***
— ... Ещё раз! Ещё раз! «БАХ» — ... Почему она поднялась? Я же в неё выстрелила?! — Лучше не думай об этом. Сама как? — Броня выдержала... Она ведь была нашей сестрой! Какого чёрта происходит... — Не знаю... Я не знаю, солдат... Тащите её в крематорий. — Есть, фрау офицер... Все последние сообщения, что я получала, были про столкновения с деградировавшими внутри этажей. У некоторых из протекторов ощущалось серьёзное волнение в голосе, что оказывало эффект и на остальных, включая меня. Пока шли переговоры об уже третьей по счёту схватке с деградировавшими за последний час, я сидела в оружейной комнате и пересчитывала оставшийся боезапас. Что кончится быстрее: реплики или патроны? Реплики или патроны? — Есть сообщения о группе реагирования, С3920? — Никаких вестей. Ушли сражаться в восточное крыло первого этажа и до сих пор не отозвались. — Может, сбежали? — Нет... Никто не пользовался подъёмником наверх уже несколько циклов. — А это не они отправлялись за той свихнувшейся «Колибри» вдогонку? — Они... Видимо, та мелкая дрянь им смогла отомстить после смерти. — Чёрт... Тогда другой вопрос, а кто ИМИ займётся? Я краем глаза ухватила тетрадь по оформлению выдачи снаряжения, увидев выпирающий из неё листок. Странно, моя сменщица С3915 обычно никогда мне ничего не писала. Подняв листик, я вижу адресованную ей надпись, написанную кем-то впопыхах: «К4245 ВЗЯЛА ПАТРОНЫ В 5 УТРА ЗАПОЛНИ ЖУРНАЛ» Я пролистала тетрадь на последнюю страницу, чтобы с неприятным удивлением обнаружить оборванную запись в районе трёх часов ночи. Были указаны К4234, К4235 и С3920, что они пришли сюда за снаряжением и... ...... Мне... стоит сообщить «Адлеру», чтобы мне на замену выслали хоть кого-нибудь. Ох, Адмирал, я, может, и не общалась с сестринскими репликами из второй смены, но от этой записки я почувствовала сильное ощущение угрозы. Если с моей сменщицей и было всё в порядке, то она уже давно должна была вернуться, чёрт бы её побрал. Сейчас, как никогда, я хотела бросить всё и рвануть наверх, чтобы нарушить карантин и вызвать хоть какую-нибудь помощь. — Ближайших охранных модулей, что ещё не валятся с ног, прошу прибыть в санчасть, второй этаж, юго-восточный коридор. Код — серебряный. Мои раздумья прервал сигнал о помощи. Код серебряный — захват заложника в медицинском учреждении. Оставлять мне пост не предписано, но я чувствую, что просто скрываюсь за парой железных дверей, пока все остальные сражаются на этажах. В конце концов, если никого не озаботило отсутствие охраны в оружейной этим утром, то я думаю, что выделить лишний час на помощь своим я могу. Проверив кобуру, сжимаю шокер покрепче и отвечаю на призыв через рацию в броне. — «Шторх» — С3901, вызов приняла, выдвигаюсь. Вся станция «Серпински» уже давно сходит с ума, просто я старалась огородить себя от всего этого...***
Прибыла так быстро, как могла. Благо, мне не далеко. У закрытой двери, где нарушитель держал заложников, уже стояла группа потрёпанных боями на этажах «Штар», стоя у входа и держа его на прицеле. Лишь одна из них была в чистой и ухоженной броне, как я, а офицерского модуля среди них я не наблюдала совсем. Протекторы просили стоявших рядом гештальтов в медицинской и повседневной форме разойтись по сторонам, а им самим мешало пройти внутрь, как я считаю, отсутствие пуленепробиваемых щитов. — «Штар» — К4203, какова обстановка? — Реплика «Ойле» была обвинена в деградации личности. После предложения мирно пройти в санчасть для подтверждения и оформления протоколов, окончательно утратила над собой контроль и взяла гештальта-фельдшера в заложники. — Ясно. Есть предположения насчёт её проявления деградации? — Никаких. По словам Ойле-медсестры, она несла какой-то бред про то, что «это уже происходило». — «Это уже происходило»? — Да, что-то невнятное про то, что она уже «видела» подобное когда-то. У неё тоже видения, как и у меня? В таком случае лучше будет, если я пойду туда первой и попробую поговорить с ней. Вряд ли она успела деградировать целиком, раз страшится за свою жизнь и держит заложника. — Я займусь этим. — При всём уважении, мы ожидали техника, чтобы отрубить в помещении свет, а затем устранить дефектную, не навредив гештальту. Так-то мы давно могли взять её грубой силой. — Я попробую успокоить её и убедить сдаться. Сейчас она, вероятно, сильно напугана и деградация может мгновенно ускориться в любой момент, что поставить жизнь гештальта под угрозу. И раз тот гештальт — честный слуга нации, то мы не можем рисковать его жизнью. — Хорошо. Каким будет сигнал, чтобы мы ворвались, если ситуация начнёт ухудшаться? — Пара выстрелов. Товарищеские протекторы посчитали мою затею авантюрой, но дали мне пройти. Работу в такой ситуации предпочтительно отдавать «Штарам», но нам, «Шторхам», тоже необходимо быть готовыми на случай подобных инцидентов. Я достаю из кобуры пистолет «Протектор 75» и вешаю шокер на пояс, после чего решительно захожу в санчасть. Сама «Ойле» прячется за ширмой, так что её и заложника сразу не увидеть. Благодаря свету от лампы, по движущимся теням я смогла определить, что она держит некий предмет в районе шеи заложника. Я медленно иду вперёд, при этом давая знать о своём единоличном присутствии громким шагом. Сейчас главное не молчать, а применять тактику переговоров: — Я здесь не для твоего устранения. Молчит. Но слышно тяжелые вздохи гештальта-фельдшера. Я осторожно подхожу к ширме, внимательно следя за изменениями в движениях теней. — Ойле, если ты убьёшь гештальта, то сделаешь себе только хуже. С высоты своего роста я переглядываю через ширму и вижу реплику, держащую острие скальпеля рядом с горлом фельдшера. У неё очень нервный взгляд, глаза бегают, смотря то на меня, то на гештальта. Раз мы видим друг друга, то уже нет смысла дальше играть в прятки, так что я выхожу прямо к ним с опущенным пистолетом в пол, но продолжая держать палец на спусковом крючке. — Зачем ты схватила его? Она не отвечает, а её глаза начинают бегать ещё быстрее. — Ты хочешь навредить ему, потому что он тебя обидел? — НГГХ!.. Рука Ойле дёрнулась, что оставило неглубокую царапину на горле гештальта, но вытекающей крови я не увидела. — Ослабь хватку. Он напуган, я в тебя не целюсь, а у тебя дрожат руки. Ты можешь нанести ему физический ущерб. Похоже, подействовало: скальпель отдаляется от горла. Теперь нужно установить контакт... — Какое у тебя прозвище? Вы, «Ойле», часто даёте его друг другу. Только не молчи. Она несколько весьма напряжённых секунд пыталась выдавить из себя хоть слово и, наконец, ответила: — Друзья… друзья зовут меня Тес… — Тес? Как тесто? — Да… — Значит, одна из кухарок? Хорошо, Тес, расскажи мне про всё, что случилось. Я здесь как раз за тем, чтобы выслушать. — А какой смысл?! Как можно объяснить то, что я видела?! — Тес, не кричи, я правда пришла поговорить. — Вы лжёте! — Я дала тебе шанс и не выстрелила. Теперь дай и ты мне шанс. Тес замолчала. Похоже, что она испытывала внутренний конфликт: рассказать мне о видениях или нет, считая, что я просто блефую. Прямо сейчас, когда она опустила взгляд в пол, я могла выстрелить. Мне бы хватило скорости реакции на это. Но я здесь не за этим... — Хорошо… я попробую всё рассказать. — И отпусти гештальта-фельдшера. Это единственное условие, которое ты должна выполнить. Я скажу остальным, чтобы они не входили сюда. Деградирующие реплики способны на многочисленные нарушения, но чтобы «Ойле» взяла заложника — о таком мне раньше думать не приходилось. Сейчас он служил единственной её надеждой на то, что она поживёт лишний час. Лицо Тес сильно напряглось, когда я попросила освободить заложника, после чего она направила скальпель в мою сторону и тревожно спросила: — Обещаете? — Обещаю. Это заняло у неё где-то полминуты, но наконец, она собралась с духом и отпустила бедного парня. Я сопроводила гештальта в обратно в коридор, где уже стояла подоспевшая «Ара» с набором электрика, ожидая команды «Штар». Разговор с Тес у нас только начинался, поэтому я попросила отряд снаружи ещё немного подождать. — Это пустая трата вашего и нашего времени. Я ничего не ответила и просто зашла обратно внутрь. Тес сидела на полу там же, где и была, опустив голову вниз и держась за неё руками. Я подошла к ней и облокотилась на стол, стоявший рядом. — Ты можешь начинать говорить. У нас не так много времени, но мы совершенно одни. Она все ещё не поднимала на меня взгляд, таращась куда-то в пол. Её пальцы тряслись и едва удерживали скальпель в руках от падения на белую плитку. — Я хочу услышать о