Вопреки судьбе

Уже у самого порога Лиза вновь засомневалась в правильности своего решения. Но немедленно же возразила самой себе: кто лучше решит, как поступить? Только тот, кто честен с друзьями и помнит о долге. Всегда молчаливый Гримо с поклоном проводил посетительницу в гостиную дома на улице Феру. - Что-то случилось? – проницательно спросил Атос после приветствия, кланяясь неожиданной гостье. Граф был, как всегда, невозмутим, но торопливо застегиваемый на ходу камзол ясно сказал, что до прихода девушки граф отдыхал. Вероятно, с бутылкой вина и, наверняка, не одной. - Да, я кое-что узнала. Мишель, заметив взгляд хозяйки, замерла у входа, чтобы не подслушивать господские разговоры. - О ком? Лиза заметила, что Атос побледнел. И мысленно обругала себя. Наверняка он решил, что речь пойдет о Миледи. - Это касается короля и королевы, - понизив голос, заговорила Лиза. – И, возможно, ваших друзей. Атос вопросительно взглянул на нее. Девушка пересказала то, что услышала во дворце, добавив в диалог королевы и галантерейщицы свои пояснения относительно подвесок, а также то, что по намекам Констанции Лизе подумалось, кто будет посланцем. - И почему же вы решили сообщить обо всем этом мне? – выслушав ее, спокойно спросил граф. - Я стольким обязана вам и господину д’Артаньяну. Но я не менее обязана его величеству. И я… не знаю, как поступить. *** Атос несколько раз пытался узнать, кто же все-таки поселился в особняке на Королевской площади. В то, что это может быть Анна, ему не верилось… Но описание, которое дала Луиза, совпадало. Однако эта неизвестная дама так у себя и не появлялась. Граф старался убедить себя в том, что все это просто ошибка. О прошлом он и размышлял, когда явившаяся Луиза рассказала об услышанном разговоре королевы и ее наперсницы. Самой истории Атос не удивился. Живя в Париже, невозможно игнорировать то, что обсуждают вокруг. И хотя сам граф в обсуждениях не участвовал, но прекратить их не мог. Конечно, не исключено было, что сплетники преувеличивают роль королевы в интригах против мужа, как привирают, сочиняя о ее нежных отношениях с английским герцогом. Так бы полагал граф до собственного брака. Теперь же он был склонен думать, что истина еще ужаснее, чем обсуждают горожане и мушкетеры. А вот поведение Луизы его удивило. Ее честное объяснение поступку совершенно не походило на женское коварство. Она могла погубить королеву, возвысившись и получив благоволение короля. Или использовать то, что ей известно, чтобы требовать денег от королевы. Но вместо этого сейчас пришла спрашивать, как ей поступить. И бесхитростно объяснила, что не желает зла никому из них. - Подвески должны быть возвращены королю, - пожал плечами Атос. – Если ценой этого будет наш арест, что ж, пусть будет так. - Вы… попытаетесь остановить своего друга?! Лиза смотрела на графа пораженно. Кажется, совершенно не ожидая от него такого решения. Атосу же оно далось не так просто. Он привязался к д’Артаньяну. И, если бы тот пришел раньше и попросил следовать за ним, последовал бы без расспросов. Да, лишь глупец не догадался бы, что в Лондон они направляются по поручению королевы. Но Атос, вероятно, предположил бы, что речь идет о любовной переписке. Теперь же дело принимало иной оборот. Выходило, что в угоду своей порочной страсти Анна Австрийская подарила англичанину драгоценности из казны короля. Подарок мужа – любовнику! Когда-то Атос тоже сделал подарок жене. Шкатулка с драгоценностями матери перешла в руки супруги. Руки грязные и недостойные. - Подвески должны быть возвращены, - вновь повторил граф. – Если вы правы, мадмуазель, и за ними отправится д’Артаньян, то его и мои цели совпадают. Однако, могу ли я вас просить? - Если это в моих силах. - Я бы не хотел, чтобы его величество узнал об участии д’Артаньяна и господ Арамиса и Портоса в этой истории. - Обещаю, я никому не скажу, что они в это замешаны. Как не скажу о вас. Наоборот, я готова свидетельствовать, что вы способствовали их возвращению, - горячо уверила девушка его. - Надеюсь, вам не придется лукавить. *** Лиза медлила. Ей хотелось предупредить Атоса, что по пути он будет вынужден остаться и