*
Тем временем до Маньчжурии доходит письмо. Ён лежит у запертого окна, воздуха в комнате мало, рядом небольшая горка опиума: Син Джу ничего от него не прячет. Кумихо нервно постукивает трубкой по своим ногам. — Господин Ён! — раздаётся громкий голос, который бьёт по мозгам. — Вам письмо из Кёнсона! На лице Ёна не появляется ни единой эмоции, он звучит тихо и безразлично. — От кого?.. — протягивает он. — Читай вслух. Кумихо смотрит в потолок безразличным и пустым взглядом, его сухие губы слегка раскрыты, мышцы расслаблены. «Ты наслаждаешься опиумом в своём 1938 году, а у меня тут полно разного: платиновая карта, новейшее массажное кресло и крутейший аппарат для лица, так что я, считай, не старею. И у меня дома есть домашний кинотеатр». Ён даже поднимается с кровати: только он сам способен раздражать себя до такой степени. — Что он несёт? — почти заинтересованно спрашивает Ён. «Ты не знаешь, что это, но ты многое теряешь. Я хотел просто похвастаться». — Этот парень псих? — он нервно взмахивает рукой в сторону письма, не понимая большую часть написанного, хотя ему казалось, что он почти трезв. «Не жалей ни о чём, и когда придёт время — возвращайся», — пишет ему кто-то, кто назвался его именем. Он читает ему нотации о Ране, — Ён нервно морщится и снова падает в постель. Ран ушёл, он помнит, и никакой опиум не позволяет это забыть. А потом Син Джу впихивает ему в руки письмо и просит посмотреть. Нетрезвый взгляд не сразу находит строчку. «Кстати, забыл сказать. Она там, дома». Даже если это обман, Ли Ёну этого достаточно. Он не отрывает взгляд от письма, снова и снова перечитывая последнюю строчку. — Син Джу, — говорит он. — Собирай вещи. Мы собираемся в Кёнсон.*
На удивление быстро он добирается и понимает, что происходит настоящий бардак. События плохо укладываются в ещё опьянённом мозгу, Ёну не до стратегии, но и тактики, — полагает он, — будет достаточно. К счастью, он приберёг достаточно интересных вещичек. Син Джу проклял его, перевозя весь этот хлам с места на место, но физалис, который он выиграл в каком-то споре, приходится как раз кстати. Слегка прояснившийся ум заставляет Ёна немного повыпендриваться, — немного побыть собой, — его это даже веселит. Может быть от опиума, а может быть от надежды, но Ён уверен, что сможет всё исправить. Ему снова нужно быть тем, кто всех спасёт.*
Ран бросается спасать Ё Хи, не придумав ни хороший план, ни вообще какой угодно. Опрометчиво бросается спасать ту, кого полюбил. Поэтому даже не удивляется, когда у него не выходит: его валят на землю, несколько раз ударив по уже раскрошившимся рёбрам. Ему кажется, что почти век, о котором говорил Му Ён — слишком долго. Он умрёт здесь и сейчас, потеряв свою любимую, оставив своего брата. Жизнь чередой вспышек проносится перед его взглядом. Злые слова родной матери, удары палками по мальчишескому телу. Он заново переживает всю ту боль, которую ощутил, но которую не смог понять. Ран даже готов умереть, просит Ё Хи не смотреть, будто бы это чем-то поможем. Но маленькая храбрая русалка, лишённая голоса, вновь пытается защитить его. Как сотни раз его защищал брат. Ран понимает, о чём говорил Ён, когда видит, как она падает. Он перестаёт ощущать собственную боль, но всё его нутро горит при мысли, что кто-то посмеет обидеть дорогих ему существ. Заглядывает в себя и вспоминает, что Ён ему говорил. «Ты сам выбираешь кем жить». «Я верю в тебя». «Первая любовь лиса — его единственная любовь». Сейчас он в точности понимает, что Ён имел в