том, что произошло. Было видно, что ей едва удаётся сдерживать себя, чтобы не заплакать. Я начала переживать, что, возможно, уже бесполезно пытаться заговорить с ней, но всё же, выждав какое-то время, она наконец подала голос. — Я уже не знаю, что и думать… Сначала все эти странные и жуткие новости, что реплики и гештальты заболевают, что наша командующая слегла, что мы теперь сами по себе... Что всё вокруг просто начинает разваливаться на части... Она сделала паузу, которую я не пыталась перебить. На стене висели часы, тиканье стрелок которых было единственным источником шума здесь, не считая приглушённого гула снаружи. — И кроме всего прочего… я стала видеть страшные вещи… Будто… будто все мы ходим и охотимся друг на друга. Наконец Тес не выдержала и начала плакать, сдавленно пытаясь выговаривать слова. Скальпель выпал из её рук, и она прикрыла своё лицо от стыда и горя. — Так не должно быть… я не дефектная!.. Я уже несколько раз брала кухонный нож и постоянно видела, как я замахиваюсь им на кого-то!!! Она сильно плачет. Но сказанное ей было именно таким, каким я всё и представляла. Не было смысла продолжать держать оружие наготове, так что я вздыхаю и присаживаюсь на пол рядом с ней, убрав пистолет в кобуру. — Ты не одна такая. — … В каком… в каком смысле? Я взглянула в её глаза, а она в мои. Две дефектные нашли друг друга. Было бы забавно, не будь всё это так грустно. — Я тоже вижу вещи. Как будто мы все медленно катимся к чему-то. — Что... что вы видите? — Сегодня разговаривала с Арой, но внезапно меня словно накрыл приступ головной боли: казалось, что этот разговор уже был, но… в более жёсткой форме. Что я подралась с ней. Я тоже вижу лишь насилие… Она подуспокаивается, это хорошо. Тес убрала руки от лица, а я понимающе посмотрела на неё. Мне было не так удобно здесь вытягивать ноги, так что я согнула их в коленях, как и сидевшая рядом со мной кухарка. — Это уже второй такой случай у меня. Предыдущий был несколько циклов назад. Я собиралась сделать что-то нехорошее. И... через мой разум будто пропустили плёнку фотокамеры, показывая странные, но до боли знакомые коридоры станции. И там не было ничего хорошего. — Вам… тоже мерещатся эти вещи?.. — Да. И не нам с тобой одним. Этим утром была устранена одна «Штар», напавшая на одну из «Ойле». До этого эта деградировавшая подкрадывалась ко мне ночью и что-то повторяла про то, как она уже через всё это проходила. — Значит... что нас ждёт деградация? — Нас с тобой — определённо. Скажи, Тес, тебе снятся сны? — Д-да... Я едва пришла в себя от одного кошмара... — Вот и мне снятся. И моей сестре тоже. Может, и всем на «Серпински», но никто не хочет говорить об этом. Или не хотел... В любом случае, может, моя сестра что-то и не договаривает, а может, что только у нас с тобой серьёзная запущенность. И почему же нам не снится ничего, кроме этой станции... Я приобнимаю Тес и слегка глажу её по голове, но меня одолевает тоска. Приятно наконец поговорить с кем-то, кто может понять, что на самом деле со мной происходит. Но то, что это никак нельзя контролировать, и что другие просто сходят с ума — это ужасно. Я думаю, что всё было бы капельку проще, будь у нашей беды имя и физическое воплощение... — Мне очень страшно… что же со мной будет? Что нам теперь делать? — Если эти видения действительно пытаются нам что-то сказать, значит, мы должны быть готовы к тому, что случится. Моя сестра упомянула, что вопрос окончательно решится на этой неделе. — Но ведь неделя закончится всего через два цикла!.. — Я знаю, знаю... Дрожь Тес проходила по моей ладони, словно вибрация. Но она уже не плакала, нет. Если от первых прикосновений ей казалось, что я её обижу, то теперь она сама подставляла макушку для поглаживаний. Но долго так сидеть мы не могли, ведь нас ждали. Наконец, поднявшись, я протягиваю ей руку, чтобы она тоже встала. — Тес, ты раскаиваешься за то, что напала на гештальта? — Да... Я правда больше злюсь на себя за то, что не выдержала страха... От этого пострадал невинный. Я... могу попросить у него прощения перед тем, как вы отведёте меня в камеру? — Можешь. И ещё... — Да?.. — Никому не говори о том, что тебя посещают видения. Списывай всё на стресс, усталость и недосып. Тебя подвергнут допросу, возможно даже жёсткому, но если ты решительно будешь доказывать, что ещё способна служить, то есть шанс, что тебя не утилизируют. Работников на станции осталось немного, так что просись куда угодно. Если с тобой не захотят разговаривать подруги после этого, то говори им, что за тебя вступилась «Шторх» под номером «Тридцать девять, ноль один». Теперь пойдём, пока нас самих не вытащили отсюда. В коридоре прибавилось ещё пара «Штар», освобождённых от какого-то задания. Теперь эту группу протекторов уже возглавлял полноценный офицер, способный отдавать приказы своим подчинённым. Согласно протоколу следовало, что нарушитель идёт впереди, а уже за ним идёт и внимательно наблюдает протектор. Так что я положила свою руку на спину Тес, чтобы показать остальным, что всё в порядке. — Увести её. «Штар» — К4120 скомандовала своим подчинённым, и те повели Тес в известное им направление. Кухарка озиралась по сторонам и пыталась найти раненого ей фельдшера, но когда она заметила его, то тот отвернулся и направился в противоположную сторону. Я продолжала смотреть вслед уходящей Тес, не зная, переживёт ли она процесс допроса. За несколько шагов до поворота Ойле бросила свой последний взгляд на меня перед тем, как исчезнуть из поля зрения. — Молодец, сэкономила пару пуль. Вот только эти милые беседы не обратят процесс деградации вспять. — Знаю. Но живой она ещё может послужить нам. — До тех пор, пока не сорвётся опять. — Знаю... — Ладно, больше нет смысла караулить санчасть, окончим на этом. Офицер жестом скомандовала своим, что ситуация с заложником разрешена, и можно было расходиться. «Ара» отодвинула напольную плиту и залезла внутрь, гештальты возвращались на рабочие места, а одна из подчинённых «Штар» обернулась и показала мне большой палец. Ха, спасибо. Ну а меня ждало очередное заполнение протокола.***
Отчёт по инциденту с заложником, от реплики «Шторх» — С3901. Субъект: реплика «Ойле» — S2991. Обвинение: нападение на медицинский персонал; захват заложника; отсутствие на рабочем месте; Описание: в 14:27, данная «Ойле» была вызвана в санчасть в связи с нервным срывом на своём рабочем месте. Из-за переутомления и недосыпа данная реплика проявила агрессивное поведение во время обследования и посчитала, что ей будет нанесён ущерб вместо помощи. Вследствие чего она поддалась панике и взяла в заложники гештальта. В результате переговоров гештальт был освобождён, сама «Ойле» сдалась службе охраны. Статус: пребывает в комнате дознавания под стражей. Примечание: в связи с нехваткой рабочего персонала, предлагаю вынужденно переназначить её на другую работу на увеличенные смены в качестве наказания. Я пытаюсь сохранить жизнь нестабильной реплике, умалчивая некоторые детали и смягчая меру наказания. В любом другом случае я бы порекомендовала немедленно избавиться от неё, но сейчас я даже не знаю, что и думать. Ведь я сама нестабильна и уже нарушила кучу протоколов, не обратившись немедленно, куда следует.***
Возвратившись к себе, я на свою голову вновь включила радио, чтобы послушать новости. Теперь я стояла и потирала переносицу, крепко сжимая рукоятку электродубинки. Среди различных переговоров начинали проскакивать весьма паршивые сообщения, полученные от оставшихся техников: что на каждом этаже находятся деградировавшие реплики, скрывающиеся в отдалённых запертых помещениях. Неизвестно их количество, но точно ясно одно — без крайних мер безопасности мы можем считать себя покойниками. Я намереваюсь зайти после смены и подать администратору заявление с просьбой дать свободный доступ на ношение любого вооружения с собой для протекторов. Мы и так практически не снимаем брони, так что это будет лишь ещё одной ответной мерой на происходящее здесь. «Тук-тук-тук» Три ритмичных стука, что для меня сродни холодному душу. Интересно, что на этот раз? Снова булочка или, может, что-то другое с кухни? Хм, мне определённо стоило завести с «Ойле» дружбу много раньше: так бы я могла каждое своё дежурство получать какую-нибудь вкуснятину. Подойдя к наборной панели, я открываю дверь и вижу перед собой... — Рина? — Привет ещё раз, «Ноль первая». — Привет. Перерыв или просто заглянула по пути? — И то, и то... В руках у Рины находился бумажный пакет, внутри которого находился свёрсток