Защитница

Арагорн бежал что было мочи. В примерно миле от Парт Галена он застал ужасную картину: на поляне по кругу лежало около двух десятков орочьих тел, а в середине этого круга находился Фарамир, который сидел на коленях и держал на руках Эрианэ. У Странника в один момент как будто сердце оборвалось, а ноги перестали слушаться, поэтому он остановился. Эльфийка была неестественно бледной, глаза её были закрыты, а из правого плеча торчала чёрная орочья стрела. Как будто очнувшись, Арагорн сорвался с места и побежал. Странник опустился подле них на колени, но гондорец как будто и не заметил его, ведь он продолжал неотрывно смотреть на лишённое красок лицо темноволосой эльфийки. Руки младшего сына Дэнетора тряслись, да и сам он побледнел от испуга. Но он даже не пытался этого скрыть, ведь, как и Арагорн, он искренне переживал за эльфийку. Сын Араторна, не теряя больше времени, ведь каждая секунда была для Эрианэ на вес золота, запустил руку во внутренний карман своего плаща и извлёк оттуда небольшой тканевый мешочек. Только тогда гондорец обратил на него внимание. В мешочке находились на первый взгляд совершенно обычные сухие листья, но когда Арагорн начал растирать их в руках и воздух наполнился приятным ароматом с лёгкой горькой ноткой, Фарамир понял, что это был самый настоящий ацелас. Мужчины коротко переглянулись, после чего Арагорн кивнул, а Фарамир, собравшись с силами и шумно выдохнув, одним плавным, но в то же время уверенным движением вытащил стрелу из плеча. Эльфийка забилась в конвульсиях, но в сознание не пришла, что было им на руку, ведь так работать было в разы проще. Пришлось действовать очень быстро: Странник заткнул кровоточащую рану ацеласом, затем снял с себя плащ — дар лориэнских владык, взял гномий кинжал, который всё время висел у неё на поясе, и порезал его на полоски. Эльфийская ткань оказалась очень плотной, но лезвие кинжала было очень хорошо заточено, поэтому всё пошло как по маслу. Из плаща вышло что-то наподобие повязки, которой Странник перевязал эльфийке рану. — Они схватили их! Орки схватили хоббитов! — где-то за деревьями раздался отчаянный возглас Гимли. Выбежав на поляну, гном замер, затаив дыхание. — Скорее! Фродо и Сэм подошли к восточному берегу! Если поторопимся, мы ещё успеем! — закричал Леголас, появляясь за спиной Гимли, но точно так же как и гнома, увиденное заставило его ноги прирасти к земле. — Судьба Фродо больше не в наших руках, — вздохнул Арагорн, поднимаясь на ноги, но не отрывая обеспокоенного взгляда от Эрианэ. — Что с ней? — одновременно с Гимли спросил Леголас. — Её ранили стрелой, — ответил Арагорн, напряжённо хмуря брови и поднимая ту самую стрелу с земли. Странник внимательно осмотрел наконечник стрелы, после чего невольно выдохнул с облегчением: — Яда нет. — Она справится, — уверенно сказал Леголас, похлопав друга по плечу. — Она молодая и сильная, к тому же эльфы переносят такие ранения легче, чем любой другой народ Средиземья. Арагорн ничего не ответил, только кивнул и переломил стрелу надвое, посмотрев на неё с отвращением. — Тогда всё было напрасно. Братство распалось, — вздохнул Гимли. — Нет, если мы будем вместе, — тут же ответил Странник. — Мы не оставим Мерри и Пиппина на растерзание оркам. Мы не оставим своих братьев. — Но как же нам теперь быть? На этот вопрос даже у Арагорна не нашлось ответа. С одной стороны были Мерри и Пиппин, которым было необходимо помочь, ведь если Враг узнает, что орки поймали не тех хоббитов, у которых находилось Кольцо, то пленников ждала долгая и мучительная смерть. С другой же — Эрианэ, которая просто не вынесет подобной погони. — Вы должны нас оставить, — прервал его размышления Фарамир. Арагорн уже хотел было прийти в негодование, но не успел, ведь гондорец продолжил. — Другого выхода нет, Арагорн, ведь тогда мы потеряем хоббитов навсегда. Ты сам это знаешь. Когда она очнётся, мы направимся в Гондор. В моей сумке лежит Великий рог — наша фамильная реликвия. Если мой брат услышит его в пределах границ, он придёт нам на выручку. Он спасёт её. Леголас и Гимли практически мгновенно согласно кивнули, но Арагорна грызли сомнения. Он молчал несколько минут, полностью уйдя в себя. — Береги её, Фарамир, — тихо обратился он к гондорцу. — Не отходи ни на шаг. — Обещаю. Им пришлось взять только самое необходимое и пойти налегке, ведь лишний вес значительно утруднял бы им задачу. Пожелав Фарамиру удачи и попрощавшись с