***
— РИНА! НЕТ!! Обернувшись, я вижу, как одна из этих «Ойле», S3343, чёрт бы её побрал, склоняется и плачет над своей знакомой. Тупые дуры. — Уйди от неё, она же больная. — Рина..! Почему вы убили её?!! — Она деградировала. Посмотри на её лицо. — Она просто была ранена... Чужие имена и чужие лица. Я их никогда не знала, не помнила, отчего это звучит как поток бессмысленных слов, где буквы не играют никакой роли. В этот рабочий цикл всё изменилось, когда линия связи была переполнена криками о помощи. Я покинула боевое дежурство, не имея представления о том, что мне делать дальше. Я проходила по коридорам «С-23 Серпински» множество раз, но теперь они мне казались чужими: за каждым поворотом скрывались следы боя, на каждом этаже лежали корпуса павших реплик. За каждый этаж нам приходилось бороться. Я помню... Мне кажется, что это просто дурной сон, но в котором звуки выстрелов слишком громкие и чёткие, чтобы быть навеянной ложью. Я помню... Темно. Очень темно... Я нахожу себя среди кучи тел протекторов. Шахты... Я помню, как я оказалась здесь... Голова болит. Очень. Хочется руками избавить себя от боли. Я не чувствую рук. Я... Я неловко перебираю ногами по полу, пытаясь не рухнуть. Почти как в танце. Танец. Я вижу свой танец. Остальные улыбаются, пока я танцую с другой репликой. Я чувствую это. Мне тепло. Я не помню, что было потом...***
Проснулась где-то посреди ночи. Не могу сказать точно — ночник слабо светит. Слышу какой-то шум рядом с «гнездом» Ойле. Почему они ещё не спят? Вроде бы музыки нет. Может быть, Майя вернулась? Неважно. Я закрываю глаза, но чувствую какую-то влагу под носом. — Что за...? Проведя по ней пальцами, я вижу тёмно-красную жидкость. Какого чёрта из меня вытекал оксидант? Заболела? Не уверенна... Чувствую себя прекрасно, разве что малость неприятно удивлена увиденным. — Проклятье. Приподнявшись с кровати, вижу, как моя подушка заляпана по краям. Ворочалась и растёрла всюду своим носом? Резким движением руки пытаюсь стереть все следы со своего лица, но чувствую, как ещё больше размазываю пятно. Ох, Адмирал... Поставив обе ноги на пол, я не спешила вставать с кровати, а лишь схватилась за свою дурную голову. — ... Какое там расписание в медблоке?.. Мне нужно будет встать на учёт, как заболевшей... или же... Просто пройти обычную проверку, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке. Да! Ха-ха... Я просто пройду несколько технических осмотров и получу лишь совет — не перенапрягать свой разум. — ... Замерев на месте, я попыталась ещё раз провести внутреннюю диагностику. Всё работало исправно, до куда дотягивался процессор. Я решила прокашляться в кулак, чтобы попытаться вызвать чувство тошноты — больных часто тошнило, вплоть до изнеможения. — Кха-кха-кха-кха! Ничего. Никаких приступов, как бы я не пыталась надорвать горло. Температурный показатель тоже в норме. Я просто ни с того ни с сего начала помирать прямо на своей койке. Чёрт... Так, ладно, собралась, размазня! Моя завтрашняя или уже сегодняшняя смена должна быть отработана от начала и до конца, а то заменить меня вряд ли есть кому. А медблок подождёт... Стукнув себя по колену, я поднялась с места и направилась в душевую, чтобы отмыть все следы компонент-крови со своей хари и руки. В такое позднее время автоматические лампы освещения уже не работали, лишь тусклый свет шёл со стороны дисплеев на дверях. На ощупь найдя кран и повернув его в сторону, я пустила небольшую струю из душа. Вода была холодной, но сейчас мне главное смыть следы, а не полностью вымыть себя. Плеснув себе в лицо тем, что удалось набрать в ладони, я получила нужный мне охлаждающий эффект, будто приложила стальное основание дробовика к лицу. Так думается лучше, я считаю. И я надумала то, что после смены отправлюсь на третий этаж и пройду все необходимые обследования, а не буду пытаться заниматься самодиагностикой. Решено. После закрытия крана я направилась к нашей с сестрой тумбочке, где лежали чистые поглаженные полотенца. Взяв своё и вытерев им лицо, я убираю его обратно, а после подхожу кровати и смотрю на учинённый мной беспорядок. Искренне надеюсь, что работники прачечной ещё могут выполнять свои обязанности, а то спать мне на грязной подушке до конца карантина. Ну или до своего списания, как вариант. А пока я просто возьму и переверну подушку на другую сторону. Другая сторона была такой же приятной от прохлады, как и вода, так что я ложусь и закрываю глаза... — Шел!!! Твою ж... Вскакиваю быстро с кровати и выбегаю в коридор. Вижу, как дверь в помещение «Ойле» открыта, а в проходе стоит реплика «Штар» с головой, покрытой платком. Рядом с ней лежит Шел, бьющаяся в конвульсиях после удара шокером. Протектор, выглядящий неподобающе, напал на сотрудника станции. Подозрение в тотальной деградации. Дальше делаю всё автоматически: ринувшись с места, я наношу мощный удар ей в голову, что заставляет её от неожиданности рухнуть на землю. Её грудь защищена бронёй, которую она опорочила своим существованием, так что мой следующий удар я нацеливаю в незащищённую область — в живот. С размаху я наношу пинок