в фольге, что Рина принялась доставать и разворачивать. Горячие пары исходили из округлого предмета, навевая приятные мысли. — Тоже булочки? — Булочка... Последняя... Мы сегодня лишились одной из кухарок. Вот... Захотели отблагодарить тебя за сегодняшнее. — Тогда, может... Разделим её на двоих? — Как вчерашний пряник? — Именно. У тебя ведь есть свободная минутка? — Парочка точно найдётся... Не так уж и много приходится возиться с бумагами, когда добычи почти нет. — Ясно. Что ж, входи. В обычный цикл я бы ни за что не допустила постороннего сюда. Но сейчас, думаю, что никто не будет против, если я на пару минут закрою глаза на свод правил. Не впервой мне. Пригласив Рину жестом пройти в смежный коридор с оружейной, я достала булочку и разломала её напополам, держа над пакетом, чтобы не просыпать крошки. Протянув половинку Рине, облокачиваюсь о стену и готовлюсь жевать свою. Рина решает тоже прилипнуть к стенке, повторяя движения за мной. Она стояла очень близко ко мне, но я не была против. Даже могла бы погладить её волосы, если бы не булочка в одной руке, а электродубинка в другой. — Так вот ты где служишь? Охраняешь за той дверью целый арсенал? — Ага. А арсенал охраняет нас. — Забавно, ведь мой офис находится не так далеко от тебя. Странно, что мы не встречались раньше. — Может, встречались и просто игнорировали друг друга. — Может. Жаль, что так выходило. — Кстати, хотела бы повторить наш вчерашний танец? — Да. Встреча, что организовала Шел, разбавила гнетущую обстановку в нашей комнате. Пока утром всё опять не впало во мрак... Но должна отдать должное Бит — не знаю, что ты ей такого наговорила, но она суетилась с нами и пыталась каждого лично подбадривать. — Бит молодец. Да и вы все, раз вышли на рабочие места, несмотря на полученный стресс. — Мы привыкли чувствовать себя в безопасности в нашей комнате, но теперь... я больше ни в чём не уверена. — Я живу рядом с вами. Если что, то вы всегда можете позвать меня или мою сестру на помощь. — Учту, спасибо. — Эй, нам всем нужна эмоциональная разрядка, так что предлагаю чаще встречаться друг с другом. Мне понравились танцы, а ещё мне нравятся эти булочки. — Хех. Я попробую обсудить это с девушками, чтобы они навещали тебя в свободные минутки. Им самим не помешает отвлечься от дурных мыслей... А тут протектор, с которым можно свободно поговорить. Булочка была сладкой, но не настолько, чтобы захотелось перебить её привкус стаканом воды. Я держала у рта пакет каждый раз, когда делала укус, чтобы не сорить, а затем передавала его Рине. Всего за четыре укуса моя половинка прекратила существовать, но я радовалась и такому. Закончив жевать, я раздумываю над тем, чтобы облизать свои пальцы. Хмм... Почищу их так, чтобы не марать оружие, затем вытру тряпкой. Рина тоже успела поесть, после чего приготовилась уходить по своим рабочим делам. — Было вкусно, но мало. Навещай меня, раз тебе недалеко, я лишь буду только рада. — Да... Ещё увидимся. Хорошо, что наши покои расположены рядом, правда? — Правда, хоть раньше я бы так не сказала. Без обид. — Что было, то прошло. Рина уже дошла до выхода и открыла дверь, как вдруг мне захотелось остановить её. Вспомнив про то, какой опасности подверглась сегодня Шел, я начинаю беспокоиться за своих новообретённых знакомых, отчего кладу свою руку на плечо Рины и разворачиваю лицом к себе. — Послушай... Если что случится, что-то крайне скверное, то попробуй найти меня здесь. Хорошо? Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить вас. Красные окуляры Рины, казалось, засияли ещё ярче после моих слов, и она начала быстро кивать головой. — Я-я... Я запомню, где найти тебя. — Отлично. И расскажи своим подругам, чтобы тоже знали. Вдруг пригодится. — Хорошо! Кстати... я, кажется, только что придумала тебе имя! — Назовёшь сейчас? — Потом! В более подходящей обстановке! — Хмх, ладно. В момент лицо Рины растянулось в широкой улыбке. Отпустив её обратно на службу и закрыв дверь, я тут же ударила себя по лицу. — Ну почему я не додумалась спросить, где именно она работает? Ээх... Вот бы не забыть про это при следующей встречи.***
До конца рабочего дня я соскучиться не успела: то и дело прибегали различные протекторы за снаряжением, каждого из которых я старалась оформить в журнале. Но и про обращение к «Адлеру» я не забыла, оттого посреди ночи сидела за столом под светом лампы и заполняла заявку на нового сторожа здешней оружейной и на просьбу выдать протекторам разрешение на ношение табельного оружия на постоянной основе. Сейчас, в три ночи, было особенно одиноко. Не так, как если бы я просто сидела где-то одна вдали от всех, а скорее, в том понимании, что где-то в задней части моего мозгового процессора звучал сигнал, говорящий, что в эту самую минуту мог погибнуть или деградировать ещё кто-то. Я заполняла формуляр, не переставая думать о том, вернулась ли моя сестра из шахты? Всё ли с ней в порядке? Спят ли мои знакомые крепким сном, и никто их не тревожит? Очнулась ли Шел? Насколько плохо всё будет... буквально через сутки. Как только я закончила заполнять обращение, то уже не спешила включать радио и настраиваться на волны протекторов. Мне и так хватает дурных новостей, а навещавшие меня протекторы практически все как один выглядели уставшими в покрытой чужим оксидантом броне. Даже техник приходил всего единожды, забрав разряженные батареи и поломанные электродубинки, но так и не вернувшись обратно. Я дожидалась окончания последних часов в полной тишине, оставаясь наедине со своими мыслями. Медблок был как раз по пути на этаж к администратору, так что выждав отметки в шесть утра, я убрала свой шокер в шкаф вместе с кобурой, взяла заполненную бумагу и направилась к лифту, не спеша шагая через коридоры, в которых мне казалось, что я была единственной на весь этаж, хоть это и было не так.***
В зале ожидания сидело несколько гештальтов-шахтёров, а также одна из «Штар», чьи глаза, казалось, были готовы закатиться на 180 градусов. Пол был затоптан, а под некоторыми из седушек были пятна крови. Я не видела, чтобы хоть кто-то здесь мыл полы ни прошлой ночью, ни этим утром. Похоже, что оставшихся уборщиц можно было пересчитать по пальцам одной руки. За окном регистратуры сидела одна из «Ойле»-медсестёр, что-то заполнявшая в картотеке с уставшим видом на лице. Я подошла к окну и слабо постучалась, стараясь привлечь её внимание. — Здравствуйте. Могу ли я узнать о состоянии поступившей прошлым циклом «Ойле» — S2919? — Минуту… S2919 готовится к выписке за неимением тяжелых травм. — Я могу навестить её? — Да, она в южном коридоре, вторая от входа палата. — Благодарю. Странное ощущение — прогуливаться по тем же коридорам, в которых я была цикл назад. За короткое прошедшее время здесь, тем не менее, ощущались серьёзные изменения: если на этаже выше я шагала совсем одна, то здесь, наоборот, — слишком много реплик и гештальтов. «Ойле», «Ара», «Штар» даже одна «Шторх»: все сидят и ждут, когда к ним подойдёт медперсонал. Кто-то кашляет, кто-то держится за лоб, кто-то ждёт дозу медикаментов и выписку. Несколько пациентов были расположены на кушетках, стоявших прямо в коридоре, отчего мне стало жаль их. Тут едва можно говорить о поддержании порядка, когда некоторые из протекторов выглядят так, словно умоляют о милосердной пули. Проходя мимо одной из коек, где пациенту уже не оказывалась никакая помощь, я обратила внимания на высунутую руку из-под пелёнки: с больного не успели даже содрать медицинский халат. Приподняв простыню, я увидела искривленное в гримасе боли лицо Бруно Фегелейна. На его койке была прикреплена учётная запись, где говорилось об отравлении сильнодействующими медицинскими препаратами примерно в «02:48» ночи. Чёртов паникёр, видимо, решил избрать лёгкий путь уклонения от своих врачебных обязанностей. Найти палату Шел не составило большого труда, но и таблички на дверях лишними не были. Коротким мелодичным постукиванием о дверь я заявила о себе, чему сама удивилась — этому я у «Ойле» научилась? Вышедшая на звук реплика-медсестра быстро подняла взгляд и оглядела меня, а затем вновь уставилась в свой лист назначений. — Протектор «Шторх». Приветствую. Чем я могу вам помочь? — Я пришла увидится с «Ойле» — S2919. Мне сказали, что она лежит где-то здесь. — Да, она тут. Её уже выписали, так что можете сопроводить данную девушку до лифта. Я кивнула и прошла внутрь палаты к Шел, которая, в отличие от многих, не лежала на кушетке, а сидела на ней и бодро махала ногами, осматривая комнату. — Привет. Как боевой