Дворец искрящихся звезд

— Твой цепной пес облажался.       К рассвету торжество свернулось, усталые гости разбрелись по восточному корпусу, неустанно благодаря короля за роскошный бал. Везде сплошь одни лицемеры. В большом пустынном зале остались лишь он и леди Риннон. Стража отпущена, а слуги сами догадались уйти куда подальше. Никто не имел права слышать беседы короля с сестрой.       Лион Фабер мрачно взирал на Риннон с трона, предложения присесть она не услышала. Он намеренно оставил ее стоять, с гудящими ногами и трясущимися руками. Чтобы показать ее место. Оставалось только сжать зубы и наблюдать, как король допивал остатки вина. — Гектор никогда не отличался умением строить политические замыслы, — сказал король, скучающе рассматривая кубок. — Прежде всего он исполнитель.       Идеальная скорлупа хладнокровия и бесстрастности готова была дать трещину. Губы леди Риннон презрительно изогнулись. Сначала она попросила у брата аудиенции и весь вечер выжидала ответ, а теперь Лион отмахивался пустыми фразами. Ей вспомнилось детство, наполненное безразличием родителей и постоянными столкновениями с братом. Он был единственным наследником короны, поэтому все его лелеяли и пропускали мимо ушей каждодневные крики Риннон из комнаты. На нее смотрели как на вещь, которую можно было выгодно продать какому-нибудь знатному лорду или принцу из другого королевства. В итоге именно так и получилось.       Леди Риннон скрестила руки на груди, чтобы тремор был не так заметен. — Тогда зачем ты доверился этому идиоту?       Темные глаза Лиона Фабера предупреждающе сверкнули. Это всегда служило предостережением, что она перегибала палку. — Я никому не доверялся, — ответил он и рассмеялся. — Ты заблуждаешься, сестра, если думаешь, что я не разбираюсь в людях. Гектор сделал ровно то, что я ему приказал, и исполнил все идеально. — Я просила тебя убрать ее, — напомнила Риннон, ее голос был похож на скрежет металла о металл.       Она хорошо помнила, как неделю назад озвучила свою просьбу, и она была встречена с равнодушием и сомнениями. Но в итоге он согласился и поручил дело Гектору, чтобы все выглядело как несчастный случай во время поединка. Виана бы просто казнили за убийство претендентки.       Первые лучи солнца, пробившиеся через незашторенные окна, осветили золото в зале, заставили блестеть и переливаться богатством. Казалось, солнце совсем не падало на Лиона Фабера, оставляя его в вечной тени. Будто избегал темноты, которая неотступно шагала рядом.       Риннон начинала терять терпение в ожидании ответа. Король умел выжидать, он любил пристально рассматривать лицо собеседника и ловить каждую черту отчаяния и неуверенности. Но старшая сестра прекрасно умела держать лицо. Ее прямая спина и жесткий колючий взгляд встретился со спокойным надменным взглядом короля, который на троне смотрелся как влитой. Настоящий мрачный король. — Зачем мне убивать Рейну? — рассуждал король, подперев рукой подбородок. — Она нравится людям, простой народ каждый месяц голосует именно за нее. Твою же фаворитку обожает знать. У них равные условия выиграть главный приз. — Эта своевольная девчонка получила слишком много власти. Она стала проблемой, — с нажимом сказала Риннон, не желая верить, что он этого не понимает. — Они называют ее названной королевой.       Возле уголков губ собрались морщины. Она скривилась, потому что раньше так называли Гвендолин. Еще один досадный выбор брата, за который она ненавидела его. Они сразу не поладили, и тогда король принял простое решение — выдать сестру замуж за лорда Элдорра, противного толстопузого держателя южных земель Эланхеля. Он выкинул ее из дворца, даже не моргнув глазом. За один день слуги собрали все ее вещи и перевезли на окраину королевства, где ей предполагалось жить до конца своих дней.       