ним, они скрепя сердце выдвинулись в путь. Три серые тени почти сразу затерялись в сумерках. Оставшись наедине со своими мыслями, Фарамир не пожалел, а скорее даже убедился в правильности принятого им решения. Он был уверен, что так будет лучше, в первую очередь для самой эльфийки. Конечно, они могли бы вернуться в Лориэн, где эльфы её мигом бы исцелили. Но Фарамир знал, что теперь святые эльфийские земли кишели орками, а идти туда вдвоём это то же, что пойти на верную смерть. Гондорец верил, что по пути в Гондор они не повстречают врагов и его старший брат подоспеет на помощь. Сын Дэнетора снял свой плащ и плотно укутал в него Эрианэ, а сам сел на подмёрзшую траву и прислонился спиной к дереву. Он развёл небольшой костёр, чтобы поддерживать всю ночь тепло, но в то же время не привлекать излишнего внимания местных обитателей. Так он и провёл всю ночь, не сомкнув глаз ни на минуту. На дворе был конец февраля, поэтому ночью температура значительно падала. День всё ещё был очень коротким, а солнце просто не успевало прогреть землю. Фарамиру приходилось часто вставать и разминаться, чтобы не замёрзнуть, а ещё проверять состояние эльфийки, дабы ей не стало ещё хуже от переохлаждения. Эрианэ очнулась только под утро, незадолго до алого рассвета, когда Фарамир менял повязку. Поначалу она упорно молчала, пропуская мимо ушей вопросы Фарамира о её самочувствии, ведь никак не могла прийти в себя и вспомнить, что произошло вчера. Когда эльфийке наконец-то это удалось, её аж передёрнуло от ужаса. Она попробовала пошевелить рукой, но вместо этого из её груди вырвался болезненный стон. — Не стоит, силы ещё не вернулись к тебе. — Что произошло? Где все? — обеспокоенно спросила Эрианэ, оглядываясь по сторонам. Фарамир потупил взгляд, не зная, с чего начать. Рассказ гондорца получился очень скомканным, ведь ему самому сложно было вспоминать и говорить о подробностях вчерашнего ужаса. — Но нам невероятно повезло, что с нами был Арагорн, — пришёл к выводу русоволосый, натянуто улыбнувшись. — Целебная сила ацеласа особенно велика в руках короля. Он не знал, слышала ли она его, ведь зеленоглазая была как никогда молчалива и задумчива. Эрианэ не могла поверить, что обязана жизнью человеку, к которому когда-то чувствовала неприязнь, впервые встретившись с ним в трактире. По дороге в Ривенделл она признала, что первое впечатление оказалось ошибочным, но предпочла не произносить этого вслух. Теперь же она понимала, что встреча с Арагорном была не простой случайностью. И то, что Гэндальф не предупредил её о нём, казалось, начинало набирать смысл. А ведь когда-то давно Истари по воле Валар прибыли в Средиземье, дабы направлять эльфов и людей к добру советом и убеждением, а также стараться объединить их любовью и пониманием. Маги, все до единого, были очень мудры, хотя чаще всего их мудрость казалась своеобразной или даже воспринималась как какая-то причуда. Даже величайшие эльфийские владыки, такие как к примеру госпожа Галадриэль или лорд Элронд, часто обращались к ним за советами, но некоторые их недооценивали, что приводило к разным последствиям, чаще всего не к самым хорошим. Означало ли это, что Митрандир знал, что встреча с Балрогом в Мории принесёт ему смерть, но всё равно решил туда пойти? А что тогда с пророчеством? Неужели Гэндальф всё-таки совершил ошибку? К чему было то странное видение? Эрианэ не могла найти ответы на свои вопросы, оттого и сидела она, глядя в просветы между деревьями, где виднелось чистое голубое небо, не в состоянии что-либо предпринять. Ещё её очень беспокоила судьба Фродо и Сэма. Эльфийка не понаслышке знала о могуществе, которое таило в себе Единое Кольцо. И хотя Гэндальф твердил, что хоббиты являлись наиболее устойчивыми к воздействию тёмных сил среди всех смертных народов Средиземья, Эрианэ знала, что Кольцо было в состоянии поработить того, кто им пользовался, а его временный владелец даже при огромном желании не смог бы этому сопротивляться. Что же касается Мерри и Пиппина, эльфийка боялась, что Арагорн, Леголас и Гимли могли не успеть. Обычные орки не могли передвигаться при свете дня, но эти были исключением. Они были очень свирепы, мускулисты и выносливы, а ещё их было гораздо сложнее убить, ведь эти чудовища отличались невероятной физической силой, дисциплиной и организованностью. Судя по белой длани Изенгарда, которую носили орки на своих шлемах и щитах, у Эрианэ не оставалось никаких сомнений, что