Одиночество лучше, чем люди пустые.
− Черт, да что это за почерк такой, − бормотал Суйгетцу, сидя в коридоре на диванчике и пристально вглядываясь в тетрадь по алгебре. Парень просиживал тут весь шестидесяти минутный обед, пытаясь сделать домашку по алгебре, на которую забил вчера. Ладно, сделать – это громко сказано. Очень громко. Хозуки всего лишь пытался списать ее у Саске. Однако брюнет вчера, видимо, очень торопился, потому что сейчас обычно понятливый почерк парня был совершенно неразличим, что и выводило Суйгетцу из себя. − Учиха, блин, я тебе руки потом вырву, − ругался парень, с паникой замечая, что до конца осталось всего тридцать минут, а он не переписал и половины. – Нахер я только у этого идиота попросил. У Неджи и то почерк куда лучше. Да даже Узумаки пишет намного понятливей, чем эта курица лапой, − продолжал бормотать Хозуки самому себе. Парень настолько увлекся ругательствами в сторону друга, что даже не заметил, что его телефон в кармане уже надрывается от вибрации. Суйгетцу поморщился и вытащил мобильник, с удивлением обнаружив, что номер скрыт. Первым порывом парня было выключить мобильник. Нет, не для того, чтобы просто проигнорировать звонок, а для того чтобы потом включить телефон и посмотреть, кто ему звонил. Этому хитрому трюку однажды научил его Шикамару, и с тех пор Суйгетцу постоянно так делал, когда ему звонил неизвестный номер. Однако сейчас выключать телефон, а потом включать снова он не хотел. Да, лень – великая вещь. − Да? – рявкнул Суйгетцу, выбешенный тем, что должен тратить свое драгоценное время на какие-то непонятные звонки. − Я так понимаю, ты не в подходящем настроении для разговора, так? У Хозуки было такое чувство, будто его желудок сделал тройной кульбит и провалился куда-то…в никуда. Парень с ужасом осознал, что дрожит. Черт возьми, он дрожит всего лишь от одного голоса. От одного ее голоса, блин! − Что, серого вещества в мозгу настолько мало, что фраза «Пошла нафиг» тебе видится в каком-то другом свете? – Хозуки молился, чтобы его голос не дрожал и звучал твердо. Парень не хотел показаться неуверенным. − Я стою в холле на первом этаже. Пожалуйста, приди, и мы спокойно обо всем поговорим. − У меня урок, − да какой, блин, урок, я просто видеть тебя не хочу! − Ты успеешь, это не займет много времени. − Мне не о чем с тобой разговаривать. − Зато мне есть о чем, Суйгетцу! – Хозуки пришлось отодвинуть трубку от уха из-за внезапного крика. Парень нахмурился: Айя при нем никогда не кричала и не срывалась. Девушка всегда была спокойной, как удав. Суйгетцу вздохнул. Кажется, от встречи не отвертеться. − Будь там. Я приду через пару минут. Списал алгебру, называется. Неуд ему обеспечен. Хозуки со вздохом запихнул тетрадки с ручкой в рюкзак и пошел в направлении лестницы, чтобы спуститься на первый этаж. Парень шел настолько медленно, насколько это было вообще возможно. Да, ему просто хотелось ее побесить. Хотя нет. Побесить – это относится, например, к Карин, а эту он хотел выбесить, вывести из себя. Месть – она в любом проявлении, даже в столь незначительном. (Музыка: Дима Карташов и Hann − Это не видно) Спустя минут пять или семь он с сожалением отметил, что ему осталось пройти всего лишь один коридор. Один коридор. Один чертов коридор, и… И он точно сдохнет, когда увидит ее лицо. Потому что он уже издалека видел ее, стоящую к нему спиной, и у него перехватывало дыхание. Ее рыжие волосы, которые водопадом спадали на спину, заставляли сердце учащенно биться. Он и представить боялся свою реакцию, когда она повернется и столкнется с ним взглядом. Хозуки мысленно приказал себе взять себя в руки. Да, чувства по щелчку пальцев выключить нельзя. Но это не значит, что он ее простит. Суйгетцу мог простить многое, на самом деле. Но предательство – никогда. Табу. Для всех. Даже для той, ради которой он раньше мог пойти на многое. Предательство – это его личный пунктик. Значит, нет повода для волнений. Она все равно знает, что его чувства к ней не остыли. Так что просто успокойся, парень, и выясни, что ей понадобилось. А со всем остальным справимся. Забудем, разлюбим, продолжим жить и наслаждаться этой абсурдной жизнью. − Если в твоем понимании «пара минут» − это две минуты плюс еще восемь, тогда ладно, все нормально, − девушка пожала плечами, даже не поздоровавшись. Суйгетцу мысленно усмехнулся. Как всегда, волны сарказма и ни намека на нежность. − В моем понимании пара минут – это минута плюс еще одна. Именно столько у тебя времени, чтобы рассказать, зачем пришла. Так что не трать зря времени и выкладывай, − холодно и совершенно спокойно ответил парень. Он успокоился и осознал, что сможет это пережить. Потому что она на него сейчас смотрит. А он, как видите, не сдох. − Прямо здесь? Хочешь, чтобы вся школа была в курсе твоих личных дел? Мне-то пофигу, ты знаешь, но вот ты вряд ли обрадуешься, когда каждый второй будет шептаться при виде тебя на переменах. Хозуки поморщился. Она, как ни крути, была права. − Ладно, иди за мной, − парень начал идти в направлении спортивного зала. Там, насколько ему было известно, сейчас никого не должно было быть. − Что, даже за руку не возьмешь? Я же потеряться могу. − Как потеряешься, так и выход