такой силы, что деградировавшая даже слегка откатывается по полу. Быстрый взгляд на кучу перепуганных Ойле в проходе, где часть выглядывает наружу, смотря на схватку, а другая часть пытается помочь Шел подняться на ноги. — Оттащите её к себе и закройте дверь! Рявкнула своим знакомым, чтобы они не подвергали себя опасности. Посторонние здесь мне не нужны. Рука опускается на радио, после чего я пытаюсь выйти на частоту ближайшей группы протекторов. На мою просьбу о помощи моментально отвечают. Пока ближайшее подкрепление двигается ко мне, решаю содрать с дефектной реплики платок. Лучше бы я этого не делала: на лице практически ничего не осталось из кожи, оставляя лишь ошмётки по бокам. Голый металлический череп с выбитой парой зубов был направлен прямо на меня, пока его глаза необъяснимо крутились на месте, смотря каждый в свою сторону. Вспоминаю ту реплику «Штар», что подкралась ко мне ночью, а затем ходила со следами побоев на лице. У неё же был платок тогда, рядом с комнатой с пианино? Это она и есть? Решила надеть платок, чтобы свою морду не показывать остальным? Нет... Никто бы не стал так избивать её. Иначе бы и к нему возникли серьёзные вопросы по поводу рассудка. Тогда болезнь? Разве болезнь может так менять реплик?.. До сих пор мне удавалось не контактировать с очагами эпидемии на станции, как и с поражёнными репликами, так что то, что я вижу, это... очень напоминает произошедшее с остальными в моих видениях. Всё происходящее на станции настолько за гранью моего понимания, что я как дурочка пыталась всё спихнуть на внешнего врага. Теперь же я вообще ни в чём не уверена... Дефектная оклемалась после удара и готовилась подняться на ноги. Она начала размахивать руками и электродубинкой, за которую держалась крепче, чем за своё равновесие, что заставило меня отойти немного назад. Когда она поднялась целиком и приготовилась перейти в атаку, я выставила руки вперёд и начала махать в свою сторону: — Ну, давай! Посмотрим, сгнила ли твоя подготовка, как твои мозги! У Штар длинные ноги. У меня длиннее. Ей не удаётся не то что замахнуться, а даже подойти ко мне, будучи остановленной мощным пинком в грудь. Пока она отшатывается, я разгоняюсь и врезаюсь в неё своим плечом, снова роняя противника на пол. Вся потасовка происходила в коридоре, отчего я могла воочию наблюдать прибытие лифта с подмогой из трёх «Штар». — Вовремя, я почти разобра-- «БАХ» Выстрел из чужого револьвера попал в лежачую дефектную, расколов ей череп в районе лба. Троица, состоящая из одного офицерского модуля «Штар» и двух её подчинённых, поприветствовала меня коротким взмахом руки, пока я растерянно смотрела на труп. — Вы чего устроили? Вам нужно было задержать её, а не убивать. — Данный исход событий единственно верный при такой ситуации. — Командир, нужно доставить её в крематорий. — Вы сначала всех пристреливаете, а потом моментально туда затаскиваете? — Да, так и есть. Мне стало не по себе. Пусть и было давно понятно, что наш медперсонал не может побороть данное заболевание, всё же расстрел наших же бывших подруг казался мне диким. Хотя часть меня и понимала, что так необходимо — нет лекарств, чтобы привести всех в чувство, как и недостаточно камер, чтобы пересажать в клетки всех. Я наклонилась к покойнице и повернула её на спину, чтобы прочесть серийный номер. — «Штар» — K4093. Она знакома вам? — Да, мы задали ей хорошую взбучку, когда «Девяносто третья» попыталась придушить одну из нас во сне. — Ясно, она и ко мне прокрадывалась ночью. — Похоже, что после того раза её личность начала деградировать в ускоренном темпе, пока она окончательно не сошла с ума. Я уже оповестила службу в морге, там должны подготовить место. Её подчинённая несла за спиной сумку, из которой она достала чёрный мешок с замком по середине, после чего начала помещать в него дефектную. Я бросила косой взгляд и поняла, что там был далеко не один такой мешок. — Смотрю, вы про запас берёте их. — ... Да. — Чтобы по несколько раз не бегать или...? Я лишь хотела разрядить обстановку, но офицер бросила на меня тяжёлый взгляд и кратко ответила: — Старайся не думать об этом, иначе начнёшь деградировать. — Учту. Деградировавшую наконец засунули целиком в мешок, после чего финальным движением застегнули молнию. Пока подчинённые собирались вдвоём брать и утаскивать к лифту пристреленную, я смотрела в сторону покоев своих знакомых. — «Шторх» — С3901, вам есть ещё о чём сообщить? — Одна из реплик «Ойле» получила физические повреждения от удара электрошокера. Я могу помочь сопроводить её в лазарет. — Хорошо. Мы будем ждать вас у лифта. Мертвую понесли в одну сторону, а я пошла в другую. Бой уже давно закончился, но меня всё ещё пронизывало буйство схватки. Подойдя к двери в покои «Ойле», я выдохнула, а затем открыла дверь. Девушки окружили Шел и пытались привести её в чувство, но едва я подошла ближе, как все их перепуганные взгляды уставились на меня. — Всё кончилось. Не волнуйтесь. Как она? — Ей очень больно. — Я знаю принцип действия электрошокера, так что она не умрёт. Но пролежит без сознания какое-то время. — Ох, Шел… Юта