***
Мэри расстроилась и решила пользоваться магией только в крайних случаях, когда без этого никак. Ей все-таки не хотелось, чтобы новость о том, что она совершенно не владеет собственной магией, быстро разлетелась по отделу. Нет, она не боялась насмешек и косых взглядов, к которым она привыкла дома и в Академии. Мэри давно опередила свою ценность, и она заключалась далеко не в количестве удачно вышепченных заклинаний и полученных отметках. Но даже сейчас этого недостаточно. А что будет, когда действительно кому-то понадобятся ее способности, которых нет? Она банально подведет всех коллег и, возможно, решит чью-то судьбу. Возможно, накажут невиновного. Или отпустят убийцу. Вот этого она боялась больше всего. «Вероятно, они никогда не встречали ведьму второго уровня, — решила она, — поэтому взяли меня на работу, думая, что этого вполне достаточно». Мэри вздрогнула от прозвучавшей над ухом ее фамилии и случайно сломала кончик карандаша, которым вычеркивала список сегодняшних дел. Голос Киана выдернул ее из размышлений. — Подашь ручку, а то моя писать перестала? — он пытался разглядеть количество чернил в стержне, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. — Да, конечно. Мэри непреднамеренно махнула рукой, и ручка со свистом пролетела прямо перед вампиром, чудом не лишив его носа, и воткнулась в спинку кресла, к счастью, отсутствующего работника. Киан впервые с опаской посмотрел на ведьму и задумался над тем, стоит ли с ней и дальше шутки шутить. — Прошу прощения, — она нервно улыбнулась. — Возьмите эту, — встала и оледеневшей рукой положила на стол другую ручку. Мэри села на место и закрыла лицо руками.***
«Катастрофа! Это просто катастрофа, Мэри Элеонора Эдельвейс! Дошло уже до того, что ты не можешь банально держать себя в руках!» — мысленно отчитывала она себя в обеденный перерыв. — Но я просто волнуюсь… — пробубнила она, оправдываясь перед самой собой же. «С такими темпами они очень скоро поймут, что ты совершенно некомпетентный работник!» Обреченно вздохнув, она тоскливо потянула через трубочку молочный шоколадный коктейль. Сейчас помещение пустовало, поскольку большинство сотрудников отлучилось на обед, другая часть еще не вернулась с задания, а третья — сегодня не работала. Но Мэри это только сыграло на руку, потому что на самом деле она не хотела кого-либо видеть. Ей необходимо было побыть наедине с собой, чтобы успокоиться и о многом подумать.***
Коналл сидел и напряженно смотрел на вампира напротив — желваки ходуном ходили, а ноздри расширялись от неровного дыхания. Вампир же чувствовал себя расслабленно — об этом говорили открытая уверенная поза, наглый взгляд и абсолютное безразличие к происходящему. В допросной его держали с самого утра, а сейчас время перевалило уже за четыре, но ничего, если так и дальше будет, то его к вечеру отпустят. Для него, безусловно, плюс, а вот Коналлу не очень хотелось отпускать на волю потенциального убийцу. — Спрошу последний раз: зачем ты убил эту несчастную женщину? — Я повторю: я никого не убивал, — отчеканил вампир каждое слово. — Блошиный хвост! — Вуд ударил кулаками по столу и вскочил. — Мы отсканировали камеры напротив магазина: кроме тебя никто не входил и не выходил в это время! — Это ваши проблемы. У вас нет никаких доказательств моей вины. Коналл рыкнул и вышел из допросной, так хлопнув дверью, что все, сидящие снаружи, вздрогнули. Никто не осмелился что-либо спрашивать, потому что они все видели своими глазами. Киан задумчиво стоял у выхода, Илви крутила ручку, Мэг и Пэг — криминологи — растерянно смотрели на аппаратуру. — На первый взгляд я бы сказала, что он говорит правду, — подала голос Мэг. — Он спокоен и рассудителен, но не ведет себя так, будто уверен, что его точно не накажут. — Возможно, он боится получить наказание за то, чего не совершал, — неуверенно закончила Пэг. — Или боится чего-то другого. — У нас нет права строить догадки. Если бы вы только оставляли отпечатки! — волк