Следующая остановка — третий этаж.
Место, которое и неделю назад выглядело как кладбище для всех пришедших, теперь давало мне необъяснимое предвкушение насчёт того,
насколько хуже сейчас дела обстоят там. Так что пока мы ехали, девушки старались расслабить себя болтовнёй.
— Интересно, Илса на посту?
— Найдём Илсу и вместе поищем как можно больше патчей и геля для Ринды, а то она так себя угробит.
— Я себя не-
— Попросим Аделин, чтобы она подержала её.
— Не надо меня де-
— Вы правы, Ойле, я лично буду помогать вам держать эту здоровуху.
— Ундина, заткн-
— Ой, кажется, мы уже приехали.
Мы вышли из лифта, и нас встретило абсолютно пустое лобби. Так непривычно, но вполне ожидаемо. Как будто вся жизнь ушла отсюда. От вида кровавых пелёнок и брошенных кушеток Сюз недовольно покачала головой. Рядом с порванными, словно звериными когтями, простынями на кушетках где-то стояли, где-то валялись медицинские штативы с капельницами. В некоторых ещё была какая-то странная мутная жидкость, которой нас пытались лечить. Если нас таким образом встречает приёмный покой, то могу представить, что мы увидим дальше.
Медблок видал дни и получше: на грязных от пыли стенах были кляксы крови и отпечатки ладоней погибших реплик. Весь коридор напоминал морг, в котором не хватало места, и всех покойников свозили наружу. Надеюсь, что те протекторы, которых мы видели на камерах, ещё живы после этой бойни. Среди накрытых тел на кушетках попалось и такое, где отсутствовала голова, а вся простыня пропиталась багровой жидкостью. Больше всего меня во всём этом смутила половая тряпка рядом с ней, будто бы сейчас был подходящий момент, чтобы задуматься о чистоте. Сюз, сглотнув, пробормотала:
— Какая антисанитария…
— Сейчас не время думать о ней. Если этаж протекторов захлестнуло деградировавшими, то терапевтическое отделение и подавно.
— Протекторы тоже все деградировали?!
Юта не могла поверить в то, что протекторы тоже массово пали от болезни. Отдельно встречающиеся реплики ещё можно было принять, но целый этаж… Она вопросительно взглянула на Аделин, но та лишь подтвердила её опасения:
— К несчастью, мы понесли серьёзные потери.
— Ох, нет!
Ойле пребывали в тихой панике, а у Юты могли сдать нервы, что повлекло бы за собой цепную реакцию, так что я подошла и положила руку на её плечо.
— Юта, не переживай. Тебя ещё есть кому защитить.
Она сглотнула, но всё же кивнула головой в ответ. Войдя в восточный коридор, мы увидели группу «Штар» в окружении коек с накрытыми телами погибших реплик. Мы все, в особенности Аделин, приободрились при виде союзников. Увидев нас, «Штары» направились в нашу сторону, но вдруг лежащая на койке «Ойле» внезапно ожила, поднимаясь с кровати, однако офицерский модуль воткнул в неё некий воспламеняющийся предмет, после чего реплика загорелась и закричала. Находившаяся рядом её подчинённая нанесла размашистый удар электродубиной по голове деградировавшей, и в корпусе вновь воцарилась тишина.
— Кремация прямо в коридорах?
— Интересно, чем это они её так?
— Сюз, вы занимались подобным?
— Нет…
Рассмотрев протекторов получше, я узнала в них группу реагирования, которая пришла ко мне на помощь цикл назад. Мы с Аделин приблизились и поприветствовали их.
— «Штар» — K4111, К4237, К4226.
— «Шторх» — С3901. Узнаю вас. А ты у нас «Штар» — K4207?
— Так точно.
— Мадам, разве это не та, которую нужно было проверить на деградацию личности?
— Верно. Шторх, почему эта реплика с вами? Вы представляете угрозу, которую она несёт?
Я должна была ответить быстрее Ойле, а то бы это превратилось в процесс обвинения и защиты «подсудимого». Жестом прошу остальных не вмешиваться в наш разговор со «Штарами».
— Я ручаюсь за неё. Она показала отличные боевые навыки и стойкость во время сражений по пути сюда.
— Её навыки будут ухудшаться с прогрессией деградации. Лучше будет отправить её под списание, как только всё это закончится.
Аделин стояла и молчала, но я могла ощутить, что она была подавлена от этих слов. Тем не менее, я продолжила:
— К4111, мы отправляемся на верхний этаж для эвакуации. Те «Ойле», которых вы видите позади нас…
— Здравствуйте!
— Юта, не перебивай их!
— … мы собирали их на каждом этаже по пути сюда.
— Это все, кто уцелел?
— Те, кого мы нашли. В шахтах есть ещё.
Шагая через ряды Ойле, сзади показалась Ундина. «Штары» были весьма озадачены её присутствием в наших рядах.
— «Колибри»? Здесь? Разве вы не должны находиться с «Фальке», рядом с нашей командующей?
— Наша командующая, возможно, является причиной того, что здесь происходит.
Все стали переглядываться и перешептываться друг с другом, даже Ойле были шокированы этим откровением. В глазах офицера читалось явное недоверие к словам Ундины.
— Невозможно. Она сама пала от неизвестной болезни.
— Её сигнал был распространён на наши модули, а мои павшие сёстры распространяли их на вас. Так понятнее?
Понятнее не стало. Ундина говорила о том, что понимали лишь они, биорезонаторы. Для нас, простых протекторов, это было слишком туманное поле. Болезнь, искажённый сигнал… И против чего тут надевать защиту?
Офицерский модуль качнула головой и произнесла:
— Кто бы не был виноват, но мы не имеем права бросить нашу командующую, особенно в момент её слабости. Что мы тогда за протекторы?
