Ромком длиною в жизнь

– Пф, это свидание, – уверенно отрезюмировала Ида. – Я согласна, Уль. Я уткнулась носом в подушку, которая за все время рассказа превратилась в перемятый мешок в моих руках. – Один черт он со мной уже неделю не разговаривает, – пробубнила я куда-то в текстильные текстуры, – а послезавтра литературу пишем… – Ты издеваешься? А че ты сама ему не напишешь? – Да блять, я пока с мыслями собралась, уже все время потерялось. Еженедельный субботний шабаш было решено перенести на мой освободившийся вечер вторника. У девчонок репетиторов в этот день не было, а на выходных мы сидели в стрессе в ожидании пробника по русскому. Пробник прошел, но стресс никуда не делся. По крайней мере, у меня… – А с каких пор у нас на поцелуях сроки годности указываются? – возмущенно добавила подруга. – Ну правда, он скорее всего думает, что безразличен тебе. Хотя, наверняка сидит и также страдает. Подумай о его чувствах! – призвала к совести Катя. – Ну спасибо, теперь, получается, я во всех смертных грехах виновата! – Ты не психуй, – смягчилась Добрачева, – просто хочу сказать, что самое логичное – это какие-то ответные действия от тебя. – А если я ему не нравлюсь на самом деле? Вдруг это был какой-то лирический порыв, открывшийся из-за читки стихотворений? – продолжала канючить я. Ида с Катей переглянулись друг с другом, затем выразительно посмотрев на меня. – Ты, конечно, персонаж, пиздец, – начала первая, – Уля, он тебя поцеловал! Да более того, он скорее всего, к этому моменту всю свою жизнь шел, переживая похлеще, чем перед финалом баскетбольным! Ты ебать… Откуда эти сомнения?! – Просто все так сложно было в последнее время… – Да вы друг с другом не разговариваете, поэтому все сложно! Сама нас сколько этому учила? – Ну пиздеть – не мешки ворочать, – тихо добавила Катя. Теперь уже мы с Идой удивленно взглянули на подругу. Что-то мы плохо на нее влияем… – Слушай, а вот точнее и не скажешь! Ладно, отставить панику – о баскетболе это я хорошо вспомнила, у них же игра тоже пятнадцатого числа, получается, он после пробника помчится. – Получается, – непонимающе согласилась я. – Ну и ты можешь помчаться. Давай уточним у Тахировича, можно ли прийти поболеть за наших на игре. – Он с ума сойдёт от счастья, думаю, и вип-места нам организует. – Во-от, начала соображалка работать! – довольно бросила Идка, – а потом, может, поговорите с ним. Правда, тоже тебе чтоли группу поддержки организовать. Из наших-то ботанов там только Журавль играет, остальная часть – б-шки да в-шки. – Я одна не пойду! Девочки! – взмолилась я. – Да я тоже не против сходить, у меня все равно пока отдых от обществознания после тяжкой недели пробников, – поддержала Катя. – Отлично! Выездной шабаш организован. Как мы и думали, Азамат Тахирович рассыпался в одобрительных возгласах, услышав о нашем патриотическом порыве поболеть за баскетбольную команду. У Иды даже получилось выманить какие-то “удобные места для разведки”, как она сама и сказала. В чем заключался смысл разведки – я не уточняла, потому что и так была готова рассыпаться в благодарностях перед подругой. Литературу мы писали в одной аудитории с химиками, поэтому остаться персонально с Антоном у меня не получилось. На третьем часу экзамена я увидела, как он сдает работу и выходит из кабинета. Но в целом, меня это не расстроило, потому что все эмоциональные силы были направлены на то, чтобы вечером разъяснить ситуацию. Ида выглядела нереально: короткая юбка, большой бомбер, будто бы с папиного плеча, разнообразные цепочки на шее, но главное – каре! То самое, которое ей не разрешали с класса восьмого. Мы с Катей восторженно присвистнули: – Даешь, подруга! Ты сейчас будто бы из американского фильма вышла. – Я знаю, что пиздато! – кокетливо улыбнулась она, протягивая нам по бутылочке колы. – Ида, как вам идет эта стрижка! – восхищенно протянула