"А что бы сделали вы, будь на моём месте?"

— Первокурсники, поднимайтесь! — слышал Том сквозь последние улетучившиеся остатки сна. — Сегодня ваш первый учебный день: постарайтесь не опоздать, иначе это может пагубно сказаться на вашей успеваемости и баллах факультета. Это был староста гриффиндора. Карлус — высокий пятикурсник с таким серьёзным выражением лица, что попадаться ему на глаза не особо хотелось, не то что спорить. — Все услышали? — Да, — вяло промычали полусонные мальчишки и постепенно, друг за другом, повылазили из-под одеял. Карлус вышел, распахнув перед этим тяжёлые портьеры на окнах. От яркого света проснулись уже все, в том числе и Том с Альфардом. Каждый из них чуть ли не с закрытыми глазами надел школьную форму. Том оделся быстрее, но с сумкой ему пришлось повозиться: Дамблдор сказал ему, что он получит всё, что ему может потребоваться в школе, но ведь он ничего не получил. Спустя пару минут поиска своих вещей Том нашёл их: учебники, перья, чернила, чистые пергаменты и палочка лежали в большом чемодане с инициалами «T.R.», которого у него прежде не было. Мальчик сгрёб принадлежности в сумку. Альфард всё ещё собирался, пока Том рассматривал свою палочку. Палочка. Именно та палочка, которая была у Волдеморта, без сомнений. Желтовато-белый тис, слегка изогнута, костеподобная рукоять, а внутри, вероятно, перо феникса. Но Том ведь не был в Косом переулке. Эта палочка, как и все учебники, перья и прочие принадлежности, лежала в предназначенном для него чемодане. Палочка не выбрала его, но разве возможно так точно выбрать палочку без того, кому она предназначается? — Том, — окликнул его Альфард, уже стоящий в дверях, тем самым оторвав мальчика от размышлений. — Идём? — А… Да, конечно. Какой там у нас первый урок? Блэк посмотрел в скомканный листок, который достал из кармана мантии. — Зельеварение. Это в подземелье, в обители слизерина. Том невольно скривил лицо от воспоминаний о зельеварении, а точнее, о профессоре зельеварения. Настроение сразу улетучилось: воспоминания о Снейпе вызывали весьма смешанные чувства, но уж точно не приятные воспоминания. Оба мальчика вышли из спальни и поспешили в подземелья.

***

На урок Альфард с Томом всё же немного опоздали, но профессор лишь пожелал им поскорее запомнить расположение всех нужных кабинетов, чтобы впредь не опаздывать. Нужно заметить, зельеварение обещало Тому быть не таким противным, как раньше. Норфус Маникус, профессор по зельеварению, этому способствовал. Он явно любил свой предмет и заражал своим энтузиазмом учеников. Всё записывали каждое его слово и старались ничего не упустить, но вот шинковать рогатых слизней — к этому никогда не привыкнешь. Правда, на первом уроке этого делать и не пришлось. Профессор Маникус рассказывал о правилах поведения на уроке, их было много, но все они поддавались логике, а потому Том не особо переживал. После зельеварения был урок полётов, который вёл профессор Ли, невысокого роста человек с длинными каштановыми волосами до пояса. Он был настолько худ, что, казалось, и метлы-то не удержит. На первом уроке первокурсники уже попытались немного полетать на мётлах. Конечно, Том проявил себя лучше всех. Том пытался не слишком выделяться, но годы тренировок не смогли не оставить след на его умении. — Отлично летаете, Реддл, — немногословно заметил профессор Ли после урока. Урок полётов был последним, после него первокурсники направились кто куда, чтобы скоротать время до обеда. Альфард, явно разгорячившийся после того, что видел на поле, громко разговаривал с Томом, размахивая руками по