***
В самый разгар дождей Лондон пропах пылью и сыростью, было слякотно и промозгло. Наверное, поэтому Киан, так долго откладывающий отъезд, сейчас быстро заталкивал вещи в новенький саквояж, даже не удосужившись сложить их. Брюки, рубашки, боксеры, жилеты — все в одну кучу. На одноногом столе стояла пепельница с тлеющей сигарой, которую вампир вряд ли будет докуривать, на подоконнике жухлый цветок, который давно не видел воды, перед кроватью потертый коврик, не раз прожженный сигаретным пеплом. Кровать, видавшая множество обнаженных женских тел, кое-как заправлена — Киан иногда и этого не удосуживался делать, ведь все равно спать будет ложиться. Напротив — телевизионная коробка с маленьким экранчиком, а не нем — связка желтоватых конвертов-писем, и все от одного адресанта. Комната, которую снимал вампир у какого-то пожилого буржуа, пропахла алкоголем, сигаретами, женскими духами и сыростью. Последнее, кстати, было весьма плохо. Осточертел и вид из окна, и орущие под окнами пьяницы, и слякоть, и в целом Лондон порядком поднадоел Киану за этот период. Редкостью было, когда он задерживался на одном месте дольше полугода — здесь он провел целых полтора. Он был бы рад вернуться домой, в Румынию, но Кэйталин почему-то приспичило погрузиться в работу с головой и почему-то обосноваться именно в Штатах, а без нее возвращаться было как-то боязно, вот Киан тоже решил колесить по известным местам, пробовать жизнь и все в таком духе. Но что-то во вкус он так не вошел. Ему было без разницы, где спать с вампиршами и добывать кровь, без разницы, где учинять драки и смотреть телек. По сути, смена обстановки никак не влияла на него и тем более не развеивала скуку, которая с каждым днем становилась все невыносимее. Казалось, только рядом с сестрой он чувствовал себя по-настоящему живым, по-настоящему собой. Только она и знала его настоящего. Киан плюхнулся на кровать, утащив с собой черный громоздкий телефон, и поднял трубку, прикладывая к уху, но даже до оператора не смог дозвониться. — Черт побери, опять эта Барби чешет по телефону… Вероника, хватит трепаться, ты здесь не одна живешь! Мне тоже нужно позвонить! — он заколотил кулаком по стене, и по ту сторону послышался недовольный девичий голос и звон небрежно брошенного телефона. — Так-то лучше… Алло, соедините, пожалуйста, со Штатами. Код 1, добавочный 212 и номер… — Потянулись гудки. Один, второй, третий… Киан уже не надеялся, что на том конце ему ответят, как вдруг послышалось шебуршание. Однако ответила ему пожилая женщина, и пришлось ждать еще какое-то время. — Да, слушаю. — Наконец-то! До тебя не дозвонишься! — Киан? — из интонации вмиг ушел официоз. — Нет, граф Дракула! — он с секунду помолчал, а потом заговорил с улыбкой в голосе: — Рад слышать тебя, Кэйталин.***
Киан отвлекся от рассказа на звонок в дверь. Мэри осталась дожидаться его в гостиной без лишних вопросов, а через некоторое время вампир вернулся с пакетом, от которого тянулись аппетитные ароматы еды. Она и не заметила, как оголодала со всеми этими событиями. — Не думаю, что быстро закончу, поэтому решил заказать нам ужин. Надеюсь, ты не против, — он становился все более и более обходительным, и это начинало напрягать. Киан будто превращался совершенно в другого человека, когда речь заходила о сестре. Мэри кивнула и приняла из его рук коробку с китайской лапшой — на удивление, аппетит бушевал, несмотря на все неаппетитные события ранее. Затем села поудобнее, чтобы не уляпаться — она не очень владела чем-либо, кроме вилки. — Кэйталин — это твоя сестра, верно? — она с хрустом разделила деревянные палочки друг от друга. — Да… Мы встречались примерно раз в три-четыре месяца в разных частях света, когда удавалось где-нибудь пересечься на пару часов. Пожалуй, нам этого хватало, если учитывать, что мы знакомы больше двухсот лет. Но чаще, конечно, в Штатах. Так и не понял за столько лет, чем полюбился Кэйт Нью-Йорк, но она даже нашла там работу и держала за собой комнату, пока колесила по миру. — Он усмехнулся, все еще болезненно и немного странно, и наполнил стакан виски немного дрожащей рукой. — Если тебе тяжело… — начала было Мэри, но была прервана. — Тяжело, но я должен рассказать. Хоть кому-то. Иначе я сойду с ума, Поппинс, — он поднял на нее карие глаза. — Хорошо, продолжай. — О чем я там?.. Да… В общем, я звонил, чтобы договориться с Кэйт о месте встречи, но в итоге мы договорились совершенно до другого…***