едва сдерживала слёзы, пока Сюз пыталась успокоить её. Лорна и Эмили держали друг друга за руки, находясь поодаль. Рядом с Шел сидела её соседка по койке — Бит, держа её за руку и что-то нашёптывая. Илса и Габи сидели рядом, придерживая Шел, пока Рина держала её голову у себя на коленях. — Я отнесу вашу подругу в лазарет. Всё будет хорошо... Девушки расступились, позволяя мне прикоснуться к Шел и взять её на руки. Едва я хотела выйти наружу, как Рина дотронулась до меня и встала рядом с выходом. — Можно я пойду с тобой?! Я просто хочу убедиться, что с ней всё будет в порядке… — Нет, Рина. Я доставлю её в целости и сохранности, а если потребуется, сопровожу обратно сюда. Вы все должны сейчас идти спать. Я понимаю, что вы напуганы и будет очень трудно сомкнуть глаза, но нас всех ждёт работа. А меня ещё и заполнение отчёта о произошедшем вместо сна. Буду надеяться, что девушки хотя бы ещё пару часов отоспятся. — Ше-е-е-е-ел!.. Рину мой ответ не успокоил, и она тихо заплакала. Я всё прекрасно понимаю: ей тяжело испытывать потерю сразу нескольких соседок за столь короткое время. Бит и Сюз ещё кое-как держались, но остальные тоже поджимали губы. — Рина… пожалуйста… не думай об этом, всё будет в порядке. Я не для того волновалась как маленький гештальтик, когда приглашала тебя на танец, чтобы увидеть твои слёзы вновь. Посмотри, посмотри мне в глаза… Если потребуется, я буду выбивать себе дежурство прямо у вашего порога. Она убрала руки со своего лица и подняла голову. Я попыталась ответить на её взгляд улыбкой, которую старалась выдавить из себя настолько искренне, насколько могла. — Мне пора. Всем разойтись по своим койкам. Этой ночью мы избавились от нарушителя! Бодро отрапортовала им и себе. Надеюсь, это даст им хоть какое-то успокоение.***
К моменту моего подхода к лифту покойницу уже успели оттащить вовнутрь. Пришлось немного подвинуться, чтобы и мне, и группе реагирования было где стоять, пока нас поднимало наверх. Шел всё ещё не приходила в себя, так что я прикидывала в уме, какой мощности был удар, что старшую Ойле так срубило. Может, 50-70% мощности, и если рядом с компонентом сердца... Но было и ещё кое-что, что не давало мне покоя: — Почему она, нестабильная реплика, имела доступ к личному оружию? «Штар» — К4111, которая руководила этим отрядом, явно была неприятно удивлена этим вопросом. Когда индикатор на панели лифта показывал, что скоро мы прибудем на медицинский этаж, «Одиннадцатая» нарушила своё молчание: — На момент заступления на дежурство она всё ещё была вменяемой. — Даже после того, как она пыталась придушить одну из вас? — Это было наше личное дело. И мы применили к ней свою форму наказания. Оказалось, что мы были слишком мягкими с ней. — Не из-за вас ли она и начала прикрывать своё лицо и повреждения платком? — Может... Хочешь сказать, что мы ускорили её деградацию? — Я ничего не хочу сказать. Я лишь требую ответы на происходящее здесь. — Как и все мы. — Приехали, фрау офицер. Мы достигли этажа интенсивной терапии. Приёмный покой повстречал нас несколькими репликами, что сидели в зале ожидания и испытывали проблемы с кашлем. Едва мы вышли из лифта, как группа из пары медсестёр «Ойле» и гештальта медработника направила к нам каталки. На одну из них, что выглядела почище, я положила Шел. На вторую, что не имела резинового матраса, а лишь железную твёрдую поверхность, мы положили устранённую Штар. — Мне нужно отправиться с вами до палаты? — Фрау «Шторх», вы можете идти, раненую мы отвезём сами. — Тогда я сопровожу отряд до морга. По-хорошему, я уже могла быть свободной и топать наверх до ближайшего пункта с бланками, чтобы заполнить отчёт о случившимся, но на этом этаже прямо сейчас дежурила моя сестра, так что я хотела бы воспользоваться шансом и повстречаться с ней. Весь путь до морга мы прошли молча, а тишину нарушал лишь скрип колёс каталки по голому полу. Было ещё слишком рано, судя по часам, и слишком много циклов спустя с момента начала эпидемии, чтобы здесь ходило много персонала. Некогда просторные коридоры были заполнены вытащенными наружу полупустыми капельницами и каталками, на которых лежали бездвижные тела реплик. Кто-то был подключён к ним, а кого-то уже накрыли с ног до головы простынёй, окончив попытку вылечить больного. Я воочию увидела тот уровень антисанитарии, о котором мне рассказывала «Шестьдесят пятая». Интересно, пытался ли администратор посетить это место, или же ему вполне хватает отчётов о том, как всё плохо? Была бы я заведующим комплекса, то уже давно бы опустила руки и спилась. Морг был таким, каким я его себе и представляла: грязным и под завязку набитым телами. Под некогда белыми простынями, которые не стирали уже Революционерка знает сколько, угадывались корпуса «Ойле», «Ар», «Штар», к которым мы намеревались добавить ещё одну. По обе стороны помещения находились стеллажи для тел, в котором из одной полки выпирали длинные ноги. Я хотела понадеяться, что это был некто другой, но силуэт «Шторх» угадывался слишком сильно. Но только лишь сейчас я поняла, что во всём этом было нечто совсем из ряда вон