мы приступим снова. Кто-нибудь что-нибудь нашёл? — смахнув непослушную каштановую прядь с лица, спросила она. — Нет, — хором ответили мы, переглянувшись после. Волшебница сникла: — Что ж… — вздохнула она, после вдруг бодро добавила, поднимаясь с места: — Ну, ничего! У нас ещё много времени, мы точно найдём что-то! Согласно кивнув, мы разложили непрочитанные книги по полкам и отправились на обед. Мне совсем не хотелось идти, ведь наверняка там снова будет директор, если ещё и не Ужас Подземелий в придачу. Скривившись этим мыслям, я неспешно шла за галдящей троицей. Гарри толкнул двери Большого Зала, и мы вошли. Ещё было рано, потому за столами сидели только трое человек: профессор Синистра, мальчик-второкурсник из Пуффендуя и профессор Стебль. Расположившись за своим столом, я начала нервно крутить в пальцах вилку перед ещё пустой тарелкой. «Поскорее бы уже появилась еда», — раздражённо подумала я, часто поглядывая в сторону входа в Зал, ожидая увидеть длинную седую бороду или чёрную развевающуюся мантию. — Что такое? — послышался озабоченный голос со стороны, и я повернула голову, наткнувшись на орехового цвета глаза. — Ничего, — сухо солгала я, сразу замечая появившиеся морщинки на лице Гермионы, которая мгновенно нахмурилась. Не верит, но и расспрашивать меня не стала: гриффиндорка лишь почти незаметно качнула головой, снова обратив своё внимание на друзей. Вдруг двери Большого Зала скрипнули, и я сразу отреагировала на это, но это были всего лишь остальные учителя и ученики, которые оставались на каникулы в Хогвартсе. Уже находясь в состоянии уверенности в том, что Дамблдор не явится на обед, я облегчённо вздохнула, как через пару мгновений после прибытия других в проходе показался директор собственной персоной. Я на секунду отвела взгляд, не смотря в его сторону и чувствуя нарастающую неловкость и озлобленность. — Добрый день, профессор Дамблдор, — добродушно поздоровалась троица с проходящим рядом волшебником. — Добрый, Гарри, Рон, Гермиона, Элейн, — тепло отозвался старик, и я неприятно вздрогнула от упоминания своего имени и обращения к себе. Вдруг он снова обратился ко мне: — Элейн, я бы хотел, чтобы к восьми часам вечера ты пришла ко мне, хорошо? Я посмотрела на него и он, видимо приняв это как знак согласия, кивнул и пошёл дальше до учительского стола. Я снова опустила взор, но нутром я ощущала на себе недоуменные взгляды троицы, однако не подавала виду, что сейчас произошло что-то не особенно вежливое с моей стороны. Тут на тарелках появилась еда, и я почувствовала небольшое облегчение, когда троица принялась за еду, переключая всё внимание на неё. Насадив на свою вилку кусок прожаренного мяса, я перетянула его к себе на тарелку, после с некой задумчивостью начиная ковыряться в нём. Мой взор невольно скользнул в сторону учительского стола и, как назло, я наткнулась на взгляд Дамблдора (или он всё время смотрел на меня?). Быстро отведя глаза обратно в собственную тарелку, я чуть тряхнула головой так, чтобы волосы закрыли сбоку моё лицо. Этот пронизывающий и изучающий взор ярко-голубых глаз уже выводил из себя и вгонял в дискомфорт. Я была зла на директора, и мне не нравилось то, как он смотрит на меня. Мне казалось, что я теперь какая-то диковинка, связанная с зельеваром и за которой интересно было понаблюдать. Есть мне сразу перехотелось, потому, с явной злобой отодвинув от себя тарелку, я резко встала из-за стола. — Эй, ты куда? — прозвучал удивлённый вопрос Рона, только что запихнувшего себе в рот кусок хлеба. Я не ответила, быстро зашагав в сторону выхода, так и чувствуя затылком провожающие меня взгляды. На ужин я не пришла. В последующие дни я приходила позже обычного на завтраки, обеды и, собственно, ужины, когда учителя уже расходились. И пыталась меньше ходить по школьным коридорам, дабы не попасться на глаза Дамблдору или, что ещё хуже — Снейпу. Но за день до Рождества, когда я сидела в гостиной с книгой в руках, ища информацию, касающуюся нашей оправдательной речи для Клювокрыла, портрет неожиданно открылся и в проходе нарисовалась профессор МакГонагалл в клетчатой лёгкой мантии. Мы неловко отложили от себя книги, понимая, что декану Гриффиндора совсем не