— Я предлагаю эвакуировать основной персонал с этажей и из шахты. Затем можно будет проводить эвакуацию «Фальке» или организовать её защиту.
«Ринда, ты же понимаешь, что Фальке может представлять угрозу?»
«У наших учёных должно, нет, обязано быть хоть какое-то средство против неё, если никак не получится привести её в чувства».
«Одиннадцатая» подставила кулак к подбородку, после чего задумчиво прошлась от одной стены к другой, пока мы ждали её ответа. На Ундину тем временем с расспросами о состоянии «Фальке» набросились Ойле, но она лишь отмахивалась и повторяла, что: «Это будет слишком тяжело понять вам, гражданским». Расспросы не прекратились, отчего Ундина отошла назад и стала пытаться объяснить всё произошедшее подругам. Подчинённые офицера стояли и разминали шею, ожидая новых распоряжений. Бьюсь об заклад, что им самим было невероятно любопытно послушать, что там решила наговорить Колибри, но они держались позади своего командира, прикрывая ей спину. Группа «Штар» выглядела весьма потрёпанно: от уставшего вида до забрызганных оксидантом ног и нагрудника. Несмотря на все бои со своими бывшими сёстрами, что до сегодняшнего цикла, что сегодня, они всё ещё держались достойно. Когда «Одиннадцатая» пришла к какому-то умозаключению, она остановилась в центре и уставилась на меня:
— Весь объект находится на карантине. Нас ведь и оставили без подкреплений, так как хотели предотвратить распространение инфекции. Но выжившие медсёстры не могут связать происходящее с вирусами, бактериями или хоть с чем-то ещё из медицинской базы данных. Думаю, что чем бы оно ни было, один чёрт мы все умрём без посторонней помощи. Или станем, как «простынки».
— Именно поэтому нужно прорываться наверх. «Фальке» пала, «Адлер» ходит неизвестно где. Мы теперь сами по себе. Персонал на «Серпински» всё также является частью нации, и в наши обязанности входит обеспечение его защиты от Империи или других угроз. Что мы тогда за протекторы, если дадим всем умереть?
Офицерский модуль «Штар» ещё раз взглянула на меня и моих коллег, затем развернулась и о чём-то стала перешептываться со своими подчинёнными. Я посмотрела на Аделин, чьи глаза были опущены в пол. Хлопнув её по спине, я попыталась приободрить дружественного мне протектора.
— Аделин, выше нос. Не заостряй внимание на их обвинения в твой адрес.
— Ринда… они правы. Такой, как я, не место в строю среди остальных. Только не после того, как я стала сходить с ума из-за дурацкого оружия.
— А я сходила с ума из-за магнитофона Ойле, но это не остановит меня от выполнения долга.
Аделин подняла голову и стала вопросительно вглядываться мне в глаза.
— Из-за магнитофона «Ойле»?
— Я тебе потом расскажу.
Когда «Штары» закончили обсуждать свои дальнейшие намерения, они развернулись и вновь заговорили с нами:
— Раз у вас так хорошо выходит спасение остальных, тогда мы оставляем это вам.
— А вы куда отправитесь?
— Мы получали по рации сообщения о нарушителях на
нашем этаже около часа назад. Поищем уцелевших, а затем попробуем пробиться к Командующей и организовать караул вокруг неё.
На седьмом этаже остался кто-то ещё? Я вопросительно смотрю на Ундину, но та лишь отрицательно качает головой.
«Я никого не чувствовала там, когда мы заходили в лифт. Возможно, та Штар, отправившаяся за Ойле, наконец вернулась?»
«Может быть. Хотелось бы в это верить».
— Хорошо. Как только я выведу всех на верхний этаж и удостоверюсь в их безопасности, то отправлюсь в шахты за остальными. Там находится ещё одна «Шторх», сопровождающая группу гештальтов-шахтёров. Но перед тем, как вы уйдёте, я хочу спросить: что это у вас на поясе?
Из подсумка «Одиннадцатой» выглядывало что-то красное, похожее на хлопушку для детей гештальтов. На ней был нанесён мелкий шрифт, который отсюда я не могла толком прочесть.
— Это термитные шашки. Крематорий окончательно брошен из-за того, что его надо постоянно перенастраивать, а дефектные поднимаются слишком быстро. Но вот эти небольшие вещицы неплохо прожигают корпус и кремируют тела прямо на месте.
— Поделитесь?
— Нет.
— Где вы их тогда достали?
— Со склада в северо-восточном коридоре, за теперь уже закрытой дверью.
—
Теперь закрытой?
— Там было много дефектных, включая одну потерянную раннее группу реагирования. Мы заперли их и сломали панель на нашей стороне.
Я услышала, как Габи тихо ругнулась из-за того, что очередной дверной панели пришёл конец. Взгляд офицера прошёлся по нашему с Аделин вооружению, которое мы несли с собой. Нестандартный набор, чего не скажешь о табельном вооружении трёх «Штар»: покрытые компонтент-кровью щиты, да электродубинки, где, скорее всего, уже отсутствовала большая часть заряда батареи. На их поясах находилась кобура с «Айнхорнами», но это было единственное огнестрельное оружие в их распоряжении. Я указала пальцем на висевший за спиной «EIN-12» и произнесла:
— Вы не хотите тоже взять огнестрельное оружие? С ним действительно проще.
— Огнестрельного оружия у нас хватает, но…
«Одиннадцатая» повесила дубинку на пояс, а затем достала из кобуры свой револьвер. Высунув барабан наружу, она дала нам разглядеть три заполненных отверстия из шести.