отпустить д’Артаньяна. Но как это сделать, не выдав себя? И посчитает ли он возможным поступить иначе? - Вы… обещаете быть осторожны? – спросила она. - Почему вы спрашиваете? - Мне показалось, вы плохо себя чувствуете, - Лиза припомнила разговор графа и лекаря об отравлении. - Я обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах. На лестнице застучали тяжелые сапоги. Д’Артаньян, поняла Лиза. Наверняка уже успел побывать у господина де Тревиля и выпросить отпуск для всех. - Берегите себя, - попросила девушка Атоса, прощаясь. Кивнув влетевшему в гостиную юноше, Лиза торопливо вышла за дверь, чтобы избежать лишних расспросов. - Господин Атос такой важный вельможа, - Мишель, пристроившись в шаг хозяйки, привычно затрещала, видимо, успев отметить, что Лиза успокоилась и вряд ли будет на нее срываться. - Да, наверное, - отозвалась та. - И вам благоволит. - Ну и что? – пожала плечами Лиза. - Ну как же, сударыня! Он же не женат! - А! – усмехнулась девушка. – Ну, и не будет, наверное. - Ох, сударыня… Матерь Божья! Он разве из этих… содомитов?! – Мишель испуганно перекрестилась. - Нет, - сжала зубы Лиза. – Но он со мной лишь вежлив и только. И не смей так о нем говорить! Мишель, сообразив, что тема госпоже не нравится, замолчала. Правда, в какой-то момент Лизе почудилось, что служанка смотрит на нее с усмешкой. Но все это было слишком неважным. Лиза уже привычно строила предположения. Атос сам предложил вернуть подвески королю. То есть выступить фактически против друга. Это было неожиданно. И девушка не сразу поняла, что на самом деле это было предсказуемо. Чувство дружбы Атоса было сильно. Но не выше чувства долга. В Англию он отправился «вслепую». А вот когда дело коснулось выбора политического, как во втором романе, он этот выбор сделал… Хотя теперь Лиза была уже не уверена и в этом. Ведь фрондеры не считали, что они сражаются против короля. Наоборот, они кричали, что на самом деле маленький Людовик за них. Просто Мазарини его обманул… - Ох, ну почему все так сложно? – пробормотала девушка. – Я же совершенно не политик! И не хочу вмешиваться в политику… В довершении всего выходило, что проблема решена не была, ее решение просто было отложено. Насколько насыщенными были страницы любимого романа, настолько неравномерным он казался на деле. Сколько дней были полны событиями? Можно сосчитать по пальцам! Но сколько из них были полны обычными рутинными делами?! Но в те короткие дни, когда девушка начинала узнавать события романа, она оживала. Она торопилась помочь, что-то исправить… Лизе каждый раз казалось: она что-то меняет в этой истории. Но вскоре она убеждалась, что ничего не поменяла. События возвращались к тому, какими они были в книге, несмотря на то, что король и королева были не очень похожи на тех, о которых читала Лиза, а Атос, ее стараниями, узнал правду о жене… Конечно, пока это не очень пугало девушку, потому что ничего ужасного не происходило. Но что будет потом? Один за другим люди, убитые Миледи?! Верно ли она поступает, продолжая молчать о том, что знает? *** Мушкетеры уехали. А у Лизы, вопреки ее предчувствиям, дни были заполнены вовсе не ожиданиями их возвращения. Кажется, слух о том, что девушку пригласили на бал, мгновенно распространился среди придворных. На Лизу просто хлынули приглашения от совершенно незнакомых ей знатных дам. Не зная, как отказать, девушка вынуждена была навещать этих людей, знакомясь с ними. Пусть и чувствовала себя неуютно под их пристальными взглядами. К себе Лиза не приглашала, только гадала, должна ли она это делать, ожидая ответных визитов? Или это правило этикета, «отдавать визит», появилось позже? Спросить было не у кого. Лиза осмелилась было завести об этом разговор с королем, но тот резко ответил, что лучше бы ей вовсе не бывать у этих баб. Правда, в ее маленькие комнатки приглашать придворных дам было зазорно. Лизе хватало нервов уже из-за ее платьев. Кстати, о платьях. Кажется, Людовик угадал ее затруднения, потому что из казны девушке вновь была выделена небольшая сумма. Достаточная для пошивки бального платья и заказа теплого плаща. О том, что близится решение, Лиза вспоминала вечерами, уже