***
Холодно. Очень холодно там. Где «там»? Да я и сам не понял. Хотелось открыть глаза, узнать, что, черт возьми, произошло, где я, и еще много других вопросов крутилось в голове. Которая, к слову, адски болела.***
Эшли ждала в приемном отделении больницы, где повсюду сновали пациенты, персонал и, ожидающие своих близких, люди. Время текло медленно, будто кто-то переключил все окружающее девушку на режим «слоумо». Она тихонько сидела, смотрела на часы, думала о том, что могло произойти, почему она не оказалась рядом. Множество мыслей, будто паутина, окутали ее сознание. – Эш? Эшли, это ты? – девушка подняла голову и встретилась с обеспокоенным взглядом своего бывшего одноклассника, который, по-видимому, проходил практику в этом медицинском учреждении. – Крис, привет. Прости, я немного несобранная сейчас, особенно для разговоров по душам. – Художница тихо опустила глаза, сильно зажмуриваясь. – Конечно, но ты мне скажи, если я смогу тебе помочь с чем-нибудь. Я сейчас прохожу практику здесь, смогу хотя бы проконсультировать тебя. Ты ждешь кого-то? – добрый взгляд шоколадного оттенка располагал к себе, но Эш не видела его, не могла поднять голову, слишком устала. – Да, мой… друг… Зак, он попал в реанимацию, а меня не пускают к нему, я ведь не являюсь родственником. Можешь, прошу тебя, узнать о его состоянии? Хотя бы пару слов? В порядке ли он, в сознании ли, что с ним могло произойти? – с каждым словом голос девушки срывался все сильнее, в конце и вовсе переходя в неконтролируемый плач. Крис никогда прежде не видел, чтобы его старая знакомая была в настолько подавленном состоянии. Он аккуратно сжал ее плечо своей широкой ладонью, безмолвно обещая, что разберется, или хотя бы попытается. Парень отошел к стойке регистрации, приветливо обращаясь к знакомой девушке, что была на смене в регистратуре. Эшли вновь стала считать минуты, как к ней подошел Кристофер, но на его лице не читалась прежняя дружелюбность. На нем не читалось ничего. – Эш, послушай. Я уточнил по поводу твоего друга. Тебя и правда не могут к нему пустить, так как он находится без сознания. Он в стабильно тяжелом состоянии, но его жизни ничего не угрожает. Вот только… напомни, вы давно знакомы? Девушка впитывала в себя крупицы информации, кивая каждому слову будущего врача. – Мы знакомы около месяца. Что это значит? Прошу, Крис, договаривай! – художница старалась держать себя в руках, но она уже начала догадываться, что именно Кристофер собрался ей сообщить. – Закария находится не просто в бессознательном состоянии, он впал в кому. Сколько она продлится – одному Богу известно, мне жаль. – Эшли громко выдохнула. – Но это не все. Когда… если очнется, он может не вспомнить около года своей жизни. Так, по крайней мере, прогнозирует его лечащий врач, он уже сталкивался с подобным. Пожалуйста, пойми, тебя навряд ли пустят к нему, только с разрешения его родителей. Мне жаль, Эшли. Девушка глотала слезы. Что за безумная несправедливость? Только вчера они собирались сходить, наконец, на выставку академии, в которой проходила обучение Эш. Еще с утра Зак прислал ей сообщение с фотографией кота, которого хотел взять из приюта. Но это не было главным. Почему ей нельзя к нему? Кто придумал эти правила? Нужно было срочно что-то делать. – Крис. Проси, что угодно, но проведи меня к нему. – Она вцепилась в руку парня, который все еще стоял и ждал какой-нибудь реакции. – Эш, ты же понимаешь, что мне может влететь, еще и серьезно? Прошу, не смотри на меня так. – Он устало потер переносицу, не в силах отказать Эшли. – Хорошо, я попробую. Жди меня на третьем этаже, на лестничном пролете. Кристофер быстрым шагом удалился в сторону лифтов, незаметно для других, показав Эшли, в каком направлении ей двигаться. Девушка медленно встала со своего места, разблокировала телефон и написала руководству, что берет больничный. Она прошла к лестницам, поднимаясь на третий этаж, очень медленно, ведь сил осталось совсем немного. В указанном месте ее уже ждал старый знакомый, который держал ключ-карту от палаты, в которой, видимо, находился сейчас Закария. – У тебя есть максимум час, в скором времени должны приехать его родители. Я постою за дверью, позову тебя заранее, чтобы ты могла уйти. Но мой тебе совет – познакомься с ними и попроси разрешения видеться с ним. Я постараюсь поговорить с лечащим врачом Зака, он мой куратор… Эшли крепко обняла Кристофера, пока тот хотел договорить все, что успел узнать. – Спасибо, Крис, спасибо тебе. Я обязательно поговорю с ними. Они