Катя. – Ой, ладно, Екатерина, не смущайте, – игриво взмахнув волосами добавила она, – надо потом покрутиться активнее перед баскетболистами. Катя прыснула. Я оглядела зал: – Наших только пока не видно. На площадке разминались парни в незнакомой форме. Казалось, что ростом они все были метра под два, не меньше. Они уверенно забрасывали мяч в корзину, отстукивая им об резиновую поверхность. Господи, баскетболисты наверное все глухие наголо! Как можно жить в таком шуме… – О, Макар появился, – заметила Катя. Первый ряд активно завизжал. Только сейчас я обратила внимание на то, что за ним сидели знакомые лица. И не только я: – Фу, и эта белобрысая здесь, не в обиду, Уль, – брезгливо добавила Ида. Оксана Фролова действительно тоже была там среди девчонок из “Б” класса. – А почему у тебя к ней такая вселенская неприязнь? – вдруг спросила Катя, наклонившись к Иде через меня. – Да хз, просто терпеть ее не могу, выскочка. В зал уже в родной форме вышли остальные парни. Антон как-то недобро посмотрел на своих противников, а затем, заметив девчонок в первом ряду, радостно отсалютовал им. Меня он не заметил. В этом заключалась разведка?.. Игра прошла напряженно: нет, все складывалось в пользу наших парней, да и уже до третьего тайма… периода… что это у них? было понятно, кто вырвет победу, но наблюдать за баскетболом вживую оказалось таким себе удовольствием – оры Тахировича, бешеный темп, постоянные стуки мяча об пол. Короче, эта игра не по мне. А Ида наоборот, как-то чересчур заинтересовано наблюдала за зрелищем, пару раз даже несдержанно взвизгнув, когда Макаров забрасывал трехочковые. Из всех правил я сообразила одно – Илья с Антоном здесь кто-то вроде нападающих. Журавль – защитник. Насчет остальных я пока не была уверена. Как и ожидалось, наши пацаны вырвали победу даже с небольшим отрывом. Когда прозвучали финальные сирены, а парни обменялись рукопожатиями с противниками, зал понемногу начал рассасываться. Я собиралась с мыслями. Встала со своего места и… Остолбенела. К Антону подбежала Оксана, зажимая того в объятиях. – Бля-я-я, – прошипела Ида, – вот змеюка. – Да ладно вам, может она… О господи, – осеклась Катя. Оксана чмокнула Антона в щеку. Ага, значит, не только я в этой истории треугольниками любовными раскидываюсь? Это у нас тут в порядке вещей? Антон вежливо отстранился от нее. Фролова обняла Макара. – Пиздец, и этому на шею вешается, – отрезюмировала подруга, скрестив руки на груди. – Ладно, пойдемте, – грустно усмехнулась я. Вылезать нужно было через центр трибуны болельщиков. Я молилась только об одном – остаться незамеченной. И, конечно же, громко споткнулась об пластиковую скамью. Антон посмотрел в нашу сторону и с удивлением застыл на мне. Я недовольно помахала ему рукой и скрылась из виду. Уже на крыльце спортивного комплекса Катя оттараторила: – Вызываю такси на три точки: сначала к Иде, потом к Ульяне, потом ко мне. – Нет, я на автобусе или на метро. Девчонки в недоумении переглянулись. – Ты уверена? Не то что бы я боялась МаШиН после той жестокой шутки анонима – хотелось привести в порядок мысли прогулкой до дома. – Да, все нормально, просто хочу пройтись. Попрощавшись с обеспокоенными подругами, я двинула в сторону остановки. Сказать, что я была разочарована – не сказать ничего. Хотелось пинать ногами землю. Вот блин! И что у него с Оксаной?! Неужели он влюблен в нее? Неужели он тогда, в детстве, все-таки говорил о ней? А чего тогда целоваться полез? Уф. Чтобы узнать, какой мне нужен автобус, пришлось гуглить. Шоу “Ульяна Матвиенко знакомится с реальным миром”. Скоро. На всех экранах страны. Руки подмерзали, и я уже готова была плюнуть на эту идею, как вдруг рядом резко затормозила знакомая машина. Ну конечно. В городе с тысячей автобусных остановок и миллионами веток метро, он оказался рядом. Передо мной предстал Андрей. – Девушка, вас