виду. Ён всегда считал его своим братом и лисом, каким бы тот ни был. Рождённый от смертной женщины, Ран был его семьёй, и ему этого было достаточно. Очередной удар врезается в открытую ладонь Рана, один его глаз вспыхивает янтарём. Оказывается, даже полулис может защитить тех, кого любит. Раны будто бы перестают болеть так сильно, он поднимается и наконец-то может сразиться в полную силу. Бой почти окончен, сил не осталось ни у кого. Ё Хи, Ран и его бандит готовятся сбежать, как им навстречу выходит обмотанный окровавленными бинтами, скрежещущий металлом о бетонный пол, наёмник. Ран отчаянно хочет найти в себе силу, которую едва обрёл, но у всего есть предел. Он знает, что даже так бросится на противника и будет защищать Ё Хи до смерти, но ему не приходится. Меч, который никогда не промахивается, снова находит цель. Наёмник падает замертво, а над ним возвышается девятихвостый лис. — Настоящий Ли Ён здесь, — говорит он со своей надменной ухмылкой, смотрит прямо в глаза Рана. Ему плевать, бросил его брат или нет, он здесь, а значит Ён его спасёт. Ран смотрит в чёрные глаза и улыбается. Настоящий Ли Ён действительно вернулся.*
Остаётся совсем немного времени, Ран надеется, что тот, другой Ён успел закончить всё, что хотел. И ещё больше надеялся, что успеет его проводить. Он мчался, сжимая в кармане браслет, наскоро формулируя предложения. И когда распахнул дверь, увидел Ли Ёна и Син Джу. Ён со встрёпанными волосами стоял у двери, постоянно озираясь по сторонам. Ран сразу понимает, что тот его ждал. Даже в тяжелейшей ломке Ён пришёл, чтобы защитить своего младшего брата. А тот, другой, — счастливый, — ждал его, чтобы ещё раз увидеть. Ран взбегает по ступеням и бросается в объятия, которые раньше так жестоко отвергал. Ён покровительственно гладит его по волосам, касается плеча, смотрит с доброй красивой улыбкой, хотя Ран всё равно видит, как он печален. Наконец-то он это видит. — Я знал, что у тебя всё получится, — говорит Ён. У Рана к глазам подступают слёзы, ему даже плевать, что они не одни. Сейчас он способен услышать именно то, что говорит ему брат и принять это с благодарностью. Оказывается, от этого он бежал, от этого чувства сопричастности. Но теперь позволяет себе быть здесь и сейчас, даже если это очень больно. Ран достаёт красный браслет и вкладывает его в мягкие руки. — Говорят, он приносит удачу. И чтобы ты не забывал меня, — говорит он, каждый раз набирая полную грудь воздуха, потому что дышать решительно нечем. Ён снова обнимает его и Ран может уткнуться в его плечо. — Прости, — наконец произносит полулис, шумно втягивая воздух. — Прости, что не ценил всё, что ты для меня делал, — такие важные слова даются ему с большим трудом, но Ён должен знать. — И спасибо. За всю мою жизнь. Теперь и Ёну сложно сдержать подступившие к глазам к слёзы, но он всё равно расплывается в улыбке, полный осознания, что всё это было не зря. Они стараются улыбаться, хотя выходит плохо. — Обещаю, я позабочусь о нём, — произносит Ран, когда отступает на шаг, а Ён крепко сжимает в ладони браслет. — О тебе. Ён даже рад, что ему пора уходить, потому что этих слов он не ожидал услышать. Уголки губ подрагивают, кумихо запрокидывает голову. Он даже не может придумать подходящей шутки. — Спасибо, — только говорит он и исчезает. Ран чувствует, что наконец-то может дышать. Тяжесть, которая лежала на его плечах, ударяется об пол с оглушительно повисшей тишиной. Он закрывает рот ладонью и всхлипывает. Шрам затягивается и больше не болит.