Ромком длиною в жизнь

Весна наступила. Уже точно. На небе приветливо улыбалось солнце, а в хмурые дни, казалось, даже тучи шептали: “обнимаетесь и грейтесь вместе, мы здесь не для того, чтобы испортить вам настроение”. Мы обнимались и грелись. Кто мы такие, чтобы идти против природы? В субботу я убежала с шабаша пораньше, оставив счастливых и умиленных подружек. Убежала на свидание. Сви-да-ние. Надо же. Хотелось нараспев кричать об этом каждому встречному. Но до шизофрении Антон меня пока не довел. Хотя очень старался последние пару месяцев. В воскресенье мы снова виделись в той кофейне, в которой не были, получается, с прошлого года. По факту – с декабря. В понедельник мы украдкой целовались под школьной лестницей перед последним уроком. Во вторник – полноценно, под окнами Павла Алексеевича после литературы. В среду – под моими окнами у подъезда, когда Антон отогревал мои замерзшие руки после нескольких часов шатаний по, казалось, теплым улицам. – Ты ведь тоже едешь на турбазу? – не выпуская меня из рук тихо спросил он. – Мне нравится это “тоже”. Только как мы там ныкаться будем от всех? – А чего это нам ныкаться? – Слушай, долбиться в десны перед всей параллелью – идея сомнительная. Он громко рассмеялся. – Какая ты романтичная, Уля. А как же всеобщее ликование и выкрики, вроде “вы – лучшая пара этой страны”? – Ну ты, конечно, очень хорошего мнения о наших одноклассниках. – Я очень хорошего мнения о нас! Ну если не хочешь, пока не будем палиться. Вместо ответа я сильнее прижалась к нему. Не хочу. Зачем кому-то вообще знать об этом? Мне во всем мире, кроме этих объятий, достаточно только Идки с Катюхой. Господи, как приятно быть влюбленной. Домой я возвращалась окрыленной. Естественно, это не прошло мимо зорких глаз мамы. Правда, она только загадочно улыбалась, не пытаясь выведать у меня, что происходит. Но, подозреваю, мои окна, выходящие во двор, могли рассказать ей все сами. В четверг, когда я снова с ослепительной улыбкой перешагнула порог чуть позже положенного, меня перехватил отец. – Ульяныш, пригласи Антона к нам в субботу. Я опешила: – Пап, а не рановато? – Главное, чтобы поздновато не стало, – сурово ответил известный всем ‘начальник Сергей Борисович’ (в семье популярный как мамин ‘Сережкинс’). Казалось, улыбка только сильнее расползлась на моем лице. – Папуль, не переживай, он хороший, ко мне не лезет, лишнего не позволяет, да и я в случае чего дам от ворот поворот, я же твоя дочь! – ластилась я к нему. Он закашлялся, кажется, смущаясь. Мама присоединилась к разговору: – Он у нас в строгого отца играет, но идея хорошая. И правда позови Антошку, мы ведь его тысячу лет не видели! А за поведением папы я прослежу, – весело подмигнула она. Уже позже, разбираясь с завалами домашки, я написала Антону: вы (22:46): Родители вызывают тебя на рандеву. Говорят, соскучились по Антошке)) Антон Шастун (22:47): ахахахаххаахах, о нет, я все детство пытался отделаться от Антошки вы (22:47): Готовься, теперь это с тобой на всю жизнь! Поздно сообразив, как громко звучат эти слова, я запереживала: блин, вдруг подумает, что я себе там нафантазировала невесть что? Уф, еще и не отвечает долго. Антон Шастун (22:51): хорошо было бы ;) Отлегло. По телу прошла волна нежности. В такие моменты хотелось прирасти к нему и не отлипать ни на секунду. Ох уж эти ваши конфетно-букетные. В пятницу он встретил меня после иностранного. А в субботу мы не виделись – Антон работал, а я улетела на шабаш. – Вы посмотрите, кто пожаловал в наши скромные пенаты, – весело приветствовала меня Ида, – тебя теперь и на перемене не поймать, все летаешь к своему суженному. – Простите, девочки, – с извинительной улыбкой снимала я пальто. – Понимаем, – по-доброму протянула Катя, – хотим пиццу заказать, ты будешь? – Буду! Можем взять две для разнообразия. – Ты глянь, как аппетит прорезался. Шастун хорошо на тебя влияет, передавай ему привет! Катя посмеялась, а я шуточно закатила глаза. В воскресенье мы снова не виделись, и, казалось, у меня уже начиналась ломка. В ресторане он не мог позволить себе быть на связи 24/7. Антон Шастун (13:31): я так соскучился… И снова эта волна нежности по телу. вы (13:34): Я тооже соскучилась( Как проходит смена? Антон Шастун (14:02): если честно завал, но на следующие выхи отпустили Антон Шастун (14:03): так что планы у нас с тобой на эту неделю бытовые и можно сказать