подвезти? – улыбался он. С минуты я раздумывала, что бы такое язвительное плюнуть ему в лицо, а потом плюнула на ситуацию. В красках разрисовав себе отношения Оксаны и Антона, я решила и в своем треугольнике развернуться на сто восемьдесят к другому углу. – А тебе по пути? – аккуратно спросила я, открывая пассажирскую дверь. – Всегда, – все также лучезарно обнажив зубы, ответил он. В машине пахло каким-то дорогим одеколоном. Запах, честно говоря, так себе: типично мужской, немного приторный и чересчур навязчивый. Как и сам Андрей. – Продиктуешь адрес? – отвлек меня от мыслей обладатель вонючей, но удобной машины. – Давай вобью в картах, – протянула я руки к его телефону. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Захотелось изобразить рвотные порывы. Ладно, ну-ка успокоились, может я себе напридумывала о нем, как об Антоне, а он тоже на самом деле совсем другой человек. Вбив карты и растворившись в кресле, я услышала вибрацию телефона. Неизвестно, [15.03.2019 19:44] Минутное удовольствие часто бывает причиной долгих страданий. Знаешь что, дорогой мой философ, а пиши-ка ты лучше Шастуну. А от меня отстань. Дорога до моего дома через пробки тянулась мучительно долго. Наверное, выбери я метро, уже бы сидела в своей теплой комнате и слушала что-то более приятное, чем пустой треп Андрея. Я отдавала себе отчёт в том, что моя неприязнь была чем-то напускным. Что она появилась, скорее всего, потому что я их сравнивала. И что он, по сути, был обычным нормальным человеком. Обычным. В том-то и дело. Сердце к нему все-таки не лежало. – А где ты учился? – вдруг спросила я. – На гостиничном бизнесе, – важно бросил он, – когда я поступал, эта специальность не была особенно востребованной. Но в прошлом году, когда уже защищал диплом, сразу несколько компаний предложили работу. А я, знаешь, был не самым одаренным студентом. И все равно пошел в официанты, хочу открыть свой ресторан и с низов дойти до руководящей должности. – Ты в прошлом году защищал диплом? Магистратура? – Нет, почему? Я задумалась: – А сколько тебе лет? – А на сколько я выгляжу? – не отрываясь от дороги перевёл стрелки он. – Ну… На двадцать пять… – постаралась как можно аккуратнее ответить я. Андрей рассмеялся: – Не знаю, воспринимать это теперь как комплимент или как оскорбление. Мне двадцать три, Ульян. – Ты кажешься старше. – Ты тоже. – Вот теперь я могу обидеться, – напыщенно выдала я. – Вот видишь, ты как будто бы сильно взрослее мозгами, – снова улыбнулся пижон, – какие книги у тебя любимые? Я в красках рассказала ему о своих литературных предпочтениях, не ожидая, что он сможет поддержать беседу. Даже “Зов Ктулху” читал. Ехать до дома стало чуть веселее. Притормозив уже возле моего двора, Андрей повернулся ко мне. Не дай бог полезет с поцелуями. Одного на неделе мне достаточно – все, лимит. На мое счастье, он всего лишь спросил: – Проводить тебя? Шлагбаум мне вряд ли откроют, да? – Да, – согласилась я, всмотревшись в темноту у своего подъезда. Там кто-то стоял, – не переживай, здесь все свои. А на совсем гиблые случаи у меня с собой перцовый баллончик. Так что аккуратнее! Он усмехнулся. – Хочешь встретиться еще как-нибудь? Я подозреваю, что он все-таки накосячил, раз ты решила сесть в машину. Аналитические способности у вас на уровне, молодой человек. Но чтобы мне понравиться, видимо, требовалось, наоборот полное отсутствие логики. Вон, как у Шастуна. – Андрей, почему я? Я же сильно младше тебя, – полушепотом раздался мой голос в машине. – Пять лет не такая большая разница. – Шесть… – Пять с половиной, если быть точнее, – мягко протянул он, протирая руль, – у моих родителей такая же. Если честно, мама часто играла мне на фортепиано в детстве, поэтому я как-то оттуда еще неровно дышал к музицированию. А потом оказалось, что ты можешь и поддержать диалог на любую тему, и съязвить, и