найдешь. Мне же лучше будет, − безразлично буркнул Хозуки, поднимаясь по лестницам. Ему показалось, что девушка фыркнула ему в ответ. Проверив, что ни в зале, ни в «кабинете» физрука никого нет, парень прошел к скамейке и плюхнулся на нее, взяв в руки волейбольный мячик, лежащий рядом. Нет, ему вовсе не захотелось вдруг поиграть. Просто ему нечем было занять руки, отчего было неуютно. − У тебя две минуты, − напомнил ей парень, отчего девушка нахмурилась. − Суйгетцу, − прохныкала Айя. − Минута и пятьдесят шесть секунд. − Да прекрати ты! Я просто пытаюсь извиниться! − Плохо пытаешься, − хмыкнул Хозуки. − Да, мне нелегко, а ты как думал? − А я подумал, что мне, блин, легко! – рявкнул Хозуки, вскочив со скамейки, от чего рыжеволосая испуганно отпрянула назад. – Короче, хорош мне мозги делать. Будем считать, что извинения приняты, хотя я этого никогда не забуду. Это все? Или еще что-то? Ты поторапливайся, а то у тебя чуть больше минуты осталось. − Прости меня. Пожалуйста, прости, − прошептала девушка, склонив голову и закрыв лицо ладонями. На секунду Суйгетцу показалось, что та плачет, потому что пару раз плечи девушки дрогнули. − Айя, давай закончим с этим, ладно? – Хозуки вымученно вздохнул и устало потер виски. – Я не знаю, чего ты добиваешься и что тебе нужно, но, пожалуйста, просто уходи и не появляйся больше в моей жизни. Никогда, слышишь? − Я знаю, что ты меня ненавидишь, − Айя убрала руки в лица и посмотрела на парня, слегка кусая губу, отчего парень нахмурился. Он всегда не любил, когда она так делала, потому что это ужасно отвлекало. – И знаю, что еще долго будешь презирать. Я просто надеюсь, что однажды… − Однажды что? Я прощу тебя? − Нет, − девушка покачала головой. – Я лишь надеюсь, что однажды…мы могли бы…ну, знаешь… − О боже, ты меня даже не слышишь, − вздохнул Суйгетцу, когда понял, что она имеет в виду. – Оторвись хоть раз от любования себя прекрасной и услышь, что я пытаюсь до тебя донести. Мы. Никогда. Не. Будем. Вместе, − отчеканил каждое слово парень. – А знаешь, почему? Потому что ты теперь мне совершенно чужой человек, и именно поэтому я тебя прощаю. Если бы ты до сих пор представляла для меня какую-то ценность, я бы тут распинался, что никогда тебя не прощу. Но мне на тебя плевать, понимаешь? − Ты же осознаешь, что врешь самому себе, Суйгетцу. Тебе не наплевать на меня. Ты до сих пор испытываешь ко мне чувства. − А я этого и не отрицал. Я не говорил, что ничего к тебе не чувствую, я лишь сказал, что мне плевать на саму тебя. Мне неинтересно, как ты живешь, с кем, чем занимаешься и каковы твои планы на будущее. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, потому что ты пустая. Ты не представляешь собой ничего нравственного. Ты не ценишь чужие чувства, тебе плевать на окружающих. Все, что тебя интересует, − это ты сама. Поэтому я лучше до конца своих дней буду один, чем хотя бы еще раз – с тобой. Закончив все это говорить, Суйгетцу почувствовал, будто невидимый, но невероятно тяжелый груз упал с плеч. Он не мог поверить, что действительно высказал ей все, что хотел. Мысленно он был ей даже благодарен за то, что она набралась смелости и пришла, потому что другого шанса все это высказать ей у него бы не было. Стало легче дышать. Стало быть, жить тоже обязательно станет легче. − Что ж… − девушка продолжала задумчиво кусать губу, будто обдумывала его слова. – Полагаю…это все? Мы больше никогда не увидимся? − Ну почему же никогда? На том свете обязательно увидимся, − парень подмигнул. − Идиот, − вздохнула Айя, − твои шутки всегда были дурацкими. Я же сто раз просила тебя не шутить про смерть… − Айя, − мягко прервал ее Хозуки, − по-моему, ты забылась. Я пытаюсь сказать тебе последнее «Пока», а ты начинаешь вспоминать былое. − Это все, что мне остается, Суйгетцу. −Не надо, тебе не идет роль страдающей сопливой девочки. Просто уходи, ладно? − Мне очень нравится твое предложение, Хозуки, − послышался посторонний голос со стороны входа. Парень с девушкой одновременно повернули головы. Суйгетцу вздохнул. Как всегда, лезет не в свое дело. Кажется, это уже стало ее хобби. – Сколько можно трепаться, а? Я, конечно, понимаю, выяснение отношений и все такое, но почему именно в спортзале? Идите куда-нибудь в другое место и разбирайтесь, сколько влезет, − Карин поморщилась, будто съела что-то кислое. − Ты когда-нибудь доиграешься со своим длинным носом, я тебе обещаю, Узумаки, − незлобно произнес Суйгетцу, на что Карин лишь засмеялась. − Ты же знаешь: мне твои угрозы, как об стенку горох. Давайте, проваливайте отсюда. Мне за оставшиеся пятнадцать минут надо Итачи челночный бег сдать. − Почему сегодня? – поинтересовался парень, совершенно позабыв, что рядом стоит его бывшая девушка. – Мы же сдали на прошлом уроке. − Меня тогда не было, поэтому сдаю сейчас, − девушка пожала плечами. – Меня, кстати, Карин зовут, − довольно нахальным голосом произнесла Узумаки застывшей в стороне девушке. − А я Айя, − рыжеволосая мило улыбнулась. − Я бы сказала, что мне приятно познакомиться, но зачем врать, когда это не так, правильно? − Логично, − усмехнулась Айя. – А ты, Суйгетцу, я смотрю, так и не научился в девушках определяться. Так и будешь всю жизнь по стервам