настрой? — Ах! Это вы, фрау Шторх! Ну же, подойдите ближе ко мне. Я сделала к ней несколько шагов, но она показала жестом, чтобы я подошла ещё ближе. Как только я это сделала, то тут же попала в крепкие объятья Шел. — Я как только пришла в себя, то спросила, как тут очутилась. Мне медсёстры рассказали, что некая высокая и элегантная реплика донесла меня сюда на руках, но так как я знаю лишь одну подобную, то сразу решила, что вас надо вознаградить! Её объятия оказались неожиданностью для меня. А она не отпускает. Нет, конечно, меня приобнимала «Шестьдесят пятая» до этого, и было несколько хороших рукопожатий с последующими похлопываниями по спине, но чтобы так вцепиться и обнять обеими руками... — Забавно вы дрогнули, вас никто не обнимал до этого? — Нет?.. — Как вернусь, скажу девочкам, чтобы они это исправили. Вы заслужили все наши обнимашки. — Больше обнимашек? Я... приму их с честью. — Отлично! Будем нахваливать нашего протектора всеми почестями. Кстати о наших подругах, как они? — Чувствовали себя тяжело после произошедшего прошлой ночью. Бит в твоё отсутствие занималась поднятием морального духа и отправкой всех по рабочим местам. Шел, наконец, отпустила меня после продолжительной хватки, а затем с лёгкой грустью в голосе заговорила: — Бит… кажется более стойкой, чем остальные, но это когда в комнате есть кто-то ещё… Надо будет её тоже крепко обнять. — Обнимешь, как дойдём до них. Ты готова идти? — Более чем. Здесь слишком тяжёлая атмосфера, и я искренне сопереживаю Илсе и остальным медсёстрам. — Видела. Пойдём. Шел спрыгнула с кушетки, после чего встала по правую руку от меня, и мы вдвоём вышли в коридор. Путь до лифта сопровождался гневными рассуждениями и жестикуляцией Шел о том, что её могли выписать ещё вечером, но вместо этого оставили ещё на десять часов дополнительного осмотра, а она так хотела в свою комнату. Что ж, этого я и ожидала, что она очнётся куда раньше, чем её отпустят, но мне было важнее узнать детали нападения деградировавшей Штар той ночью. — Расскажи мне о том, как всё произошло. — Да что рассказывать... После завершения того прекрасного вечера, мы разлеглись по койкам и какое-то время тихонько обсуждали ваш танец. Вы действительно произвели на нас впечатление. А Рина так вообще говорила, что это был уникальный опыт танца с вами. — Это приятно слышать. — Затем посреди ночи к нам начали стучаться. Причём так, знаете, громко, грубо и не ритмично. Моя с Бит койка находится ближе всего к двери, поэтому я проснулась и пошла первой проверять, кто там решил нас разбудить всех. Мы прошли южный коридор и вышли в промежуточный, заполненный по обе стороны каталками и стойками с капельницами. Шел сузила глаза и сжала руки в кулачки, когда разговор стал доходить до момента удара. — Стоит эта чертовка как истукан, а на голове платок, словно она преступник в розыске. Я спрашиваю: «Что вам нужно от нас? Сейчас время сна». А она давай кричать, как визгливое животное… — Значит, сначала кричали не вы, интересно… — Я смотрю на неё и говорю: «Вы что творите? А ну немедленно ушли отсюда!». А она взяла и как приставила свой шокер к моей груди, что у меня зубы чуть язык не откусили. Дальше всё словно накрыло чернотой… Помню, как меня окружили мои подруги, и как у них дрожал голос. Больше ничего не помню… Мы вышли в зал ожидания и вызвали лифт. Народу стало меньше, но я беспокоилась, что им просто дали что-то от кашля и отправили обратно по комнатам, раз лифт пришлось ждать с седьмого этажа. Шел резко изменила свой тон и мрачно спросила меня: — Эта реплика… вы не дали ей причинить вред другим? — Мы от неё избавились. Я лично помогала дотащить её до морга. — Ох… Но пусть будет так. Когда лифт приехал, мы пропустили мимо себя группу реагирования, что несла с собой очередной мешок с чьим-то бездыханным корпусом внутри. Я кивнула дружественным протекторам, после чего нажала на панели кнопку шестого этажа. Рукой я почувствовала, как мой формуляр что-то дёргает, и увидела держащуюся за него Шел. — А что это у тебя такое интересное здесь? — Заявка «Адлеру». Сначала сопровожу тебя до остальных, а после к нему поеду. — О, так меня конвоируют, как важную персону? — Хех, вроде того. Обещала Бит сопроводить тебя, вот и исполняю обещанное. — Для меня честь иметь такого телохранителя. — Кстати, ты смогла отоспаться перед выходом на рабочее место? — Немного. Ты не переживай, я выйду вместе с остальными, чтобы поддержать их. Если бы меня выписали вчера, то я бы ещё успела подняться на первый этаж и вместе с Бит закончить рабочие часы. — Похвальное рвение, молодец. Уже в лифте я наконец обратила внимание на место, куда пришёлся удар от электрошокера: мне казалось, что в районе груди просто остаточный след, который можно было легко вымыть, но повреждения оказались хуже, и теперь там красовался шрам, что был замазан застывшей полиуретановой пеной. По сторонам от шрама тянулся след от ожога, а значит, я недооценила степень заряда применённого деградировавшей. Шел, увидев, куда я смотрю, смутилась и прикрыла место рукой. — Это просто небольшое повреждение, оно мне никак не мешает. Не стоит так смотреть на него... — Красота превыше всего, да? — Эх, вам, протекторам, видимо, этого никогда не понять. В голосе Шел не было упрёка, так что я усмехнулась. Когда мы прибыли на свой этаж, то Шел поднесла палец к губам и жестом попросила меня не шуметь на выходе. Я раскусила её замысел и начала подкрадываться к двери в гнездо Ойле, пока не подошла к ней вплотную. — Сначала я захожу, а потом ты? — Скажи им, что меня не стало. — Э-э-эм... — Просто розыгрыш! Я все кулачки возьму на себя. — Ох, ну и идейки у тебя. А ты та ещё юмористка. — Какая есть, хе-хе. — Ладно, стой тут. Шел отошла к левой стороне от меня, чтобы не попасться сразу на глаза к подругам. Я вздохнула, представляя, какие эмоциональные ощущения подарит остальным данная выходка, но раз Шел просит, значит, знает, что делает. Подняв кулак к двери, я сделал пару громких постукиваний, чтобы разбудить девушек. Через пару мгновений внутри послышалось шевеление и то, как некто спустился с кровати и топал сюда. Бит была первой, кому предстояло «посчастливиться» услышать о возвращении её подруги. — «Ноль первая»? Что... Ты с новостями? — Ваша подруга Шел... Она умерла. — Нет... Я думала, что только Бит не спала, но по всей комнате раздались ошеломлённые вздохи и всхлипывания. Мне было крайне неловко от вида поникшей Бит, что в момент ссутулилась и пыталась подобрать хоть какие-то слова, пока Шел стояла где-то рядом. — Ты ведь... говорила, что с ней всё будет в порядке, ты ведь... З-забудь... — Мне жаль. — Просто... просто... Остальные девушки начинали подниматься со своих кроватей и печально смотреть на меня, а Рина вообще сжимала подушку и откнулась туда лицом. Я держала свои руки за спиной и резкими движениями указательного пальца приказывала Шел, чтобы она немедленно вышла из-за угла. Та, хвала Адмиралу, решила, наконец, действовать. — Да, я умерла. Умерла от скуки без вас! — Шел!! Бит моментально сорвалась с места и ринулась в объятия. Новая волна оханей прошла по комнате, но на этот раз удивлённая и восторженная. Все хотели присоединиться к Бит и заобнимать свою, как считалось, утерянную подругу. — Почему ты так пугаешь нас! — Прости! Я хотела устроить сюрприз! — Дурочка ты, вот кто! И сюрпризы твои дурацкие! — Прости-прости! Я отошла в сторонку, чтобы не мешать девушкам окружать горе-выдумщика и символически постукивать её по голове и по спине. Бит бросила на меня гневный взгляд, который сменился милостью, едва Шел принялась обнимать её в ответ. — Шел! — Какой у тебя жуткий шрам! — Он не болит? Тебя не тревожит? — Затаскивайте её в комнату, там мы её заобнимаем! — И постукаем! — А потом ещё раз заобнимаем! Изо рта Шел выходили разнообразные «Ай» и «Ой», когда каждая из восьми Ойле наносила ей оплеуху, а затем принималась обнимать с новой силой. — Вот ваша Шел в целости и сохранности, как и обещала, а мне пора. — Мы думали, что у тебя сегодня цикл отдыха. — Мне наша фрау «Шторх» сообщила, что ей необходимо к администратору, а вон та бумажка в её руках — к серьёзному разговору. — Тогда увидимся позже, фрау Шторх! — Увидимся, увидимся. Цикл ещё не кончился. Развернувшись и шагая обратно к лифту, я всё ещё продолжала слышать, как Шел пыталась обнять вся группа разом. Даже когда я зашла внутрь и нажала на кнопку восьмого этажа, то продолжала слышать их смех и радостные голоса в коридоре. Прибыв на этаж администрации и командования, я