это всё дело рук Сарумана Белого. Гэндальф снова оказался прав — Саруман был предателем и перешёл на сторону Тёмного Властелина Мордора. Ближе к обеду они выдвинулись в путь. Погода постоянно менялась: тёмные тучи то затягивали небо, то уступали неуверенным лучам зимнего солнца, которое ещё совсем не грело, но радовало глаз. Время от времени путники замечали орочьи следы, однако пытались не придавать этому особого значения, дабы не нагнетать и без того сложную обстановку. Фарамир не мог не заметить, что эльфийка была всё ещё очень слаба, болезненно бледна, постоянно останавливалась, хватаясь за кружащуюся голову, хотя твердила, что ей уже лучше. Передохнуть они решили ближе к полуночи. Перекусив питательным лембасом, который прибавлял сил, Эрианэ убедила Фарамира немного поспать, ведь гондорец не отдыхал вот уже вторые сутки. Мужчине пришлось согласиться, но он не забыл напомнить ей, что поклялся Арагорну беречь её ценой собственной жизни. Эльфийку удивили его слова, но она упорно хранила молчание, вновь поддавшись раздумьям. Под конец второго дня далеко впереди показались невысокие холмы. Орочья тропа уходила прямо на север, в то время как путники направились на юг. Перед ними разлегался густой лес Фириэн, а за ним величественные Белые горы. Гондор был совсем близко. Фарамир чувствовал это, поэтому воспрянул духом, а вот эльфийка наоборот, слабела с каждым часом. Ночью у неё начался сильный жар, который не спадал весь следующий день. Фарамир понимал, что так она до Минас Тирита не продержится, поэтому решился на отчаянный шаг, о котором говорил Арагорну — он затрубил в рог. Его зов гулким эхом раскатился по окрестным холмам, а земля, казалось, задрожала от силы звука. Оставалось только ждать. Рог Гондора прозвучал ещё несколько раз, однако это не принесло ожидаемого результата. Ответом ему была мёртвая тишина, которая пугала, но вместе с этим и радовала, ведь это означало, что орки их не услышали. Силы покидали Эрианэ, её шатало от усталости и ужасной боли в плече, но она продолжала идти, хоть и с большим трудом. Фарамиру было больно на неё смотреть, но он ничем не мог ей помочь. От еды она напрочь отказывалась, а когда он предложил понести её на руках, эльфийка даже слушать его не захотела. Путники решили не делать привал, дабы скорее добраться до места назначения, что стало их главной ошибкой. Эльфийка была так измотана, что уже засыпала на ходу, как вдруг её внимание привлёк звук лошадиных копыт. Фарамир, заметив перемену настроения зеленоглазой, стал пристально всматриваться вдаль, где узрел какое-то движение. Острое эльфийское зрение разглядело гораздо больше. — Всадники! Много! Движутся очень быстро! — воскликнула Эрианэ и сама поразилась, не узнав собственного голоса. Неужели все её адские муки скоро закончатся? — Это Боромир, мой брат! — счастливо улыбнулся Фарамир, выдохнув с облегчением. — Они высокие, вооружены копьями. У всех до единого волосы цвета пшеницы. И тут улыбка спала с лица Фарамира и он нахмурился. Как и все дунэдайн, гондорцы были высоки и статны, но в основном имели тёмные волосы, никак не пшеничные. Да и предпочитали они использовать в бою луки, а не копья. Разве что только это были… — Рохиррим! Всадники и так двигались быстро, но заметив вдалеке две фигуры они ускорились. Они ехали стройными, практически идеальными рядами по двое на больших ухоженных конях. Не прошло и четверти часа, как всадники взяли эльфийку и человека в кольцо. Предводитель отряда соскочил с коня, передав перед этим своё копьё подъехавшему товарищу, и подошёл к Фарамиру, став к гондорцу лицом к лицу и смерив его суровым придирчивым взглядом. — Мы слышали сигнальный рог, — сказал он, с прищуром косясь на гондорский рог, что висел на поясе сына наместника. — Кто вы и что делаете на землях Рохана? — спросил мужчина, гордо вздёрнув голову. — Я Фарамир, сын Дэнетора II — наместника Гондора, — представился русоволосый, слегка склонив голову, — это госпожа Атанварниэ из Ривенделла. Орки ранили её стрелой, ей нужна помощь. Эрианэ поняла, что задумал гондорец, и решила ему не мешать. Фарамир надеялся, что жителям Рохана знакома легенда о Защитнице и её пророчестве, поэтому они не должны примут её за колдунью, как обычно они думали о представителях эльдар. Предводитель отряда перевёл взгляд на девушку, которая всё это время стояла за спиной Фарамира, и замер, напрочь позабыв как дышать. Это была первая эльфийская дева, которую