укладываясь в постель и высчитывая дни, оставшиеся до бала. *** До бала оставалось два дня. Когда на пороге квартиры появился какой-то молодой человек в потрепанной одежке. - Мне… нужна… госпожа Луиза, - бормотал он. - Это я, - удивленно кивнула девушка. - Велено передать, - гость, шмыгнув носом и подобострастно поглядывая на даму, достал из отворота рукава письмо. Но передавать не спешил, переминаясь с ноги на ногу, словно чего-то ожидая. Лиза только понять не могла, чего. - Вот! – Мишель протянула ему пару су. – Давай сюда! - Сказали, больше! - Врешь! – отрезала горничная. – Не говорили тебе такого! Давай письмо и проваливай, деревенщина! - Ну дайте ливр! Я ехал аж из Амьена! - Амьена, - пробормотала Лиза, холодея. Неужели все пошло именно так?! Спутать она не могла. История с «фальшивыми» монетами должна была произойти в трактире именно там. Лиза не помнила название постоялого двора, где остановились Атос и д’Артаньян, но хорошо помнила, что погреб был амьенским. - Пусть будет ливр! – прошептала она. - Сударыня, да вы что?! – возмутилась Мишель. – Этому прохвосту целый ливр? Да он ничего не потратил в дороге! - А не тебе решать! – разулыбался гость. – Вот как хозяйка сказала, так и делай! А то письмо не отдам. - На! – зло сунула ему Мишель монету, видя, что Лиза молчит, жадно глядя на письмо. – Вымогатель! Письмо наконец было получено. - Ответ-то будет? - Погоди! – отрезала Лиза, вскрывая конверт. «Вынужден остаться в Амьене. Он сомневается, но он любит. А.». Вот и все. Короткая записка без обращения и имен. Вероятно, Атос желал перестраховаться. Впрочем, Лиза поняла все, что граф хотел ей сообщить. Знакомая история вновь не изменилась. Атос и д’Артаньян попали в ловушку Ришелье, граф, обвиненный в фальшивомонетчестве, прикрывая уход гасконца, остался. Видимо, до этого в пути у них был разговор с д’Артаньяном. Наверняка Атос говорил о долге перед королем. И ему удалось заставить гасконца задуматься, так ли правильно то, что он делает. Но тому плевать на королеву, однако не плевать на Констанцию. И по ее просьбе он готов на все. Вот только как Атосу удалось передать письмо? - Что ты знаешь? – обратилась Лиза к посыльному. - Мы так не договаривались, мадама! – затряс тот головой. – Платите еще – и расскажу тогда! - Ах, платите?! – Мишель уперла руки в бока. – А я сейчас кликну слуг, как всыпят тебе палок промеж спины – может и вспомнишь что за так! - За что мне палок?! - Чтоб господ не обманывал да не обворовывал! - Ладно, ладно, - замахал тот руками. – Тот господин, что письмо послал, у хозяина моего на ночь стал с другим господином. - Давно это было? – спросила Лиз. - Почитай, неделю назад. - Что потом? - А потом он в погребе заперся! - Вот так и заперся! – хмыкнула Мишель. – С чего ему там запираться? - Заперся! – посланец вжал голову в плечи. – Хозяину накануне сказали, что будут фальшивомонетчики у него. И в помощь людей дали! - И эти люди напали на гостей. А господин, написавший письмо, вынужден был поэтому скрыться от нападения в погребе, так? – кивнула Лиза. - Да, мадама. - Ах вы мерзавцы! – всплеснула руками Мишель. - Да он перед тем столько этих людей положил! Двоих застрелил, одного искалечил! А его слуга… - Дальше что? – оборвала его Лиза. - Простите, мадама. Так вот он там заперся. А хозяин мой к господину губернатору осмелился пойти, доложить, что поймал фальшивомонетчика. - Но тот сказал, что ничего об этом не знает, - хмуро бросила Лиза. И вновь поторопила. – Понятно. Дальше что? - Хозяин мой пытался объяснить тому господину, но он и слушать не пожелал! А если кто пытался в погреб войти, принимался стрелять. - Так вам и надо! – фыркнула Мишель. – Хоть бы всех и перестрелял бы! - Что потом? – спросила Лиз, которая все хотела понять, откуда взялось письмо. - Потом он потребовал к себе своего слугу. - Дальше! - А еще через день, когда хозяйка пыталась войти туда, вновь пригрозил пристрелить любого… - Меня не интересуют ваши страдания! – не выдержала Лиза. – Говори, что с тем господином! И как он передал письмо. - Так вот и говорю, мадама, - закивал посыльный. – Он сначала хозяйке пригрозил. А потом велел, чтобы та пришла