— … патронов к нему слишком мало из-за того, что
кое-кто никак не умрёт окончательно. Но раз мы направляемся на этаж протекторов, то сможем заглянуть и в оружейную, если вы вернулись оттуда целыми.
— Мы провели там несколько сражений. У оружейной вас будет ждать множество тел, но многим из них мы повредили мозговые центры от стрельбы в упор. Повторно уложить их на землю вам не должно составить труда.
— Отлично. Тогда мы отправляемся немедленно.
Группа реагирования прошла вперёд, двигаясь мимо нас с Аделин и остальных девушек. Самой Аделин было крайне досадно оттого, что её пытались не замечать свои сёстры, что она выдала поникшей осанкой и опущенной головой. Почти дойдя до двери на ресепшен, офицер кинула через плечо:
— В северном коридоре находится ещё одна группа наших вместе с медперсоналом. Если что-то понадобится, то они к вашим услугам.
— Ясно, приму к сведению.
Приятно знать, что осталось так много уцелевших здесь. Явно лучше, чем встречать одну или две дееспособные реплики на весь этаж. Перед тем, как группа реагирования почти дошла до лифта, Ундина их окликнула:
— «Штары»! Если вы наткнётесь на одну из моих сестёр, то держитесь от неё как можно дальше!
— Спасибо за предупреждение. Будем иметь ввиду.
Аделин не устояла и всё же проводила взглядом своих сестёр. Краем глаза я заметила, как она салютовала им вслед. Двери за оперативной группой закрылись, а нам лишь оставалось пожелать офицеру и её сослуживцам безопасного похода вниз. Быть может, я успею к ним присоединиться, если эвакуация моей группы пройдёт хорошо.
— Ладно. Сюз, где здесь можно найти Илсу?
— Она должна находиться на сестринском пункте, если, конечно, не занята где-то ещё.
— Хорошо, Ундина?
— Кроме тех «Штар», я чувствую сигналы других реплик из северного коридора, а также сигналы в южном коридоре. Один из сигналов теряется…
— Она ранена?
— Возможно. Лучше тогда поспешить.
Прогулка по этому этажу являлась тренировкой для моих Ойле, в которой они учились как можно сильнее игнорировать поля сражений группы реагирования. Двигаясь через восточное крыло, нам по пути попалась сваленная в кучу группа из нескольких реплик, которых успели сжечь «Штары». Выглядели они под стать этому месту: у кого-то не было руки, у кого-то ноги, и у всех вместе отсутствовала кожа на лице, оставляя лишь широко раскрытые рты как признак агонии и отчаяния в момент гибели. Запах от такого «костра» был соответствующий, из-за чего практически все начали зажимать нос. Взгляд мгновенно упал на одну из кремированных «Ойле»: был виден язык, торчащий наружу из-за утерянной нижней челюсти. С её черепа не до конца слезла кожа лица — опалённые кусочки оставались в районе лба, а голые металлические окуляры впали глубоко в глазницы. Один из датчиков в глазах расплавился, а другой помигивал красным. Из того, что раньше когда-то можно было назвать ушами, текла компонент-кровь. Я поспешила ускориться, чтобы мои подруги не начали впадать в тихую истерику при виде такого или опустошать свои желудки. Однако было во всём этом и кое-что приятное: группа реагирования уже успела основательно пробежаться по всем коридорам, облегчив для нас работу. Если здесь не будут вылезать из вентиляции «Ары», а проход в морг будет закрыт, то это место можно считать относительно безопасным.
Стоило вспомнить такую, как она тут же вылезла из-под пола. Накаркала. Руки деградировавшей были покрыты рабочими щитками и скрючились в странном положении, похожем на окоченение у покойников-гештальтов. Чтобы дойти до такого, нужно было находиться на тяжёлой стадии болезни продолжительное время. Слышала, что их серия реплик может подолгу скрываться в самых отдалённых вентиляционных шахтах, пока им самим не приспичит вылезти. Масштабы такого резкого возвращения всех техников обратно в коридоры я уже успела представить на прошлом этаже. Появившаяся перед нами деградировавшая оставила свою сварочную маску где-то в стороне, давая возможность полюбоваться на её отвратительную голову: с её черепа слезла только правая половина кожи лица, а левая выглядела просто как очень перепачканная сажей. Если бы я смотрела только на левую половинку лица, то не сразу бы признала в ней деградировавшую, не считая безумного взгляда, бешено дёргающегося в разные стороны глаза и вымазанных в грязи волос, с которых капала мерзкая мутная жижа, смешанная со смердящей водой из канализации. Где эта «Ара» вообще лазила?! Я дала команду остальным девушкам отойти, пока Аделин скашивала ту очередью. Почти все выстрелы попали в цель: от попаданий в тело Ара затормозила, а вторая очередь прямо в голову разметала её мысли в сторону про нападение на нас.
На звуки выстрелов из послеоперационной палаты высунулась одна из медсестёр «Ойле». Увидев нашу группу, она вышла из-за дверей уже целиком, а после испуганно посмотрела на труп. Было видно, как она храбрится, стараясь выглядеть уверенной и не смотреть на тело дефектной «Ары».
— Ох, вы не те «Штар». Ещё реплики, и так много? Надеюсь, вы без раненых.
— Приветствую. Мы ищем Илсу.
— Илса, к тебе посетители! Мы сейчас сильно заняты, так что лучше поговорите с ней сами.
Я кивнула и предложила остальным войти внутрь. Мы с Аделин решили остаться у входа в палату и охранять его на случай приближения ещё кого-нибудь враждебно настроенного.