уже состоявшиеся)) сначала знакомство с родителями, потом совместный отдых за городом вы (14:03): Ага, если можно знакомиться по несколько раз, а совместный отдых делить с еще двадцатью одиннадцатиклассниками)) Антон Шастун (14:04): ты ж моя язва! ладно я побежал кормить людей) В понедельник он пришел в гости с коробкой тех же конфет, которые в прошлый раз всучить родителям не получилось. Извинился за то, что не смог на выходных. Мама тепло встретила его, а отец присоединился чуть позже – уже после работы. Вечер прошел в теплой атмосфере ностальгических воспоминаний о школе со стороны родителей и не самых радужных – с нашей. Мы по большей части жаловались на экзамены, а развеселившаяся мама убеждала, что стоит попробовать проникнуться и ими, потому что лучший возраст наступил нам на пятки прямо сейчас. – Университетские годы – вообще самое счастливое время, так что я даже немного завидую, что у вас все впереди! А об экзаменах не переживайте, после того как пройдет ЕГЭ, сессия вообще пустяком будет казаться, – поддержала маман. Весь разговор о школе и университете, который по большей части происходил между нами тремя, папа то и дело как-то грустно смотрел на маму, то отводя глаза, то опуская их вниз. Интересно… Он переживает, что не разделил с ней эти годы? Как-то странно. А может мне казалось? Особенно опасливым становится его взгляд, когда матерь рассказывала про свою веселую компанию, по большей части с которыми она со временем перестала общаться. Выяснилось, что с Мариной Федоровной, Катиной мамой, они, оказывается, были подружками еще с тех времен. Меня все не покидало ощущение, что что-то в этой истории остаётся за темной завесой тайны. Но, естественно, полезть с расспросами я не решилась. Тем более, что вечер все равно получился очень атмосферным. В тот день я засыпала в кровати самым счастливым человеком. Но во вторник, еще до будильника, проснулась в слезах. Мне приснился странный жуткий сон: будто бы Антон кричал на меня, а я – на него. Будто бы на улице стояла жуткая летняя духота, а над головой раздавались раскаты грома. Он был старше, и у него были мои глаза – голубые вместо зеленых. Потом он сел в машину и уехал, врезавшись во что-то на повороте. Я пыталась бежать к нему, но не получалось. Я кричала. А потом проснулась. Захлебываясь в беззвучной истерике, я старалась успокоиться. Мне уже тысячу лет ничего не снилось – от этого ночные видения казались еще более яркими. Телефон напугал раздавшимся в утренней тишине уведомлением: Неизвестно, [26.03.2019 6:38] Малышка, это всего лишь сон. Все хорошо. Ты просто переволновалась из-за большого количества стресса за последнее время. Это всего лишь сон. Всего лишь сон. Успокоение сработало. Уже когда я чистила зубы и полноценно проснулась, меня осенило – аноним написал в 6:40 утра. Я была одна в комнате. Но ладно это – к тому, что он угадывает мысли и всегда точно знает, где я нахожусь, я уже привыкла. Откуда ему было известно про сон? И еще – “малышка”? Какая я тебе малышка, дурень? Может, мне показалось? Прокручивая ленту сообщений, я вообще перестала понимать, что происходит. Утреннего сообщения в переписке не было. У меня уже глюканы на нервной почве начались? Поскорее бы на турбазу – там я точно отдохну, на пару дней отпустив всю городскую жизнь с бесконечным стрессом от подготовки и предстоящих экзаменов. Благо, ждать осталось недолго. Вечером, когда мы наконец встретились с Антоном у Павла Алексеевича на дополнительной литературе, отпустило окончательно. Мы живы и здоровы. И у него его зеленые родные красивые глаза. Кататься на метро, придерживая одновременно и его руку и поручень, стало уже приятной вторнико-четверговой традицией. У нас даже появилась своя игра (немного дебильная, как и мы сами): мы отгадывали содержимое сумок людей, которые по стечению обстоятельств оказались с нами в одном вагоне. – А вон у той дамы что в сумке? – наклонился он к моему уху. Я улыбнулась, стараясь как можно незаметнее изучить огромный баул сидящей неподалеку грузной женщины. – Она везет с собой полное собрание сочинений Ленина. Все пятьдесят пять томов. Он тихо смеялся мне в волосы. – Теперь ты! Что в сумке у того джентельмена? – я аккуратно указала ему взглядом на мужчину в очках, который, придерживая одной рукой телефон вместе с портфелем, другой вцепился в поручень. – Там все скучно: рабочие бумажки, скрепленные