сразу направилась в офис к «Адлеру» на приём, но красный индикатор на дверной панели говорил мне подождать. Надеюсь, что он выходит на рабочее место в семь утра, ведь в таком случае мне придётся постоять в стороне всего лишь полчаса, что не так много, чем полтора или все два. За время ожидания уже успела себе надумать, что стоило сходить в душ, а потом уже идти сюда, или что стоило сходить в столовую, а потом уже рваться в кабинет к администратору. Но я простояла всю смену целиком, так что отстоять здесь лишний час для меня не было проблемой. Адлер оказался пунктуален и пришёл минута в минуту, когда часы показывали половину восьмого. В одной его руке была чашка кофе, а в другой набор бумаг, которые он читал или, как мне казалось, делал вид, что читал. Заметив меня, Адлер остановился и вопросительно поднял бровь. — Могу я вам чем-нибудь помочь, протектор? — Я составила заявку на пару ответственных вопросов. А ещё прямо сейчас некому заступить на дежурство в оружейной на втором этаже. — Хм. Пройдёмте ко мне в кабинет. Офис администратора представлял собой... весьма запущенное место для реплики, что славится своей порядочностью. Множество разбросанных по полу бумаг, вскрытые коробки с документацией, папки с файлами, что были настежь открыты, и из которых выпадали листы. Ощущалось, будто этот кабинет был отражением происходящего на станции. — Прошу прощения за беспорядок. Я отправил свою личную секретаршу на больничный несколько циклов назад, так что, как видите, одному мне поддерживать порядок не просто. — Понимаю. — Итак, с чем же вы пожаловали? — Я заполнила формуляр с просьбой выставить в оружейную на втором этаже новую сменщицу взамен ушедшей. «Шторх» — С3915 пропала во время своего рабочего дежурства и так и не вернулась обратно. Дополнительно, в связи с участившимися случаями нападения на протекторов, я бы хотела подать заявку на рассмотрение, где рекомендую выдать всем протектором возможность носить заряженное табельное оружие в любой момент времени, включая отбой. Адлер бросил на стол свою кипу бумаг, после чего развернулся и потянулся за моими формулярами. Взяв их, он уселся на стол, что был расположен спиной ко входу. Пока администратор ознакамливался с моими рекомендациями, я стояла в стороне и от безделья пыталась разглядеть те листы, что были разбросаны всюду: отчёт о погружениях в шахту, рост заболеваемости среди персонала, попытки связать болезнь с доступной медицинской базой данных, а также состав бригад, что отправлялись в разведывательные экспедиции глубоко вниз. Я видела номера «Майн», номера «Ар», номера гештальтов-шахтёров, а также некую реплику серии «Эльстер». Никогда с такой не пересекалась ни на Ротфронте дома, ни здесь, так что если и была такая у нас, то только лишь краткосрочно. Однако её присутствие в документе было обведено многократно красным маркером, словно Адлер зациклился на ней. — У нас был модуль «Эльстер»? — Был. Ты не поверишь, как много следов она оставила здесь. — Следов? — Мысли вслух. Не думай об этом. Я могла бы стоять и дальше, рассматривая все эти странности в его кабинете, но мне уже хотелось поскорее покинуть это помещение и приступить к утренним процедурам. Подойдя к столу администратора, я с недопониманием обнаружила, как моя заявка лежала в стороне с поставленной на неё кружкой кофе, а сам Адлер читал свой дневник, не придавая никакого значения моей просьбе. — Вы вообще будете читать мой формуляр? — Разумеется. Можете идти. — Ясно. Покинув офис, меня не покидало ощущение, что администратору уже полностью плевать на безопасность персонала, за который он в ответе. Сейчас мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и уйти к лифту, чтобы позавтракать, а потом умыться.***
Возвратившись на свою койку, я не застала рядом «Шестьдесят пятой». Может, ушла на дежурство, а может, её всё ещё гоняют в шахты. От последней мысли мне стало неприятно, так что я попыталась мгновенно выкинуть её из головы. Взгляд упал на книгу, что имела две закладки — одна принадлежала мне, а вторая сестре. Я надеюсь, что она когда-нибудь сможет прочесть её до конца, ведь самое интересное начиналось ближе к середине... В мусорке рядом лежали клочья изорванной записки, что я когда-то написала находясь в яростном бреду. Рада, что её теперь не стало. Спасибо, сестра. Планов на этот цикл у меня практически не было, не считая обязательного посещения стрельбища, но это я планировала сделать позже и после сна. Главное, чтобы ко мне никто опять не подкрался, пока я дремлю.***
Шёл четвёртый час дня, пока я ехала в лифте. Не зная, заступил ли кто на сегодняшнюю смену или нет, я решила подняться на второй этаж и самостоятельно прогуляться до оружейной. Не сказала бы, что я настолько ответственна, раз избегаю проверок своей черепушки, но мне хотелось видеть хоть кого-нибудь на посту. Ожидания не оправдались, а я лишь сильнее корила Адлера за отсутствующую охрану. Кто угодно сейчас мог воспользоваться арсеналом, даже гештальты, но и закрывать доступ специальной ключ-картой тоже было неразумным решением в данные дни. Быть может, никто не пришёл меня заменить, потому что больше некому. Протекторов серии «Штар» было больше всего в этом комплексе, да и как реплик в принципе, чем нас, «Шторхов», так что я могла лишь гадать, сколько сестёр моей серии вообще осталось в строю. «Тук-тук-тук» За дверью, которую теперь мог открыть любой, я встретила Эмили, в чьих руках была бутылка с мутным содержимым внутри, до боли напоминающим чай, а на самом дне я видела плавающую заварку. — Ох, Эмили, откуда ты узнала, что я здесь? — Так ты же тут работаешь, разве нет? — Да, но сегодня у меня отдых после смены. — Вот как? Ну, я могу поделиться и с твоей коллегой. Кстати, где она? — Её нет. Ждём новую. — Вот как? Эм... Весь оптимизм Эмили мгновенно улетучился, когда до неё дошёл смысл моих слов. Чтобы тихая паника совсем не проглотила девушку, я решила взять ситуацию в свои руки. — Так что в бутылке? — А! Это чай. Мы теперь храним его таким образом, так как даже на перерыв времени не найти. Мы с Лорной хотя бы работаем вместе, оттого она прикроет меня на десять минуточек, а кому-то и с этим не повезло. — Чай в бутылке? Умно. Хорошая идея, на самом деле. — Это нам Бит посоветовала. Не знаю, в каком окружении пребывала она до знакомства с нами, но нам остаётся только удивляться её хозяйской смекалке. Будешь? — Буду. Можем пройтись до лифта и как раз попить. В оружейной оставаться мне смысла не было, если только я не хотела остаться здесь на беспрерывное дежурство. Может, я и могла попробовать перетащить сюда стол, кровать и подушку, но пока что на «Серпински» всё ещё действует график дежурств и смен. Через несколько часов навещу это место снова, хотя вряд ли кого-то поставят сюда. По пути к лифту Эмили пыталась всячески пошутить, пока я пила чай и передавала бутылку ей. Из её уст выходили истории про то, как после удара током у Габи волосы встали дыбом, как Илса пришла после тяжёлой смены из медблока и уснула на кровати Юты, отчего Юте пришлось карабкаться к Сюз и дремать на её койке, как Бит однажды протирала пыль и сбила настройки на магнитофоне, отчего Сюз сердилась... — А ещё однажды я решила показать всем танец лебедя, но когда я встала на одну ногу и начала крутиться на месте, то чуть было случайно не зацепила девушек, представляешь? — Хех, представляю. Чай хороший, где делали? — Да на нашем этаже в столовой для «Ойле». Бутылки берём с кухни, а после тщательно моем и прибираем к рукам. Шел так вообще попросила на сегодняшний цикл бутылку, доверху заполненную кофе. — Хмх, ну да, ей не помешает. — А кста... ти... Эмили запнулась, когда перед нами в коридоре прошла одинокая «Штар», тянущая за собой мешок с покойником внутри. Я выждала, чтобы не занимать единственный рабочий лифт раньше занятого протектора, пропуская её вперёд. Когда я опустила взгляд на Эмили, то не нашла её рядом с собой, а увидела прячущуюся реплику где-то за моими длинными ногами. — Я, ха-ха... я... Я сейчас что-нибудь придумаю весёлое сказать, секунду!.. — Эмили... Приобняв Ойле, что так сильно старалась поднять мне настроение от увиденного, я постаралась успокоить её лёгкими похлопываниями по спине. Выставив ладонь перед собой, я показываю, чтобы она не пыталась выжимать из себя шутки, если ей самой было тяжело говорить. Когда Штар увезла с собой мешок на лифте, Эмили перестала прятаться и нервно произнесла: — Ох, ну и зрелище, верно? А размерчик-то в самый раз для нас, хе-хе... — Не переживай, я вас в обиду не дам. Так что мешки для тел могут подождать. — Умм... Да, ммм... Спасибо тебе... Я нажала на кнопку и вызвала лифт. На нём мы спустились на шестой этаж, после чего Эмили помахала мне и побежала к себе на место работы, а я проследовала к своему столу и уселась читать книгу, в которой оставалось ещё около сотни страниц.***