ходить. − Не волнуйся, милая, тебя-то уж точно никто не переплюнет, − Карин постаралась не засмеяться, услышав его ответные слова. Узумаки испытывала какую-то непонятную гордость за парня. – К тому же я в этом зале только одну стерву вижу. У которой две положенные минуты давно истекли, между прочим. − Зря я, видимо, на нормальное прощание надеялась, − девушка притворно вздохнула, имитируя усталость и огорчение. – Ладно, можешь не провожать, дорогу запомнила. Адьес, господа! Девушка махнула рукой и пошла к выходу из зала, даже не посмотрев на парня, в глазах которого мелькнула тоска. Айя остановилась у выхода и повернулась: − Вы двое друг друга стоите. Оба гордые и самоуверенные, но такие ранимые. Надеюсь, она не окажется такой же пустышкой, как я. Девушка хотела еще что-то добавить, но передумала и, махнув головой, вышла из зала, в котором после ее слов образовалась гробовая тишина. Ни Карин, ни Суйгетцу не знали, как реагировать на слова рыжеволосой. − Ты на меня сильно злишься? – тихо спросила Карин. Парень перестал мрачно пялиться на дверь, в которую только что вышла девушка, и перевел взгляд на притихшую Узумаки. − За что? − За то, что снова влезла в твои дела. − А, ты об этом, − парень усмехнулся. – Нет, я уже к этому привык, если честно. К тому же, если я сейчас начну на тебя орать, мы опять разругаемся в пух и прах, а я этого не хочу. Узумаки улыбнулась. Стало приятно. − А ты на меня очень сильно рассердишься, если я спрошу кое-что? − Боже, я когда-нибудь повешусь от твоего любопытства, − провыл Хозуки. Карин облегченно выдохнула, понимая, что он не держит на нее зла. − Так все-таки? − Спрашивай уже, я от тебя все равно не отвяжусь. − Ты ее правда простил? Парень задумался, сам не зная, что именно должен ответить. Буквально минут двадцать назад он был уверен, что никогда ее не простит, потому что предательство – это его личное табу, но почему-то сказал Айе совершенно другое. И у него было ощущение, что он сказал все правильно. Он сказал именно то, что ощущал. Он ее простил, потому что она ему безразлична. Она стала ему никем. − Скажем так: я принял ее жалкую попытку извиниться. Предательство я никогда не прощаю, но… Наверное, я так сильно хотел, чтобы она исчезла из моей жизни, что готов был уже на все, − Хозуки нервно рассмеялся. Узумаки мало чего поняла из его объяснений, но это уже было неважно. Ее гораздо сильнее волновало другое. − Почему ты никогда не прощаешь предательство? – тихо спросила девушка, на что Суйгетцу глубоко вздохнул. − Потому что наше детство и события, произошедшие в нем, всегда оказывает на нас и позитивное, и негативное влияние. Тот факт, что мать бросила отца с годовалым меня на руках, оказал на нынешнего меня именно негативное влияние. А Айя... Это как…наступить на те же грабли. С разбегу. Понимаешь? Карин понимала и не понимала одновременно. Она и не представляла, что у такого самоуверенного парня может быть такая психологическая травма. Она понятия не имела, как он рос все это время без матери, как становился тем, кем является сейчас и как он вынес второе предательство со стороны родного человека. Она не понимала. − Вот только не надо тут ударяться в слезы, ладно? Я тебе это рассказал не для того, чтобы ты меня жалела, а просто…ну… − Карин внимательно наблюдала за выражением лица одноклассника. Она видела, что он после разговора со своей бывшей окончательно запутался и не знал, что сказать. − Ты мне это рассказал, чтобы я лучше поняла ситуацию, − помогла ему девушка. − Да, именно, − облегченно выдохнул парень. – Давай закроем тему моей личной жизни, хорошо? – Узумаки кивнула. Все, что ее интересовало, она уже узнала. – Кстати, не ответишь теперь ты мне на вопрос? − Валяй, − красноволосая пожала плечами. − Почему это Итачи так долго не появляется? – Суйгетцу хитро прищурился. Карин потупила взгляд. Черт, а она надеялась, что он не вспомнит. Хозуки неожиданно рассмеялся. Узумаки удивленно смотрела на него, не понимая причины его веселья, ведь он только что поймал ее, так сказать, с поличным. − Ну ты и врушка, Узумаки. Я же помню, что ты тогда вместе со всеми бег сдавала. − И как же это ты запомнил? − Твои красные волосы невозможно не заметить, − парень по-доброму ухмыльнулся, а девушка залилась краской. Боже, она ненавидела цвет своих волос. − Я просто проходила мимо и услышала твой голос… − И решила подслушать, ясно, − Суйгетцу продолжал хитро улыбаться и смотреть на нее, отчего Узумаки готова была провалиться сквозь землю. − Я просто почувствовала, что ты хочешь от нее избавиться, а она там начала вспоминать прошлое, и… − Решила вмешаться, я понял, − парень рассмеялся. − Прости, я не хотела, − тихо пробормотала девушка, уставившись в пол и начиная ерзать пятой точкой по скамейке. − Да я и не сержусь. Узумаки нахмурилась и подняла голову, чтобы посмотреть на лицо одноклассника. Суйгетцу слегка улыбался и смотрел куда-то в потолок. Он казался умиротворенным, спокойным. Это был совершенно другой Хозуки, не тот грубый черствый мудак, к которому она привыкла. И этот Хозуки ей нравился намного больше. Кажется, он нравился ей достаточно сильно, потому что она, даже не понимая, что конкретно делает, быстро наклонилась и