выходящее... Здесь не было ни одного гештальта. — Помоги мне закинуть её. Вот так, давай. Я не стала стоять в стороне и помогла им перебросить деградировавшую Штар с одной каталки на другую, что предназначалась для отправки умерших в крематорий. Кстати о нём: он находился буквально в соседней комнате, соединённой с моргом напрямую. Звук кремации тел в печи было слышно даже здесь. Никогда не была ни в морге, ни в крематории до этого, и посещать эти места мне хотелось в последнюю очередь. К4226, подчинённая офицера, на свою голову решила осмотреться по сторонам и подсчитать количество покойников, после чего недовольно покачала головой и почесала затылок. — Никак не привыкну к этому месту, фрау офицер. — Крематорий продолжит работу в течение пары часов. Нам здесь больше делать нечего. Мы вышли в коридор, после чего я пожала руки группе реагирования и поблагодарила их за помощь. Они кивнули мне в ответ и молча направились обратно в лобби к лифту, а я же решила прогуляться в соседний коридор к своей сестре на пост. Вроде бы она что-то говорила про то, что её место дежурства находится недалеко от кабинета терапевта... Долго ходить не пришлось. Минуя один поворот за другим, я дошла до коридора, в центре которого виднелась некая рослая фигура, что стояла, оперевшись о стену. Завидев меня, она играючи положила пальцы к уху и начала издалека меня приветствовать: — «Шторх» — С3901, приём, ко мне движется загадочная фигура с признаками недосыпа. Прошу выслать себя в качестве живого щита. — Очень смешно. Когда я подошла вплотную к сестре, то мы поприветствовали друг друга крепкой хваткой. На Ротфронте мы всегда старались дежурить парой, а на «Серпински» такой возможности, к сожалению, нам не предоставили. — Как твоё дежурство? Нормально проходит? — Ох, да ты знаешь, стою тут и переживаю, как бы меня не украл кто, такую красавицу. — Да кто тебя украдёт, с нашими-то габаритами? — А вдруг найдётся силач? Я никого званием ниже генерала не приемлю. Ну, может, какой симпатичный офицер, тогда сделаю исключение. — Стандарты у тебя что надо. — Нужно же знать себе цену. А как твоя ночка прошла? — Ночка была просто потрясающей. Дай, думаю, проснусь с утра пораньше и навещу-ка я тебя в грязном медблоке. — О-о-о, польщена. Надеюсь, никаких схваток не было по пути сюда? — Уже услышала по радио? — Время убивать же как-то надо. Сильно отметелила деградировавшую? — Прилично. Она ещё пару ночей назад ко мне подкрадываться пыталась. — Может, она просто хотела тебе сюрприз устроить? — На свалке я видала такие сюрпризы. Подралась с ней спросонья, затем остальные подбежали и уложили её метким выстрелом. Соседок наших же знаешь? Так я к ним ходила вечером. — Вот как? Помирились наконец? — Помирились. Дамы они оказались забавные. Ты была права — стоило раньше навестить их. — У-у-х, какое облегчение. Я уже начала переживать, что ты скорее начнёшь с зеркалом разговаривать, чем с кем-то ещё, кроме меня. — Ну да... Так вот, та деградировавшая одну из них шокером ударила до бессознательного. Я помогала донести её до медсестёр, а затем решила тебя проведать. После этих слов с лица «Шестьдесят пятой» сошла улыбка, а она сама переминулась с ноги на ногу и переложила дробовик себе на плечо. — М-да. Сочувствую твоим новым подругам. Да и не только им... — Кому-то ещё досталось за этот час? — Да, есть такое... Одна из троек протекторов исчезла в шахтах. Должны были выйти на связь примерно три часа назад, но так и не откликнулись. Боюсь, что скоро нас туда начнут посылать из-за нехватки бойцов. — По-хорошему, нужно закрыть эту шахту. Закрыть и взорвать все проходы к ней. Сначала «Фальке», а теперь ещё и остальных за собой тянет. Ненавижу это место. — Если честно, сестра... В этот момент «Шестьдесят пятая» осмотрелась по сторонам, а затем наклонилась ко мне поближе, чтобы было слышно её шёпот. В коридоре, кроме нас, никого не было, так что меня насторожило такое внезапное поведение сестры. — Если честно, то мне кажется, что в ближайшие пару циклов весь персонал на станции исчезнет. — Исчезнет? — Я... Мне какой-то странный сон приснился недавно... На удивление слишком красочный, чтобы быть просто полётом фантазии... — И что же было в твоём сне?.. — Что пятого числа месяца я очнулась в какой-то биомассе, где-то глубоко в недрах шахт. Я совсем не помнила, как я тут оказалась, но я знала, что наверху все коридоры уже кишели деградировавшими. Я попыталась вырваться из покрывавшей меня пульсирующей плоти, но в процессе потеряла обе руки. Блуждания в одиночестве привели меня к двум нашим сестринским репликам, что словно сплавились друг с другом. Будто маленький гештальт налепил на свои игрушки пластилин, чтобы скрепить их вместе. — ...