пути в гостиную. — Ты почему раньше не говорил? Где ты так летать научился-то?! — Да оно как-то само… — Само? Я всегда хотел стать охотником, но в квиддиче у меня не очень. Я как-то играл с братьями, но ничего у меня не выходит. Плохо получается, да и меня всегда сбрасывают с метлы. — Думаю, что все оттого, что они старше тебя. Профессор Ли сможет научить нас летать, но если… Договорить Том так и не смог: он больно врезался в спину одного из учеников. И, как это было некстати, но он был слизеринцем. Слизериец обернулся и оглядел Тома с ног до головы. Возможно, он хотел что-то сказать, но Альфард его опередил. — Лучше бы тебе отойти с дороги и не путаться под ногами, — прошипел Блэк, сжимая кулаки. — Что ты вообще делаешь у входа в нашу гостиную? Если ты, Прокас, что-то задумал, то лучше тебе передумать прямо сейчас. Том в первый раз видел Альфарда таким злым. Он уже догадался, что эти двое были знакомы до Хогвартса. Реддл опасался, что его друг может не сдержаться, и почувствовал, что его нужно сейчас же уводить от Прокаса, который прямо-таки наслаждался еле сдерживаемой яростью гриффиндорца. Рядом с Прокасом стоял мальчишка поменьше, он ничего не говорил, просто наблюдал за тем, что происходит. Тем не менее было понятно, что он в одной компании с неприятным знакомым Альфарда. — Давайте поговорите об этом в другой раз, — спокойно произнес Том и резко потянул Блэка за рукав мантии вверх по лестнице, шепнув на ходу портрету пароль так, чтобы двое слизеринцев не услышали, и втолкнул друга в гостиную. Перед тем, как дверь закрылась, до Тома долетела последняя фраза Прокаса, брошенная им вдогонку: — Смотри-ка, Джер, у нашего Блэка появилась подружка! Альфард тоже это услышал, от чего разозлился еще сильнее.

***

— Зачем ты сделал это, зачем оттащил меня? Уж лучше бы, Том, я начистил ему рожу, чем вот так сбежать! Это же стыдно, как будто я какой-то трус! — возмущался Альфард, будто действительно не понимал, зачем Том это сделал. — Именно поэтому тебя и нельзя было там оставлять. Тебе не нужны проблемы из-за него, что бы он там ни сделал. И, как я понимаю, ты видишь его не в первый раз, верно? — Конечно, это Прокас. Он очень хороший дружок моей сестры Вальбурги. Его отец часто к нам приезжает и привозит его. Раньше и я с ним общался, но потом понял, что этот слизняк из себя представляет. В этом году, — говорил Альфард сквозь зубы, его злили даже воспоминания, — прямо перед тем, как пришло письмо из Хогвартса, он выколол глаз моей сове. Это подло, Фин ведь даже не мог улететь из клетки, а меня даже не было рядом, чтобы помочь. Вот после этого я и не могу даже смотреть на него спокойно. Том понимал, это действительно было низко. — Мне жаль Фина, — лишь мог произнести Том. Он плохо знал, что следует говорить в таких случаях, а потому просто сказал первое, что пришло в голову. — Ему теперь гораздо сложнее, чем раньше, но отец обещал отправить с ним письмо, как только Фин поправится. День за днем время шло неумолимо. В душе Тома поселилось противоречивое, едкое чувство: он радовался вместе с Альфардом, открывал для себя все новые и новые грани волшебного мира, заводил новых друзей и даже врагов, но не мог Том теперь чувствовать в полную силу все то, что раньше чувствовать получалось. Он ощущал себя так, будто украл нечто очень важное, ему не принадлежащее, и чувство это очень редко его оставляло. Не то что бы это было невозможно терпеть, но все же… Однако сейчас весь Хогвартс бурлил приготовлениями к Рождеству. Близились рождественские каникулы, и почти всех профессоров и учеников захватила