с бумагой и чернилами. И пригрозил, если еще кто приблизится, то его слуга застрелит… - И после велел передать письмо? - Да! – кивнул собеседник. – Ох, и вид у него был! Сказал, что если письмо не доставят, он весь трактир сожжет. Лиза скрыла улыбку. - Мадама, хозяин спросить велел, - потоптавшись, начал посыльный. – Вы бы написали, что господину ничего не угрожает. - А ему и так ничего не угрожает, - согласилась Лиза. - Ему нет, - согласился собеседник. – А вот трактир наш грозит разориться! Господин этот все вино в погребе попьет! Да все колбасы там… Но он никого туда не пускает! - В самом деле? – деланно изумилась Лиза. - Да! Вы бы написали ему… Я письмо-то бесплатно доставлю! - Как любезно, - хмыкнула девушка. – А знаешь, у меня идея получше! Посланец с интересом взглянул на нее. - Как называется трактир? - «Золотая лилия», мадама, В Амьене все его знают. - Хорошо. Я через пару дней лично отправлюсь к вам. - О, мадама, надеюсь, он вас послушает. - Я тоже надеюсь, - кивнула Лиза с хищной улыбкой. – Поэтому передавай ему, чтобы выбрал в погребе для меня отменное вино и колбасы повкуснее! И пусть в ваш погреб принесут для меня удобную мебель! Опешивший посланец только переминался с ноги на ногу. - Ступай, - отмахнулась девушка. – И пусть этот господин поступает так, как посчитает нужным. Я же ничего писать не буду. Гонец вздохнул, но, видимо, посчитал, что лучше не испытывать судьбу, свой ливр он уже заработал, а потому откланялся и попятился за дверь. - Мы ведь и вправду туда отправимся? – осторожно спросила Мишель. - Я бы хотела этого, - вздохнула девушка. - Господину Атосу нужна ваша помощь, сударыня. - Есть те, кому она гораздо нужнее. Нет, Мишель, пока мы никуда не можем отправиться. Лучше отправляйтесь к портнихе, узнайте, готово ли платье. *** В этот день и на следующий Лиза никуда не выходила. Близилось третье октября, день бала, суббота. Поэтому девушку даже духовник не беспокоил. Лиза и не могла бы ответить, согласна ли его видеть. Притворяться беззаботной она бы не смогла, а еще больше боялась себя выдать. Она думала только о том, как ей получить подвески. Заедет ли д'Артаньян после возвращения хоть на час на свою квартиру? Девушка никак не могла вспомнить, упоминается ли это в книге. Фильмам она доверять не могла, поскольку те перевирали сюжет как могли. Впрочем, после долгих размышлений решила Лиза, даже если гасконец появится у себя, это ей не очень поможет. Потому что ей надо точно угадать, когда д'Артаньян там будет. Проводить полдня в чужой квартире? А как она это объяснит? Наконец, учитывая, что Анна Австрийская вынуждена была сначала появиться на балу без подвесок и лишь после вышла в них, девушка предположила, что все же гасконец едва успел с бриллиантами. Он не стал бы отдыхать у себя, когда время так дорого. Выходило, что надеяться застать гасконца дома не стоит. А где искать его во дворце? Лиза почти отчаялась и готова была идти к королю, когда решение пришло само. Надо попросту спросить Констанцию! - Мишель, мой плащ! Мы спешим! *** - Вы так настойчиво пытаетесь узнать что-то про господина Д'Артаньяна... Госпожа Бонасье вовсе не торопилась делиться тем, что знала. - Зачем вам это, сударыня? Лиза сжала кулаки, сердясь на собеседницу. Они уже не меньше получаса разговаривают - и все без толку! А все просто потому, что Констанция ревнует гасконца. Лиза почувствовала себя Миледи, пытается выведать у госпожи Бонасье, прикидываясь другом, уверяя, что она не любовница... Конечно! Любовница! Вот и еще одна догадка. - Должна вам признаться, - вздохнула Лиза, - я расспрашиваю вовсе не о господине д'Артаньяне. Я очень хотела бы видеть одного из его друзей. - О ком вы говорите? - заинтересовалась Констанция. - Это господин Арамис? Или нет... Это господин Атос? Он часто вас навещал! Покраснеть получилось очень натурально. - Боже мой! - Констанция схватила Лизу за руку и зашептала. - Я буду ожидать его в маленькой приемной перед покоями королевы. Там будет нести караул его рота. И, я надеюсь, он поэтому сможет легко туда пройти. Я думаю, вы сможете его спросить обо всем. - А! Вы возвращаете меня к жизни, - пробормотала девушка.