В половину шестого вечера я не выдержала и решила вновь пройтись по этажам. Зря. Никого мне на замену не прислали. Оружейная второго этажа так и оставалась без надзора. «Шестьдесят пятой» не оказалось на её обычном месте дежурства, что также не добавляло мне радости. Уже направляясь к лифту из медицинского этажа, я наткнулась на Илсу, стоявшую в коридоре и облокотившуюся о стену. — Привет, медсестричка, о чём думаешь? — ... — Илса? Я качнула её за плечо, отчего Ойле резко вздрогнула на месте, а затем обернулась ко мне и виновато улыбнулась. — Ой! Хехе... Прошу прощения, больше такого не повторится! — Спокойнее, я здесь не затем, чтобы тебя наказывать. Совсем не выспалась ночью? — Я вернулась только в четыре утра обратно в комнату. Скучаю по своим знакомым, а ещё по дням, когда здесь было много-много медперсонала. После этих слов Илса попыталась прикрыть зевоту, но удавалось ей это с трудом. Я решила подбодрить уставшую Ойле и наклонилась к ней... чтобы взять её на руки! — А-а! Ну что ты, я же могу и сама дойти! — Ты устала и засыпаешь. Тем более, что уже шестой час. Давай-ка я тебя донесу до лифта. — Я ещё не закончила всю работу... Мне рано уходить. — Вот как? Эх, давай тогда поставлю на ноги. — Прости-прости! Но мне правда следует ещё попытаться стольким помочь... Я попробую отпроситься к восьми вечера, правда-правда, если тебе так важно моё состояние! — Сонный медработник будет бороться не только с болезнью пациента, но и с самим собой. — Именно так! Но то, что ты взяла меня на руки, немного дало ножкам отдохнуть. Спасибо! — Да ерунда... Просто попробуй сегодня поспать больше, чем пару часов. — Всенепременно! Я ухмыльнулась и продолжила путь к лифту, пока Илса возвращалась обратно в палату. Дома, на Ротфронте, я видела новостные репортажи про храбрых медработников, что оказывали помощь пострадавшим, спасая самых тяжелобольных пациентов. Моя страна должна знать и про всех этих реплик и гештальтов, что валятся, пытаясь хоть как-то стабилизировать умирающий персонал. Была бы камера да связь, да выход к космопорту, я бы... Хотя, может, кому-нибудь другому стоит брать такие интервью? Боюсь испортить момент. Сделав ещё несколько шагов, я от неожиданности чуть не упала, когда плита подо мной внезапно решила подняться. Убрав с неё ногу и восстановив равновесие, я нагнулась и увидела... — О, Габи. Я чуть не плюхнулась из-за тебя. — Прост-... *АПХЧИ!* Прост-... *АПЧХИ!* — Ладно-ладно, не извиняйся. Так ты что, теперь и повадки «Ар» решила взять? Габи протянула руку и попросила помочь ей вылезти. Небольшая Ойле предстала передо мной в необычном виде: имея на поясе разводной ключ, а на голове поднятую сварочную маску со следами машинного масла. Даже если Габи и впрямь являлась мастером технического рода занятий, сей внешний вид совсем не вписывался в привычный образ массовых гражданских реплик. — Ну и ну, Ойле-техник. Признаюсь, я примерно такой тебя и представляла, когда услышала новости по радио. — Надеюсь, что ничего плохого обо мне не говорили? — Ну... все просто были очень сильно удивлены твоим появлением. — Могу представить... Задвинув панель на место и попытавшись отряхнуться от пыли, покрывавшей её, Ойле-техник ещё несколько раз чихнула, прежде чем сердито топнуть ногой. — Нет, госпожа Шторх, я больше в вентиляции не полезу! Хватит с меня пыли, темноты и жуткой атмосферы! — Тебе и впрямь не стоит перемещаться там, если ты не знаешь всю систему тоннелей так же хорошо, как и техники. Зачем ты вообще туда отправилась? — Хотела сократить путь до подружек... Но похоже, что я лишь ещё больше заблудилась! — Ну, тут Илса недалеко. Можешь к ней сбегать. — Подожди меня у лифта, пожалуйста, я ей только пару слов скажу и мигом вернусь. — Хорошо. Я не спеша продолжила путь, пока Габи трусцой мчалась в палату к знакомой медсестричке. Уже когда я добралась до вестибюля и вызвала лифт, Габи вновь показалась в моём поле зрения, используя смоченный ватный шарик и обтирая им лицо. В момент он стал чёрным, и едва она захотела его выкинуть, как поняла, что поблизости нет урны. — Габи, тебе на пятый? — Да, будь любезна. — Хм, Ойле на этаже техников... Обычно в голову приходит образ поварих или уборщиц, но никак не твой. — Да я и сама до сих пор не понимаю, какая там от меня польза... — Пользу принести сможет любой, если не сдастся в нынешних условиях, как некоторые... Тебя хоть «Ары» не обижают? — Нет, что ты. Они очень тихие и прелестные подруги. И там не только всё инструментами затыкано, так-то! Я тебе могу провести экскурсию там, если девушки окажутся не против. Когда лифт остановился, и передо мной показалось лобби этажа техников, я поняла, что обратно придётся добираться только с помощью той же Габи — я вообще не узнавала обстановку. Не то чтобы мне не следовало досконально изучить все уголки станции заранее, но были дела и поважнее. — Думаю, может, в следующий раз? Что скажешь? — Ох... Послезавтра? — Давай, если ситуация позволит. — Тогда договорились! Габи помчалась из лифта, пока я чесала голову, смотря на не столь уж и знакомую обстановку. Хотя бы раз мне точно стоит посетить это место целиком, но сегодня остаток времени я планировала уделить стрельбищу. Навигация поможет в случае чего, а навигация, подкреплённая навыками стрельбы, — тем более.***
Как это ни странно, но стрельбище располагалось буквально за парой дверей от моей койки. Спасибо стенам с мощной звукоизоляцией, иначе бы я совсем рехнулась жить в таких условиях. Подходя вплотную к тиру, я услышала звуки стрельбы. Это хорошо, сейчас подготовка не помешает всем охранным модулям. Войдя внутрь, я увидела одну «Штар», стреляющую из револьвера «Айнхорн» по мишени на дальней дистанции. Мне тоже стрелять чем-то было необходимо, так что я пришла из оружейной не с пустыми руками: я достала из кобуры «Протектор» и положила перед собой коробку с патронами. Из-за моего роста мне приходится целиться ниже себя, что бывает не всегда удобно, поэтому реплики моей серии предпочитают дробовики и ружья — целиться не нужно, отдача для нас мизерная, зато больше шансов попасть. Но боеприпасов на практикование стрельбы из данного вида орудий было мало, так что золотые циклы, когда я могла прийти и вдоволь настреляться из «EIN-12», прошли. Само стрельбище было разделено на несколько секторов, так что я выбрала свою стойку и приготовилась пультом отодвигать мишень после каждого успешного попадания. Дистанция 5 метров, выстрел — точное попадание в голову. Дистанция 10 метров, выстрел — аналогично. Дистанция 15 метров, выстрел — глаз бы я точно выбила. Нажимаю на кнопку на пульте, и мишень отъезжает ещё дальше, достигая максимальной дистанции. Дистанция 20 метров, выстрел — промах. Левее и выше. «Штар» тем временем продолжала делать точные выстрелы каждым своим попаданием. Меткая. Соревноваться с ней я не хотела, но поддерживать средний показатель по точности обязательно стоило. Ещё моя соседка по стрельбе... что-то непрерывно бормотала, но звуки выстрелов перекрывали смысл сказанного. В момент, когда мы обе начали перезаряжать оружие, я наконец вслушалась в её речь: — Сейчас точно произойдет, сейчас точно случится… — Ты про попадания? У тебя и так отлично выходит. Она проигнорировала мой вопрос, продолжая повторять одно и то же. Я предположила, что она просто зациклилась на идеальной точности, но вытащенные гильзы из барабана рядом с ней, наоборот, доказывали, что она не так уж и давно пришла сюда. — Вот-вот случится. Сейчас будет… — О чём ты говоришь? Опять ноль внимания. Ладно, она на меня не обращает внимания, значит, что и мне на неё не стоит. Важнее попасть в мишень. Дистанция 20 метров, выстрел — попадание в голову. Но не смертельное. Правый висок. — Знаешь, мы ведь, реплики, по идее не должны видеть сны. Сны — это то, что обычно видят гештальты. — Ага... Эта Штар говорила теперь гораздо громче, как будто специально старясь подбирать момент, когда я не стреляю. В момент, когда она упомянула про сон, я прекратила вести огонь и стала очень внимательно вслушиваться в следующие слова. — Я думаю, что это не просто так, знаешь… всему должна быть причина. — Верно... У неё, похоже, сдают нервы, раз она решила просто так открыться