Ледяная мечта

Ксавье улыбается и как будто стреляет глазами, он хочет что-то сказать, но его забирают гримеры, чтобы привести в порядок. Я иду к себе в кабинет, чтобы подготовиться и собрать команду. Проверяю объективы, настраиваю свет, даю указания моему помощнику по фотографии. Для того чтобы у журнала были хорошие и качественные фотографии, я всегда беру с собой Юджина, он помогает мне сделать снимки с других ракурсов. Из размышлений меня выводит щелчок перед носом. – Уэни, у меня плохие новости, – он выглядит расстроенным. – Журнал хочет, чтобы в этой колонке появилась дочка какого-то известного миллиардера, но она, если говорить грубо, бревно бревном, я пытался сделать пару фотографий для разогрева, но это крах. Оттингер выглядит откровенно растерянным, скукоженным — очки съехали чуть вниз, рот искривлен в непонимании. Я и сама теряюсь, ведь не видела еще ни дочку этого самого богатея, ни реквизит, с которым придется сегодня иметь дело. Собравшись, я выдаю: – Так, Юджи, не пугай меня раньше времени, даже если она и бревно, другого выхода нет, мы не найдем другую модель за такой короткий срок, – хочу казаться спокойной, но не выходит. – Я подготовил все, осталось только начать и кончить, - Оттингер пытается подбодрить и у него получается, я смеюсь. Мы работаем вместе довольно долгое время, напарник, кажется, знает все о моих страхах и сомнениях, поэтому, как только выпадает случай, разгоняет их, как и сейчас. – Отелло, чтобы я без тебя делала, – я хлопаю его по плечу и делаю пучок на голове, так удобнее при работе. Он отходит, настраивает аппаратуру, проверяет на фоне свет. В общем, носится, как и всегда. Это вселяет в меня уверенность. — Уэни, ты извини, но ты какая-то беспокойная, все в порядке? – он хочет ответов, но я не могу их дать ему. — Да, переживаю просто, хочу чтобы все вышло отлично, – почти правда, я не лгу. – Пойдем, иначе наше бревно прирастет к земле. – Усмехаюсь и покидаю кабинет под болтовню друга. Мы с Оттингером двигаемся в сторону фотозоны, я пытаюсь достучаться до себя, что мы с Торпом друг другу никто, и то, что сейчас будет на фотосессии — работа, и меня ничего не должно волновать. Увидев девушку, я теперь понимаю, почему Юджин сказал, что она бревно. Да, она выглядит очень шикарно: русые волосы, которые достают до задницы, стройное и подтянутое тело, шикарная грудь третьего размера, но сейчас девушка снимает видео и пытается подобрать позу, но выглядит это очень смешно. Ее движения скованы, а тело вообще не слушает ее. Готова поспорить, что после этой фотосессии Торп убежит просить у нее номер телефона или, что еще хуже, уедет вместе с ней. Пока я разглядывала девушку, я не заметила, что Ксавье уже подошел к нам, и нужно как-то начинать фотосессию, иначе Бьянка снимет сейчас с меня три шкуры. А вот и она: – Дружочки-пирожочки, желаю всем хорошего настроения и отличных поз, – Бьянка смеется. – Счастливых вам Голодных игр. Барклай подмигивает мне, и я не понимаю, к чему это сейчас все прозвучало. Странно. Все странно. Зачем я ему позволила помочь? Дура. – Итак приступим, меня зовут Уэнсдей, я Ваш фотограф на эту фотосессию, не стесняемся, ведем себя так, как и в повседневной жизни. – По моему голосу можно уловить нотки волнения, я стараюсь не смотреть на Ксавье. – Нам нужно сделать так, чтобы люди поверили, что между вами есть влюбленность, химия, страсть — все что угодно, я на вас надеюсь. Я опускаю глаза на объектив и присматриваюсь, ставлю палец на кнопку и терпеливо жду. Ну, не может ведь она испортить кадры, так ведь? Я ожидаю каких-либо действий от Торпа или его партнерши, но ничего не происходит. – С таким красавчиком грех не поработать, – девчушка мило улыбается и строит глазки Торпу. – Как тебя зовут, милая? – я пытаюсь держать себя в руках, чтобы не выкинуть ее из зала. Работать она не торопится, даже занять какую-нибудь наименее бревенчатую позу. Это начинает меня злить не по-детски. – Мэриан, – она