Лион Фабер вопросительно вздернул темную кустистую бровь. Он был доволен внезапной вспышкой ненависти у сестры. — Они могут называть ее как угодно, пока не поднимают мятеж и продолжают спокойно жить, теша свое самолюбие попытками влиять на королевские решения. Ты никогда не задумывалась, почему людям дают право голосовать за претенденток? Традиция укрепила сознание людей, что они вольны выбирать будущую королеву. Что их мнение важно для принца. И пока они верят в свободу и выбор, у них не возникает мыслей свергнуть Фаберов. Поднять восстание. Пусть даже сейчас они недовольны нищетой и усилением налогов, у них есть надежда на то, что новые король и королева изменят их жизнь к лучшему. Надежда — последняя стена, которая падает перед отчаянием. А людям в отчаянии уже нечего терять.       Леди Риннон стояла не шелохнувшись. Годами она училась держать спину, уходить в себя во время скучных заседаний и одним взглядом останавливать мужчин. Вот только на брата ее влияние не действовало, более того, она подозревала, что за тринадцать лет она не убедила его в своем послушании и готовности выступить вместе против врагов. — Именно поэтому Рейна до сих пор живет во дворце, — продолжал Лион, качая в руке пустой кубок. — Разумеется, корона подходит больше твоей фаворитке, но вот в чем дело, дорогая сестра: она никому не нравится из народа, более того, ее презирают и ненавидят. И за все эти годы ты ни капли не исправила это досадное отношение.       Леди Риннон вскинула подбородок. — Манеры Летиции безукоризненны, а умение держать себя в обществе заслуживают самой высокой оценки. Она уже сейчас выглядит как королева, уж получше, чем Гвендолин в ее годы.       Глаза короля вспыхнули опасным блеском. Леди Риннон показалось, будто даже солнце поспешило скрыться и вновь погрузить зал в темноту. Никому не дозволялось плохо говорить об умершей королеве. Особенно накануне годовщины ее смерти. Лион Фабер улыбнулся. Да так, что лицо сестры побледнело. Когда король улыбался этой коварной улыбкой, люди обычно потом умирали. — Надо же, столько лет, а ты до сих пор завидуешь ей, я впечатлен, сестра, — рассмеялся король. — Ты и мизинца Гвен не стоишь, даже сейчас, когда от нее остались одни кости. И не вздумай больше говорить со мной в таком тоне. Я не посмотрю на семейные привязанности, твоя шея хрустнет точно так же, как у обычного человека.       Он сделал знак рукой, давая понять, что разговор окончен. Внутри леди Риннон готова была захлебнуться гневом и яростью. Он обращался с ней как со служанкой! Как с досадным промахом, который продолжал маячить перед глазами.       Женщина слегка пошатнулась, когда ноги наконец-то пришли в движении. Король не спал больше суток, а продолжал выглядеть элегантно и властно. Черный камзол не помялся, из идеально зачесанных волос не выбилось ни локона, а глаза были наполнены энергией. Она не могла отыскать в нем брешь, не могла заметить ошибку и воспользоваться промахом. В каждом действии была своя цель, в каждом жесте — расчет, беспринципный и холодный.       Она вполне могла верить, что он может убить ее. Братско-сестринские узы между ними никогда не были крепки, а все ее детство было наполнено кошмаром и болью. Леди Риннон не поклонилась королю, а хмуро развернулась на каблуках, ее шаги были единственным звуком, который раздался в зале. Спиной она чувствовала внимание брата. — Поработай над Летицией, и тогда нам не понадобится помощь Гектора в убийстве Рейны, — донеслось до нее, когда она достигла середины зала. — Учись играть в более серьезные и хитроумные игры, сестра. Разумеется, и выступать мы должны на одной стороне шахматной доски.       Его упреки встретило молчание. Король остался позади, сидеть в своем позолоченном зале и упиваться властью и силой.       Леди Риннон не сдержала улыбки, когда дверь за ней закрылась.       О, ты даже и представить не можешь, на какие игры я способна.