зыркнул на вампиров в комнате, а те не знали, куда спрятать глаза. — Уж прости, мы не виноваты, что умерли, — не вовремя сострил Киан. — Что мы будем делать? Клан Блэквудов требует правосудия. Вы же знаете, какие они нетерпеливые. Как бы завтра по всему Вашингтону не прошла новость, что сотни вампиров были убиты во сне. Времени мало, я к этому. — Илви посмотрела на вампира, сидящего по ту сторону стекла и спокойно ожидающего. — Ускорить процесс поимки может только одно. Нам нужна ведьма-менталист, — Коналл расцвел. — Йонеску, новенькая, твоя напарница, она же… — Нет, нет и еще раз нет! Это даже не обсуждается. Киан загородил собою дверь, пытаясь остановить его, чтобы он даже не думал идти за ней. Но забывал, что хоть он сам и вампир, но Коналл физически был достаточно силен, чтобы сдвинуть его с места или даже откинуть в сторону. — Киан, достаточно. Ты мешаешь мне работать, — оборотень пытался обойти его, но тот сопротивлялся. — Готовьте этого, — он махнул головой в сторону допросной. — Ты не понимаешь, она ни на что не годится. И я это говорю не потому, что недоволен ее появлением здесь, это, конечно, тоже, но не суть, сейчас не об этом! Сначала я думал, что она напакостила в архиве специально (но к делу это отношения не имеет), чтобы я отстал от нее, но она в самом деле не контролирует никак свою магию! Она даже ручку не может нормально отлевитировать, а ты хочешь, чтобы она влезла в голову к этому упырю? — Другие сейчас заняты, а дело горит. К тому же я не думаю, что ты достаточно объективен в своих обвинениях. — Он отодвинул вампира и вышел. — Поверь, объективнее некуда! Если мне не веришь, то можешь сам убедиться. — Спасибо, что дал свое согласие. — Пожалуйста! Киан остался в коридоре, а Коналл быстро прошел дальше. — Мисс Эдельвейс. — Мэри подняла глаза, отвлекаясь от экрана ноутбука. — Нам срочно нужны ваши способности в менталистике. Ее глаза полезли на лоб. Она еще от утренних выходок не отошла, а тут… — Сейчас все менталисты на задании. Вы единственный в отделе, а дело застопорилось. Клан, в котором состояла убитая ведьма, предостерег, что если не найдется виновный в ближайшее время, то они сами займутся этим. А вы же знаете, в какие крайности бросаются некоторые… кхм… представительницы ведьм. Мэри понимающе кивнула и опустила крышку ноутбука. — Хорошо, идемте. Она встала, потуже затянула хвост и поправила темно-синий пиджачок. Пока Коналл провожал ее до допросной, попутно рассказывал суть дела: — Дело обстоит так: сегодня утром нам поступил вызов, что в магическом магазине найден труп ведьмы-хозяйки со сломанной шеей. Никаких следов нет, отпечатков, соответственно, тоже, что помогло нам сделать вывод, как и характер убийства, что преступник — вампир. Он, кстати, и сидит сейчас у нас в допросной. Правда, этот клыкастый хмырь утверждает, что ни в чем не виноват. Доказательств этому нет… Но мы надеемся, что вы и ваши способности прояснят ситуацию. Нам будет достаточно просто эпизода убийства без подробностей. Хоть Коналл пытался ее подбодрить и успокоить, но Мэри испытывала нешуточное волнение, и понятно почему: уже два раза она за сегодня провалилась, надежды на третий банально нет. Оборотень пропустил ведьму в допросную, и четыре пары глаз сразу уставились на нее: одна смотрела со скепсисом, другая — приветствующе и дружелюбно, а две другие — с любопытством. — Мисс Эдельвейс, не переживайте, подозреваемый полностью безвреден. Мы вкололи ему экстракт пунеллы и полемониума, которые содержат в себе большую дозу серебра, но недостаточную, чтобы убить. Пяти миллиграмм хватает, чтобы обезвредить вампира и временно лишить его способностей, в том числе способности блокировать сознание от менталистов, так что он не безобиднее злобной кошки. Закончив напутственную речь, Коналл открыл дверь и пропустил Мэри вперед. Последним зашел Киан, который в последний момент решил поприсутствовать. То ли чтобы посмеяться, то ли — подстраховать — Мэри так и не поняла. Смысл