говорит мне, но продолжает улыбаться хоккеисту. – Мэриан, милая, давай начнем с тебя, посмотрим, как ты смотришься в кадре, – чую, что день будет долгим. – Попробуем сначала пару классических поз. – У нас же фотосессия для влюбленных, давайте сразу приступим к горяченькому, – она начинает спорить и гнуть свою линию. Так проходит еще несколько минут, Торп со скучающим выражением наблюдает за нами, Юджи отсек его попытку вмешаться, напарник пытается утихомирить ее, а я закатываю глаза и мечтаю отсюда убежать. Господи, какая же бесячая особа, я готова ее придушить уже сейчас. Пока я держу себя в руках, Торп начинает действовать мне на нервы все больше. Я вижу картину от которой глаз начинает дергаться... Он поднимается с диванчика, убирает выбившуюся прядь из прически этой белобрысой девицы и улыбается своей шикарной улыбкой. Что-то говорит ей, и она начинает посмеиваться. Ксавье увидел, что я смотрю на них, и сделал вид, что меня тут нет. Шикарно, просто шикарно. Злость во мне закипает. – Милая, я тебе сказала, чтобы ты встала одна. Если будешь указывать мне, как работать, то ты сейчас отсюда вылетишь, как пробка от шампанского, – я улыбаюсь сучьей улыбкой и указываю ей на место, не на ту напала. Пора забывать о Ксавье и вспоминать о своем характере. – Юджин, помоги девушке подобрать позу, иначе мы тут встрянем надолго. Я выдыхаю, пока они уходят и начинают переговариваться. – Уэни, зачем же так грубо, или, дай угадаю, ты, наверное, сейчас думаешь, что после фотосессии я тебя кину и уеду с этой разукрашенной барби, – я не заметила, как Торп подошел ко мне сзади и стал нашептывать мне на ухо. – Хотя, знаешь, мне нравится, как ты реагируешь. Конечно, самодовольства тебе не занимать, Торп, думаю я, но сама не поворачиваюсь. Не будет он наслаждаться моим растерянным видом. Я ведь умею держать оборону и лицо, как учил отец. В конце концов, я много лет увлекаюсь хоккеем, и вижу хоккеистов часто. Торп лишь один из многих. Я мысленно успокаиваюсь. И так же молчу. Нет. Он действует на меня хуже многих. – Аддамс, мы подобрали позу, давай попробуем, – голос Оттингера действует на меня, как щелчок после гипноза. Я смотрю на всю эту картину, где Мэриан пытается встать и вытянуть одну ножку вперед, одна рука у нее на талии, а другая опущена, но у нее не выходит ничего. Девушка — одно сплошное бревно, которое просто стоит и колышется в разные стороны, ожидая, что вот-вот ветер дунет и его вырвет с корнем... Я вижу, как психует Оттело, но другого варианта у нас нет, будем пробовать. Я пробую сделать пару пристрелочных кадров, но на фотографии она неживая, хочется какой-то страсти от нее, но на снимке передо мной одно сплошное недоразумение. Нужно пробовать ставить их с Торпом вместе и заканчивать поскорее, не хочу наблюдать за этой тошнотворной парочкой. – Ксавье, тебе сейчас нужно будет подойти к ней сзади, одной рукой обнять ее, чуть ниже талии, а другая рука у тебя чуть выше талии, прикрой глаза и прислонись к ее щеке, – я фыркаю, меня уже колотит от этого абсурда. Нет, ревности во мне нет, только напряжение от работы и истощение, все-таки день был насыщенным. Я отворачиваюсь, проверяю степень внешнего освещения, пока Оттело разбирается с ними. – Мэриан, а ты наклони голову, чтобы было видно твою шею, одна рука у тебя должна быть на его шее, а другая под грудью. Юджи командует, а девушка нервничает и даже топает ногой. – Боже, я не понимаю, как мне встать, мне неудобно, – хнычет. Понятное дело, папочка купил ей фотосессию, все что она пожелает, и вот теперь она может легко забрать Торпа. – Давай мы просто поцелуемся, и ты нас пощелкаешь, – она начинает скулить и психовать. – Претензии будешь высказывать своему папочке, который тебя сюда засунул, а тут, будь добра, рот закрой и работай, – я злюсь и повышаю голос. – А целоваться можете начинать, как только отсюда свалите. Я не понимаю, почему бешусь на Ксавье, он просто молчит и смотрит на