Их телефонный разговор длился уже двадцать минут, но Киан не парился по этому поводу совершенно. Денег в банке у него было хоть отбавляй, как и у многих вампиров. Всегда оставался резонный вопрос, откуда такой капитал у неработающих лодырей, и всегда находились различные, каждый раз оригинальные ответы: вовремя скупили акции компании, владели недвижимостью и сдавали ее, прибрали к своим рукам в свое время наследство и теперь живут на проценты и т.д… — Сестрица, когда ты уже бросишь свою работу? — Киан плечом придержал телефонную трубку, а другой рукой взял стакан с содовой с тумбочки. — Я хочу уже вернуться домой. А то скоро забуду, как звучит наш родной язык! — Nu o să-l uiţi niciodată, братец, не рассказывай мне сказки. — Я слышу противный американский акцент в твоих словах! Это все твоя работа! — Не выдумывай. Мое произношение кристально чистое, и работа тут ни при чем. — Вообще не понимаю, зачем ты это делаешь. У нас полно денег. Ради чего, спрашивается, ты ищешь информацию, рискуешь собой, горбатишься над своими статьями всю ночь, потом делаешь правки, чтобы тебя напечатали на последней странице ежедневной желтой газеты, которую не факт что вообще дочитывают! Может, на ней вообще только рыбу разделывают да под шелуху от семечек используют! — Он не говорил, но читал каждую написанную Кэйталин статью, потому что он только и знал, сколько всего она вкладывает в них. Но ей он об этом, конечно же, не скажет. — Не все делается ради денег, Киан. Ты когда-нибудь это тоже поймешь. — Говоришь так, будто ты мудреная опытом, — фыркнул он. — Ты всего лишь на два года старше, а если учитывать, что я обратился раньше, то я вообще старше по вампирским меркам! Кэйталин на том конце провода многозначительно молчала. Она любила свою работу горячо и сильно, как любят все самое тебе родное и дорогое, и она не понимала, почему родной брат не может ее понять. Почему ему так сложно осознать это. Если бы она продолжила жить человеческой жизнью и не стала бы вампиром, то, вероятнее всего, свела бы жизнь к обычному серому существованию. В то время (если быть точнее, то в 1650-е) невозможно было стать журналисткой, особенно женщине. — Я ужасно соскучился, Кэйталин, — голос Киана смягчился. Он правда очень скучал. — Отплываю уже завтра утром. Приеду, наверное, через пять дней. — Кстати об этом… Мне нужно тебе кое-что сказать… — Увы, Киан знал эту интонацию. Такой голос сестры говорил о том, что у нее есть новости, которые его не обрадуют и, возможно, даже выведут из себя. — Я через три дня уезжаю по работе, вернусь через неделю после тебя, поэтому не смогу тебя встретить. Вампир поднялся, приняв вертикальное положение. Если бы это был единичный случай, он, скорее всего, не стал бы акцентировать на этом внимание, но с тех пор как Кэйт начала свою карьеру (то бишь уже лет так 129), это повторялось и повторялось из раза в раз. Он иногда жалел, что в тот злополучный 1838 год он поддержал идею сестры стать журналисткой, чтобы уже в 1840 году она стала первой женщиной-журналисткой, а в 1845 году написала книгу, подписав ее выдуманным заранее именем «Маргарет Фуллер». — Ну вот опять! Опять работа! Она у меня уже в печенках! Ради нашей встречи могла бы и отказаться для разнообразия! — Работа ни при чем. Ты бы мог предупредить меня заранее. — Тонко и недвусмысленно намекает на безответственность Киана. — А раз тебе так важна наша встреча, летел бы самолетом! Это всего лишь одиннадцать часов! Киан грозно зарычал, вставая на ноги и хватая несчастный телефон, чтобы не вырвать спиральный провод с корнем. — Ты же знаешь, я боюсь летать, — цедит он. — А я не могу без своей работы. — Ну и пожалуйста! Можешь не встречать меня! Можешь вообще больше мне никогда не звонить, раз какая-то дурацкая командировка важнее родного брата! — Киан, ты ведешь себя как ребенок… — А ты — как безответственный взрослый! — На том конце провода повисла тишина, нарушаемая только вздохом Кэйт, что значило, что она уверена в своей правоте, но больше не хочет спорить. — Вот и поговорили! Не до скорой встречи, сестрица! Вампир с грохотом опустил трубку на место. Чуткий слух уловил, как в соседней комнате Вероника набрала кого-то и принялась перемывать «симпатичному, но вспыльчивому соседу» кости, стоило ему только закончить разговор. — Чертова Барби… Он пнул ногой стоящий рядом стул, и тот с грохотом свалился.***