предновогодняя лихорадка. Том не особо радовался каникулам: на каникулы с его факультета в школе останется только Малкольм. Не то что бы Малкольм не нравился Тому, нет, он был очень добрым и хорошим малым, но вот Альфард уедет домой. Том понимал, что его ждет семья и так должно быть, но становилось грустно от того, что рождество он проведет без лучшего друга. До окончания занятий оставался всего один день на сдачу долгов по предметам. Реддл, к превеликому счастью, не был из тех, кому это было нужно, — он ведь уже проходил почти ту же самую программу много лет назад. Или будет уместнее сказать «много лет вперед»? А вот у Блэка были проблемы с астрономией и всеми этими картами, которые Том и сам не особо любил. Альфард был растроен недолго и почти не учил те вопросы, по которым ему предстояло отвечать. Время уже шло к полуночи, а Альфард только взял книгу в руки. Он еле мог читать, а веки его то и дело опускались. Том поглядывал на друга изредка, дочитывая «Путешествия Парацельса в Нормандии», взятые в школьной библиотеке, и когда все-таки заметил, что Альфард клюет носом, нарушил тишину. — Слушай, Альфард, может, тебе помочь, — шепнул Том и кинул в Блэка учебником по истории магии, который лежал рядом с подушкой. Альфард от этого сразу же проснулся. — Ты чего это своим добром раскидываешься, профессор Бинс этого бы не одобрил! Хотя, кого я обманываю, он и смерти собственной не заметит. — Ты даже сонный в хорошем настроении, да? — Это особое свойство Блэков по мужской линии, — отшутился он. — Только, на самом деле, мне отвратительно от всей этой астрономической мути. — А вот с этим я могу тебе помочь. Какие там у тебя вопросы будут? Вопрос за вопросом, все десять штук были решены. Том был уже куда спокойней за друга, да и Альфард немного оживился, даже несмотря на то, что спать ему хотелось до жути. — Остался один. Тут спрашивается, в каком созвездии главная звезда — Сердце Карла? Я помню, что что-то с псами связано. Или Гончих Псов, или Большого Пса. Ты не помнишь? — Это Гончие Псы, точно тебе говорю. У меня на проверке знаний был такой вопрос. — Хорошо, — вздохнул Альфард и откинулся головой на подушку. — А в Большом Псе тогда же какая? — Сириус, — уверенно произнес Том. — Сириус… Самая яркая в своем созвездии. Что-то в дальнем конце спальни скрипнуло, и на одной из кроватей поднялся немного растрепанный и опухший ото сна мальчишка. — Слушайте, господа, может, вы отложите свои дебаты до завтра, мне бы хотелось немного выспаться, — пробурчал темноволосый, похожий сейчас больше на йети, чем на человека, Малкольм МакГонагалл. — Да ладно вам, лорд МакГонагалл, так и быть, — не сдержал смешка Альфард. — Слышал ты, Том, это знак свыше, что пора покончить с этой астрономией, не считаешь? Том был согласен с другом как никогда. Всю ночь Реддла мучали кошмары. Кого в них только не было: Сириус, Нимфадора, Римус, Фрэд… Все, кто погиб в той самой главной битве. Они шептали ему что-то, вкладывали свой голос прямо в его сон. Они говорили, говорили, говорили, но Том не мог их слышать. Голоса удалялись от него, но не переставали шептать. Тому казалось, что все эти мысли о предстоящей войне ушли, но к чему был этот сон? Возможно, это всего лишь отпечаток тех воспоминаний, но во сне они были такими реальным… Они хотели что-то сказать ему, но что именно? Выяснить этого так и не удалось, потому что тут произошло нечто, что разрушило сам сон: — Так, олухи, просыпайтесь, — пронзил утреннюю дрему всей мужской половины курса Карлус, староста гриффиндора. — Давайте, давайте, вам еще нужно исправлять