Ведьма третьего поколения.

      Лёгкий дождь капал на козырёк повозки. Мокрые животные редко отряхивались, как псы, сбрасывая тяжёлую воду с шерсти. Я умчала транспорт настолько далеко от Плесеи, насколько это возможно, перед этим немного закупив продуктов, чтобы не помереть с голода. Небо слегка начинало темнеть, выдавая поздний час.       Теперь мой курс был только в родной мне Мэддинс. Страну ведьм.       Ласвэлл уснул от передозировки магией, как только мы вышли из поместья Рассла, и мирно спал до сих пор, укрытый лёгким пледом. Этот дождь убрал всю духоту, будто жары вовсе не было; воздух вокруг обледенел. Мне пришлось надеть штаны и свитер, дабы не замёрзнуть. Капли скатывались на корпус повозки и землю, превращая ее в грязное месиво. Если бы не прохладный ветер, на улице было бы терпимо.       Тучи плавали, как мутная пена. Я взглянула на них в последний раз, высовываясь из-под козырька, затем съехала с дороги и остановила зверей. Сейчас в сумке у меня находился паспорт госпожи Миноры, а в Мэддинсе меня знают под моим настоящим именем. В этой стране мне незачем скрываться, поэтому я достала из двойного кармана в стенке повозки корочку ведьминского мира, а ненужные бумаги вернула в маленький тайник.       Ласвэллу лучше о нем не знать. Когда я ему куплю нормальную одежду?..       — Чертова дорога. Не хватало ещё застрять здесь…       Дорога портилась, в скором времени не оставляя надежду на проезд. Повозка вновь тронулась вперёд. Фамильяры увязали широкими лапами в мокрой земле, от чего скорость передвижения снизилась до трёх с хвостиком миль в час. С гнева и страха настроение плавно сменилось на тоску и безысходность. Погода, в частности, помогла слезам выйти наружу вместе с эмоциями, но смогло ли помочь ли мне это? Не так уж и легко держать всё в себе.       Локоть опёрся о подлокотник софы; ладонью я закрыла лицо, и солёные капельки лились, словно продолжение дождя. Огонь злости, минуту назад обжигавший грудь, утих, оставляя пустоту. Слезы вытекали прямиком из сердца. Я с большим усилием старалась не подать голос; появлялось большее желание просто выпустить крик из гортани, но мысленно я понимала, что это не решит все проблемы. Ровным счётом даже не приведет меня в порядок. Никак.       А в голове все нарастали эти самые сюжеты неприятных ситуаций. Если бы с Ласвэллом что-то случилось, и я не доставила бы его в пункт назначения?.. Если бы Рассл покалечил нас? Не пустил? Послал охотников? Глаза прикрылись, отпуская эмоции из жёсткого контроля. Мысли прокручивались раз за разом, как на заевшей киноплёнке, превращаясь в подобие едкой жалости, в неприятный предлог выпускать пар дальше.       Как из меня всё продолжало литься столько слёз? Чувствовалась настолько противная безвыходность и страх не справиться, что каждая упавшая капля имела в себе эти эмоции. Вся повозка в миг запиталась отрицательными эмоциями и давила со всех сторон. Каждая доска, каждый гвоздь и лист металла шептали мне ужасные вещи. Дыхание сбилось, а нос шмыгнул. Ненавижу слезы.       Ненавижу. Ненавижу!       Я с детства плакала всё время, мать проклинала их каждый раз! Я и сейчас плачу… Эти противные капли оставляли на шерсти пятна, словно кислота лилась из души. Нужно было успокоиться и привести себя в порядок, но организм отказывался что-либо предпринимать.       — Аст? — вместе с лёгким бархатным голосом на мое плечо опустилась рука.— Ты плачешь…       — А я не вижу, что ли? — я вытерла мокрые дорожки рукавом тёмно-коричневого свитера, не оборачиваясь, и ещё раз шмыгнула носом.       — Из-за чего?       — Я могла позволить тебе остаться там, и ты бы умер. Я могла умереть при побеге вместе с тобой. Я хоть и получила деньги, но какой ценой? — судорожно выдыхая, я услышала, как Ласвэлл мягко переполз на софу рядом, вглядываясь в меня.       — Но мы же сейчас живы.       