менталистики состоял в том, чтобы увидеть особо яркие воспоминания. Если событие произошло совсем недавно, то очень большая вероятность, что его прочитают даже слабые менталисты, поскольку эмоции свежие. Именно на это Мэри и рассчитывала, садясь на жесткий металлический стул перед вампиром. Но, как бы менталист силен ни был, он должен уметь членить и выцеплять нужную информацию в огромном беспрерывном потоке воспоминаний. Жизнь у вампиров длинная, особенно у древних, и наверняка полна эмоциональными потрясениями, это тоже стоит учитывать. — Мистер Крэк, сохраняйте спокойствие, укол уже подействовал, так что вам остается только расслабиться. Мисс Эдельвейс просто просканирует вас и определит вашу причастность к случившемуся. Договорив, Коналл отошел к Киану и принялся тоже наблюдать, как и три девушки по другую сторону стекла. Глубокий вдох. Спокойствие. Мэри осторожно вытянула руку, сохраняя зрительный контакт, а после прикоснулась к бледной коже кончиками пальцев. В этот момент ее словно выкинуло из собственного тела и она оказалась где-то за его пределами: в разуме вампира. Серые картинки смазанно мелькали перед ней. Мэри будто находилась в странном аттракционе, который крутился и крутился, как юла, без остановки, а ее вот-вот выкинет. Она приказала себе сконцентрироваться. Ей нужно увидеть хоть что-то, просто необходимо! И хвала небесам она увидела. До ужаса смазанный фрагмент воспоминаний все же удалось схватить, и Мэри принялась вглядываться, стараясь не ослаблять установленную связь. Однако никакого места преступления там не было. Перед ней всего лишь был улыбающийся юноша, а перед ним — торт со свечкой. Его голос был сильно искажен, так что ведьма ничего не разобрала, но было ясно, что некто перед ней был счастлив. В следующую секунду ее сбило с ног, и она снова погрузилась в серую массу. Но задача не выполнена. Нужного воспоминания так и нет. Мэри снова напряглась. Ей удалось замедлить скорость движения и погрузиться в новый фрагмент. К счастью, он оказался нужным, иначе третьего захода она не выдержала бы. «Давай, Мэри, вглядывайся». Серые картинки зашевелились, и даже удавалось что-то рассмотреть. Вампир идет по улице, останавливается у двери, заходит в магазин, низким искаженным звуком звенит колокольчик, медлит, проходит дальше за прилавок, садится на корточки (лицо убитой сразу стало крупнее), встает, достает телефон… Воспоминание оборвалось, и Мэри вернулась в реальность, прихватив с собой тошноту и головную боль, вдобавок звенело в ушах. — Ну что? — мужчины окружили ее, подозреваемый тоже с любопытством уставился на нее. — Он не убивал никого. — Она резко откинулась на стул, закрыв глаза и тяжело дыша. — Что? — Когда он пришел… тело уже было там… Коналл почесал затылок. Странно получается, чутье редко подводит его. Он столько лет уже работает, что глаз наметан. Но воспоминания врать не могут, значит, невиновен. — Тогда можете быть свободны. Киан… — Подождите, — прервала она. — Я должна еще посмотреть… Если можно. — Конечно, если есть сомнения, то пожалуйста. Мэри подалась вперед с закрытыми глазами, набрала воздуха в легкие, чтобы унять пульс и тошноту, и снова прикоснулась к руке. В этот раз было тяжелее. Она долго крутилась в водовороте, не зная, что ищет. Плюс ко всему она чувствовала, что время поджимает и силы на исходе. Ведьма постаралась замедлить картинки. «Была не была!» — решила она и нырнула в одну из выделяющихся. Перед ней — мужчина. Объясняет, жестикулирует, но Мэри ничего не понятно. Они долго что-то обсуждают. Мэри чувствует, что ее вот-вот выкинет, но воспоминание подходит к концу. — Отлично, Магнус. Ради Тома и Скотта. — Ведьма — от лица вампира — пожимает незнакомцу руку. Раскрыла глаза. Дышать было тяжело, в голове сильно стучало. Мэри поднялась со стула на дрожащих ногах, едва не свалившись, но ее вовремя подхватил под локти оказавшийся рядом Киан. — Спасибо, — ослабевшим голосом выдала она и медленно поплелась