цену себе знаешь. В общем, если такое признание тебя устроит. Признание действительно растопило. Как и искренность. По привычной схеме я решила отвечать честностью на честность. – Ты прав, он накосячил. Но это не отменяет того факта, что я с самого детства принимаю в нем все, даже его глупости или его противоречивые поступки, – кажется, признаваясь себе, а не ему, рассказывала я, – если раньше я была не уверена в том, что нас может что-то связывать, то сейчас мне сложно даже представить кого-то другого на его месте. Возможно, это первые чувства, и они бурей сметут за собой все, включая и меня саму и мою веру в любовь, но я хочу полностью прожить их. Прости, Андрей, но я не хочу морочить тебе голову. Андрей грустно улыбнулся, отведя от меня взгляд: – Знаешь, Антон – очень счастливый парень. Надеюсь, он относится к тебе так же, как и ты к нему. Иначе я перестану верить в справедливость мира. Я усмехнулась. Удивления от того, что он понимал, о ком я говорю – не было. Это только подтвердило то, что тогда, на заднем дворе ресторана, они поцапались из-за меня. – Спасибо за честность, Ульян, – подвел итог он, протягивая мне руки для объятий. Я ответила ему. Обнимать Андрея ощущалось совсем не так, как обнимать Антона. И в случае с первым я точно понимала, что это – в последний раз. Я вышла из машины, оглянувшись и помахав ему. Он посверкал фарами и уехал. У подъезда все еще кто-то стоял. Я насторожилась, нащупав в кармане баллончик. Но с каждым шагом рука расслаблялась, а на сердце становилось тяжелее: там был Антон со спортивной сумкой наперевес. Подойдя к нему вплотную, я остановилась. В его глазах был целый вихрь эмоций: от страха до злости и, кажется, нежности? – Тебя Андрей подвозил? – прозвучал его голос как-то чересчур тихо. – Андрей. – Ты с ним или нет? – нарочито спокойным тоном пытался выведать он. – А ты с Оксаной? – почему-то снова сдерзила я. Антон непонимающе завис. А потом тяжело вздохнул: – Оксана тактильная. То, что на баскетболе было, ничего не значит. – А то, что между нами было? – Ты можешь хотя бы на один мой вопрос ответить? Кажется, Остапа понесло: – Ты только один и задал, – я вовремя осеклась, поджав губы. Антон раздраженно всматривался в меня, – нет, мы не встречаемся с Андреем. То, что он меня подвез – какая-то дикая случайность. И если тебе интересно, я прямо сейчас сказала ему, что между нами ничего быть не может. Так что мы с ним в принципе вряд ли когда-то еще увидимся. Антон подошел ближе. – А между нами? – Что между нами? – глупо переспросила я шепотом. Он оказался совсем вплотную ко мне: – Между нами может что-то быть? Я опустила глаза на землю. Антон тяжело дышал. – Ульян?.. Я снова посмотрела на него. – Антон, почему у нас все так сложно? Ты сам кричал о том, что дружить со мной не хочешь, потом поцеловал, а потом игнорировал неделю. – Так я и не хочу с тобой дружить. Я хочу с тобой встречаться. Казалось, от переизбытка эмоций я рухну прямо здесь, у своего подъезда. – А если мы так и будем дальше кататься на американских горках? – Дальше и разберёмся, – уверенным хриплым голосом сквозь улыбку сказал он, обнимая меня за талию, – я уже заебался бегать, сколько, семнадцать лет? Давай попробуем. Не ссы. Я нервно засмеялась. Он дотронулся щек ладонями, осторожно поднимая мое лицо. Носом прижался к моему носу, закрыв глаза. Поцеловал в уголки губ. Волнение чуть не разорвало на части. Когда он мягко провел большим пальцем по моим губам, я уже, кажется, совсем перестала существовать в этой реальности. Когда коснулся моих губ своими губами – не кажется. Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с прошлым – он был нежным и, самое главное, взаимным. Я неумело отвечала ему, осмелев спустя несколько движений. Не знаю, сколько мы тогда простояли, но помню, что на землю начал опускаться снег. Как будто бы тогда, под Новый год.