Послезавтра... — Но мне не было страшно от увиденного. Вместо этого я и ещё пара протекторов вступили в бой с некой нарушительницей... Мы проиграли. Это всё, что я помню из сна. А нет, погоди, я помню, что от того, что мы проиграли, я увидела твою печальную мордочку, отчего захотела вновь поднять тебе настроение. Как только мне это удалось, то я проснулась... И нашла у себя под носом вытекающий оксидант. — Чёрт... — Я обратилась к медсёстрам по поводу возможного заболевания, но те лишь пожали плечами. Так что думаю, что я просто тихонько деградирую. «Шестьдесят пятая» шумно выдохнула и виновато посмотрела на меня. От её слов я испытала тихий страх за неё одновременно с каким-то глубоким облегчением. Положив руку ей на плечо, я твёрдо произнесла: — Не у тебя одной был плохой сон. Я сегодня как раз и проснулась с аналогичной проблемой и запачканной подушкой. — Выходит, что мы с тобой... — Да. Выходит, что так. — «Партнёры по прогулам от техслужбы». — Чего? — «Не деградируй одна, возьми напарницу». — Ха-ха, я поняла тебя. — «Забег на скорость до свалки». — Вижу, что ты нашла новые темы для шуток. Сестра умела быстро возвращать нас на боевой настрой, чего я не умела делать. Во всяком случае, мне бы потребовалось время всё обдумать, прежде чем вернуть былую решительность. Не хотелось продолжать всю эту тему с тем, что наши мозговые центры испытывали сильную перегрузку непонятно от чего. Я поделилась с ней тем, что со мной случилось после сна, но кое-что я до сих пор не хотела говорить даже сестре... Потому что одно дело видеть сон, а другое дело — посреди бодрствования начать сходить с ума. Истинная деградация. — Так... Есть ещё какие-нибудь новости за время, пока я спала? — Говорят, что мы, похоже, остались с последней «Колибри». Практически все модули этой серии заболели, а одна из них резко рванула к лифту на поверхность. Неясно, что случилось потом, но по итогу в крематорий спустили её и ещё одну изувеченную «Штар». — Колибри, с которой я общалась вчера, как раз вела себя странно. Может, на них одиночество так влияет? — Вполне может быть. Ещё и по нашим техникам полный крах: к той, что тебя заменяла цикл назад на посту, долгое время не спускались «Ары» за починкой снаряжения. А когда подошла их сестра, то выяснилось, что из-за разбитой рассады где-то на их этаже обе сестры ушли подавленными на дежурство глубоко в тоннели и не вернулись. — Нам только не хватало спятивших реплик, перемещающихся под полом. — О да, одна чудачка была с кучей взрывчатки, должна была отправиться вместе с ней в шахты. Так она не вышла на связь потом. Где-то здесь бегает, обвязанная тротилом. Взрыва будет достаточно, чтобы можно было с одного этажа на другой спуститься, ха-ха. Хоть новость и была мрачной, но я невольно улыбнулась от попытки сестры пошутить. В конце концов, если зациклиться на мрачности, можно быстро потерять себя. — Рада, что в тебе неугасающее чувство юмора. — Без него тут рехнуться можно, особенно после сообщений о пропавших гештальтах. — Кстати о них... Я ни одного не увидела в морге во время визита. — Медперсонал говорит, что они «исчезают с концами», чтобы это не значило. — Там ведь рядом с тобой кабинет терапевта? Давай проявим любопытство. — Давай. Сестра развернулась к двери, на которой висела табличка лекаря гештальтов под именем «Бруно Фегелейн», после чего демонстративно постучалась и открыла дверь. Нас встретил не сам врач, а запах перегара, дополненный личной пачкой сигарет. «Шестьдесят пятая», не особо церемонясь, качнула его за плечо, а после развернула вместе со столом по направлению ко мне. — Ты когда нажраться успел, «гуманитарий»? — А-а... отстань... — Кто лечить народ будет? Знаешь, что тебе за это сделают? — Никт-... *ик*... Никто ничего не сделает!.. Все помрём на этой проклятой ледяной скале... Всему кирдык, как и Командующей... И так и так покойник, как и все вы!.. На рабочем столе Фегелейна находились вскрытые бутылки с 70% спиртом, вокруг которых были образованы лужи от расплескавшейся жидкости. Была бы более благоприятная обстановка, то вопрос с терапевтом, у которого сдали нервы, решился бы моментально. Но из-за нехватки медработников сестра начала возиться с ним, стаскивая со стула. — «Ноль первая», давай я за руки, ты за ноги. Отнесём его в приёмник, пусть прокапают. — Ку-д-а-а-?.. — Секунду... Одним ударом сестра вырубила буйного алкоголика, что, пусть и без особого энтузиазма, но пытался вырваться из наших рук. Взяв его и вытащив из кабинета, мы поволокли горе-врача на выход, не забыв при этом выключить свет. Конечно, тащить гештальта мы могли в лёгкую и одной рукой, но почему бы и не подыграть своей боевой подруге. Едва мы пронесли безвольное тело на несколько шагов по направлению к выходу в соседний коридор, как перед нами на полу стала приподниматься плитка. — О, гляди, «Ара» решила нам помочь. Вылезшая наружу окровавленная рука говорила об обратом. Мы с сестрой остановились, наблюдая за тем, как техник с натянутой на лицо маской медленно выбирался из-под пола. Её вторая рука была вся в странных наростах, а корпус загрязнён сажей и мутным оксидантом, своим или, Революционерка защити, чужим. — Техник, назови себя. Ноль реакции, кроме диковатых движений, сопровождаемых случайными подёргиваниями рук и ног в непроизвольной манере. Сомнения в том, что Ара была в адекватном состоянии, только усиливались. Нет. Тут полная деградация мозгового слепка. Оружие было только у «Шестьдесят пятой», но она не спешила