меня напряженно, пока Мэриан устраивает концерт по заявкам. Но я не могу остановиться. Мэриан с горем пополам встает в нужную позу, но на фотографии это выглядит просто ужасно. У меня руки начинают трястись, сердце бешено колотиться. Я в заднице, причем в огромной. Эти материалы ни за что не украсят главный разворот журнала. Надо что-то менять, надо другую позу, но даже в другой у нас ничего хорошего не выйдет. Ко мне идет Юджин и по нему видно, что он сильно загружен своими мыслями. – Аддамс, только не бей сразу, дослушай, – он начинает медленно говорить. – Я предлагаю стать тебе моделью, а я буду фотографировать вас, иначе боюсь, что Бьянка снесет нам головы за эти ужасные фотографии. – Оттело, что ты, перегрелся на солнце? Ты что несешь? – Ну ты посуди сама, боже, посмотри на нее, да она же просто ноль в позинге, ее камера вообще не любит, а с Торпом они смотрятся ужасно, – он смотрит на ту парочку и кривится в лице. – Это единственный нормальный вариант, Уэни. У меня опускаются руки, мне холодно и жарко одновременно. – Оттингер, ты понимаешь, что нам устроит ее папаша? – я начинаю закипать. Представить себя по ту сторону камеры мне сложно. Да, я знаю, как встать, как играть со светом, знаю базовую сторону, но это все работало, когда Торпа не было рядом. Он будет дышать мне в затылок, опять отпускать свои шуточки, смотреть на Мэриан, потому что не думаю, что она так быстро смоется отсюда. Я краснею или бледнею и смотрю на Ксавье и Мэриан. Они говорят отстраненно, точнее, говорит девушка, хоккеист мрачно поддакивает. Наверное, обсуждают, куда пойдут после фотосессии. Пф. – Но я согласна, давай попробуем. – Уэни, я знал, что тебе понравится эта идея, давай иди, собирайся, а я пока объясню всю ситуацию Торпу и этой цаце, – он мигает и уходит к парочке. Я иду к нашим стилистам и понимаю, что это самая нелепая ситуация, в которой я только была. Надеюсь, что Бьянка меня поймет и не будет бухтеть, хотя другого выхода у нее нет, она знает, что её характер никто терпеть, кроме меня, не будет. Прохожу в гримерку, по пути объясняя, что нужно надеть и как меня накрасить. Хвала небесам, что они справляются за короткое время. Хочется, чтобы Торп сошел с ума, увидев меня, и перестал смотреть на ту девицу с восхищенными глазами. На меня нацепили платье-ночнушку, накрутили легкие локоны и сделали вечерний макияж. Что ж, хочется побыстрее закончить. – Юджин, я готова, начнем? – я прохожу внутрь и мне становится неуютно. – Вааау, Уэни, ты шикарна, – он застенчиво улыбается и показывает рукой на Торпа, видимо, дает понять, чтобы я заняла свое место. – Я предлагаю попробовать позу, где паре нужно стоять лицом друг к другу и смотреть в глаза, при этом руки Ксавье должны быть расположены на пояснице, можно чуточку ниже, а ты, Уэнсдей, положишь ладони ему на грудь. Итак, пробуем! Я подхожу к Ксавье и встаю рядом, он притягивает меня к себе, и я впечатываюсь в его грудь. В нос сразу ударяет его аромат, Божечки, я сейчас сойду с ума, а это только начало... Я чувствую, как он ведет руками по спине и спускается все ниже, я успеваю поймать их и зафиксировать у себя на пояснице, он, видимо, не особо доволен, что его останавливают: – Малышка, ты чертовски красива, – он подмигивает, и его рука опускается ниже на мою пятую точку. Я хочу сказать, что он позволяет себе лишнего, но меня опережают. – Ребята, да от вас же искры летят, шикарная поза, стоим так! – Юджин кричит, и слышатся звуки вспышек. Я нахожусь в полнейшем шоке, но черт, так приятно, что я не могу с собой ничего поделать, я смотрю на Торпа, и время останавливается, его зеленые глаза меня одурманивают, в его руках слишком хорошо. По телу ползут мурашки из-за того, что он сжимает задницу, а вторая рука перемещается ко мне на шею. – Уэни, да ты дрожишь вся, – он шепчет мне на ухо. – Давай прижму крепче, чтобы ты согрелась. – Зачем весь этот цирк, Торп? – Я чувствую, как бьется его сердце, разворачиваюсь