прошли в палату, в которой пока ничего не было из вещей Зака. Пустая, холодная, комната давила на всех, кто находился внутри. Эшли тихонько присела на стул, что стоял у кровати, на которой тихо лежал ее друг. Если бы не пищащие аппараты и бледное лицо, можно было подумать, что он просто спит. – Привет, Веснушка. Ну чего же ты так попался? Мы ведь хотели сходить на выставку, помнишь? Ты сказал, что узнаешь все мои работы, без подсказок. – Девушка держала его теплую руку, слезы мокрой соленой дорожкой бежали по ее щекам, но она давила из себя улыбку. – Давай, просыпайся, Закки. Кто же будет провожать меня после работы? Она все говорила и говорила, надеясь, что это злая шутка, и Закария скоро очнется. Крис недолго постоял около, ему было жутко неловко, что-то в этом диалоге в одну сторону казалось интимным. Он тихо вышел из палаты и направился к лечащему врачу Закарии.***
– Доктор Хитч, можно? – парень постучал в дверь кабинета, а после открыл ее, когда мужчина в строгой оправе дал разрешение. Помещение было светлым и просторным, позволяло проводить в своих стенах планерки целого отделения, однако тут и там мелькали детали, позволяющие угадать владельца пространства. Повсюду стояли комнатные растения, названия которых Крис не вспомнил бы даже при самом сильном желании, хотя кое-что он мог угадать благодаря хобби своей матери. Помимо цветника в комнате стояли шкафы вдоль стен, наполненные делами пациентов с особо интересными и необычными случаями. – Кристофер, мой мальчик, проходи-проходи. – Невысокого роста мужчина, с легкой сединой и добродушной улыбкой, встал поприветствовать своего студента. – Что-то произошло? Мы ведь сегодня уже обозначили твои обязанности на смену. Мужчины обменялись рукопожатиями, хотя действительно виделись до этого. – Доктор Хитч, я пришел посоветоваться по поводу вашего пациента, который находится сейчас в коме. У которого возможна частичная амнезия. Закария Литхи, попал к нам сегодня. Кристофер старался подробнее объяснить, о каком конкретно пациенте идет речь, ведь на счету у доктора Хитча были десятки подопечных, которые также проходили лечение в стенах нейрохирургического отделения. – Помню-помню такого, твой знакомый? – врач протер очки о рукав своего халата. – Нет, не совсем. Он друг моей хорошей знакомой, одноклассницы со старшей школы. Дело в том, что они знакомы всего месяц, ей могут не дать разрешение посещать его. Я хотел бы, с вашего позволения, также наблюдать этого пациента. И, если можно, проводить девушку к нему. Под мою ответственность, разумеется. – Крис выпалил все на одном дыхании, чего доктор Хитч совсем не ожидал. Всегда тихий и скромный парень открылся для него с новой стороны. С минуту врач молча осматривал своего ученика, пытался понять, почему для него это было так важно. Он понимал, случись что с Закарией – будет виноват в первую очередь сам врач, ведь Крис всего лишь интерн. Но, приняв решение, доктор Хитч все же заговорил. – Что ж, Кристофер, удивил… под твою ответственность, говоришь? Не могу не отметить, что твоя репутация в университете и в нашей больнице сыграла тебе на руку. По поводу девушки не переживай – поговорю с родителями мистера Литхи. Мое согласие у тебя и нее у тебя есть. Что же касается наблюдения… в любом случае, на следующем курсе вы будете проходить подобные случаи во время учебы, так что не вижу причин не разрешить тебе наблюдать за его лечением. Это все? В таком случае, увидимся с тобой завтра на утреннем обходе. Введу тебя в курс дела. Врач присел в кресло за рабочим столом и кивнул на прощание своему студенту.***
Эшли не заметила, как за попытками разбудить Зака разговорами, уснула сама. Провалившись в беспокойное пространство, девушка не могла понять, где оказалась. Пляж? Да, похож на тот, на который они ездили всей семьей в их с сестрой детстве. – Клои? Ты здесь? – художница прокричала в пустоту, но ответа от младшей сестры не последовало. Однако… – Эшли? Что ты тут делаешь? – девушка обернулась на звук своего имени, и сквозь дымку тумана перед ней показался Зак, целый и невредимый. Он стоял по пояс в воде, его светлая одежда прилипла к телу, а волны с силой врезались в спину парня. – Зак! Ты цел! Пойдем скорее отсюда, шторм надвигается. – Эшли побежала к нему навстречу, спотыкаясь о свои же ноги. Парень не приблизился ни на шаг. Она все бежала и бежала, оббивая ноги, но совершенно не обращала на это никакого внимания. Зак же тянул к ней руки и всячески пытался сдвинуться с места, но море не выпускало его