Встав по обе стороны у двери, мы, облокотившись об стену, стояли и думали, каждая о своём. Свет от жёлтых ламп слабо мерцал, освещая нас и тело нейтрализованной «Ары». Была бы у меня целая коробка термитных шашек, я бы, не раздумывая, сжигала каждую деградировавшую реплику, попавшуюся на моём пути. Хм, если так подумать, то у наших боевых электродубинок есть возможность изжарить кого-то до появления запаха поджаренного мяса. Для подобного нужно приставить их в упор к нападавшему и истратить определённый запас батареи шокера. Вообще нам не рекомендовали таким заниматься с бедными гештальтами — энергия быстро кончается.
Обдумывала я и слова офицера «Штар» о том, что они попробуют пробиться и организовать защиту командующей, но мне кажется, что их просто сомнут. В идеале нам нужно больше, чем несколько отважных протекторов, рискующих собой. В какой-то момент раздумий я решила поговорить со своей напарницей о том, что никак не давало мне покоя.
— Аделин, есть предположения насчёт того, с чем мы имеем дело? Почему больные реплики просто встают после того, как они уже давно должны были быть уничтоженными?
— Ринда, я ведь не специалист в таких вопросах.
— Просто мысли вслух.
— Мысли вслух... Нет у меня никаких предположений. А если то, что сказала Ундина, является правдой, значит, к Фальке опасно приближаться. Но я не могу поверить в то, что Командующая могла всё это сотворить.
— Да, верно. И то, что мы видим, тоже никак нельзя объяснить.
—
Сны, словно из другой жизни. Так ты их назвала?
— Это лишь моя теория. Я видела, как однажды напала на «Ару» по определённой причине. И я видела, что моя ярость сделала с ней. Всё происходило в той же комнате, в которой я тогда общалась с ней. Мне стало так плохо, что я упала.
— Вот как? Ты точно уверена, что это просто не то, как ты себе всё представляла? Я имею ввиду, что ты хотела это сделать, но лишь у себя в голове?
— Нет, я точно
видела, чувствовала, как бью её. Как она изменяется после этого. Я думаю, что лишь ускорила бы её деградацию, сделав это. А знаешь, что ещё забавно? Я в тот же день имела дело с «Ойле», которая сходила с ума, взяв в руки кухонный нож. Ей мерещилось, как она нападает на всех.
Аделин заёрзала от моих слов. Получать образы, полные насилия, взяв какой-либо предмет, — это было ей не в новинку.
— Она взяла в заложники гештальта-фельдшера, отчего мне пришлось пойти на переговоры с ней. А затем я отправилась на стрельбище и встретила тебя.
Я повернула голову и посмотрела прямо на Аделин, и та, заметив мой взгляд, опустила глаза.
— Мне до сих пор стыдно, что я сорвалась из-за какого-то револьвера.
Я вытянула руку и легко стукнула её кулачком по плечу.
— Эй, я сорвалась в комнате «Ойле». Если бы не видения, то я бы сломала их магнитофон. Но меня всё равно поймали, и мне пришлось извиняться в танце.
— Ты извинялась в танце? Ты танцевала с Ойле? Это имела ввиду Ундина, когда называла тебя «Танцовщицей Шторх»?
— Да. И… мне понравилось.
Штар оживилась и, спустя пару секунд раздумий, наклонилась и начала шептать мне на ухо:
— Но разве это не запрещено?
— Только если об этом узнают другие. Скажи, ты бы хотела потанцевать с ними?
— Но я ведь не танцовщица…
— Я тоже, но с ними всё происходит как-то само собой.
— О чём шепчитесь,
подруги?
Внезапно из-за дверей вышла Ундина, застав нас врасплох. Я рефлекторно приняла стойку смирно, будто бы к нам зашёл контролёр, но тут же ругнулась про себя, вспомнив, перед кем я тут «выслуживаюсь».
— Ни о чём таком, чего бы ты не знала.
— Надеюсь, вы не обсуждали то, что я читала?
— Нет. Чем там заняты Ойле?
— Пищат над другой Ойле, которая серьёзно больна и лежит на кушетке. Илса, Сюз и ещё одна медсестра пытаются как-то стабилизировать её состояние, но у меня нет веры в их успех.
— Ясно…
— Юта там в качестве моральной поддержки, держит умирающую за руку. Удивительно, как её вообще допустили до больной.
— Юте можно всё, но в меру.
— Хмх. Я решила прочитать мысли той медсестры и похоже, что остались либо здоровые, либо больные, либо трупы. Раненых совсем нет, не считая тебя.
— Это просто цара--
За дверьми послышался ужасный крик и звуки борьбы. Мы с Аделин вскакиваем со своих мест и быстро вбегаем внутрь. Сразу же мы столкнулись с толпой испуганных Ойле, остолбеневших от ужаса. Благодаря своему росту я вижу ужасную картину: больная «Ойле», чьё лицо было сравнительно нормальным, несмотря на бинты на нём, порезала Юту чем-то острым. Не теряя ни секунды, я бегу к ней, вне себя от переполнявшей меня злобы и страха за подругу, расталкивая мешавших мне девушек.
— Юта!
Я вижу едва упавшую на грязный пол Юту, которую успевают подхватить остальные. Юта пытается прикрыть рваную рану на шее ладошкой, не давая оксиданту вытекать наружу. В руке Илсы торчит скальпель, и она в ужасе смотрит на то, как другая медсестра пытается держать дефектную «Ойле». Я не слышу, что мне кричат другие. Я быстрыми шагами подхожу и хватаю сумасшедшую с перебинтованным лицом за шею и бросаю её с кушетки на пол с такой силой, что она слегка отскакивает и откатывается к стене. Замахиваюсь ногой и пинаю её в живот. Эта гадина по-прежнему не оказывает никакого сопротивления. Я хватаю её за остатки волос и с размаха впечатываю уродливой рожей в пол с приятным для моих ушей шмяканьем. С каждым ударом её и без того отвратительное лицо превращалось в ещё более мерзкое месиво из оксиданта, бинтов и кожи. В лицо? В живот? В голову? В грудь? Я просто пинаю и бью, уже даже не целясь никуда... И ещё. И ещё.