отпускать врача на пол. — Сестра? — Идейка возникла... Помнишь, как дети сбивали снеговиков дома? — Помню. — Давай, раскачивай гештальта. Встав поперёк коридора и повинуясь новой хитрой затее сестры, я с ней начала раскачивать терапевта в бессознательном состоянии вправо-влево. Обезумевший техник ползла к нам на четвереньках, словно ротфронтское животное, совершенно не заботясь о том, что мы делаем. — На счёт три, готова? Раз... — Два... — Три! По команде сестры я отпустила гештальта, отчего тот полетел прямо под ноги дефектной, сбив её и уронив на пол. Не мешкая, сестра рванула вперёд и оттянула сварочную маску с Ары. Её взгляду предстала та же картина, которую я успела увидеть у устранённой Штар. Следующим движением «Шестьдесят пятой» стал удар прикладом в висок Ары, оглушив её, после которого я подбежала вперёд и оттащила дефектную подальше от гештальта. Кивок согласия по поводу дальнейших действий, и мы обрушили свои удары ногами и руками по деградировавшей, атакуя весь её корпус. Через минуту интенсивного избиения мы остановились и отошли назад, смотря на техника, скрюченного в позе младенца. — Ну, теперь можно её и в наручники. — Сестра, боюсь, что только выстрелом ты остановишь её. — Думаешь?.. — Смотри... К4111 была права: наши тяжёлые удары должны были выбить всю волю к сопротивлению у дефектной, но она начинала вновь подниматься, открыв рот, из которого начала вытекать мутная компонент-кровь. Когда деградировавшая попыталась рывком дёрнуться к «Шестьдесят пятой» и схватить её за ногу, та недовольно и в сердцах произнесла: — Что б вас... «БАХ» Залп из флешетты пришёлся на грудь и шею дефектной Ары, оставив зияющие отверстия в них. Сестра дёрнула цевьё и гильза вылетела из «EIN-12», со звоном ударившись о кафель. Я присела на колено, чтобы повернуть тело спиной кверху и определить серийный номер напавшей на нас для последующего оформления в протокол. — Та-ак... H1168. — «Шестьдесят восемь»? Стой, кажись, я кое-что о ней знаю: она была вместе с H1169 причислена в ремонтную бригаду к «Майнам». Каким образом она вообще оказалась здесь, а не в шахтах? — Быть может, пыталась через тоннели добраться до медблока, а затем по пути сюда спятила? — Неважно. Так, «Ноль первая», возьми этого гештальта и тащи его к медсёстрам, а я пока вызову кого-нибудь из них с мешком для трупов. Если «достопочтенный» герр Фегелейн внезапно начнёт спрашивать про синяки, то напомни ему про заслуженное наказание. Так он хоть пользу принёс в своём проспиртованном состоянии. — Поняла. Давай надеяться, что к тебе больше такие подарки не пожалуют до конца дежурства. — Ты после этого пойдешь досыпать своё оставшееся время? Я взглянула на настенные часы, чьи стрелки показывали 5:15 утра. Лишний час сна был бы неплох, но после двух инцидентов весь сон как рукой сняло. — Нет, я лучше пойду и заполню протокол о произошедшем. Будет больше свободного времени после начала дежурства. И я думаю... что мне не стоит ходить на стрельбище в свободное время. Чувствую, что это ой как пригодится в скором времени. — Верно мыслишь, сестра. До встречи. Я развернулась и пошла с пьяным терапевтом под боком, оставив «Шестьдесят пятую» заканчивать смену. Когда я возвращалась в оживлённый северный коридор, то увидела пробегающую мимо меня Ойле в медицинском колпаке и с мешком в руках. Её удивлённый взгляд моментально уставился на медработника, но я поспешила заверить её, что врач в полном порядке, просто устал и упал, ударившись головой о стол. Медсестрёнка побежала дальше, а я раздумывала о том, что «Шестьдесят пятой» не чуждо запачкать руки и вручную дотащить устранённую реплику до крематория. В приёмном покое меня никто не встретил, а медперсонал был занят пациентами по сторонам, так что я бросила гештальта на относительно чистую и незанятую кушетку, а затем подошла к регистратуре и взяла оттуда стикер, написав ручкой, что врачу не помешает прокапаться перед выходом на новую рабочую смену, после чего налепила её ему на халат. Теперь оставалось дело за монотонной частью — заполнением формуляров. Для этого мне следовало подняться на второй этаж, где рядом с моим рабочим местом как раз находилась канцелярия со всем необходимым. Писать отчёты совсем не так же интересно, как бить кого-то, но лучше это сделать сейчас, чем потом.***
Отчёт о устранении от реплики «Шторх» — С3901. Субъект: реплика «Штар» — K4093. Обвинение: несанкционированное нападение на реплику серии «Ойле» — S2919, превышение должностных полномочий; сокрытие деградации личности; отказ от похода в медотсек; Описание: Данная реплика, примерно в 4:50 по местному времени, попыталась проникнуть в покои реплик «Ойле», находящиеся на 6 этаже. Проявив девиантное поведение, она сразу напала на первую попавшуюся «Ойле», нанеся ей травмы электрошокером. От громкого крика я быстро проснулась и немедленно приступила к устранению нестабильного элемента. Подоспевший отряд «Штар», что раннее был вызван мной, закончил ликвидацию субъекта. Статус: Субъект устранён, передан в морг для дальнейшего кремирования. Мне правда не хотелось возвращаться и вызывать на допрос бедных Ойле, чтобы разузнать, как именно всё произошло. При случае спрошу их лично.***