Леший поднял брови, выдавая улыбку, и на меня накатила облегчение вперемешку с весельем. Пришло и осознание того, как я выгляжу: заплаканная ведьма с красными глазами и размазанной помадой.       — Я сейчас похожа на самую уродливую кикимору. Лучше не смотри, — я посмеялась, отвернувшись, и достала зеркальце с тряпочкой, чтобы вытереть остатки недавней истерики.       — Уже начинаешь шутить, отлично! Теперь объясни мне что значило «Сама ещё не наигралась», а? — с ноткой возмущения проговорил юноша.       — Сам понимаешь, — лишь ход для спасения тебя.       Это стало отличным успокоением, и напряжение между нами ослабло, освобождая место для укрепления новых крепких взаимоотношений. Тем временем звери через большие усилия довезли повозку до обширной хорошей дороги. Она предзнаменовала оставшиеся сорок миль до границы Мэддинса, однако сон дразнился, медленно подступая: мне необходимо было отдохнуть после двухдневного бодрствования. Пришло время лешему побыть штурманом.       — Ласвэлл, — юноша откликнулся на имя, повернув голову на меня. — Эта дорога ведёт по прямой, иногда огибая горы. Сейчас будешь вести ты, потому что я не спала второй день подряд.       — Хорошо. А когда тебя будить? Или мы приедем к ведьмами ближе к рассвету?       — Как подъедешь к горам, преграждающим дорогу — буди, — я передала поводья, переползая на удобные тёплые ковры с подушками и наслаждаясь шумом дождя.       После слёз чувствовалась сильная усталость, а веки буквально не хотели открываться, и я не сопротивлялась этому. Капли, падавшие, но не достававшие до меня, так успокаивали. Осознание того, что я счастлива, жива, не голодна и тепло одета, не заставило себя ждать. Следов тоски не осталось. Губы растянулись в улыбке, пока перед глазами поочерёдно менялись темнота и редкий свет, проникавший сквозь веки. Запах озона наполнял лёгкие вдох за вдохом, вызывая насыщение настолько, что разум постепенно вытекал за границы головы, словно водопад льющихся светлых мыслей распространялся на природу. Я ощущала себя одним из тех многочисленных листьев, взмывая ввысь ветром.       Слушая лёгкое дыхание молодого лешего, я сказала ему:       — Спокойной ночи, — и наконец уснула в объятьях окутывавшего спокойствия, предвкушая сладкие сны.       Однако их не было. Уже который день яркие пятна и силуэты обходили меня стороной. Я в очередной раз закрывала глаза вечером, открывала их утром и даже не понимала, что я спала. Сны покинули меня, оставив совсем одинокой.       — Аст… — голос существа позвал меня издалека, и я повернула голову в сторону звука. Неужели сон решил все же меня навестить? — Аст!       Посередине широкой дороги стоял Ласвэлл и настойчиво звал меня. Его кудри достигали плеч, а рога ещё сильнее подросли; их уже невозможно было назвать маленькими рожками. Эти зелёные глаза… Были такие яркие и счастливые, а лицо озаряла широкая улыбка. Его образ, как полагается сну, иногда мутнел и выглядел нечётко — некоторые детали постоянно изменялись. Появился шрам на плече, а на рогах висели золотые кольца.       Я огляделась: вокруг постепенно вырастали невысокие дома с неоновыми вывесками всевозможных цветов на них. Синеватая вывеска зазывала в кафе, фиолетовая — в магазин электроники. Фонари, поставленные на тротуаре, плохо справлялись со своими обязанностями. Твёрдый асфальт дороги устремлялся далеко вперёд, разветвляясь на повороты.       Находившийся в пятнадцати футов от меня леший подошёл ближе и крепко-крепко обнимал — на секунду мне показалось, что чувствую его сердцебиение. Момент застыл на долгие минуты для меня, хотя и длился секунд пять. Его стук сердца, быстрый, но не от страха, а от восхищения заворожил мои рецепторы. Он казался реальным и даже тёплым: его руки будто по-настоящему сцепились вокруг спины.       Ласвэлл отстранился, мягко хватая меня за руки, и сказал расплывчатым в пространстве голосом:       — Аст, спасибо тебе! Ты довезла меня до Стоулена, спасибо!       