И ЕЩЁ.
Пока от неё не останется мокрое место, жалкое пятно…
***
— Давай, Юта, ты должна убрать руку, я быстро нанесу спрей.
— Ох, Юта, пожалуйста, держись…
— Юта, всё будет хорошо, правда-правда…
— Илса, у тебя рука пробита, как ты можешь говорить, что всё будет хорошо?!
— Эмили, успокойся!
«Ринда, если ты меня слышишь… Мы оттащили Юту в комнату для медсестёр, сейчас ей оказывают помощь».
— Вот так, сейчас оксидант должен перестать течь…
— Габи, поищи нам автоинъектор, здесь где-то должен быть.
«Аделин, это я, Ундина. Да, я разговариваю с тобой в твоей голове. Как там Ринда?»
«Ундина? Так… необычно тебя слышать подобным образом».
«Это не твоя шизофрения… пока что. Просто так я и Ринда обычно общались».
«Это объясняет, почему вы ни с того ни с сего начинаете говорить странные вещи».
«Так что с Риндой? Она ещё избивает ту «Ойле?»
«Да. Я слышу её ругань за дверью».
«Думаешь…»
«Нет, лучше не останавливать её сейчас от этого».
«Ох, Юта… похоже, что она всё же превысила меру, ха-ха…»
«…»
«Прости, мне ничего приятного не идёт на ум».
— Вот, нашла инъектор!
— Отлично, давай мне, я вколю ей. Сюз?
— Из раны больше не течёт. Есть ещё салфетки? Я хочу обработать поверхность вокруг. Илса, ты как?
— На руку просто патч применю и перевяжу. Лучше весь спрей отдайте Юте…
— Чёрт… кто бы мог подумать, что она вот так сорвётся и нападёт на нас! Юни же была нашей подругой!
— Что это вообще за болезнь такая?!
***
— Тварь, ты умерла?
Умерла?!!!
Я уже давно не вижу, куда бью. Знаю лишь то, что этого мне
мало.
***
— Положите ей под голову что-нибудь мягкое.
— Юта, ты, главное, не засыпай.
— Нужно перелить ей компонент-кровь. У нас есть здесь свободные пакеты?
— Илса, нашла.
— Давайте её на стол, аккуратно. Взяли…
«Аделин, что за шум у тебя?»
«У меня внезапно заработало радио. Кто-то пытается выйти на связь».
«Хорошо, я сейчас выйду».
— Ну, что на связи?
— Так странно: обрывки сообщений о нарушителях.
— Нарушителях? Думаешь, кто-то нарушил закон?
— Хм. Я думаю, что чем ближе источник сигнала, тем лучше связь.
— Я могу попробовать усилить его.
— Давай.
—
нару…ль… наруши… на…тель… нарушитель…
— Я усилила сигнал, но всё равно звучит так, будто кому-то тяжело двигать челюстью. Так, по идее, не должно быть.
— Или у кого-то проблемы с личным переговорным устройством.
— Это что, звуки ходьбы в коридоре?
— Что? Я не слышу их. А, хотя нет, стой... Да, кажется сюда направляются. Может, это те, что были в северном коридоре? Ундина, ты можешь просканировать их?
— Да, сейчас…
— Ну что?
— … Готовься к бою.
***
— Ха-ах… Хах… Надеюсь, ты сдохла…
Я оседаю рядом со стенкой напротив, не обращая внимания на грязь вокруг и пытаясь прогнать пламя, охватившее мой разум. Оборачиваюсь, но понимаю, что я одна в комнате. Юту унесли... Значит, она жива. Должна быть живой… Сейчас, думаю, посижу и, как окончательно успокоюсь, выйду.
«БАХ»
Выстрелы в коридоре! Потом отсижусь, чёрт с ним!
Выбежав наружу, я увидела, как Аделин стреляет из тяжёлого ружья по щитам идущих на нас «Штар». Калибра хватает, чтобы пробить и щит, и того, кто прячется за ним. Две «Штар» падают, пока Аделин наводит ружьё на третью.
«БАХ»
Я всматриваюсь вдаль, но похоже, что кроме этих трёх никого больше нет. Выскочившей из соседней комнаты Лорне я отвечаю:
— Всё хорошо, они разобрались.
Лорна кивает и быстро прячется обратно. Ундина привлекает внимание, потеребив мою ногу, и я перевожу свой тяжёлый взгляд на неё.
— Ринда, успокоилась?
— ... Как Юта?
— Рану закрыли, сейчас она лежит, восстанавливаясь после инъекции.
Хоть Ундина и сказала, что с Ютой всё хорошо, но я успокоюсь, лишь когда сама увижу её воочию.
— Здоровуха, тебе бы это… тряпку, чтобы оксидант с себя стереть.
Я опустила глаза и увидела, что нижняя часть тела была вся забрызгана компонент-кровью той реплики. Пожалуй, лучше не идти в таком виде к остальным.
— Сейчас вернусь...
Не придумала ничего лучше, как снова зайти в послеоперационную комнату к той деградировавшей. Осматривая её после того, что я с ней сделала, я почувствовала лёгкое сожаление. Я действительно сожалею о том, что эта гадина сдохла так быстро и не смогла прочувствовать на себе ярость Шторхов! Если бы она решила помереть позже, то испытала ту боль, которую испытала Юта, когда её атаковала бывшая сестра. Для своего морального удовлетворения я бы продолжила топтать её и дальше, но мысли о Юте заставили меня остановиться. Я презрительно взглянула на неё в последний раз и решила заняться тем, ради чего вообще пришла. Вроде здесь где-то должны лежать салфетки… Так, нашла, они лежали на одной из тумбочек, выкрашенных в желтовато-болотный цвет. Как и всё в этой унылой комнате, тумба была пыльная и обшарпанная. Из-за освещения казалось, что всё вокруг было грязно-желтого оттенка, а моя работа по окрашиванию стен оксидантом дефектной не сделала обстановку живописнее. Найдя пару салфеток, я думаю смочить их спиртом, чтобы оттирали лучше.