из своих холодных, мокрых лап. – Что со мной? Что произошло? Я помню, как шел к тебе на работу, а дальше – ничего. – Он кричал ей, старался сделать шаг в ее сторону, но ноги будто пригвоздило ко дну. В этот момент девушка проснулась, хватая ртом воздух, будто на секунду забыла, что умеет дышать. Она оглянулась вокруг, но никаких изменений в обстановке не случилось: все та же белая и пустая палата, все тот же писк аппаратов, все тот же тихо лежащий Закария. – Что же это…сколько времени прошло? Закки, я вернусь, обещаю. Мне только нужно разобраться с разрешением на посещение, хорошо? – девушка продолжала говорить ему о каждом своем действии, будто он мог слышать ее. Через мгновение в помещении показалась голова Кристофера в дверном проеме. Парень обеспокоенно оглядел перепуганную девушку, которая уставилась на него оленьими глазами. – Эш, пора закругляться, родители Закарии уже на стойке регистрации. Я побеседовал с лечащим врачом, он не против, если ты будешь заходить к нему, но только в моем сопровождении, я скину тебе свой рабочий график. Будущий врач тихо, но очень четко объяснил Эшли всю ситуацию, после чего проводил девушку на первый этаж, минуя родителей Закарии. Им было не до этого. Пара стояла на стойке регистрации и слушала объяснения сотрудницы больницы, на чью беду выпала сегодняшняя смена. Она старалась успокоить мать, что безутешно проливала слезы по своему единственному сыну, и молчаливого отца, который также придерживал свою жену, чтобы та не упала. Эшли бросила короткий взгляд на развернувшуюся перед ней сцену, отчаяние захлестнуло ее с новой силой. Попрощавшись, старые знакомые разошлись по разным сторонам: Эшли нужно было на работу, поговорить со своей сменщицей, а Кристоферу – продолжить лечить своих подопечных.***
– Эшли! Эшли, погоди! – я все еще пытался выбраться из мелководья, но набегающие волны не давали сделать шаг в сторону берега. – Черт, ну давай же! Руки покрылись следами, будто я долго сидел в ванной, ноги заледенели, а холодный и пронизывающий ветер касался костей, будто мог проходить сквозь мое ослабленное тело. Я сделал еще несколько попыток и в итоге просто упал в воду, смирился со своим положением и решил больше не бороться. Вода приняла меня, окутала мои легкие, и мне больше не было холодно и страшно, только пусто и одиноко. А спустя пару секунд (секунд ли?) мое тело выбросило на песчаный берег. Я откашливался от соленой воды, что уже проникла в мой организм, старался восстановить дыхание, но выходило с трудом. Все это казалось мне неправильным, странным и опасным, будто само мое нахождение там было противоестественным. – Что ж, это самая быстрая цепочка «отрицание–гнев–торг–депрессия–принятие» в моей жизни, – зачем-то я продолжал говорить вслух, пускай и понимал, что нахожусь в этом месте совершенно один. Это было странно, ведь до этого со мной, пускай и не рядом, но поодаль была Эшли, которая бежала в мою сторону, но пропала в один миг. Над головой проплывали темные, почти черные, тучи, море беспокойно выплевывало волны на берег, но они больше не касались меня. Будто у них была одна цель – не дать мне выбраться, пока Эшли была тоже в этом месте. Сил было ничтожно мало, однако я понимал, что дальше находиться у воды не вариант: мало ли, может морю захочется снова заключить меня в свои тиски, да и холодный ветер не сулил ничего хорошего. Я медленно присел, оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать хоть малейший намек на чье-то присутствие. Тщетно. Повсюду, до чего мог дотянуться мой взор, был пляж или море. Я встал, отряхнул с одежды песок, и решил пройтись вдоль линии берега. Около часа блужданий, насколько я мог судить о времени, наконец показались лес и река, что спокойной голубой лентой текла в сторону моря, впадая в него в нескольких метрах от меня. И только в тот момент я наконец понял, насколько сильно хотел пить. Я припал к воде, к холодной и прозрачной, и начал жадно пить, набирая ее в ладони на манер «лодочки», а после начал остервенело смывать соль с тех участков тела, что не скрывала одежда. Спустя время что-то в этом месте дало мне покой, будто оно было знакомо с детства, но я точно знал, что нахожусь тут впервые. Я решил направиться в глубь леса, мало ли что могло мне там повстречаться, но я надеялся хотя бы на какое-нибудь подобие ночлега. Никому не было известно, сколько я мог здесь еще находиться. Почему-то я даже на секунду не задумался о том, зачем находился там, где все люди, и что самое важное – как я туда попал.***