приникла к его губам. Девушка улыбнулась. Теплые, как она и думала. Не дожидаясь его реакции (и в какой-то степени боясь ее), Карин быстро отстранилась и шумно поднялась со скамейки. Как раз в эту секунду прозвенел звонок, оповещающий о конце перерыва и начале очередного урока. − Карин… − ошалело начал парень, даже не зная, что именно собирался ей сказать. Но что-то сказать же нужно было, так? − Не надо, не говори ничего! – Узумаки, проклиная себя с головы до ног за то, что сначала творит идиотские вещи, а только потом думает о последствиях, замахала руками. – Просто пошли на урок, Асума будет в ярости из-за опозданий. Узумаки пулей вылетела из зала, даже не заботясь о том, что парень и не думал вставать со скамейки и куда-либо идти. Парень, насильно гоня мысли о только что случившемся из головы, вдруг с сожалением вспомнил, что так и не переписал алгебру. Значит, Асума в ярости не будет. Потому что он всего лишь навсего не пойдет на урок, вот и все. Если бы вот так же просто можно было разбираться со всей остальной хренью в жизни, которая происходит на каждом углу, то жить было бы намного проще. А, раз так нельзя, значит, все так и должно быть.Ведь то, что болит сейчас, потом держит еще более прочно.
*** − Я сейчас сдохну, − Киба без сил опустился на пол и прислонился спиной к стене. Ребята, обессилившие, буквально вывались из кабинета алгебры, в котором целых четыре урока писали диагностическую работу. У всех было такое ощущение, будто их мозги вытащили, вывернули наизнанку и засунули обратно. − И не говори, − устало выдохнул Феникс, присев рядом. – А ведь еще целых два урока, не считая факультативов. − Повеситься, что ли? – в пустоту спросил Инузука, массируя виски. – Мучиться не придется. − Вместо подобных мыслей лучше бы перестали заниматься фигней и хоть немного подумали об учебе, − раздраженно произнесла Сакура, перевешивая сумку с одного плеча на другой. – Вам пошло бы на пользу. − Тебе бы тоже пошло на пользу хоть иногда затыкаться, − огрызнулся Киба, сверля одноклассницу взглядом. В любое другое время он бы такого никогда не сказал, тем более Сакуре, которую уважал, но сейчас, когда все раздражало и бесило, оставаться спокойным было очень непросто. − Да без проблем, − Харуно равнодушно пожала плечами. – Мне заткнуться не трудно, а вот тебе будет очень сложно забить знаниями эту огромную дыру в твоей голове, пробитую, судя по всему, хоккейной шайбой. Киба тут же вскочил на ноги. От ответной реакции злого шатена Сакуру спасла Ино, вовремя вставшая между этими двоими. − Все сказали? – девушка сердито переводила взгляд с одного на другого. – Чего молчите? Словарный запас иссяк? Ну, мы ждем продолжения! Голос Яманаки звенел от ярости. Ей совсем не нравилось, что ее парень и лучшая подруга говорят друг другу такие вещи. Да, понятно, в таком стрессовом состоянии можно многого сказать неприятного, но все же это не повод друг друга оскорблять. Остальные ребята притихли и молча наблюдали за таким поворотом событий. Все с удивлением переглядывались, поскольку такая перепалка была очень неожиданной. Саске стоял в стороне и делал вид, что копается в телефоне, хотя сам не сводил напряженного взгляда с Сакуры, которая кусала губу и хмурилась. Учиха с беспокойством отметил про себя, насколько она исхудала и осунулась. Огромные мешки под красными глазами наталкивали на мысль, что она не спала уже несколько дней. Сама Харуно сверлила взглядом Ино, которая стояла к ней лицом, как бы защищая Инузуку. Про себя Сакура усмехнулась, поскольку предвидела такой поступок подруги. С тех пор, как эти двое начали встречаться, розоволосая не видела Яманаку совсем, не считая одновременных пробуждений в комнате и совместных занятий. Все остальное время блондинка проводила лишь со своим ненаглядным. Харуно была рада за подругу, но червячок ревности грыз ее изнутри. Она не привыкла, что Ино уделяет кому-то времени больше, чем ей. И это было обидно, черт возьми. Семейные проблемы, эта неразбериха с Учихой, огромный объем домашней работы, подготовка к экзаменам и поступлению, а теперь и как таковое отсутствие подруги очень сильно сказались на внутреннем состоянии девушки. Ей просто все чертовски надоело. − Да пошли вы все, − бросила Сакура и, развернувшись, пошла по коридору, гордо подняв голову. − Финит ля комедия, − пробормотал Феникс. − Пошли, чего встали, звонок скоро, − раздраженно произнес Неджи. – Как в цирке, ей богу. Ребята, все еще находясь под впечатлением от такой неприятной сцены, двинулись по коридору в следующий кабинет. На месте остались лишь Ино и Киба. − Можешь ничего не говорить, я в курсе, что я просто придурок, − Инузука осторожно подошел к блондинке, которая была готова взорваться. − Я все равно скажу, − девушка скрестила руки на груди и нахмуренно смотрела на шатена. – Ты придурок, Инузука. Придурок и идиот. − А еще дебил, − любезно подсказал парень. − Именно, − Ино кивнула. – Что это только что было? − Она меня просто взбесила, − Киба пожал плечами, делая шаг ближе. − Ты не представляешь, как бесят эти постоянные нотации. Учителя и так каждый день этим мозги трахают, еще и ее не хватало. Ино поморщилась, не привыкшая к такой лексике. Обычно парни старались не