Я старалась не смотреть на то,
что я натворила с корпусом деградировавшей Ойле. Лучше будет никому не заглядывать в эту комнату.
***
— Аделин, ты куда?
— Хочу рассмотреть дефектных сестёр поближе.
— Тебе что, делать нечего?
— Нужно удостовериться, являлись ли они источником шума.
— Ты про то, как они издавали предсмертные звуки?
— Вроде того.
— Хм, странно.
— Что? Серийный номер показывает, что это другие «Штар», не из группы реагирования.
— Да, но судя по всему, именно от них я получала сообщения по рации.
— Ты хочешь сказать, что они пытались связаться с тобой?
— Неосознанно, возможно.
— Тогда группа реагирования, отправившаяся на этаж протекторов из-за сигнала… Вот чёрт…
— Ты сказала, что в этом может быть виновата Фальке, но я давно не знаю, что и думать. Мы с Риндой видели вещи, которые нельзя объяснить простой болезнью. Может, кто-то из медперсонала знает, как такое лечится?
— Несколько перепуганных Ойле вряд ли нам помогут.
— Тоже верно… Слушай, а вдруг это та группа, находившаяся в северном крыле?
— С которыми нам рекомендовала встретиться офицерский модуль?
— Как только Ринда освободится, я быстро проверю место, откуда они могли прийти.
***
Вроде выгляжу теперь более-менее приемлемо. Попробовала оттереть ещё и рану на лбу, оставленную «Арой», но мне уже порядком поднадоело бросать использованные салфетки в ведро с отходами и делить комнату с покойницей. Встав с места, я вышла в коридор, где на меня шла со стороны деградировавших реплик Ундина. Она оценивающе посмотрела на меня, проведя глазами сверху-вниз.
— Уже лучше. Но тебе бы всё равно не помешал душ.
— Мне не помешает вывести всех отсюда, а затем с командой зачистки отправить на утилизацию всех, кто представляет угрозу… Почему Аделин стоит рядом с теми «Штар»?
— Она ждала, когда ты выйдешь, чтобы проверить соседнее отделение. Аделин, можешь идти!
Аделин кивнула и сорвалась с места, открыв двери и убежав в другую часть этажа. Я не совсем улавливала, почему она решила побегать по этажу одна.
— Что ей нужно в соседнем отделении? Разве там не должны были оставаться «Штар» и остатки медперсонала?
— Мы думаем, что эта и была та группа.
— … Ясно.
Я рефлекторно потёрла пальцами уставшие глаза, стараясь не выругаться при этом. Ундина кинула на меня сочувствующий взгляд, но ничего не сказала.
— А я надеялась, что чем мы дальше от твоих сестёр и Фальке, тем ситуация будет лучше. Без обид.
— Тебе стоит проведать Юту, а не очернять моих сестёр. Похоже, что всё куда более запутаннее, чем мы думали.
— Да… Ты права.
Ундина отвела меня в комнату, где Юте оказывали помощь. Это место было вдвое меньше медицинской комнаты и больше по мебели напоминало секретариат: столы, компьютеры, шкафы с документацией и различными медсредствами. Юта лежала на одном из таких столов с подушкой под головой, а со стола было убрано всё лишнее. Сюз держала её за руку и не хотела отходить, пока остальные сидели рядом, опустив головы. Увидев меня, лишь часть подняла взгляд. В груди ощущалась тяжесть оттого, что я снова потеряла контроль над ситуацией. Раненые не являлись шокирующим фактором для меня, но Юта была той, за которую я беспокоилась. Подойдя ближе, я наклонилась к ней.
— Ррргхх… Ринда… Рин…
— Тише, Юта, дай телу восстановиться.
Я чувствовала себя плохо, глядя на наивную Юту, пребывавшую в таком состоянии и едва способную говорить. Где-то внутри меня в тоже время была злость на моих Ойле за то, что не сберегли её.
— Как вы вообще допустили подобное?
— Ринда…
— Вы что, не видели, что та «Ойле» деградировала!?..
Со стула поднялась реплика-медсестра в медицинском колпаке — похоже та, что встречала нас тогда. Она выглядела уставшей и покрытой пятнами чего-то мутного от ухода за ранеными пациентами. Её прическа была растрепана, а колпак на голове помялся и давно нуждался в глажке. У этой Ойле залегли глубокие синяки под глазами, на бледном нездоровом лице виден недосып, который перешёл в запущенную стадию, если сравнивать с Илсой. Губы посохли и потрескались, чего «Ойле» старались не допускать, всегда ухаживая за собой. Однако даже этот жалкий вид не смог уменьшить моё недовольство по отношению к ней. Она начала первой:
— Я виновата. Лучше вините меня.
— Представься.
— «Ойле» — S2960.
— Нет, другое имя.
— Капи.
— Капи… Как капельница?
— Да.
— Ойле, почему ты позволила деградировавшей реплике атаковать вас?
— Мы хотели помочь ей. Она была одной из медсестёр, так что мы не могли бросить её такой.
— Разве ты не знаешь, что случается с теми, кто заболевает? Не знаешь, как они ведут себя потом?
Я подошла к ней ближе и захотела ударить её по лицу. Моя ладонь уже ощущала, как прикладывается к её морде.