стоит знать о вмешательстве её львов в дела гиппогрифовы. — Добрый вечер, профессор МакГонагалл, — вежливо поздоровалась Гермиона, свободной рукой гладя ластившегося к ней Живоглота. — Дбрый вчер, — буркнул Рон с забитым ртом тыквенных печеньев. — Здравствуйте, профессор, — без эмоций сказала я, и после меня подал голос Гарри, который неуклюже отталкивал от себя гору книг, с самим невинным видом глядя на декана. Но профессор не заметила эти привлекающие внимание движения, явно придя сюда не вынюхивать умыслы учеников. — Добрый, — лаконично ответила она в своей строгой манере, обратив взгляд своих внимательных глаз на меня. — Мисс Оуэн, Вас вызывает к себе директор. — Хорошо, — чуть помешкав, выдавила я. МакГонагалл пару мгновений смотрела на меня, после разворачиваясь и удаляясь. Блеск. Дамблдор опять вызывает меня к себе, и в очередной раз я не явлюсь в нему в кабинет. Я снова взяла книгу, которую начала читать ранее, продолжая искать информацию. Краем глаза я заметила, что троица переглянулась. — Э, Элейн, а ты не… — Что? — мгновенно ощетинилась я, с вызовом взглянув на Гермиону и понимая, как будет звучать её вопрос. -…не собираешься идти к Дамблдору? — закончил за волшебницу Гарри. — Нет, — чётко ответила я, снова уткнув свой взгляд в страницы, явно показывая, что это тема закрыта, но, наверно, эта мысль плохо до них дошла, потому что через секунду прозвучал следующий вопрос от Рона: — Почему? — Потому что, — коротко отрезала я, не поднимая взора с текста книги. — Эле… — С чего вдруг такое праздное любопытство? — неожиданно для самой себя вспылила я, сверкая глазами, переведя раздражённый взгляд на непонимающую троицу. — Ну ведь Дамблдор… — И что? — я дёрнула плечом. — Это моё дело, — холодно протянула я, после ловя на себе озабоченно-задетый взор Гермионы. Совесть кольнула где-то внутри. Я не хотела их обижать, но и объяснять не было желания, а моё моральное состояние было на пределе, поэтому, чтобы не нагрубить снова, я захлопнула книгу, сунув её себе под мышку, и поднялась с кресла, направившись в сторону выхода из гостиной. Спустившись на два этажа ниже, я завернула в один из коридоров. В замке было непривычно пусто без толп куда-то спешащих, смеющихся и дерущихся учеников. Оживлённость шла Хогвартсу, но без толпы людей замок завораживал больше всего, тем более в Рождество. Поэтому я бездумно шагала по коридорам, разглядывая серые стены, украшенные ветками остролиста и кое-где белой омелы; двигающиеся картины, которые негромко обсуждали прошлые рождественские праздники, скрипящих и иногда дёргающих латами рыцарей. Спустившись ещё на один этаж, я вскоре снова оказалась перед огромными часами, тихо гудящими невероятно большими золотыми шестерёнками. Я села на полу перед прозрачным циферблатом, положив книгу себе на ноги и выглянув за стекло. Был ранний вечер, шёл совсем лёгкий, редкий снег, и какой-то встопорщенный и мёрзнущий воробей нагло восседал на часовой стрелке, иногда перебирая тонкими лапами. — Я всегда говорил, что Время — это могущественная вещь, и надо знать ему цену, — неожиданно прозвучал позади меня мягкий и чуть задумчивый голос. Я резко обернулась и увидела Дамблдора, который неспешно шагал в мою сторону, спрятав руки за спиной и глядя на большие часы. — По молодости не замечаешь, как порой летит время, но с возрастом начинаешь ценить каждую проходящую минуту. Жаль, что мало кто понимает это, когда в жилах течёт горячая молодая кровь, — продолжал директор, глядя на секундную стрелку, которая с глухим стуком двигалась по циферблату. Я молчала, ощущая нарастающее негодование и неприятное чувство застигнутой врасплох. — Порой мне хочется вернуться в своё прошлое, — улыбнулся старик, глянув на меня. Я ответила холодным взглядом. — Мне нет, — сухо бросила я, не совсем понимая, зачем вообще заговорила. — Я понимаю, — улыбка с лица старика исчезла и он чуть качнулся на носках, фирменно-проникновенно посмотрев на меня. Я выдержала пронизывающий взор, лишь мрачно нахмурившись. — И всё же, — продолжал он, вернув голосу прежнюю бодрость и добродушие, — я пришёл к тебе не с целью побеседовать на философские темы. «Да ну?», — лениво мысленно съязвила я, понимая, что