выражаться при девчонках. Киба сделал еще шажочек и хотел было взять девушку за руку, но та упрямо выдернула руку, не переставая сверлить его взглядом. Инузука раздраженно вздохнул. Сильно обиделась, видать. − Ну что ты от меня хочешь? Ну извинюсь я перед ней, блин, с кем не бывает. Не делай из мухи слона. − То есть для тебя то, что ты оскорбил мою лучшую подругу, − это так, фигня? − Да никто никого не оскорблял! Просто повздорили. У меня было плохое настроение, у нее было не лучше, вот и получилось, − Киба мысленно усмехнулся сам себе. Это уже третья их стычка. Боже, они ругаются уже спустя две недели, после того как начали встречаться. Кто-нибудь уже делает ставки, через сколько дней они расстанутся из-за несовместимости характеров? Ино никак не отреагировала на его доводы. Все так же стояла и не сводила с парня сердитого взгляда. − Черт, Ино, ну извини. Я правда не хотел, чтобы так получилось. Я обязательно извинюсь перед Сакурой, слышишь? И больше так не буду, честно, − Киба состроил щенячьи глазки, и Ино наконец расслабилась. Издав смешок, блондинка вздохнула и покачала головой. − Пошли уже, горе луковое. Опоздаем ведь. − Я прощен? – Инузука тут же вплотную приблизился к девушке и по-хозяйски притянул ее за талию. Ино тут же уткнулась руками ему в грудь, пытаясь отстраниться. После нескольких бесполезных попыток оттолкнуть шатена, который лишь бесстыдно посмеивался, девушка наконец сдалась. − Прощен. Но только на сегодня, − поспешно добавила Яманака. Киба победно улыбнулся. Она всегда ему уступает, хотя и пытается доказать, что она главная. − Я и этому рад, − парень осторожно прикоснулся губами ко лбу блондинки. Ино, вздрогнув, расплылась в улыбке, блаженно прикрывая глаза. Инузука плавно убрал руки с ее талии и переплел свои пальцы с ее пальцами. Весело улыбнувшись, парень отстранился. − А теперь мучить физику! Ино в сотый раз удивилась, с какой скоростью Инузука превращается из нежного спокойного парня в веселого заводилу. Не сказать, что ей это не нравилось. Наверное, это его непостоянство ее и привлекло в самом начале. Яманака все еще не могла принять тот факт, что они с Кибой правда перестали тупить и начали встречаться. Ей все казалось, что вот сейчас он дернет ее за хвост, назовет «блондиночкой» и галопом унесется в кабинет, не забывая смеяться. Ей все еще казалось, что они друг для друга просто одноклассники. Вот только одноклассники не проводят вместе целые дни напролет. И не ходят за ручку. И не обнимаются. И уж тем более не целуются. Поначалу было неловко. Наверное, так всегда происходит в самом начале отношений, когда парень и девушка явно проявляют друг к другу симпатию (причем оба об этой симпатии знают), но отчаянно не знают, что делать. Ино не знала, как вести себя дальше, Киба понятия не имел, что нужно говорить. Когда оба поняли, что зашли в некий тупик с продолжением отношений, Ино даже подумывала о том, а не бросить ли ей все это и не отвязаться ли от парня, чтобы не мучить ни себя, ни его. Она уже собиралась поведать шатену о своей идее, когда он, судя по всему, решил для себя что-то важное, потому что вдруг вызвался проводить ее до дома матери, когда она решила уехать на выходные. Этот его жест приятно удивил девушку, а в сердце поселилась искорка надежды. Которая превратилась в огромное бушующее пламя, когда он, даже не предупредив ее, приехал за ней в воскресенье, чтобы вместе доехать до школы. Когда чмокнул в щеку при встрече и сразу же взял сумку с вещами из рук. Когда начал весело рассказывать о том, как они с ребятами сходили погулять на выходных. И когда она почувствовала, что никакой неловкости между ними больше нет. Словно и не было никогда. *** (Музыка: Lifehouse – Storm) Иногда бывают такие моменты в жизни, когда кажется, будто земля уходит из-под ног. Ты чувствуешь, что начинаешь падать, чувствуешь, как от неожиданности перехватывает дыхание, и пытаешься за что-нибудь зацепиться рукой. Несмотря на все дерьмо, что происходит в жизни, ты не хочешь падать. Но зацепиться не за что. Ни выступа, ни руки помощи. И наступает апатия. И наступает полнейшее равнодушие. И ты добровольно отказываешься от борьбы и позволяешь потоку воздуха подхватить тебя. А затем ты летишь, летишь, летишь…Бесконечно. И по-прежнему ни лучика света, ни намека на спасение. Лишь ты один и темнота кругом. Сакура ощущала себя примерно так же. Бесконечно в полете. И ни приземлиться, ни взлететь. Девушка начала осознавать, что этот год меняет ее намного сильнее, чем ей бы того хотелось. Конечно, она понимала, что выпускной класс будет совсем другим, но чтобы настолько… Такого она не ожидала. Что будет столько нервотрепки, переживаний, непониманий и тупой неуверенности в завтрашнем дне. Бесконечные домашние задания не позволяли нормально отдохнуть и посвятить хоть чуть-чуть времени таким простым и незамысловатым вещам, как просмотру фильма или прогулке по городу. Отец, вдруг с чего-то вспомнивший о существовании дочери, не давал покоя своими звонками, а мать постоянно просила нерадивую дочь приехать на выходные, чего Сакуре совершенно не хотелось. Напряжение между нею и Ино, которое она почти физически ощущала в последние несколько дней, также приводило