Все ваши проблемы у вас в голове
24 апреля 2023 г. в 20:38
— Ох, товарищ майор, вы — ходя... лежачее бедствие! Ворвались в мои воспоминания и устроили там натуральный погром!
Кажется, с момента выхода из комы прошло что-то около двадцати минут, а палата уже напоминала Лимб, в котором включили гравитацию, и все как висело, так и повалилось. В том числе злой товарищ майор. И можно было смело говорить, что, мол, погром не только в воспоминаниях Харитона. Окруженные скромным, но уже разрозненным бытом палаты интенсивной терапии, они снова сидят, а Нечаев опять криком орёт в свою левую ладонь.
— Из-за тебя меня застрелили!
— Я не узнал вас. Не удивительно, ведь в те далекие годы мы не могли быть знакомы.
— О, ну тогда ладно! — шипит Нечаев. — Тогда другое дело! ХРАЗ!
— А?
— (вырезано)ДА! Человека застрелили! По твоей указке, бездушное ты животное! Ты и правда с самого начала был злобным, чудовищным, ублюдским...
— Ну-ну, не застрелили, майор, успокойтесь. Это же всего лишь модулированная ситуация на базе моих воспоминаний. Скажем так, мы оба фантазировали о том, как бы поступили при исходных данных: последствий нет, а опыт остался. Считайте это ролевой игрой.
— Чем? Что? — Майор зажмуривается, но тон понижает. — Ну, то есть так бы ты и поступил, ебучий ты пирог.
— А вы, товарищ, слышали вообще, что несли? Я был болен, а вы ворвались, стали угрожать малолетнему социофобу, искать какого-то Игоря... Вполне вероятно, что я позволил бы своему охраннику устранить подобного субъекта. Но, повторюсь, это никак не связано с нашим текущим конфликтом. То есть — ничего личного.
— Да... да не легче от этого! Без суда! Без следствия! Это что же получается, у нас в Союзе вопросами будущего изначально занимался человек-антоним слову «гуманизм»?! Что же тогда удивительного, что все пошло по пи...
— Не забывайте, что детство и юность моя пролегали во времена темные и беззаконные. Многих тогда среда заела.
— Сдерну вот тебя сейчас, найду зажигалку и сожгу! А попробуешь метнуться в канализацию — посажу в стакан! Окажешься в мире света и порядка, и будешь там пребывать, пока не высохнешь!
Майору приходится бушевать на полу, потому что силы после очередного нырка в Лимб совсем оставили его. ХРАЗ тоже скорее висит, чем… чем то, в каком он состоянии обычно находится. Последние мощности он использует в препирательствах.
— Это не практично, товарищ майор! Вы без меня из комнаты не выберетесь!
— Ну не выберусь! Лягу и сгнию вместе с вон... Игорем! А ты в стакане сгниешь! И поделом! Большое облегчение для человечества.
— Майор... товарищ.
— Тамбовский волк тебе... майор.
— Вам может не понравится, что я сейчас скажу, но если снимите перчатку, то от меня не избавитесь.
— Почему?!
— Потому что я не в перчатке.
Поворот разговора кажется Нечаеву несколько неожиданным, поэтому он отвлекается от поисков закатившегося стакана и долго смотрит на несчастно обвисшие усы ХРАЗа.
— Перчатка — это мой протез, — изрекает подлое устройство. — Как у вас протезы. Вы должны понять, что это такое.
Нечаев с сомнением и опаской оглядывает руку. Взгляд скользит по кабелю, уходящему в предплечье, потом на плечо.
— И где же ты? — осторожно спрашивает он, страшась ответа.
Видимо, ощутив некоторую неуверенность в голосе оппонента, Хренитель Знаний выдерживает короткую, но очень драматическую паузу.
— Я у вас в голове.
— С-собака…
— Все мои алгоритмы давно работают из логов расширителя «Восход». Буквально на вашем восприятии, а не как раньше, на нейрополимерном процессоре. Тем более, как бы я на нем работал, если он уполз? Так что, товарищ майор, все мои алгоритмы — программа, установленная поверх ваших уникальных печеных мозгов.
— Ах ты су…
На секунду сцена в палате замирает. Даже мутант за стеклом проникается общим настроением и застывает на своих четвереньках.
— Снимете перчатку — заколебу звонками из Лимба! — вскрикивает ХРАЗ, когда майор хватается за кабель в предплечье. — Изведу! Вы у меня таких кошмаров насмотритесь, что превратитесь сначала в П-4, а потом сразу в П-10!
Угрозы, впрочем, на майора не действуют, а действует на него острая боль. Как будто бы зубная, но не в зубах, а в протезе. С, можно сказать, визгом, оба валятся на пол, люто ненавидя друг друга.
— Выметайся из моей головы!!!
— Выметайтесь уже за Игорем! — кричит ХРАЗ, и, словно по команде, майора выстегивает прочь из мира реального в мир дверей и похабных надписей. Правда, своего носителя ХРАЗ смывал так экспрессивно и рьяно, что его утаскивает следом прямо в сердце водоворота.
Что характерно, почти тут же дверь бокса со щелчком открывается, и отупевший от прошибания стекла мутант вываливается в палату. Сергей с ХРАЗом оживают, выныривая из Лимбо.
— Получилось, — констатирует Нечаев полуживым голосом. — Представляешь, ХРАЗ, он там со своей Смертью смеялся за той дверью. Представляешь, нет? Они анекдоты друг другу рассказывали...
— Представляю. Я из соседней квартиры вышел на шум, поглядеть, что происходит, и все видел.
В двух метрах от них грохнулось тело рослого медбрата. Слышится утробно-растительное рычание.
— Нас сейчас убьют, товарищ майор, — проникновенно заключает ХРАЗ, поднимая последний из обессиливших усиков.
— Какое славное утро, — почему-то говорит Нечаев. — Одно радует: когда он откусит мне голову, получается, тебе он ее тоже откусит. И наши дороги окончательно разойдутся. Я сразу попаду в Лимб к Кате и Дмитрию Сергеичу. А тебя просто переварит мутант из твоих драгоценных лабораторий.
— После того, как мутант меня переварит, я тоже попаду в Лимб, — хладнокровно замечает ХРАЗ. — И поверьте, там у меня будет куда больше средств, чтобы мотать вам нервы.
Горестно вздохнув, Нечаев со скрипом поднимается из положения «лежа».