Киан сделал долгую паузу, собираясь с мыслями. — Да, я сильно ревновал ее к работе. С тех пор как она стала журналистом в возрасте двухсот пятнадцати лет, она ни разу не сомневалась в этом, а сто восемьдесят лет — это очень большой срок, даже если сравнивать с нашим возрастом. Некоторые люди и десяти лет в одной области не могут проработать… Кэйталин была верна своему делу пуще всякой преданной собаки, для нее работа была религией, и меня это выводило из себя. «А верна ли она так же мне?» «Что она выберет — меня или карьеру?» И в таком духе… Я боялся потерять ее. — Киан вытер губы салфеткой. Видно было, что он очень утомился и ему больно вспоминать. — А как говорится, чего боишься, то и получаешь. На следующий день мне пришла телеграмма. Если бы я знал, что это последняя вещь, которую я получу от Кэйт, которая будет настолько к ней близка, я бы обязательно сохранил ее, а не разорвал в клочья и выбросил в пепельницу, но я до сих пор помню его содержание, каждое пропечатанное слово: «Я отказалась от командировки. Встречу тебя в порту по прибытии. С наихудшими пожеланиями, Кэйталин». Мы всегда подписывали письма шуточными антипожеланиями. — Он усмехнулся. — Казалось бы, моя взяла. Но на душе все равно было тяжело. И я пуще прежнего хотел убраться из Лондона. — Ты говорил ей о своих чувствах? — Мэри проследила за его взглядом. Киан качнул головой. — В этом не было необходимости. Она и так это знала. Она не могла отказаться от меня, как и выбрать журналистику. Мы оба — она. Я понял это гораздо позже. Дурак. — Вздохнул. — Итак, почти пять дней я провел на борту теплохода. В Нью-Йорк я добрался в шестом часу вечера…***
Киан никогда не любил круизы и подобную лабуду, но хуже этого было только летать. Ему хотелось быстрее ощутить твердую почву под ногами, поэтому, когда они пришвартовались, сбросив якорь, он первый бросился к трапу, таща за собой саквояж и расталкивая других пассажиров. Конечно, все было не так плохо. Погода в эти дни радовала, было тепло и спокойно. На палубе приятно обдувало со всех сторон, и волосы Киана превращались в сплошное коричневое гнездо на голове. Но он ни о чем не жалел. Это было лучше, чем сидеть или лежать в каюте, чувствуя себя сельдем в банке, которую встряхивают перед открытием. Когда Киан сошел с трапа на твердую землю, ему стало значительно легче, и теперь он даже обратил внимание на заходящее солнце и розово-красное небо. Желтый диск частично уже ушел за горизонт, отбрасывая последние теплые лучи. Киан ждал Кэйталин у кассы и успел проводить глазами сотни багажей, такси, ног и голосов, купил у проходящего мужчины сегодняшнюю газету и насладился закатом. Надвигались сумерки. Дочитав статью сестры о похищении посла США в Бразилии, вампир поменял позу, устав стоять на одном месте, а еще через десять минут отошел от кассы и уселся на дощатую коробку неподалеку. И где ее носит… Она никогда не опаздывала и слыла своей пунктуальностью во все времена. Еще через двадцать минут Киан потерял терпение и пошел ловить такси. Общими усилиями таксиста-мексиканца, который слабо говорил по-английски, и Киана, забывшего точный адрес Кэйт, нужное здание они нашли к семи вечера, а до этого тупо кружили по району. Вампир вышел из машины, где плотно пахло кожей и какими-то противными специями, отчего его чуткий вампирский нос едва не отсох за время поездки. Подъезд он помнил отлично — напротив находилась табачная. Внутрь его впустили после нескольких протяжных звонков и тявканья мини-пуделя. Кэйталин снимала комнату у пожилой пары, жившей на первом этаже. Там же была просторная гостиная, спальня и кухня, тоже принадлежавшие хозяевам. На втором этаже, куда тянулась широкая лестница, жили Кэйт и Люси — в их распоряжении была еще ванная на том же этаже. Киана Роджерсы узнавали давно, поэтому впустили его без