мне. Голос стрелка повышался в интонации, а у меня росли опасения насчёт стабильного состояния реплики. Если она прямо сейчас начнёт деградировать, тогда мне стоит быстрее перезарядить оружие. — Хочешь увидеть нечто забавное? — А? Я поворачиваю голову в её сторону. Та уже стояла, полностью развернувшись ко мне всем корпусом. Она улыбается и подставляет револьвер к голове. — ТЫ ЧТО ДЕЛ--- «КЛИК» Осечка! Не теряя ни секунды, я ударом выбиваю револьвер из её руки и пинаю в грудь. Она падает и бьётся головой о стену. Отлично, теперь эта идиотка без оружия и точно себя не прикончит. — Ненормальная! Тебе жить надоело?! Прыгнула бы в печь крематория, чёрт возьми, чтобы не тратить пули! — ... — Может, скажешь хоть что-нибудь в своё оправдание, идиотка!? — Каждый раз, когда я брала свой револьвер, я видела, как умираю. Она смотрит пустым взглядом куда-то вдаль, а её голос теперь преобразился и был совершенно пустым и монотонным, когда она отвечала. — Что?! Да чёрт возьми, что за чертовщина происходит здесь?! Субординация и порядок? Как можно их поддерживать на станции, когда тут происходит такое?! Гештальты, а теперь ещё и протекторы! Эта сумасшедшая определённо ждала, когда появится кто-то ещё, чтобы выговориться ему и пустить себе пулю в голову! Я пытаюсь успокоиться, но чувствую, как меня рвёт изнутри от происходящего. Присев на корты и схватившись за голову, я чувствую настолько сильное омерзение, что даже не хочу поднимать взгляд на лежавшей у стены Штар. — Я... — Заткнись. — ... Что... Что бы сделала на моём месте «Шестьдесят пятая»? Этой больной на голову определённо нужна помощь. Делать вид, что у меня самой всё в порядке — это будет нечестно по отношению к ней или к кому-нибудь ещё. Но я ужасно озлоблена на её попытку окончить жизнь прямо на моих глазах. Закрыв лицо руками, я через зубы пытаюсь выдавить слова: — Говори... пока я не передумала. — Я знала, что не умру от выстрела... Я знала, что будет осечка. Я брала свой револьвер столько раз, что насчитала количество выстрелов до неё. И я видела, как из-за осечки я умирала где-то... в другом месте. Я видела, как меня рвут на части и утаскивают в дыру в полу. Это в том случае, если я вообще проснусь завтра... Гляжу на неё сквозь пальцы. Это уже… какой случай только за эту неделю? Она всё ещё что-то бубнит себе под нос. Тихо шепчет нечто невразумительное. Видимо, у неё высокая степень деградации из-за частых видений. Я наконец беру себя в руки и решительно хватаю её за плечи, после чего ставлю на ноги и приставляю к стенке. — Ты… ты не посмеешь убивать себя только из-за чертовых видений. У тебя всё ещё есть обязанность защищать местных, ты… посмотри на меня. Смотри мне в глаза. Ты всё еще «Штар»! Ты следишь за тем, чтобы здесь была субординация и порядок! В тебе нуждаются остальные, так возьми же себя в руки, ты, чёртова идиотка! Она опускает глаза. Я опускаю голову. Если в Тес я видела того, кому могла рассказать о своих видениях, то в этой Штар я вижу своё отражение. Того, кем я могу стать, если видения не прекратятся. Подавленной личностью на грани деградации. Если она видела свою смерть, быть может, я тоже… Нет, не хочу об этом думать. И так погано. Посмотрев ещё раз на эту Штар, я начинаю кое-что припоминать из разговоров по радио. Это было несколько циклов назад, и тогда я отнеслась к подобной новости, как просто к паникующему протектору без уважительной причины. — Ты ведь та, что кричала от своего «Айнхорна»? Я слышала о тебе однажды... — ... Только плохое, ведь так?.. — В точку. — Я... не знаю, на что рассчитывала. Гхрм... Её револьвер всё так же лежал на полу. Подойдя к нему и подобрав с пола, я осмотрела его внимательно, а после сделала проверочный выстрел. «БАХ» Я вытащила все патроны из барабана, осмотрела его, а затем вставила их вновь и произвела оставшиеся пять выстрелов. Оружие работало превосходно. Никакой осечки больше не было, и я принялась перезаряжать его вновь. Но стрелять из него я не намеревалась, а решила просто положить на стенд. Если только у неё проблемы с личным «Айнхорном», то остаётся только одно решение. — Вот что... Держись подальше от своего револьвера. А лучше замени его чем-то другим. Это всё, что я могу тебе предложить. Штар какое-то время просто нерешительно стоит на месте, таращясь пустым взглядом на предмет её мук. Когда она всё же начинает идти к выходу с опущенной головой, я окликом останавливаю её у двери: — И Штар… Постарайся сберечь себя. Становится всё меньше тех, кто может сражаться. Не дай этому проклятому револьверу взять верх над тобой. Всё, что произошло здесь, останется только между нами. Та замерла у двери, какое-то время мешкаясь, либо обдумывая мои слова и не решаясь выйти. Тишина нарушилась раскрывающимися створками дверей, а её силуэт вновь приобрёл движение. — Спасибо… Уходя, она сказала мне в след. Двери закрылись, и оставшись одна, я в сердцах выругалась. — Вот и потренировалась…***
Стою под душем, опустив голову. Ни о каком спокойствии и речи быть не может. Всё это крайне паршиво. Обе дефектные реплики, с которыми мне довелось общаться, притрагивались к вещам, вызывавшими у них видения. Когда я подошла к тому магнитофону с ножом, меня тоже атаковали видения. Будто предостережение. Или безумный «привет» из другой жизни. Бред какой-то. В разговоре с Арьяной мне казалось, что мы уже встречались там, и я атаковала её, выкрикивая угрозы. Это не было никак связано с оружием, я просто видела, как всё могло произойти. Как всё могло произойти… Или это уже произошло… И в тот момент мне было очень плохо. Казалось, что мозг лопнет изнутри. Неудивительно, что другие выглядели такими отрешёнными, если у них это происходило многократно. Много плохих мыслей. Опять. Они не дают мне нормально читать книгу. Мешают и отвлекают, заставляя напрягаться и нервничать. Слова сестры о скором конце, наши общие видения среди деградировавших, то, как я своими глазами вижу вымирание персонала... Завтра что-то должно произойти, что-то жуткое... И рядом нет «Шестьдесят пятой», чтобы меня поддержать. Я думаю над тем, чтобы сходить к своим новым подругам и успокоиться, но я не знаю, как поддержать разговор, когда в голове такое происходит. У меня нет настроения для танцев, у меня нет настроения для весёлых бесед, у меня нет настроения ни для чего. На часах девять вечера, и я не придумала ничего лучше, чем попытаться уснуть в такой обстановке. — Ох, Адмирал… Вжимаюсь сильнее лицом в подушку и ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы следующий день начинался. Всё будет только хуже, я уверена в этом. Закрываю глаза, находясь в тревоге…***
Просыпаюсь. Сейчас утро? Или ещё ночь? Кто-то легонько качает меня за плечо. — Можешь проснуться? Какой-то тихий знакомый голосок. Рина? Что-то случилось? — Ухх… Рина? Ты почему не спишь?.. Я полностью открыла глаза и приподнялась, чтобы разглядеть её получше. Она виновато смотрит на меня и держит руки за спиной оттого, что разбудила. — Я бы хотела попросить тебя кое о чём… — Что?.. О чём? Вам нужна помощь? — Да, нужна... Не могла бы ты провести ночь с нами? Нам страшно засыпать на фоне всех исчезновений и произошедшего с Шел… — Ох… Вот этого я не ожидала. Я приподнимаюсь и ставлю ноги на пол, обдумывая то, что она только что мне предложила. — Провести ночь с вами… Рина смотрит на меня глазами, полными надежды. Я изначально не хотела к ними идти, но раз они сами просят... Так. Если подумать, то в мои обязанности входит защита «Ойле» от возможных нападений и поддержание стабильного эмоционального состояния среди них. Да и с негативными мыслями ночёвка должна помочь. — Я согласна. Пошли к тебе. Рина заметно повеселела, и мы вместе направились в их «гнездо». Там на нас с кроватей, среди гирлянд и света от лампы, таращились остальные. — Рина, ты что, серьёзно убедила её переночевать здесь? — Всем доброй ночи. — И вам, фрау Шторх. Я кивнула остальным девушкам. В этот момент Шел похлопала руками, и все как по команде начали спрыгивать с коек и бежать ко мне. — Оперативно обнимаем её, девочки! — Что-а-а-а! Полчище Ойле окружили меня, крепко обнимая со всех сторон и не давая выйти. Как подло! — Мы хотели провести массовое применение обнимашек по возвращении Илсы с работы, но я застала вас спящей и решила не беспокоить. Шел подошла последней, и так как ей места уже не оставалось, она прижалась к другим Ойле. — Спасибо, но можете уже отпустить, я одна, а вас много! — Вы такая большая, что на нас всех хватит. Девочки рассмеялись. Я тоже улыбнулась, стараясь