результаты своих скудных знаний по предметам, так что не валяйтесь тут просто так. Всю ночь Тома мучили кошмары, выспаться ему не удалось, а потому он не был рад такому радостному старосте сейчас, в полвосьмого утра. И, видимо, мнение Тома разделяли многие обитатели мальчишеской спальни. И МакГонагалл был одним из них. Он лежал прямо у входа, и Карлус кричал чуть ли не ему в ухо. — Карлус, имей же совесть! Сейчас только половина восьмого! — возмутился он интонацией человека, поддавшегося вопиющей несправедливости. — Вот у меня, например, все предметы сданы, я всего-то поспать хотел! — Дома выспишься, Малкольм! — тут же выпалил староста. — Да и вообще, все встают и нечего тут нюни распускать. С этими словами Карлус вышел, предварительно убедившись в том, что все уже проснулись, и Малкольм незамедлительно поделился своими идеями на его счет, как только дверь за ним захлопнулась. — Да неужели можно быть таким бодрым в семь утра? Он вампир, ребят, точно говорю. На секунду все сонные лица в комнате одолела задумчивость, но уже через миг все об этом позабыли и неохотно стали натягивать форму. Тому не нужно было сдавать последние зачеты, но заснуть теперь он бы не смог, хотя и не выспался, а потому он тоже поднялся с кровати и начал натягивать брюки. Мантию и галстук он решил не надевать: кто будет возиться с формой в последний день? Альфард был таким заспанным как никогда, даже разговаривать его не особо тянуло, что случалось крайне редко. — Альфард, ты в порядке? Готов к астрономии или еще пойдешь в библиотеку? Блэк снисходительно улыбнулся, будто Том сказал уж совсем несветную глупость. — Я и библиотека вещи сложно совместимые. Конечно, я не пойду в библиотеку. А вот на завтрак с превеликим удовольствием. Ты со мной, надеюсь? Том кивнул, поправляя ворот рубашки: — А вот это всегда пожалуйста, ты же знаешь. За завтраком за каждым из столов факультета стоял гул разговоров. Все оживленно обсуждали отъезд домой. — А у нас в семье на Рождество, — говорил Малкольм с милой рыженькой девочкой, Ритой Маффин, которой явно было интересно слушать его, она даже о завтраке забыла ненадолго, — всё делает отец. Он и готовит, и дом прибирает, а маме ни к чему и прикоснуться не дает. Правда, это бывает только один день в году. Том накручивал на вилку жареный бекон и уплетал его, слушая разговоры друзей. Ему особо нечего было рассказать, зато он мог спокойно поесть. Он думал так до тех пор, пока случайно не взглянул на Альфарда. Он не был весел как обычно и к еде почти не притронулся, а только ковырялся в ней вилкой. — Ты уверен, что все хорошо? Не хочешь рассказать мне, что случилось? — спросил Том. — Сегодня ведь день почты. Не то что бы мне хотелось получить письмо, но что, если Фин так и не выздоровел? Отец ведь обещал прислать его, но до сих пор этого не сделал, а уже завтра я приеду домой и… Том впервые понял, как важен Фин для Альфарда. Он сразу же вспомнил о Хедвиг. Ему было больно потерять ее, и Том не хотел, чтобы его друг чувствовал то же самое. — В общем, не знаю. Я не выдержал и отправил пару дней назад письмо со школьной совой. Родители должны будут прислать ответ, и, если вернется школьная сова, значит, Фину стало хуже. Том понял, чего именно боялся Блэк все это время: он не хотел потерять Фина, для него эта сова была частью семьи. Альфард снова начал ковырять вилкой омлет в своей тарелке, превращая его в яичную кашу, но тут, как всегда внезапно, прибыла почта. Совы налету бросали письма так, что они всегда были схвачены нужным адресатом, а не кем-то другим; опускались они и на плечи