Его нескрываемое веселье перепало на меня, и я улыбнулась. В небе летали птицы, все время чирикая и подавая голос. На улице не было никого, кроме нас двоих.       Внезапно Ласвэлл растворился во тьме, и я осталась одна, от неожиданности вздрогнув. Что случилось? Глаза начали метаться в стороны, и взгляд цеплялся за вывески: некоторые надписи превратились в слова «Убийца!» и «Фууу!», а на других красовались ещё более грубые фразы. Надоедающий треск электричества воцарился на улице. Птичье пение испарилось, и осталось только тревожное карканье пролетавших над головой ворон, цепляющихся иногда за волосы, и агрессивный лай бездомных собак, смотревших в душу своими чёрными смолистыми глазами.       Что произошло? Всё так резко поменялось в один момент… Подул холодный ветер, от которого я поежилась. Всё ощущалось так реально и так пугающе. Горизонт перестал быть виден из-за возвышавшейся нехорошей чёрной дымки. Я опешила, оглядывая ранее приветливые дома, теперь превратившиеся в нечёткие тёмно-серые сгустки.       — Ласвэлл! — закричала я, в надежде убрать этот кошмар, но ничего не вышло. Вместо этого я присела на корточки, опуская голову и закрывая уши руками. — Ласвэлл!       Неоновые лампочки перегорели, оставляя меня в темноте. Всё затихло. Взглянув вперёд, я узрела маленькую железную клетку с неким существом внутри. Исхудалое, сгорбленное, израненное — оно выглядело, как умиравший от голода бродячий пёс. Тонкие руки схватили металлические прутья, стуча по ним когтями; этот стук пронзал раз за разом всё сильнее тишину темной улицы. Сквозь пелену паники я не разглядела его и поднялась, чтобы подойти ближе, хотя прекрасно понимала, что это ужасная идея. Просто ужасная.       Но тело уже не слушалось меня, и я направлялась только вперёд по воле незримого кукловода. На неизвестном существе красовались увесистые кандалы. Из-под кожи были видны чёткие очертания выпиравших костей; казалось, что в один миг она настолько натянется вокруг скелета, что порвётся и лопнет в некоторых местах. Оно обернулось, услышав моё тихое приближение, и принюхалось.       Я узнала его. Ласвэлл. Тот самый Ласвэлл Эмидо с совсем потухшими, будто умершими, глазами брыкался в ничтожных попытках выбраться из плена. Неестественные движения из-за худобы делали его похожим на ожившего трупа. Как только он узнал меня, из его рта донеслось мычание. Юноша, которого уже сложно было так назвать, заплакал.       — Мастария, пожалуйста! — умолял он, и я не знала, что делать, ведь моё тело всё ближе приближалось к этому созданию.       Ослабевший юноша тем временем подполз к холодным прутьям, пытаясь их перегрызть и расцарапать. Его некогда ровный и полный ряд зубов превратился в осколки кальция, насчитывающий около четырёх-пяти действительно полных экземпляров, и чёрные промежутки. Речь оказалась неровной, а изо рта ужасно пахло — настолько, что я задержала дыхание. Жалобные глаза вызывали смешанные чувства, а слезы так и просились выйти наружу из-за стресса.       — Пожалуйста… Нет! — мольбы не прекращались, звуча отовсюду.       Я резко распахнула глаза, с жадностью хватая ртом воздух. Лёгкие горели, и желание заполнить их кислородом возросло до предела. Господи, что это было?!       Моё тело подорвалось, и быстрые вздохи разнеслись по повозке. Вокруг не было света, и возникло ощущение, что сон продолжился; однако небо начало еле-еле подавать признаки рассвета. Я судорожно вдыхала, взглядом пытаясь найти его…       — Кошмар приснился? — непринужденно спросил юноша, поднимая брови. Он сидел на софе, оглядываясь на меня через правое плечо и подгонял фамильяров.       — Да.       — Расскажешь? — парень обеспокоился и слегка наклонил голову.       — Нет, — я до сих пор не могла отдышаться.       