— Всё произошло так… быстро. Она взяла лежавший рядом скальпель и, как на автомате, атаковала нас, будто защищаясь…
Её взгляд бегал между моим лицом, полным злости, и чуть не погибшей Ютой.
— Простите…
Я уже подняла руку, и Капи, увидев её, отвернулась в ожидании громкой пощёчины, в которую я намеревалась вложить всю силу, но меня остановил хриплый голос Юты:
— Ррринда…
— Юта, помолчи, тебе нельзя говорить с твоими ранами.
— Сюзз…грх…
— Ринда, она хочет, чтобы ты выслушала её.
— Ох, Адмирал…
Юта смотрела на меня, словно жаждала защитить ту идиотскую «Ойле», которая допустила такое с ней. Я вздохнула и наклонилась к Юте так близко, как могла, чтобы той было хоть немного проще говорить.
— Юта, что ты хотела сказать мне?
— Охх… онаххх… не виновата…
— Не оправдывай её. Из-за её нерасторопности пострадали ты и твоя подруга.
— Я не злю…грхрррх… я не злюсь на ту Ойле…
Ундина тоже подошла к столу и положила свою руку на голову Юты, медленно поглаживая макушку.
— Так, я на это не могу больше смотреть.
«Я буду пересказывать тебе то, что она сказала мне».
«Ох… Хорошо, давай».
«Ей жаль, что всё так получилось».
«А мне жаль, что её ранили из-за той идиотки».
«Она просит тебя не сердится на Капи».
«Я не стану прощать её халатность».
«Она также не злится на ту Ойле, напавшую на неё».
«Что?»
«Она говорит, что никто не заслужил так страдать из-за болезни».
«Дурацкие Ойле, они что, вообще никогда не испытывают…»
Я вспомнила все остальные случаи до этого, когда вместо ненависти к своему врагу «Ойле» испытывали лишь жалость. Даже ко мне...
«Угхх…»
Я чувствую, как злоба сменяется другим чувством — чувством жалости.
«Ты в порядке?»
«Чувствую себя погано».
В коридоре послышался звук топота ног. Видимо, Аделин возвращалась с «разведки». Шаги замедлились, и через раскрывшуюся дверь вошла знакомая Штар.
— Аделин.
Увидев лежащую на столе Юту, она замешкалась, затем перевела взгляд на меня, а после на Ундину.
«Плохие новости».
«Что опять?»
«Весь медперсонал в другом крыле перебит».
Я сжала кулак и начала пыхтеть, чуть было не ударив кулаком по столу. Но нельзя было выдавать эмоции остальным, и так всё было паршиво.
— Так… Так… Ладно… Нужно продолжать миссию дальше… Нужно найти Арьяну.
Девушки приподняли свои взгляды и уставились на меня, словно ожидая какой-то команды. Зря, я не командир, лишь протектор, который сейчас не в себе.
— Мне нужно отправиться в старый терапевтический корпус вместе с Ундиной. Вдруг там кому-нибудь потребуется наша помощь.
Пыталась отогнать все негативные мысли, что отвлекали меня от поисков следующих уцелевших, концентрируясь на следующей задаче. Я тщательно обдумывала свой маршрут, и постепенно слова наполнялись чуть большей уверенностью, чем несколько минут назад.
— Габи, мне нужна твоя помощь, так как ты единственная, кто хоть что-то понимает в технических аспектах. Аделин, ты останешься на защите этой комнаты.
— Я сопровожу тебя до конца этого коридора, а после буду держать тут позицию до твоего возвращения.
— Поняла.
«Эй, Юта просит тебя кое-что сделать напоследок».
«Что?»
«Поцелуй её в лобик».
Мне пришлось вновь взглянуть на раненую Юту, что отдалось сожалением внутри. Однако вместо гримасы боли и страха, Юта попыталась выдавить из себя лёгкую улыбку. Ухх... Прекрати улыбаться, будто тебе не всё равно на эту рану... Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к её лбу.
«Чмок»
— Выздоравливай.
«Теперь она точно поправится».
Словно реагируя на слова Ундины, улыбка Юты стала ещё шире.
— Сюз, Илса и… Капи, пожалуйста, присмотрите за ней.
— Ринда, мы с места не сдвинемся, пока ей не станет лучше.
— Хорошо...
Я кивнула всем в комнате, а после приготовилась выдвигаться на следующий этаж. Перед уходом я решила оставить тут свой пустой дробовик, чтобы он не болтался без дела за спиной.
— Шторх, подождите секундочку… Вот.
Капи нагнулась и достала из нижней полки шкафа термитную шашку, а после протянула её мне. Небольшая вещь, которая была бы очень кстати в больших количествах.
— Спасибо.
— Извините, что всего одна. Мы их почти все истратили... Часть забрали те трое «Штар», а другая часть осталась на складе.
— Мы правда хотели бы дать тебе больше, правда-правда!
— Ясно. Возьму то, что есть.
Взяв маленькую вещицу в руки, я убрала её в карман, а сама вышла из помещения с парой подруг.
Мы шли по коридору, почти нога в ногу с Аделин. Она шла впритык ко мне, тихо шепча на ухо:
— Ринда, те деградировавшие «Штар». Я слышала их радиопереговоры.
— Они говорили с тобой?
— Нет, скорее, они
пытались рапортовать, как при обычном дежурстве… Как будто в них остался разум. Искажённый разум.
— Так значит, что те «Штар», отправившиеся вниз…
— Да, я тоже так думаю.
— Вот же--
Я чуть не пнула стоявшую неподалёку кушетку, но вспомнила, что за нами шла Габи, которую отвлекала разговорами Ундина. Но желание нашуметь было перебито размышлениями о том, как ведут себя поражённые реплики. Пока Аделин смотрела на меня, я задумчиво чесала подбородок, обдумывая множество разных предположений, приходивших в голову.