в недоумение. Она даже не заметила, когда они стали отдаляться друг от друга: до того, как Ино стала встречаться с Кибой, или же намного раньше. Она также не понимала, кто именно стал первым замыкаться в себе. И что-то ей подсказывало, что вины блондинки здесь нет совершенно. Но тот, кто добивал девушку, кто держал ее в стальных объятиях и не давал вздохнуть – это Саске. Который и не подпускал к себе, и не отпускал. Словно держал на привязи, и лишь время от времени отвлекался от своих развлекаловок, чтобы проверить, что она тут, на поводке, никуда не делась. А ей оставалось лишь покорно сидеть и ждать, когда он обратит на нее свое драгоценное внимание. Без которого она сходила с ума. Ее бесило, что он стал так много для нее значить. Что она, по сути, полностью от него зависит. Посмотрел мистер Учиха на нее – шикарно, день удался, можно отмечать со шлюхами и блэкджеком. А нет – так страдай, милая Харуно, весь день, и плачь тихо в туалете, когда никто не видит. На большее ты и не способна, раз поволяешь какому-то утырку вытирать об себя ноги. Ей лишь хотелось тишины, спокойствия и стабильности. А еще уверенности в том, что все будет хорошо, несмотря на все это сумасшествие. Все же так и будет, правда?! На внутренний крик розоволосой, как обычно, никто не отвечал. Либо никто не слышал, либо у них не было ответа, либо же им было все равно на подавленное состояние Сакуры. Лишь ты один и темнота кругом. Харуно сделала еще одну затяжку и, снова закашлявшись, пришла к выводу, что сигареты – это не ее. Девушка скривилась, чувствуя, как легкие словно полыхают огнем, затем выкинула сигарету на пол, даже толков не затушив, и уткнулась лицом в руки, усевшись в позу лотоса на широкий подоконник женского туалета. Что может быть веселее, чем думать о собственной никчемности и курить первый раз в жизни в туалете? Кажется, ничего. − Ты слишком быстро вдыхаешь, так и задохнуться недолго, − Узумаки шлепнулся на подоконник рядом с Сакурой и, не обращая внимания на удивленную девушку, начал копаться в рюкзаке. − Я бы спросила, что ты забыл в женском туалете, но не буду, − Харуно мрачно оглядела одноклассника, который все еще что-то искал в портфеле. – Иногда жизнь намного проще безо всяких деталей и подробностей. − Я бы спросил, откуда ты взяла сигареты, но не буду, − отплатил той же монетой блондин. Девушка слабо усмехнулась. – А с последним согласен. Розоволосая вытянула затекшие ноги, а затем придвинула к себе колени, опираясь спиной об окно. Девушка много раз задавалась вопросом, почему в их туалетах такие широкие подоконники, но не находила видимых объяснений. Теперь ей казалось, что именно для этого: курить, смотреть в потолок и размышлять, как быть дальше. − Мои явно лучше, чем твои, − Наруто наконец закончил копаться в рюкзаке. Сакура лениво повернула голову и увидела пачку сигарет в руках блондина. Заметив скептический взгляд одноклассницы, Узумаки продолжил: − Давай, бери, хоть курить научишься. Знаешь, я не любитель всех этих сопливых моментов, когда ты сидишь, выкуриваешь одну сигару за другой, затем все это заливаешь текилой и в это время думаешь о том, насколько дерьмовая на самом деле жизнь. Я не из таких. Но когда кажется, что все, приехали, выхода нет и легче пойти сброситься с крыши и не мучиться с этими проблемами, − оно в самый раз. Не спасает, но и не топит. − Не хочу выкуривать одну сигару за другой и топить себя в алкоголе каждый раз, когда мне будет плохо, − Сакура нахмуренно смотрела на протянутую сигарету, словно раздумывала, надо ей это или нет. − В будущем ты научишься находить другие способы, которые будут спасать тебя от реальности. А сейчас тебе это надо, уж поверь мне. − Ты мысли читать умеешь? − Что-то типа того, − рассмеялся блондин. − И с чего ты взял, что мне это нужно? – не сдавалась Харуно. − У тебя в последнее время такой взгляд, будто выйти в окно для тебя спасение. Больше Сакура вопросов не задавала. Молча взяла протянутую сигару и наблюдала за тем, как Узумаки вытаскивает еще одну для себя. О том, что будет, если кто-то зайдет в туалет посреди урока, на который они, кстати, не пошли, и подумать было страшно. Если их не исключат, то точно накажут и сообщат родителям. Вот родители-то обрадуются, узнав, что их дочь записалась в курильщицы. Знали ли родители Наруто о том, что их сын курит, Сакура не имела ни малейшего понятия. Они просто сидели в злополучном женском туалете и курили. Ни вопросов, ни попыток начать разговор. Лишь тишина и какое-то иступленное чувство наслаждения, которое наконец позволило девушке вздохнуть полной грудью. Разговоры - очень странная и неоднозначная вещь. Иногда можно кричать изо всех сил о том, насколько тебе плохо, и все равно никто ничего не поймет. А иногда достаточно просто посмотреть человеку в глаза...