Сон. Это был просто дурацкий сон. Не реальность. Кошмар. Как его ещё назвать… Я моргала часто, глаза бегали, пытаясь ухватиться за созданные эмоции, то и дело прерывая зрительный контакт с Ласвэллом, пока тот не отвернулся, чтобы следить за дорогой. Медленная качка успокаивала меня, и я закрыла рукой лицо, выдыхая. Разум не покидало ощущение реальности сна. Все было будто наяву… Так бывало, когда мозг путал придуманные и существующие вещи, но именно то, что я видела, вызывало ужасные чувства.       Мысли постепенно наладились, выпуская весь неприятный эпизод фантазии полушарий. Я зажмурилась, отгоняя наваждение, и медленно переползла на переднюю софу, скидывая с себя одеяло. Мне не хотелось говорить после того, что я видела, и я молчала. Молчала, наблюдая за окружавшими нас прериями, приходя в себя после пробуждения. Леший пару раз зевнул, но в целом держался молодцом.       Как я не сразу заметила высочайшие горы впереди — неясно, однако мы точно подъезжали к Мэддинсу. Каменные насыпи по границам страны не совсем были горами: они были элементалями ведьм, работавших на высших постах пограничников. Эти творцы с такими фамильярами весьма ценились страной сильнее остальных жителей.       — Это ведь здесь ты выросла, да? — внезапный вопрос Ласвэлла немного сбил меня с хода мыслей, несмотря на его мягкий голос. Я отрицательно мотнула головой.       — Мы жили в столице, и моя мать до сих пор живёт там, а это окольные города, —ответила я, переключая внимание на юношу.       — О-о, это классно. Ты никогда не рассказывала о ней.       — Да, потому что… — я помедлила, думая, как лучше выразиться. — Просто она не совсем хорошая. Мэддинс довольно дикий город, и тут творится всякая жесть. Я о ней как-нибудь попозже расскажу.       — Хорошо, — попутчик явно слегка огорчился, однако, подумав, сказал. — Но ты должна будешь за сегодня ответить на вопрос. Ты сама составила уговор «один день — один вопрос».       Леший хитро улыбнулся и подмигнул мне. Если я планирую поведать историю моей семьи столь любопытному созданию, нужно будет слегка смягчить её…       На его предложение я кивнула, отбирая поводья и замедляя пробежку фамильяров. На величественной возвышенности кое-где обильно прорастал лес. Дорога упиралась в насыпь, глазевшую на меня из-под хмурых бровей, украшенных мхом. Возле неё стояли две построенные довольно давно будки смотрителей, внутри которых бодрствовали ведьмы в форме на ночном дозоре. Завидев меня, одна из них вышла к повозке.       — Здравствуйте. Документы пожалуйста, — девушка вежливо улыбалась, протягивая мне руку.       Её короткие волосы прятала тёмно-зеленая фуражка, а глаза, хоть и были аккуратно подведены стрелками, всё равно выдавали её недосып и смену режима. Тёмные круги, видимые под тональным кремом, усиливали эффект. Строгая форма сидела на ней как с иголочки — будто для неё специально подбирали эту юбку до колен, рубашку без рукавов и зеленоватый галстук.       Дабы не задерживать ведьму, мы с Ласвэллом быстро подали паспорта, а я дополнительно дала бумаги о средстве передвижения. Её коллега подошла поближе к нам, осматривая с фонариком транспорт.       — Ничего запрещённого не перевозите? — проклюнулся её громкий голос, и я мотнула головой.       — Нет, — сказала я равнодушно, вздыхая. — Мы всего лишь путешествуем по странам.       Такая проверка заняла не более минуты, и пограничники купились на такую простую сладкую ложь. Они, в конце концов, дали команду пропуска, и элементали освободили путь.       Транспорт двинулся вперед, встречая поначалу редкие деревни на пути с хилыми хлюпкими домами из бревен, реже из бетона. Большинство крыш были покрыты соломой, а окна, рамы которых были красиво вырезаны из дерева, украшены полевыми цветами. Вокруг царствовали белёсые прерии с частыми цветковыми растениями в своей особой расстановке: среди зеленоватого цвета растений высокие разноцветные лепестки радовали глаз, сильно выделялись своей яркостью. Менее заметная трава, которую объедали местные бизоны, оставалась вечно короткой, будто её только-только подстригли газонокосилкой. Она позволяла более-менее нормально укрыться ласкам и хорькам, перебегавшим в поисках еды на далёкие расстояния. Где-то мелькали шляпки грибов, показавшихся после обильного дождя. Воздух постоянно циркулировал, от чего появлялся ветер.       