погладить каждую по голове. Эмили повертела головой по сторонам, осмотрела меня сверху вниз, а затем внезапно спросила: — Так что же, Ринда будет спать на полу? Наши кровати для неё тесноваты... Я немного растерялась, услышав незнакомую кличку. Вроде никто из девушек не обладал ей или, по крайней мере, не обладал вторым прозвищем, что было бы весьма странно. — Кто такая Ринда? Рина перестала обнимать меня, потянувшись к моей ладони и обхватив её обеими руками. — Ринда — это у нас ты. Как… — … Та, кто защищает. — Верно! Тоже читала книгу со значением имён? — Может быть. С улыбкой я аналогично накрываю ладонь Рины, глядя в её радостные глаза. Мне припоминается, как я пролистывала случайные книги, пока находилась на перелёте с Ротфронта на «Серпински». Кажется, что прошло гораздо больше времени, чем один год с того судьбоносного перелёта. — У меня идея. Ринде необязательно спать на полу одной. Мы можем перекидать туда подушки и лечь вместе. Шел, как обычно, генерировала идеи буквально из ничего. Все остальные ей кивнули. Подушки бросали под основание одной из кроватей в центре, которая была напротив стола с магнитофоном и как можно дальше от входа. Пока девушки возились, я обратила внимание на застеленную постель на нижнем ярусе кровати Рины. Видимо, тут спала её соседка — Майя. Мне не хотелось думать об этом, но похоже, что она больше не вернётся. Две другие кровати по левой стороне стены тоже не дождались своих владелец. Итого девять оставшихся Ойле вместе со мной. — Закончили. Я развернулась и увидела своеобразный «трон» из кучи подушек, набитых в фактически одно место. Как я поняла, центральное место было уготовано мне. Это было так по-наивному и по-глупому, что я не могла не стоять и не улыбаться. — Один момент. Из комнаты внезапно выбежала Юта. Через несколько секунд она прибежала обратно с чьей-то подушкой. Подойдя ко мне, она протянула её в мои руки. — Вот! Вы же не собирались прийти на ночёвку без своей подушки? — Спасибо. И впрямь, не подумала. Юта стояла с выражением лица честно выполненного долга. Про ночёвки среди друзей я ничего толком не знала, поэтому не отказалась бы прочитать где-нибудь свод правил. Может, что-то ещё следовало с собой захватить, например... запасной магазин для стрельбы или книгу. Взяв подушку, я легла в центре, подперев ей свою голову. Справа от меня легла Рина, подвинувшись ко мне как можно ближе, да так, что мы соприкасались плечами. — Шел, Бит, бросайте свои койки напротив входа и давайте к нам. — Отличная идея. Рина махала рукой двум подругам, пока Сюз ставила на магнитофоне тихую мелодию. Хоть Илса и Габи находились совсем рядом с нами, они тоже решили присоединиться к толкучке и начали стягивать одеяла со своих кроватей. Ими они укрыли меня и Рину, а сами легли под левую сторону от меня, набиваясь мне под бок. — Раз девчата взяли свои, то и мне стоит. Бит поднялась и вернулась за одеялом, после чего накрыла им себя и Шел. Остальные девушки тоже решили сбиваться в пары, ютясь поближе к нам: Эмили поднялась к Лорне на верхний ярус, то же самое проделала и Юта, поднявшись к Сюз. Никто не спрашивал друг у друга разрешения, делая всё налегке, что меня слегка удивило. У нас бы за такое покрутили пальцем у виска и намекнули на личное пространство. Мне стоило начать общаться с ними раньше. Может, я бы и свою сестру позвала сюда... — Ринда, а вы правда собираетесь спать в броне? Я ещё не успела пообвыкнуть к этому прозвищу, оттого не сразу отреагировала на вопрос Юты. С момента разрешения на ношение брани и во время отбоя, я практически не расставалась с ней — наши покои с сестрой не обладали особой ключ-картой, поэтому любой мог войти и инициировать схватку с нами. — Она вам мешает? — Никак нет! Нам, наоборот, интересно, мешает ли она вам. — Всё в порядке. Я привыкла спать в ней, если вы не против. — А мы и не против! Рина посмотрела на мой нагрудник, потрогала ремни, удерживающие его, после чего легонько постучала по нему. — Хорошо сидит... — Ты хочешь стянуть его с меня? — Чт... Нет! Просто я подумала о твоём комфорте... — Да я шучу. Я слегка посмеялась с того, как Рина опешила из-за моего вопроса. Пускай думает, что хочет, лишь бы это было позитивно для неё. Для нас, протекторов, дело не в комфорте, а в том, что происходит на станции. Это необходимая мера предосторожности. Рассказывать девочкам о том, как и почему мы дошли до такого, мне не хотелось. Они и так успели натерпеться за эти циклы. Мы лежали, прижавшись к друг другу и чувствуя себя ненадолго в безопасности, подальше от хаоса, что творился снаружи. — Рина и Ринда… забавно. — Как ты ещё планировала меня назвать? — Шейла, Вильгельмина… Слишком длинные. — Ясно. Ринда… Мне нравится. — Да, Рина тут проводила серьезные исследования, как тебя лучше назвать. — Бит! — Зато Ринда знает, что ты подошла к её прозвищу со всей ответственностью. — Теперь я точно буду вас защищать, раз она дала мне такое прозвище. А то кто мне будет таскать вкуснятину во время дежурств? — Корыстные цели, значит, ну-ну, всё с вами ясно! — Надо будет организовать секретную цепочку поставок, чтобы задобрить и Ринду и вообще всех протекторов! По комнате прошёлся смех, после которого все подачки еды были названы не иначе как «взятками», а моё появление в комнате было приравнено к проникновению в подпольную преступную организацию по доставке сладких булочек протекторам, чтобы те располнели и не могли протиснуться в проходе. За этим весельем я и не сразу заметила, как моя рука оказалась на плечах Рины...***
— Шел… ты знаешь, я сильно волновалась, пока тебя не было. — Я знаю, Бит. Не каждый день твою соседку бьют током и уносят куда-то, ха-ха. — Не смешно! — Прости, прости! — Этот твой шрам… лучше бы я открыла дверь тогда. — Не говори глупостей. Я бы точно так же волновалась за тебя, как сейчас ты за меня. — Вот именно! Тебе легко, а я волнуюсь! — Прости ещё раз! — … И всё же я рада, что всё обошлось. Не хотелось бы потерять тебя, как Рина потеряла Майю. — Мы не только Майю потеряли, но ещё и Марлис с Оттилией. Я ничего не слышала о них, пока находилась в лазарете. — Неужели они больше не вернутся? — Я не знаю… А теперь обними меня покрепче и не отпускай, пока я не усну. — Я не сомкну глаз, пока не увижу тебя спящей и довольной.***
— Как ты, Рина? — Я рада, что хотя бы Шел в порядке. Но я скучаю по своей соседке. — Когда мы… встретились тогда, в этой комнате… ты что-то упоминала, что всюду её искала. Что тогда случилось? — Мы… мы должны были встретиться после работы, но она всё не возвращалась со смены. Её снова должны были отправить в шахты. И в этот раз она не вернулась… Я когда увидела, что дверь к нам открыта, подумала, что это была она… Майя жаловалась на жар за ночь до этого, но говорила, что всё проходит. Похоже, что болезнь скосила её прямо там… — Вот как… так значит, ты больше не веришь в то, что она придет? — Нет, Ринда, после всего, что я слышала и видела, я уже не верю в то, что с ней всё в порядке… Я очень бы хотела хоть как-то помочь ей, но Майя мне говорила, что если ей станет худо, то мои мысли о ней будут лишь вредить мне... Это так жестоко с её стороны... — Жестоко, но справедливо. Она хотела заботиться о тебе, даже когда её не было рядом. — Верно... Кстати… как ты попала к нам? — Через ключ-карту в комнате с пианино. — Но откуда у тебя была рукоятка для входа туда? — Я её… нашла. — Ты подбила на это Ару, верно? — Возможно. — Я подозреваю кое-кого. Может, смогу поговорить с ней об этом. — Это была целиком моя идея, а она сама не знала, на что подписывается. Не злись на неё. — Ладно, не злюсь. А теперь обними меня покрепче, «вторженец в частные покои». Я сделала, как она просила, и наклонила голову в её сторону, соприкоснувшись с ней теменем. — Какие же тяжёлые циклы идут, один за одним, один за одним... — Если раньше всё казалось плохим, то теперь всё просто выглядит беспросветным мраком... Думаешь, нас будет ждать свет в конце всего этого?.. — Я не знаю. Давай лучше не будем думать об этом и насладимся этим моментом. Смех и веселье девушек утихало, как и разговоры постепенно переходили на шёпот. Ночь брала своё, и мы готовились ко сну. На магнитофоне играла тихая музыка. Свет гирлянд, развешанных между кроватями, служил ночником. В голову закрадывается мысль, что если бы я сломала магнитофон, то ничего этого здесь бы не было: ни меня, ни Ойле, лежавших рядом со мной при выключенном свете. Я не знаю, какие испытания даст нам новый день, но я знаю, насколько рада, что закончу этот с ними...