и так много рассказать одним лишь взглядом. Поддержка без всяких слов и дурацких советов – наверное, самая лучшая поддержка. Не нужно ничего говорить, пытаться объяснить свои чувства, растолковать свое состояние. Это бесполезно, когда ты и сам не можешь понять, что с тобой происходит. Когда существенных проблем нет и в помине, но маленькие, надоедливые беспокойства грызут изнутри и сливаются вместе, таким образом нанося сильный урон. Когда все твои проблемы лишь в твоей голове. И ты не знаешь, как справиться с этим состоянием и вернуть прежнего себя. Узумаки даже не смотрел на Сакуру. Парень сидел, прислонившись к окну и свесив ноги, и смотрел в пустоту перед собой, размышляя о том, насколько сложная все-таки штука жизнь. А Харуно выдыхала едкий дым в потолок, сильно задрав голову. И благодарила кого-то там свыше за услышанный крик. *** Тентен нехотя плелась к кабинету алгебры, в котором им предстояло целых два часа промучиться в рамках обязательных факультативов. Девушка едва передвигала ноги, поскольку очень устала на очередной тренировке. Все, чего ей хотелось, − это спать. Желательно много и долго. В идеале – целую жизнь. Шатенка ойкнула, когда споткнулась о ступеньку лесницы. Устало вздохнув, Такахаши несильно пнула ступеньку, будто таким образом могла ей отомстить, после чего мысленно послала все факультативы к черту и сердито уселась прямо на грязную лестницу. − Идиотский алгебра, − проворчала Тентен. – Глупая ступеньки. А, ну я-я-я-сно просто, уже разговарию фиг знает как. Шикарно, что еще сказать, − бурчала Такахаши, жалея бедную себя. − Кажется, кто-то не выспался, − Неджи, скупо усмехнувшись, встал перед девушкой, из-за чего ей пришлось немного задрать голову. – Разговариваешь сама с собой, еще и окончания путаешь. − Не умничай, − девушка вяло отмахнулась. – Просто устала. Ой, слушай, сядь-ка сюда. Давай, давай, садись, не укушу. Тентен чуть приподнялась, чтобы потянуть парня за руку. Неджи, удивленно наблюдая за одноклассницей, покорно приземлился рядом. Такахаши придвинулась ближе, положила голову ему на плечо и блаженно закрыла глаза. − Ка-а-а-йф, боже, какой же кайф, − промурлыкала от удовольствия шатенка. – Весь день об этом мечтала. − Весь день мечтала о том, чтобы полежать на моем плече? – пошутил парень, наблюдая за умиротверенной Тентен. – Попросила бы раньше, всегда к твоим услугам. − Отвянь, − Тентен, не открывая глаз, улыбнулась. – Провести пару минут в спокойстивии я мечтала. Кстати, а ты теплый. Хьюга едва не поперхнулся, услышав такое замечание. Стало…приятно, что ли. − А мы на алгебру не опоздаем? – сменил тему парень, делая вид, что не обратил на ее слова внимания. − Не-а, еще минут десять или пятнадцать до начала, − девушка по-прежнему не открывала глаз, наслаждаясь спокойными минутами. − А я-то думаю, чего Феникс весь день злой ходит, − Тентен быстро выпрямилась и увидела прямо перед собой Темари, которая сверлила подругу взглядом, время от времени сердито посматривая на Неджи. – Немудрено. − Почему это злой? – тупо спросила шатенка, чувствуя себя ужасно неуютно. Она понимала, к чему клонит Тема, но не думала, что этот ее безобидный поступок может расцениваться со стороны именно таким образом. − Да вот у тебя хотела спросить, − продолжала Темари бесстрасным голосом, скрестив руки на груди. – То, что у него весь день нет настроения, уже все заметили, а вот собственная девушка не в курсе. Странно, тебе не кажется? − Тем, это не то, о чем ты подумала, − вмешался Неджи, вставая с лестницы. − А я-то что? – цокнула Собаку Но. – Передо мной оправдываться не надо, я вам не судья и не бог. Сами перед собой оправдывайтесь, если есть, в чем, − Темари продолжила путь наверх, бесцеремонно задев шатенку плечом. − Да что сегодня, все с ума посходили? – крикнула Тентен Темари вслед. – Я же не целовалась с ним, в конце концов! Подумаешь, посидели рядом пару минут, тоже мне, преступление нашла! Темари остановилась. Глубоко вздохнув, девушка повернулась: − Посидеть рядом пару минут можно в том случае, когда ты точно знаешь, что верна лишь одному человеку. А когда мечешься от одного к другому – это не дело. Прежде чем начать встречаться с Фениксом, лучше бы разобралась сначала со своими старыми чувствами, чтобы не мучить ни того, ни другого. Когда «плывешь по течению», Такахаши, − произнесла девушка слова, которые когда-то сказала сама Тентен, − можно сделать больно окружающим людям. Не желая наблюдать ошарашенные лица Такахаши и Хьюги, Темари, ничего больше не сказав, повернулась и продолжила свой путь на алгебру. После ухода Собаку Но на лестничном проеме установилась оглушающая тишина, прерываемая лишь громким дыханием Тентен, которая готова была взорваться из-за слов подруги. Да как она вообще посмела такое сказать? Какие еще старые чувства? Это что, намек, что ей нравится Неджи? И что она обманывает Феникса? Да что за бред происходит в этой жизни?! − Тен… − начал брюнет, желая прояснить ситуацию. Парень чувствовал, что должен хоть что-то сказать, потому что дальше молчать было просто невозможно. − Я. Не. Знаю. О. Чем. Она. Говорила, − четко отчеканила каждое слово Такахаши. – Я понятия не имею, что на нее нашло, но это не то, о чем ты, скорее всего, подумал, − шатенка, не контролируя себя, говорила на повышенных тонах, чем очень удивляла Хьюгу. Обычно она кричала что-то лишь от переизбытка положительных эмоций. А тут…ситуацию едва ли можно назвать хотя бы нейтральной. − Я ни о чем не подумал, успокойся, − поспешно заверил ее парень. − Да не хочу я успокаиваться! – крикнула девушка, сердито топнув ногой от злости. Еще немного, и она заплачет