Полевые ведьмы летали вокруг на своих метлах, позволяя разлетаться своим платьям и брюкам от быстрой скорости своеобразного транспорта. Эти грациозные жители собирали нужные ингредиенты для своих загадочных зелий прямо здесь, посреди поля. Мы подъезжали к первому городу, лежавшему на пути к заказчику, и я сверилась с картой. Время было раннее — восемь утра, и Ядмир только начинал своё пробуждение.       Не так часто можно было увидеть ведьмаков и ведьм в окнах придорожных домов. Кирпичные коттеджи и одноэтажные дома из бетона сочетались стилями. По улице их было много, строения располагались впритык друг к другу. На некоторых зданиях в подвальных этажах устроились магазинчики и лавки.       Город всеми силами вёл меня в центр, и чем сильнее мы приближались, тем красочнее и лучше он себя представлял. Глазами я уловила магазин одежды и сразу припарковала повозку возле него.       — Нужно купить тебе нормальную одежду, — я прикоснулась к обрывкам ткани лешего, разглядывая лохмотья. — Ходишь непонятно в чём.       — Только сейчас это заметила? — не столько укоризненно, сколько с сарказмом в мою сторону прозвучало это предложение. Я цокнула, посмотрев на юношу взглядом, полным недовольства, и он рассмеялся. — Ладно-ладно, идём.       И мы прошли. Обширное бревенчатое строение с радостью встретило нас. Над дверью слегка звякнул колокольчик; сквозь окно выше пробивался свет в форме перечёркнутого круга на шерстяной желтоватый ковёр. Наверняка он уже выгорел от постоянных ультрафиолетовых лучей. Посередине и по бокам помещения стояли стеллажи с аккуратно уложенными одеяниями: зимние свитера, лёгкие футболки, широкие брюки, шорты, всевозможные юбки, носки и нижнее белье, а под каждым видом одежды был приклеен ценник. Леший приклеился взглядом к стопке маек, затем подошёл и вытащил одну.       С потолка свисала люстра в виде четырёх скелетов, державших в руках погашенные свечи. Неизвестно, были это настоящие кости или муляж, но спрашивать об этом желание отпало.       — Понравилось украшение? — знакомый голос разнёсся позади меня, и я сразу же обернулась. Душа затрепетала, а сердце вмиг ускорилось. В мои глаза хитро вглядывалась ведьма ненамного старше меня.       — На самом деле оно — отстой, — приподняла я одну бровь, с сарказмом улыбаясь. Девушка закатила глаза, цокнув.       — И я рада видеть тебя, Аст, — сказала Фризель, и сильные руки моей сестры сжали меня в объятьях. В ответ я положила свои ей на спину, чувствуя поток магии.       Отстранившись, я глянула на лешего: он задумчиво ходил меж стеллажей, доставая лёгкие широкие футболки или шорты. От сестры исходил запах корицы, и я отчётливо помнила, как радовалась этому аромату, когда он появлялся дома во время негодования матери. Мне понадобилась доля секунды, чтобы увидеть изменения в родной ведьме: плечи стали шире, а сама девушка мощнее.       — Как ты, сестрёнка? — спросила она, легонько потрепав меня по голове, и этим привлекла внимание Ласвэлла.       — Фриз, я не одна здесь, — улыбнулась я, указывая кивком головы на лешего, удивлённо наблюдающего за нами. — Ласвэлл, это моя сестра.       Ведьма прошлась к парню неспешной походкой, пребывая в хорошем расположении духа. Ее рука потянулась в рукопожатии к юноше. Ласвэлл легонько отшатнулся, однако его когтистая лапа пожала в ответ руку.       — Приятно познакомиться, — тихо сказал он, улыбаясь. — Я Ласвэлл.       — И мне. Мое имя Фризель, — девушка помедлила, затем развернулась и крикнула мне. — Аст, вешай табличку «Закрыто»! Щас буду встречать вас по-настоящему.