к выходу в его сопровождении. Они вышли из допросной в помещение для наблюдения. Ведьма прислонилась к стене и потерла виски. — Ну, что ты видела, рассказывай, — Илви не на шутку была заинтересована. — В основном какие-то обрывки… Торт со свечой… Много ярости и скорби, особенно в последнем воспоминании. Том. Скотт. Магнус. Рукопожатие с магом. Возможно, это что-то важное. — А возможно, просто рандомные имена, — вставил Киан. — Все равно спасибо, мисс Эдельвейс. Мы проверим эту информацию. — Коналл похлопал ее по плечу. — Киан, проводи Мэри. Он без возражений открыл дверь и вышел, и ведьма поплелась следом. Это было ее первое серьезное чтение воспоминаний. В Академии они тренировались только на животных, а на экзамене нужно было считать жука: определить, откуда он родом, кто поймал его, какого цвета банка, в которой его держали, и другие странные вещи. Иными словами, до сегодняшнего дня Мэри не имела дел с существами ей подобными. На самом деле она даже не рассчитывала, что что-то получится, и внезапный успех порадовал. Но последствия давали о себе знать. Так плохо ей, наверное, никогда не было. — Может, тебе воды? — в интонации Киана промелькнул намек на сочувствие, когда он увидел бледное лицо Мэри, в обрамлении рыжих волос казавшееся еще более серым. Ответить не успела — она схватилась за мусорное ведро у стола, куда ее и стошнило. — Да, воды и каких-нибудь лекарств, пожалуй, — Киан направился на кухню.***
— Я вернулась! — оповестила Мэри и скинула с ног ботинки. Дома пахло ужином. Шумел телевизор. Звон посуды, смех и громкие разговоры говорили о том, что все уже дома: мама, бабушка, тетя, возможно, еще брат и кузен. Мэри вышла встречать Розелла, ее тетя и по совместительству сестра ее матери, женщина с темными волосами и серыми хрустальными глазами. Орнелла немногим от нее отличалась, едва цветом волос и взглядом глаз, и выглядела на пару лет старше, даже несмотря на то, что они были близняшками. Ведьмы хоть и старели быстрее вампиров, но гораздо медленнее людей. Взять в пример ту же бабушку, которой уже под восемьдесят, а выглядит она максимум на пятьдесят. — С возвращением, tesoro. Как прошел день? — Насыщенно, но вполне неплохо. Сегодня я впервые читала вампира! Представляешь! — Мэри просунула ноги в тапочки и сняла пиджак. — Чувствую себя настоящим менталистом! А еще мне дали отгул на завтра в качестве компенсации. С тетей у Мэри завязался приятный разговор. Женщина вполне искренне интересовалась делами племянницы и даже тайно гордилась ею: слабых ведьм не очень-то почитают, и многие опускают руки не начав, но Мэри росла достойным человеком вопреки всему. Как только ведьмы переместились на кухню, разговоры там стихли и все глаза устремились на Мэри. Рядом с матерью сидела ее приятельница, и даже та вперила свой скептический взгляд в девушку. — Посмотрите, кто вернулся, — Орнелла окатила дочь холодной репликой и встала из-за стола, подхватывая чашки с чаем. Розелла выключила телевизор, и совсем гробовая, звенящая тишина повисла на кухне. Пропустив колкое замечание мимо ушей, Мэри заговорила беззаботным голосом, но в нем чувствовалась досада: — Buonasera, mamma. Здравствуйте. — Приветствие было обращено к женщине. — А где Хэдлей пропадает? В последнее время его почти не видно. — У него дополнительные вечерние занятия. Он усердно учится, чтобы в будущем стать сильным магом, — подчеркнуто проговорила Орнелла. — Вчера он сказал мне, что хочет работать в Совете. Мэри кивнула и не стала ничего отвечать, чтобы горечь ее осталась при ней. Их отношения не всегда были такими, если отодвинуть в сторону тот факт, что она на редкость паршивая ведьма, позор клана и прочее. Став работником СБСП, Мэри поступила вопреки всем просьбам сделать иначе, хотя понимала, что в этой точке сходились, вернее сказать, расходились, ее интересы и интересы ее семьи. У ведьм заведено: младшие беспрекословно следуют за указкой старших. Так было всегда. И тот факт, что Мэри смела