Закончив заполнять свой отчёт, а также проявив сестринскую солидарность и заполнив протокол по случаю устранённой «Ары», я отнесла оба документа с наставленными всюду печатями в офис «Штар». По времени было уже самое утро — 6:07 часов, так что скоро и мне самой требовалось заступать на пост. Остаток времени я могла потратить на то, чтобы чуть подольше постоять под душем, да сходить в столовую за едой. Но раз я спускалась вниз, то не могла не навестить их. Остановив лифт на шестом этаже, я вышла наружу и тихо подошла ко входу в покои «Ойле». Приложив ухо к двери, я стала прислушиваться, пытаясь понять, спят они или нет. Слабое шевеление и голоски лишь подтвердили тот факт, что ни о каком сне не могло быть и речи после нападения, так что я тяжело выдохнула и легко постучала. Кто-то спрыгнул с кровати и направился к двери, после открытия которой меня встретила Бит: — Это ты… Утро тебе. — Утро, Бит. Как остальные? — Девчатам плохо спалось, да и мне тоже. Когда вы покинули нас, мы просидели полчаса, прижавшись друг к другу. — Ясно... — Что стало с той уродиной, напавшей на Шел? — Отправилась на свалку истории, я надеюсь. — Хорошо… это хорошо слышать... Я не кровожадная, но лучше будет, если она больше никому не причинит вреда. Бит с чувством злости и печали опустила голову. Мне было самой плохо от того, что наш великолепный вчерашний вечер был омрачён таким поганым пробуждением. Но такие, как эти Ойле, не должны унывать, так что я пригибаюсь и закидываю руку ей на спину. — Эй, не грусти. Грусть вам не к лицу. Когда я относила Шел в медблок, то там её уже ждали медсёстры, чтобы немедленно оказать помощь. А учитывая степень повреждений, то могу сказать, что мы увидимся с ней уже этим или следующим циклом. Мои слова подействовали на Бит, и та приподняла взгляд. Не в первый раз я успокаиваю Ойле, но даже с моей помощью у них скоро может наступить эмоциональный предел. — … Да, ты права. Ещё не всё потеряно. — Конечно же нет. Шел была у вас за старшую? — Вроде того. Именно она первая предложила пойти к тебе, когда узнала, что случилось с Риной. Да и многие идеи были тоже её. — Хорошо, послушай, сделай мне одолжение — проконтролируй, чтобы все вышли на свои рабочие места. Если справишься, то верну вам Шел под своим личным сопровождением. Мне было нетрудно навестить медблок после работы, а для Бит предложение оказалось слишком заманчивым, чтобы отказываться от возможной встречи с подругой. Так что её глаза сщурились, а она сама утвердительно кивнула, даже выровняв спину перед этим. — А у тебя стойкий характер. — С кем поведёшься, от того и наберёшься. На этом мы разошлись. Уходя к душевой, я слышала, как за закрытыми дверьми Бит поднимала настрой всех девушек на продолжение службы, даже несмотря на то, что им довелось пережить за ночь. — Девчат! Работа нас ждать не будет! Если остальные не смогут прийти, значит, мы должны трудиться вдвое усерднее ради них! В конце концов, мы были созданы для этого! А у неё бойцовский характер. Не знаю, с кем она водилась и от кого заводилась, но были бы все «Ойле» такими же, как она, то мнение кардинально бы изменилось о них среди протекторов. Моё мытьё в душе было нарушено ещё одним шлепком полотенца по незащищённой области. Я обернулась и увидела ехидную лыбу «Шестьдесят пятой», что сдала смену и тоже присоединилась к мытью. — Я там за тебя отчёт сдала, так что можешь не оформлять его. — Любезно, любезно с твоей стороны, спасибо. — Как окончание дежурства прошло? Без передряг? — Да как сказать... Я с новостью к тебе. — Что за новость? — Меня и двух других «Штар» отправят в шахты за одной прихворавшей «Майной» этим вечером. — ... Я закрутила кран, чтобы вода не мешала мне слышать слова сестры, потому что сейчас я была напряжена до предела и хотела верить, что из-за шума я не так истолковала сказанное ей. — Тебя отправят... в шахты? — Ага. Эх, и до меня дошла очередь. Но ты не переживай так: меня вызывают пока что на одно поручение, так как ещё есть пара-тройка, кого можно отправить вместо меня, но они и так уже, считай, без передышек там сражались. — Вам выдадут обычное снаряжение? А если «Майна» начнёт деградировать? Такую не возьмут пули из нашего табельного оружия. — Если «Штарки» не поскупятся и выдадут мне из оружейной тяжёлое ружье «BW-5», то с таким я смогу любую разбушевавшуюся «Майну» успокоить в два счёта. С последними словами сестра выставила пальцы в форме пистолета, произведя два «выстрела» в воздух. Меня её доводы не слишком успокоили, но «BW-5» и впрямь вещь, с которой стоит считаться. Не зря её именуют «бронебойкой». — Тогда до вызова вниз можешь почитать мою книгу на досуге. Интересная, рекомендую. — Она про твоего любимого адмирала? — Про него самого. — Ха, ладно, разбавлю ей тянущееся ожидание. — Только... там одна записка лежит в качестве закладки. Сомни и выбрось её. Там я оставила свои мысли, которым уже нет места. — Можешь уже считать её уничтоженной, сестра. Хоть «Шестьдесят пятая» и была гиперактивной по сравнению со мной, но если я просила её что-то не делать или не трогать, то я могла быть железно уверенной в ней. А записка... Напоминание о не самом приятном цикле в моей жизни, о котором я хотела поскорее забыть. С окончанием душа я отошла позавтракать одна, оставив сестру наедине с книгой и кроватью. Пусть лучше отдохнёт и наберётся сил перед последующей вылазкой вниз.***