и теперь я спиной к нему. – Ты, наверное, так огорчился, что та мадам уехала, все планы твои сорвались. Я не понимаю своей злости, правда. Обычно я сдержана и хладнокровна, но эта расфуфыренная мадам действовала мне на нервы, хорошо еще, что аромат ее духов выветрился, как и она сама. – Ох, мои планы только начинаются, милая, – его рука как будто изучает мой живот. – Сейчас мы сменим позу и посмотрим, как ты заговоришь. – Он шепчет это мне, а я радуюсь, что могу еще хоть как-то держаться на ногах. – Ребята, я в восторге от вас, – Оттингер светится от счастья, что работа наконец-то сдвинулась с мертвой точки. – А теперь я предлагаю сменить образы и переместиться на диван. Мы с Торпом расходимся по разным сторонам гримерки, и тут я понимаю, что я влипла по самое не хочу... Кэтти приносит мне светлые джинсы и полупрозрачную черную ткань, которая еле прикроет мне грудь. Я. Убью. Оттингера. Зря дала ему задание найти стилистов и подобрать позы, чую, будет жарко. Особенно после того, как я вижу, что на Ксавье только джинсы — нет ни футболки, ни кофты. – Юджин, ты совсем обалдел? – я фыркаю и прикрываюсь своей толстовкой. – Что это за ширпотреб? – Ты сама сказала, цитирую: «Оттело, выбор на тебе, пора правильно подходить к работе!» – он пытается изобразить меня и смеется. – Ой, только не ври,что тебе это не нравится, ты светишься, как звезда на елке в новогоднюю ночь. – Кто светится? – Торп встревает в разговор, я пытаюсь показать глазами Юджину, что если он сейчас что-то скажет, то будет трупом. – Уэни, ты чем-то недовольна? Что за грозный вид? – Сотри со своего лица довольную ухмылку, никто тут не светится, – я фыркаю и иду к дивану, где мне предстоит держать лицо, а не светится, как говорит Оттингер. – Идем, пусть наш фотограф порадуется, – он садится на диван и тянет меня за руку к себе на колени, не знаю почему, но мне волнительно. – Сними уже свою толстовку, она явно тут не к месту. Я избавляюсь от ненужной вещи и усаживаюсь к нему на колени, его руки тут же оказываются у меня на талии, и меня как будто пробивает током, его тепло обжигает кожу, большие пальцы поглаживают, и мне кажется, я таю, как мороженое, слишком хорошо. Торп, видимо, доволен, видя мою реакцию, хотя ему не привыкать, думаю, что все девушки растекаются в его руках и не только. Я начинаю ерзать, чтобы пододвинуться к нему ближе, приходится чуть прогнуться в спине, чтобы получился хороший кадр. – Милая, давай ты не будешь так ерзать, – он шепчет, и его губы касаются мочки уха. – И расслабься наконец, нам нужны же отличные снимки. – Ксавье, молодец! Вот так, да, подразни ее, поиграй, можешь положить ей руку на затылок и у нас будет фото, как будто вы целуетесь. – Юджин дает советы Торпу. – Можешь поддеть ей лямочку, и смотрите в глаза, от вас прям пахнет страстью. Торп улавливает сразу, он смотрит в глаза, а рука перемещается мне на плечо, он поддевает указательным пальцем лямку и спускает ее. ЧЕРТ! Хочется провалится сквозь землю, но я представляю, какие выйдут эти материалы. Чтобы фотография получилась огненной, я откидываюсь чуть назад и прикрываю глаза, мое состояние будто я в экстазе, мне чертовски это нравится. Звуки вспышек я слышу отдаленно, потому что я тону в его глазах, в его руках, мне кажется, что я в него врастаю. Дурман быстро проходит, и я понимаю, что хорошее быстро закончится, нужно поблагодарить его. Моя нога все еще касается его бедра, и я теряю дар речи. – Спасибо, что помог, если будет нужна помощь, то я обязательно помогу тебе, – я улыбаюсь и отвожу взгляд. Мне не хочется слезать с него. Мы так и замираем на диване, пока Юджи вырубает софиты и оборудование. – Хочу пригласить тебя на прогулку, – он берет за подбородок двумя пальцами и наклоняет к своим губам, как будто продолжая позировать. И за спиной я слышу щелчок. Нет, Оттингер продолжает фотографировать в тот самый миг, когда я в замешательстве. – Хочу узнать тебя настоящую. Согласна?