вопросов, задав только излюбленный один: «Как твои дела, сынок?» На вежливый диалог у вампира ушло порядка пяти минут, после чего он только смог подняться на второй этаж, преодолевая по две ступеньки за раз. Терпение уже кончалось, но он вынудил себя учтиво постучать в дверь — манеры давали о себе знать в самый неподходящий момент. Бум-бум! Дверь дребезжала под кулаком. — Кэйталин! — не выдержал Киан. — Открывай! Он дернул за ручку, до дверь была заперта. Потеряв всякое терпение, он бросился к соседней двери и, не церемонясь, ввалился внутрь. — Боже праведный! — от испуга вскрикнула девушка со множеством бигудей на голове и подхватила с софы халатик, чтобы прикрыться — на ней были только чулки и белье. — Где Кэйталин? — без приветствий грозно бросил Киан. Соседка Кэйталин, упоминавшаяся ранее Люси, была миловидной русоволосой девушкой слегка за двадцать, работавшей официанткой в кафе неподалеку, сейчас испуганно таращилась на вампира и хлопала обильно накрашенными ресницами. Он слышал, как противно клокотало ее сердце, и даже не обращал внимания на ее изящно сложенное тело, заостренные груди и мягкие бедра, что бы определенно сделал в любой другой ситуации. — Где моя сестра? — еще более сурово повторил он. — Не знаю я, — пискнула Люси. — Куда-то уходить собиралась. — Ключ. — Что? — Ключ, говорю, давай. Я знаю, что вы храните дубликаты друг у друга на всякий случай. Люси с неохотой просеменила до цветочного горшка и из блюдца достала железный ключ. Такая дура только под горшком и может хранить важные вещи, а деньги небось прячет в одной-единственной имеющейся книге, которая лежит на прикроватной тумбе, со злобой подумал Киан и оставил сбитую с толку девушку снова в одиночестве. Дверь долго не поддавалась незваному гостю, но в итоге сдалась и со скрипом отлетела к стене, чудом не слетев с петель. Пусть Киан и Кэйт во многом отличались, беспорядок в комнатах исправно царил у обоих. На спинке обитым красным кресла покоилось голубое платье с воротничком; на подоконнике благоухал брусничный пирог по маминому рецепту; на небольшом столе в кучу были свалены ручки, карандаши газетные вырезки, исписанные каллиграфическим почерком бумажки, так что под ними не сразу можно было разглядеть печатную машинку с протертыми клавишами; шкаф был открыт, и из него вытекали вещи, а дверцы были увешаны нарядами; кровать только была аккуратно застелена. Киан покачал головой, глядя на ворох обуви справа от двери. Опустил саквояж. Стало ясно, что Кэйталин здесь нет, хотя еще недавно была — об этом кричало все вокруг. Устало вздохнув, вампир опустился в кресло, которое жалобно заскрипело под его весом. Сбитый с толку, голодный и раздраженный, он задержал руку в волосах и еле уговорил себя остаться в комнате, вместо того чтобы броситься к соседке и высосать из нее всю кровь. Все-таки Киан обещал больше не убивать и собирался и дальше держать это обещание, данное около двухсот лет тому назад. — Если она думает, что это хороший способ проучить меня, то сильно ошибается. — Так решил вампир, устраиваясь поудобнее в кресле с книжкой в руках. Он провел всю ночь у Кэйталин, но она так и не вернулась. Ни поздно вечером, ни ночью, ни с рассветом. Киан же уснул только ближе к утру и проснулся уже днем, когда за окном отрывисто засигналил гудок автомобиля. Он испуганно вскочил, не сразу сообразив, где находится и который час, потом оглядел комнату, залитую дневным светом, и снова опустился в теплое кресло. Хотелось есть, а еще принять душ и смыть с себя запах водорослей и соли. Наскоро перекусив холодным брусничным пирогом, Киан направился вниз, где уже проснулись Роджерсы. — Доброе утро, Киан. Ты уже завтракал? — спросила миссис Роджерс, улыбаясь, так что ее глаза терялись в складках морщин. Она поставила перед супругом чашку с кофе и миловидно сложила руки на животе. — Да, спасибо. Кэйталин не объявлялась? Мистер Роджерс, увлеченный утренней газетой, выглянул из-за желтоватых тонких листов, одновременно отпивая кофе, а его жена растерянно сжала полотенце. — Но разве вы вчера не встретились? Киан на секунду удивленно замер и коротко качнул головой. — Милок, она сказала, что едет в порт встречать «своего неугомонного братца». Как же так… Неужели разминулись? Сердце гулко билось в груди. Киан отчетливо понимал, что он упустил, потерял что-то очень важное. Кого-то. Кого-то, кого он звал сестрой.***