в папочки. А нет, подожди, – Антон состроил лицо гадалки, пытаясь отыскать что-то рукой в чертогах разума, – вижу журнал эротического содержания, который трепетно спрятан от жены среди документов! Я прыснула ему в плечо. Он довольно улыбнулся, приобнимая меня. – Ульян, новая жертва, – он головой махнул мне в сторону лысого сурового парня, – что в сумке у того джентельмена? Я покосилась на неформального молодого человека в больших наушниках и с рюкзаком на спине. – У него там термокружка, укулеле и блокнот с песнями о любви, – прошептала я Антону. Тот скорчил умиленную рожицу: – Какая ты у меня сентиментальная! Но все пытаешься язвить и колючиться при любом удобном случае. – Не наглейте, Антон Андреевич. – Ла-адно, – протянул он с лицом довольного кота, – мне и так все нравится. В среду мы опять сидели в кофейне. Постепенно она становилась ‘нашим’ местом. А в четверг снова виделись у Павла Алексеевича. – Да, Бусе точно на Руси жить хорошо, – веселился тот, наблюдая за активными антоновскими поглаживаниями собакена, – давай, Шастун! Последний рывок в пять минут: устно расскажи, в каких произведениях русской классики также показан интерес простого народа к произведениям искусства и любовь к культуре? – Требую помощь друга! – взмолился тот. – Да я и так за тебя уже на половину вопросов ответила! – смеялась я. – А я слушаю и запоминаю, у меня голова так лучше работает, – он внимательно посмотрел мне в глаза. Мы улыбались, так и зависнув друг на друге. – Прием, вас вызывает планета Земля! – прощелкал перед нашими лицами учитель, – хорошо сидим, понимаю, но давайте-ка не тормозите. Уже выгнать вас хочется! Доразобравшись с Некрасовым Николаем Алексеевичем и Волей Павлой Алексеевичем, его тезкой по отчеству, мы снова развлекались в метро, издеваясь над содержимым в сумках бедных, ничего не подозревающих людей. Такая рутина мне нравилась. В пятницу мы снова не виделись, по причине: перенос женского шабаша. Мы с девочками ходили по магазинам, закупаясь всякой гадостью на предстоящую бессонную ночь (в том, что мы ее проболтаем, мы были уверенны). – Господи, вы такие взрослые леди, – причитала Ида, – в отношениях все, кроме меня, надо же! – Ну, это не совсем справедливо... – вставила Катя. – Да ты вообще уже одной ногой замужем! – прервала ее подружка, – так что не сваливай сейчас на технические моменты, понятно, что ты с Дим Димычем вместе останешься. Я просмеялась, повторяя словосочетание "Дим Димыч". – А представляешь, они когда встречаться начнут, он же реально для нас Димой станет, – веселилась я, – и никаких больше Дмитриев Темурычей. Вот это реально взрослая жизнь! – Обалдеть, девочки, мы через пару месяцев школу заканчиваем, вы вообще верите? Мы с Идой замолчали, так и уставившись на Катю в раздумьях перед полкой с чипсами. В целом, меня все устраивало: казалось, я детально разобралась с каждым аспектом жизни и была готова, словно героиня сериала, идти в новый сезон. Но, хотелось бы, конечно, узнать и тайну анонима, окончательно расставив все точки над "i". Пока о нем только вкратце знал Антон, без ярких подробностей. Девочек я в это не посвящала – сначала идея казалась глупой, а потом – безумной. – Ладно, давайте сначала от глобальных дум к локальным, – прокашлялась Ида, – вот я сейчас подумала, что с нами ведь кого-то четвертого подселят. А если будет грымза какая-нибудь? – Слушай, в параллели грымз по пальцам пересчитать, – успокаивала ее я, – да и это ж мы! Разболтаем любую. – Ну одна-то есть... Мы вспомнили про антипатию Галич к Фроловой. – Ида, предлагаю вам решать проблемы по мере их поступления, – деловито оттарабанила Катя, поправляя невидимые очки, – может, все обойдется! В субботу мы снова встретились уже у ворот школы. Солнце тепло согревало своими весенними лучами и, казалось, ничего не может испортить настроение. Из преподавателей с нами ехали Павел Алексеевич, Екатерина Владимировна, Азамат Тахирович и, на Катино счастье, Дмитрий Темурович. В автобусе я села рядом с Антоном. Всю дорогу мы слушали музыку, разделив по наушнику, и украдкой жались друг к другу, перехватываясь руками. Когда Павел Алексеевич зачитывал списки на распределение комнат, мы с Катюхой с опаской глянули на Иду: та, кажется, сейчас готова была взорваться. К нам действительно подселили Оксану. Ох, как бы этот запланированный отдых не превратился в викенд страстей...