то ли от обиды, то ли от ярости. – Задолбала меня вся эта фигня! − Я тоже задолбал? – Такахаши испуганно повернулась на раздавшийся откуда-то снизу голос. Неджи нахмурился, смотря на прислонившегося к стене в расслабленной стойке Феникса и мысленно размышляя, давно ли он тут и как много успел услышать. Тентен не ответила на вопрос Одейра. Молча вытерла рукавом подступающие слезы, нагнулась, чтобы поднять сумку, и начала спускаться вниз, даже не потрудившись посмотреть на своего, вроде как, парня. − Так я и думал, − усмехнулся Феникс, не став останавливать Такахаши. – Не зря, наверное, говорят, что молчание – знак согласия. Когда Тентен уже скрылась из поля зрения, Феникс поднялся на пару ступенек, чтобы присесть на то место, на котором недавно сидели Такахаши с Хьюгой. Неджи напряженно смотрел на одноклассника, пытаясь прочесть по выражению лица Феникса, что он обо все этом думает. Однако сколько Хьюга ни вглядывался, понять он ничего не смог, потому что кроме невыразимой скуки и толики расслабленности на лице Одейра ничего больше не было. − Я это уже говорил и мне повторить несложно: между мной и Тентен ничего нет, − твердо начал Неджи, вперившись взглядом в Одейра, который чуть ли не лежал на ступеньках. – Она твоя. Феникс ответил лишь через несколько секунд, медленно растягивая слова: − Сложно, наверное, такое говорить человеку, девушка которого тебе нравится, да? − Да почему все друг за друга все решают?! – вспылил Хьюга. – Просто объясни, потому что я, судя по всему, чего-то не понимаю! Сначала Темари утверждает, что у Тентен есть ко мне какие-то чувства, теперь ты говоришь, что она мне нравится! Что за херня-то происходит?! Мне кажется, мне виднее, нравится она мне или нет, тебе не кажется? − Не-а. Не кажется. Знаешь, почему все постоянно выносят какие-то вердикты относительно других людей, даже если они кажутся неверными? – Одейр посмотрел на Неджи, которому очень хотелось пустить в ход кулаки, так как его очень бесили напущенная скука и равнодушие Феникса. Хьюга знал, что тому далеко не все равно. – Потому что со стороны всегда виднее. Людям свойственно лгать самим себе, доказывать что-то обратное, заставлять себя думать иначе. Просто через силу. Внутри человека такие уловки, может, и работают. А вот снаружи – никогда. Себе ты можешь доказывать, что вздумается, а вот если понаблюдать за человеком какое-то время, то сразу все становится на свои места. Губы могут говорить что угодно. А вот поступки раскрывают всю правду. Независимо от того, приятная эта правда или далеко нет. А что касается Тентен… − Феникс сделал паузу, глубоко вздохнув, − …она на тебя сразу запала. В смысле, обратила на тебя внимание. Вы всегда каким-то образом умудрялись оказаться возле друг друга. И неважно, сидели вы просто рядом или же разговаривали о какой-нибудь ерунде. Вас просто…тянуло друг к другу, как бы сопливо это ни звучало. Неджи стоял, уставившись в пол, и пытался переварить всю эту информацию, что получалось из рук вон плохо. Он просто не знал, что думать. Мысли роились в голове, словно беспорядочный и вышедший из-под контроля рой пчел. Это было…даже не неожиданно. Это было, как гром среди ясного неба. Слишком врасплох. − Но знаешь что? – Хьюга перевел взгляд на Одейра, который вдруг резко вскочил со ступеньки и принялся неспешно отряхивать джинсы. – Даже не думай, что я тебе вот так просто ее отдам. Тебе придется очень постараться, чтоб отбить ее у меня, Хьюга. − С чего ты вообще решил, что я буду ее добиваться? – мрачно спросил Неджи. – Если я молча выслушал твои философские излияния, не значит, что я с ними согласен. − О, ты будешь, уж поверь мне, − Одейр улыбнулся. – У тебя натура такая. Сначала будешь все отрицать, а потом, в один прекрасный момент, поймешь, что просто не смеешь проиграть и начнешь активные боевые действия по охмутанию Тентен. − Тебе самому не противно? Говоришь так, будто мы участвуем в каком-то конкурсе, а Тентен – это приз. Я думал, что ты ее любишь, а вот теперь с твоих слов что-то сомневаться начинаю. − А ты не сомневайся. Сомнение – это всегда плохо, − Феникс повесил сумку на плечо, показывая, что собирается уходить. – Такахаши моя, Хьюга. Советую это запомнить. Неджи молча смотрел вслед уходящему Фениксу, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он совсем свихнется. Слишком много открытий для одного дня. Слишком много перемен для одного года. *** (Музыка: The Cat Empire - The Lost Song) Асума-сенсей ждал столько, сколько мог. Когда прошло сорок минут, и никто, кроме Хинаты и Темари больше на факультатив не явился, учитель пришел в ярость и направился в кабинет директора, чтобы серьезно поговорить о посещаемости выпускников. На следующий день состоялось еще одно собрание, на котором снова выступали директриса и другие учителя. Их попытки заставить учеников хоть чуть-чуть задуматься о предстоящих экзаменах успехом не увенчались. Результата они добились ровным счетом никакого. Понурые и мрачные ребята молча выслушали преподавателей, даже толком не вникая в смысл их слов, и также молча отправились на следующие уроки, стараясь друг на друга не смотреть. Все слишком запуталось. Все слишком пошло наперекосяк. Всего было слишком.