— Как-то так… С тех пор я ее больше не видел. Мэри, глубоко задумавшись, сидела и смотрела на белый ковер в ногах. По ее мнению, рассказанная только что история вполне себе претендовала на сюжет какого-нибудь детективного романа. — То есть она просто пропала и все? — И все. Никаких следов, записок, предпосылок, крошечных намеков… Ее вещи остались в таком положении, будто она вот-вот вернется, будто они, еще не успевшие остыть, ждут ее возвращения, будто она вышла за хлебом десять минут назад. — Но ты же искал ее, верно? — Все эти пятьдесят лет. Ради этого я устроился в СБСП, которая очень удачно начал свою деятельность в Вашингтоне в следующем же году. Думал, если какие-то новости будут, они точно пройдут через мои руки. Я не мог поверить, что Кэйталин сбежала, как предполагали многие. Она поехала встречать меня, как и писала в телеграмме и как утверждала миссис Роджерс. Да и Люси в последствии миллион раз пересказывала мне один и тот же эпизод, где Кэйт просила у нее шарфик, потому что в порту дует. — Хочешь сказать, ее похитили? — Не знаю. Вариантов много, но это точно не какой-то там побег. — Но за столько лет ты же нашел какие-нибудь зацепки? Не может быть, чтобы совсем ничего. Киан мотнул головой. — Практически ничего. Не так давно я решил начать сначала и принялся навещать всех знакомых Кэйт, с оговоркой, что они еще живы. Недавно мне удалось разыскать и Люси, но потом появилась ты. Меня начали привлекать к расследованиям, отправлять на задания, и я так и не смог наведаться к ней в гости, как и в принципе продолжать заниматься поисками. — Поэтому ты решил избавиться от меня самым грязным образом, — хмыкнула Мэри. — Ничего личного, Поппинс, — он пожал плечами. — Ты бы не сделала того же ради самого близкого тебе человека? Добиться твоего увольнения, чтобы все вернулось на круги своя, меньшее, что я мог сделать в этой ситуации. Мэри согласна не была, но тем не менее прекрасно понимала, почему Киан поступил так. — Но сегодня, когда я увидел эту злосчастную фотографию… — он взял ее в руки и осторожно провел пальцем по тому месту, где было лицо Кэйталин. Она была единственной, кто знал его с самого начала, и потерять ее было равносильно потере самого себя. — Во мне что-то оборвалось. Я не знал, что чувствовать: радость, что она все же жива; непонимание — раз с ней все в порядке, почему она не выходила на контакт; сомнения — она ли это. Но это точно она. Все-таки мы до безобразия похожи, а вампиры не стареют. Она выглядит ровно так же, как и в нашу последнюю встречу. Только волосы больше не завивает на бигуди. Но самое страшное, что я понял за сегодня — я привык, свыкся с мыслью, что Кэйталин больше нет в моей жизни. Сам того не подозревая, я похоронил ее. Так было проще смириться с ее пропажей. 2007 год… Как думаешь, есть хоть какие-нибудь шансы, что Кэйталин все еще жива? — Не знаю, — честно ответила Мэри, — и мы не узнаем этого наверняка, пока не найдем тому доказательства или опровержения. — Ты обещала помочь, Поппинс. — Да, я помню. Это было чуть больше часа назад. — Просто напоминаю. — И я помогу, если это возможно. Они замолчали. Наверное, в данный момент было сложно добавить что-то еще. Мэри встала. Уже был десятый час, нужно ехать домой, ложиться спать, чтобы завтра обмозговать все это на свежую голову. Киан тоже поднялся. — Тогда до завтра? — Ты в самом деле собрался наведаться к пожилой женщине за семьдесят в надежде, что, если так случится и она вдруг не уйдет к праотцам от страха, расскажет тебе что-то еще, кроме того, что ты уже знаешь? — Мэри с несвойственным ей скепсисом посмотрела на вампира. — Есть другие предложения? — Нет, но я что-нибудь придумаю! — Ну вот и все, — Киан расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. — Я заеду за тобой в десять, скинь только адрес. На этом они и порешили. Мэри оделась и устало перевалилась за порог, обеспокоенно проводя Киана взглядом, пока он закрывал за ней дверь. В этот день произошло кое-что очень важное. И никто из них еще не догадывался о значимости этого дня. ㅤ