Новая смена на посту, новые крики из комнаты допроса. Выявлять имперского шпиона или вредителя сейчас глупо, когда такое происходит. Я всецело одобряю насаждение дисциплины и субординации, но когда ближайших работников взять неоткуда, кто будет работать, если всех забьют за малейшие подозрения на нарушения? Иногда мне кажется, что некоторые из протекторов думают лишь дубинкой. Хмм, раньше бы я так не сказала. Общение с Ойле делает меня мягче? Быть может, я и впрямь начинаю смотреть на вещи по новому, а может, это диктует сама ситуация, в которой мы оказались. С другой стороны двери раздались звуки шагов и бряканье инструментов. Дверь открылась, и передо мной предстала «Ара», державшая в обеих руках по ящику с ремонтным набором. Выполнять вдвое больше работы, потому что больше некому? — Зачем пришла в оружейную? — Я знаю, зачем вы просили у меня рукоятку тогда. Вы хотели попасть в комнату к «Ойле», ведь так? — Допустим. — Вы хотели сломать их магнитофон? «Ара» — H1196, та, кого я подбила на участие в своём подлом плане. У неё хватает духа, чтобы стоять передо мной и прямо обвинять протектора. Но обвинять было за что, поэтому прерывать её я не стала. — Для них важна музыка. Зря я поверила вам. — Тише, мы уже всё уладили. Тебе «Ойле» рассказали об этом? — Я общалась с одной из них вчера. Вас видели с ножом. Вы собирались причинить им вред. Воспоминания о том моменте были неприятными, и я действительно намеревалась совершить нечто нехорошее. Странно, что мои знакомые не сообщили о нашем примерении, но Ара наверняка чувствовала себя виноватой за мою дикую выходку. — Зря я вам поверила. Она повторила это, собираясь уходить, но я элегантно, словно в танце, встала перед ней. Так это выглядело у меня в голове. На самом деле я рывком метнулась к двери и загородила дорогу, чем напугала её. — Когда я спросила тебя о том, что нравится «Ойле», я готовила это в качестве извинения перед ними. И… я правда танцевала там. Плохие воспоминания отступают, взамен идут хорошие мгновения вчерашнего дня. Мой танец с Риной. То, как мы кружились по комнате и держали друг друга за руки. Я невольно улыбнулась, думая об этом. — Прошу тебя встретиться с ними снова и расспросить об этом. Я знаю, что солгала тебе и хочу попросить прощения за это, но пожалуйста, расспроси своих знакомых о том, как одна Шторх показывала балетный номер в комнате «Ойле». Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, слово не верит в то, что я говорю. Наверное, действительно тяжело представить такую рослую реплику, как я, которая танцует с кем-то из «Ойле», что вдвое ниже её. — И кстати, я думаю, что довольно неплохо танц-- А-а-нгх? Что это? Фрагменты, изображения... Опять. Эта Ара уже подходила ко мне. Она что-то говорит про обвинения о поломанном магнитофоне. Я… это я? Я срываюсь и бью её по лицу. Она падает, с щеки струится кровь. Я пинаю её. Что-то кричу про то, что если она сдаст меня, то убью либо её, либо кого-то из её подруг. Говорю ей спрятаться под пол и никогда больше не вылезать. — Шторх, с вами всё в порядке?! Одно изображение быстро сменяется другим. Она надевает сварочную маску, прячется, уходит полностью в работу. Ей стыдно видеться с друзьями и страшно говорить кому-либо об этом. Эмоциональный стресс сильно давит на и без того необщительную реплику, что сказывается на степени её деградации. В следующий раз я вижу её выползающей из пола, чтобы атаковать выживших. То, что было её лицом — искажено, как и она сама. Она больше не снимет маску. — Агхк-кха-кха… — Мне позвать медперсонал?! Ох, держитесь, я сейчас сбегаю за ближайшими медработниками! Видения прекращаются... Головная боль довела меня до такого, что я согнулась практически пополам и рухнула на колени. Если Ара позовёт подмогу, тогда... не знаю, как они смогут мне помочь. Придерживая одной рукой голову, второй я тянусь к убегающему технику... — Н-нет!.. Стой… Прости меня за это… — Что с вами произошло? Вам плохо? Вы болеете? — Нет… нет… это не болезнь. Мне уже лучше… Ара пытается помочь мне подняться, стараясь придерживать меня за руку, но я слишком большая для неё. Я падаю, из носа начинает течь компонент-кровь. Видения уже прошли, но тело ослабло и никак не слушается. — А-а-ара, пожалуйста, не говори им… не говорим им… что мне было плохо… — Но врачи должны знать!.. — Я про Ойле… я про твоих подруг… Она потеряна, не знает, что нужно делать. Ей хочется убежать, чтобы позвать медперсонал, но я каким-то образом убеждаю её остаться здесь. Внезапно моя голова ложится на что-то мягкое. Похоже, что она положила её на свои колени. — Ты-ы этому у… Рины научилась…? — Вы её знаете?.. Я сухо улыбнулась, глотая слюну с привкусом компонент-крови. — Я с ней танцевала…