разговор обретает тот оборот, от которого я пыталась скрыться в течение нескольких дней. Я выжидающе молчала, хотя, с другой стороны, мне не терпелось вытребовать у директора ответы на мучащие меня всё время вопросы касательно новости об родстве с Его Величеством Мегерством и моей матери. — Ты уже трижды не явилась ко мне, Элейн, — с нотками укора подметил Дамблдор. — Я могу узнать причину этого? Я сильнее нахмурилась, отведя взгляд на часы. Мне бы в любом случае пришлось бы объяснять своё поведение, но в данном случае я не пыталась придумать себе оправдания: — Не видела смысла. Дамблдор тяжело вздохнул, и я сразу напряглась, ожидая нажима, но он не стал больше об этом говорить, произнеся: — Элейн, пройдём в мой кабинет, — старик развернулся и побрёл в сторону коридора. Мне не хотелось идти, но сейчас ослушаться я не могла, поэтому, поднявшись с пола, я засеменила позади директора. Когда мы дошли до кабинета, горгулья без вопросов отпрыгнула в сторону, давая нам пройти. Винтовая лестница задвигалась и мы оказались наконец внутри. Я лениво осмотрелась, отмечая про себя, что большая часть экс-директоров дремала. Феникс сидел на жёрдочке, чистя свои яркие красивые перья, а тихие звенящие звуки от стеклянных непонятных мне приборов создавали особую атмосферу, но нахождение здесь меня только нервировало. Дамблдор занял своё место за столом, плавно указав мне рукой на стоящее вблизи кресло. — Присаживайся. Я молча повиновалась с неприятной мелькнувшей мыслью, что в последнюю такую посиделку с директором я узнала, мягко говоря, не самую радостную новость… — Чаю? — поинтересовался он, с помощью магии наливая себе в кружку кипяток из того же фарфорового чайника. Я медленно мотнула головой. Мне это напоминало дежавю. Я хранила молчание, смотря себе на колени, где держала в руках библиотечную книгу. — О, познавательное чтиво? — с улыбкой спросил старик. — «Тысяча инцидентов с волшебными тварями. 1800—1950 годы», — прочитал Дамблдор, поглаживая седую бороду. — Интересно. — Да, — негромко протянула я, побаиваясь, что директор поймёт, зачем мне эта книга. Но он не стал допытывать, вероятно, просто желая немного отойти от темы. — Итак, — вдруг старик сплёл пальцы друг с другом, положив ладони перед собой, — Элейн, мне бы хотелось с тобой поговорить. Я поджала губы, переведя свой взор с книги на него и обратно. — Насчёт чего? — с нотками иронии вопросила я, прекрасно понимая, о чём пойдёт речь. — Я думаю, ты это прекрасно знаешь, — чуть склонив голову, заметил директор. Я молчала, разглядывая свои руки, лежащие поверх твёрдой, затрёпанной обложки книги. Но буквально через мгновение у меня вырвалось: — Почему Вы не сказали раньше? — это прозвучало грубо и с явным укором, но мне было всё равно, я была рассержена. — Потому что не был уверен точно, — мягко ответил Дамблдор, и я недовольно засопела. — Элейн, я приношу свои извинения за то, что сообщил это вам так неожиданно, — добавил он, и я подняла взгляд, недоверчиво посмотрев. Старик вздохнул. — Я считал, что Северус просто придирается к тебе, утрирует, это в его, гм, стиле, — усмехнулся он. — Профессор Снейп сложный человек («Ещё бы», — мысленно фыркнула я), но мне казалось, ваши отношения не такие… негативные. Моя ошибка в том, что я не изучил ваши отношения на данный момент, поэтому я рассказал вам об родстве не подготовив вас к такой новости. Но это отчасти. Хоть я и твёрдо предполагал, что ты и Северус скорее всего действительно связаны родственными узами, мне нужно было официальное и точное доказательство, поэтому в сентябре я попросил профессора Снейпа приготовить зелье Одной Крови. Это зелье варится около четырёх месяцев, именно поэтому процесс затянулся на такой срок. Поверь, Элейн, если бы я мог сообщить раньше, то я бы сообщил, мне не хотелось говорить вам раньше времени непотверждённую догадку старика. Я выдохнула, снова опустив глаза на книгу. — Ладно, это не самое важное… — через секунд пять протянула я, после спрашивая: — Почему моя мать рассталась с ним? — наконец озвучила я вопрос, терзавший меня уже несколько дней. Директор улыбнулся. — Я думаю, тебе стоит самой узнать это от профессора Снейпа. — Что? — возмущённо среагировала