— Это немного объясняет то, как деградировавшие сохраняют контроль над оружием и навыки атаковать. Та «Ойле», напавшая на Юту, по словам медсестры действовала так, словно увидела врага и оборонялась.
— Сигнал, болезнь или вирус, направленный исключительно на реплик?
— Или всё сразу…
Аделин проводила нас до прохода, а затем развернулась и направилась к остальным. Я немного знала устройство этого блока, когда ходила проведать сестру и навестить Шел, поэтому вела группу вперёд, через зал ожидания. Когда мы проходили, Ундина не сводила глаз с двери в центре, ведущей в наблюдательную за операциями. Надо будет её спросить потом, чего она опять увидела такого странного.
В западном коридоре роль ведущей уже взяла на себя Габи. Она подошла к двери, ведущей к технической лестнице, соединяющей оба этажа, но экран предательски горел красным.
— Габи, можешь открыть?
— Секунду... Тут стоит блокировка. Похоже, на той стороне кто-то запер дверь. С этим я уже не справлюсь, извини.
— Проклятье! Есть ли другой способ попасть вниз?
— Ну-у... Арьяна рассказывала, что в здешней уборной обвалился пол, и можно при желании попасть через эту дыру на четвёртый этаж.
— В смысле обвалился пол?
— Труба лопнула и мощной струей ударила в перекрытие потолка, а затем одна из медсестёр чуть не провалилась так, хе-хе...
— Слышала, Ринда? Если пол от Ойле развалился, то тебя он не выдержит и подавно.
— Хватит нести чушь.
— Ам-.. кхм... ладно.
Габи развернулась и попробовала открыть дверь в насосный отсек, но и там тоже оказалось заперто.
— Да что за бред?.. Все проходы перекрыты!
Тут я уже не удержалась и пнула несколько раз по чёртовым дверцам.
— Пока Ринда бесится, у тебя есть идеи, Габи?
— Может, поискать...
— НГХ!
БАМ
— ...в комнатах поблизости карту? У кого-то...
БАМ
— У кого-то она же должна быть?
Шумно выдохнув, я пытаюсь опять заменить гнев рассудком, чтобы помочь Габи с поисками.
— Ладно, ждите здесь.
Я отправилась в затопленный туалет, который, невероятно, был не заперт, где я увидела мертвую «Ару», лежавшую у стены. Рядом было видно отсутствующий пол и просто огромную лужу воды, от которой следовало избавиться, чтобы воспользоваться дырой в полу. Когда я снова взглянула на Ару, мне в глаза бросилась карточка допуска в помещение контроля насосов. Повезло, что техник не уползла вместе с карточкой куда-то под пол. Присев на колено, чтобы забрать карточку, я осмотрела Ару повнимательнее: на ней были раны от порезов, говорящие о гибели от потери большого количества компонент-крови. Но взгляд… в нём было какое-то умиротворение, словно она знала, чем всё закончится, и не боялась…
С карточкой в руках я вышла наружу и открыла нам дверцы в комнату с насосами. Вокруг были датчики, изображения трёх резервуаров, компьютерная панель и пара древних, как сама станция, агитплакатов. Воду следовало перегнать так, чтобы был опустошён резервуар «А», тогда и можно будет спускаться вниз... или резервуар «B»...
— Габи, ты понимаешь, как перекачать здесь воду?
— Конечно понимаю. Тут легко.
— Молодец. Умная.
— Здесь же инструкция по откачке.
— … Хорошо тогда.
Габи потратила некоторое время, смотря то на записку, то на кнопки подачи воды. Помогая себе инструкцией, она нажимала на кнопки, после чего вода перетекала из одного резервуара в другой. Осталось ещё, чтобы механизм перекачки накрылся, и тогда оба медицинских корпуса утонут в воде.
— Из резервуара А в резервуар B; из резервуара B в резервуар C…
«Если такие проблемы в новом корпусе, боюсь представить, что в старом».
«В старом море воды и затопленные помещения. Удивительно, что там ещё что-то функционирует».
«Чтобы отремонтировать «Серпински», потребуются миллионы марок».
«Я думаю, что проще снести здесь всё и отстроить заново».
«Чтобы забыть?»
«Да, Ундина, чтобы забыть…»
Габи ещё несколько раз нажала кнопки перекачки воды, после чего во всех трёх резервуарах её стало находиться примерно одинаковое количество. После этого стала доступна процедура откачки воды с затопленного этажа, которую Габи привела в исполнение. С этой частью беды мы разобрались, а после покинули комнату.
— Габи, как много времени пройдёт, прежде чем вода вновь начнёт поступать внизу?
— Примерно цикл, я не знаю...
— Ясно. Можешь бежать к остальным.
— Ринда, Ундина, удачи вам найти кого-нибудь! Надеюсь, вы встретите Арьяну! Живую и невредимую!
Габи помахала нам рукой, а после бегом ринулась в комнату к подругам. Мы с Ундиной проследовали в уборную и стали осматривать освободившийся проём в полу. Внизу было едва видно, но по крайней мере, лампы работали. Зону приземления я видела плюс-минус хорошо. Огромный поток воды должен был затопить всех деградировавших в округе, так что сразу под удар мы не должны были попасть. Ундина попыталась пошутить про особенный поход в туалет, но я не придала значения её дурацкому юмору.
— Высоко…
— Приемлемо.
— Тебе легко говорить, я же меньше тебя.
— Тогда я тебя поймаю, когда приземлюсь.
— Но что если...
— Ты нужна мне внизу.
С этими словами я решительно прыгнула в расщелину.