делать то, что сама считала нужным, вызывал волну негодования в клане. В особенности это било по его авторитету в обществе, потому что это значило, что старшие не в состоянии обуздать своих детей. Но Мэри не была безразличной и чтила традиции. Поступление на службу в СБСП было единственной фривольностью, которую она себе позволила за двадцать пять лет. И она считала, что хотя бы это клан будет уважать. Но нет, с тех пор ее только и делали что подчеркнуто тыкали носом в ее строптивость и «неправильные» решения. — А вы уже ужинали? — Девушка прекрасно видела опустевшие чашки с чаем, но не теряла надежды побыть немного с семьей. — Да. В холодильнике тушеные овощи и тортеллини. Не забудь помыть посуду. Орнелла смерила дочь взглядом и ушла. За ней встала и гостья, недовольная испорченным настроением. На кухне осталась только Розелла, и та старалась не окатывать племянницу жалостливым взглядом, зная, что ей не придется это по душе. Если бы не она, частенько думала ведьма, точно с катушек слетела бы. Но Мэри, в силу беззлобного характера, не держала зла на близких, но и не понимала, чем заслужила это особенное отношение, ведь она старалась изо всех сил, делала все возможное, даже будучи самой слабой ведьмой в клане. Но казалось, даже пустое место менее пустое, чем она. — Не вешай нос, цветочек, — Розелла потрепала племянницу по голове. — Сестрица она такая… Есть она что-то решила, то по-другому быть не может. Но она хочет лучшего для тебя и Хэдлея. — Но это и есть лучшее, чем я могу заниматься, что касается магии. В остальном я… бесполезна, — Мэри болезненно поджала губы, пряча досаду внутри себя. — Ты нужнее этой семье, чем ты думаешь, — женщина налила себе травяного чаю и устроилась у плиты, рядом с которой гудела микроволновка. — Несмотря на твой уровень сил, ты претендентка на главу клана, а это очень важно. — Как и Оливер. — (Оливер был кузеном Мэри и по совместительству единственным сыном Розеллы). — Все в клане знают, что я никогда не стану главой, это даже никто не скрывает. Конклав в данном случае — формальность. — Мы сейчас не о нем. Клан отвечает за тебя ровно столько же, сколько и ты за него. Работа в СБСП опасная и грязная, мягко говоря. Ты должна быть живой и способной участвовать в конклаве, даже если это, как ты выразилась, всего лишь формальность. А если учитывать, что ты решилась на такую рисковую деятельность меньше чем за год до него, то немудрено, что Орнелла переживает. Ее опасения разумны. Конклав — событие часто кровавое, жестокое. В этот же раз Мэри придется сдаться даже без символического боя, а просто произнести речь и поставить печать на крови, что она согласна с кандидатурой кузена. И для Орнеллы это был позор, как для ведьмы, что уж говорить про Анетту, бабушку, которая занимала место действующей главы. Но меньше всего ей как матери хотелось, чтобы старшая дочь попрощалась жизнью до самого главного события в этом столетии. Даже самая плохая мать не пожелает смерти собственному ребенку. — Так или иначе ты должна присутствовать, не запятнав собственные честь и достоинство. Ты и так это знаешь. — Знаю, — Мэри с тоской поставила теплую тарелку перед собой. — Знаю… — Ничего, Мэри, не падай духом, — Розелла погладила ее по плечу. — После конклава все поутихнет и эти несносные ведьмы оставят тебя в покое, поверь мне. Отужинав без особого настроения, обремененная мрачными мыслями, она прошла в комнату и тихо притворила за собой дверь, утеряв всякий аппетит и желание появляться на глаза домашним. Говорят, что большая сила является тяжелым грузом, но и ее отсутствие ноша не меньшая. В этом Мэри убеждалась с каждым годом больше и больше: чем ты слабее, тем больше усилий нужно прикладывать, чтобы хоть чего-нибудь стоить. Но именно это и сделало ее тем, кем она являлась сейчас. Усердие, трудолюбие, целеустремленность, оптимизм, сочувствие — все это стало заслугой ее слабости. Слабости, которую никто ей не мог простить и даже иногда она сама. ㅤ