я. Даже мысль о том, чтобы встретиться лицом к лицу с Летучей Мышью, не то что заговорить с ней, была невыполнимой и отвратительной. — Ни за что! Дамблдор посерьезнел, чуть нахмурившись. — Почему же? — в его голосе слышалось разочарование. — Я… я с ним не собираюсь говорить… — шумно выдыхая, ответила я с вызовом. — Я терпеть его не могу и… — Элейн, — мягко прервал эмоциональный поток моих слов директор, — я думаю, что некоторые факты относительно… — Типа того, что он мой… отец, вы это хотите сказать? — перебила Дамблдора я, вспылив. — Это ничего не меняет, я не хочу иметь какие-либо отношения со Снейпом! — Я поднялась с места, разозлённая и готовая плеваться ядом. В голове снова была каша из мыслей и эмоций, я опять гневилась и недоумевала, пыталась отмахнуться яростью от того, что Ужас Подземелий мой близкий родственник. — Элейн, прошу, успо… — Я не собираюсь успокаиваться! — махнув книжкой, заламывая руки, воскликнула я, чувствуя, что наверно выгляжу как зельевар в тот злополучный вечер. — Я не желаю со Снейпом как-либо контактировать, даже если он и мой отец! Это наоборот всё только ухудшает! Я… я… Я не знала, что ещё сказать, мысли спотыкались одна о другую, я не могла ухватиться за что-то одно, меня переполняли раздирающие душу чувства. Сильные эмоции. Меня явно прорвало и я собиралась высказать старику всё, что я думала, но требовательный и одновременно тёплый тон с его стороны заставил меня остановиться. — Элейн. Пожалуйста, сядь. Я уставилась на директора, всё ещё метая молнии взглядом, но секунд десять помешкав, всё же села обратно в кресло, переводя сбитое от злости дыхание. — Я понимаю твои чувства, — начал он, я на это хмыкнула, но он не обратил внимания, продолжая: — тебе и Северусу нужно время, чтобы принять то, что вы семья. «Семья», — эхом отдалось в голове, после чего я резко дёрнула головой, отгоняя эту идиотскую мысль. — Мы не семья, то есть, он мне не семья, — с расстановкой возразила я. Снейп и я — семья! Господи, это же звучит как невообразимый бред! Дамблдор как-то устало вздохнул, чуть прикрыв глаза. Он выглядел разочарованным, но я продолжала сверлить его взглядом. — Что именно тебя беспокоит, Элейн? — вдруг неожиданно спросил он, пронизывающе посмотрев на меня. — Я не понимаю, — сильнее нахмурившись, буркнула я, недоумевая. Он явно не имел в виду моё негодование по поводу того факта, что декан Слизерина является моим родственником, но что-то иное, но связанное с этим. — Я вижу, тебя что-то сильно тревожит и напрягает, — мягко пояснил старик, не отводя от меня взора. — Что именно? — Ничего, профессор, — мгновенно откликнулась я, хмурясь. Не знаю, что он там себе подразумевает и знать не желаю! Директор какое-то время молчал, изучающе глядя на меня. Это изрядно нервировало, но я продолжала так же упрямо и холодно смотреть в ответ. Наконец он снова вдохнул, негромко произнеся: — Хорошо, — Дамблдор неспешно левитировал два кусочка сахара в свою чашку с чаем, после снова сложив руки перед собой и поднимая на меня взгляд мерцающих глаз. — Думаю, эта тема пока что закрыта. Я кивнула, сухо протянув: — Я могу идти, профессор? -Да, конечно, Элейн, — мягко ответил он, и я поднялась с места, направившись к двери, как старик снова подал голос: — Я надеюсь, ты больше не сердишься? Я остановилась и обернулась у самого выхода. Директор выглядит устало и даже как-то печально, и сейчас я уже не чувствовала прежней злости. В конце концов он не причинил мне вреда. Меня даже кольнула появившаяся совесть. — Нет, — честно ответила я и, секунду помешкав, добавила: — Доброй ночи. — Спокойной ночи, — тепло отозвался Дамблдор и, когда я уже было повернула дверную ручку, чтобы поскорее уйти, тут он снова сказал: — Если тебя будет что-то тревожить, ты всегда можешь довериться мне, Элейн. Я чуть повернула голову, еле заметно кивнув на это, и почти сразу же скрылась за дверью. Вернувшись в гостиную Гриффиндора, я наткнулась на озадаченные взгляды троицы. Пробормотав что-то вроде «Спокойной ночи», я быстро шагала к лестнице в спальню девочек. Наверно, стоило полежать и всё обдумать, но я была так измотана морально, что просто легла спать, забывшись неспокойным и тревожным сном.