своим хозяевам, цепляясь своими когтистыми лапами; некоторые совы несколько раз пролетали над столами, чтобы найти своего хозяина; редкие заботливо клевали за ухо. Не видно было только Фина. Альфард пытался рассмотреть в мечущейся буре сов свою, но с каждой секундой лицо его становилось все мрачнее — Фина не было видно. — Видимо, ему не стало лучше, — уныло произнес Блэк, с силой сжимая вилку в своей руке. — Но отец-то должен был написать. Просто обязан был… Тут прямо в тарелку Тома прыгнула сова: небольшая серая неясыть с огромным черным глазом. Правым глазом. Левый у нее был плотно зажмурен, а в клюве у неё было тонкое письмо. Том сразу же понял, кто это. — Фин, — не смог сдержать радости Альфард, и сова тут же повернулась к нему и перепрыгнула в его тарелку. — Как же я рад тебя видеть! Улыбка у Блэка растянулась до ушей, он погладил перья Фина костяшками пальцев, отчего тот втянул голову. Том с ухмылкой наблюдал сложившуюся идиллию. — Ну-ка, мальчик, что ты мне принес? Альфард небольно щелкнул Фина по хвосту, и тот тут же взлетел и выпорхнул из зала. Блэк нетерпеливо распечатал письмо и забегал глазами по строчкам. Закончив читать, он просиял еще более счастливой улыбкой. — Том, можно мне у тебя спросить? — хитро жмурился он, глядя на Тома. — Конечно. — У тебя есть какие-нибудь серьезные планы на это Рождество? — Да нет, собирался просидеть их все в Хогвартсе. — Ну, теперь у меня есть предложение поинтересней. В письме отцу я написал, что хотел бы, чтобы мой друг приехал к нам на каникулы, и отец разрешил. Написал, что и мама очень рада будет познакомиться с моим другом. Так что? Ты примешь скромное приглашение Блэков? Том и поверить не мог в услышанное! Блэки! В прошлый раз его и Кикимер признавать не хотел, что уж об остальных говорить, а тут «рады будут познакомиться»! Это было неожиданно приятно, но самое главное, что он все каникулы будет с другом! — Да ты шутишь?! Конечно же, я согласен! Да нет, я сто раз согласен! — Тогда тебе нужно собирать вещи, потому что сразу же после того, как я расквитаюсь с астрономией, мы отправимся ко мне. Настроение Альфарда теперь изменилось. И он, и Том были теперь на седьмом небе от счастья, свалившегося на их голову. Оба мальчишки вышли из Большого зала и поднялись в гостиную Гриффиндора. Том принялся упаковывать свои вещи, но тут же понял, что у него, по большому счету, ничего и нет. Школьная форма, белье, пижама и форма, которая была на нем, когда его забрали из приюта. Больше ничего не было. Еще часы, их с Лиз часы… Том захлопнул крышку чемодана, защелкнул его и поставил на пол у кровати. Альфард как раз кидал в сумку перо и чернила. — Ты что, так скоро? — удивился Блэк, застегивая сумку. — Ты и собираешься так же быстро, как летаешь на метле. — Это мое отличительное свойство, — съязвил Том, припомнив вчерашнюю фразочку Альфарда. — Ты уже идешь? Может, мне с тобой, а то все равно нечего делать. — Да сиди ты уже, Реддли, чем ты можешь мне помочь теперь? — театрально вздохнул он так, что Том еле сдержался, чтобы не засмеяться. — Теперь уж я сам, а ты пока почитай что-нибудь. Такие аристократы, как мы, разве не этим занимаются? Лорд Реддл. Неплохо звучит, правда? Том нервно улыбнулся, хотя смеяться ничуть не хотелось. Альфард чертыхнулся, споткнувшись о порог спальни, и вышел. Он назвал Тома лордом. Пусть и в шутку — Альфард так и Малкольма называл. Но это очень задело Тома, вновь напомнило ему о том, что он должен будет сделать. Реддл больше не хотел об этом думать, ни за что не хотел. «Лорд Реддл, лорд Реддл», — крутилось у него в голове.