эорлингу пришлось увидеть, но она была так прекрасна, что он не мог представить кого-то ещё обладающего такой красотой. Немного помедлив, он снял свой металлический шлем, всё ещё не в силах оторвать взгляд от эльфийки. Лицо рохиррима было покрыто густой щетиной, которая была немного темнее, чем его светлые волосы; глаза были светло-карими, почти медовыми, а брови — тёмными и густыми. — Я Эомер, сын Эомунда, племянник короля Теодена. От недавней гордости предводителя отряда всадников и следа не осталось. Он как-то странно усмехнулся, оглядев Эрианэ с ног до головы, но задержал взгляд на раненом плече, и улыбка вмиг спала с его лица. — Что с вами произошло? Разве можно охотиться на орков вдвоём? О чём ты думал? — посуровел он, напряжённо глядя в светлые глаза Фарамира. — Нас было больше, но обстоятельства вынудили нас разделиться, — поспешил оправдаться гондорец. — Так вы поможете нам? Воцарилось напряжённое молчание. Были слышны лишь перешёптывания всадников за спиной Эомера, которые недоверчиво поглядывали то на гондорца, то на эльфийку. — Король Теоден уже не узнаёт ни друзей, ни врагов. Саруман поработил его разум и завладел этими землями. Мой отряд остался верен Рохану, и за это нас изгнали. Путь в Эдорас теперь закрыт для нас. Наш закон не позволяет чужеземцам бродить по стране без разрешения короля, а в такое тревожное время он должен выполняться неукоснительно. Но сыны Эорла не оставляют нуждающихся в беде, и, если будет такая необходимость, они пойдут даже против приказа своего короля. Всадники были шокированы тем, что услышали, но никто не посмел ослушаться или предъявить что-то против. — Вы не первые, кому мы оказываем сегодня помощь, — сказал он, запрыгивая на коня. — Эй, Каро! Эомер присвистнул, позвав коня. Это был чёрный как самая тёмная ночь скакун с белым пятном на лбу — воистину прекрасная лошадь. Конь подошёл к эльфийке и подставил голову, чтобы та его погладила. Эрианэ неуверенно протянула руку и ласково провела по мягкой волнистой гриве, задумываясь над словами Эомера. — Вы хотите сказать… что уже встречали сегодня кого-то? Их было трое? Это были человек, эльф и гном? Встретившись с ней взглядом, коневод коротко кивнул с непроницаемым выражением. Эрианэ и Фарамир радостно переглянулись, что не укрылось от его внимания. — Похоже, что у вас весьма схожая история, — протянул Эомер, внимательно наблюдая за ними. — Это так, — кивнул русоволосый. — Именно с ними мы путешествовали до этого. — Воистину странные времена настали. Я верю вам и верю своему сердцу, как и поверил тем троим, которых мы встретили несколько часов назад. Мы поможем вам добраться до Эдораса, где госпоже Атанварниэ окажут помощь. После этих слов Эомер протянул руку, приглашая эльфийку сесть на коня перед ним. Немного помедлив, Эрианэ приняла приглашение, сев на коня боком, в то время как Фарамир оседлал Каро. — Вперёд, Эорлинги! Всадники пришпорили лошадей, которые как будто только этого и ждали, а потому радостно заржали и сразу же пустились вскачь. Эрианэ чувствовала, как её голова наливается свинцом и становится такой тяжёлой, что её практически невозможно держать ровно, а мысли её были так далеко, что всё происходящее в данный момент казалось ей чем-то вроде сна. Боль в плече не давала о себе забыть, но эльфийка была настолько изнеможённой, что сама не заметила, как стала погружаться в сон, прижавшись щекой к широкой груди Эомера.

***

Они прибыли в Эдорас с рассветом. Как Эомер и предупреждал, в столицу его отряд не зашёл, поэтому, передав спящую девушку в руки гондорца, им пришлось распрощаться. Фарамир, всё ещё держа эльфийку на руках, подъехал на коне к городским воротам, где стояли стражники в блестящих кольчугах, которые на языке Рохана потребовали назвать себя. Гондорец не увидел в их взглядах ни капли дружелюбия и очень удивился, что к нему, как к чужестранцу, обращались не на Всеобщем языке. К счастью, он ещё в юношестве изучал язык рохиррим, о чём сейчас не пожалел, поэтому понял, что хотели от него стражники. Фарамир вежливо представился и объяснил, что им необходима помощь. Но холодные лица стражников не выражали ровным счётом ничего, они словно не слышали его. Или просто не хотели слышать. — Это Каро, конь из ваших земель, — решил не сдаваться Фарамир. — Думаю, что вы узнаёте его. Мы получили его от Эомера, вашего военачальника. Он — племянник короля, и при этом согласился помочь нам, так неужели вы откажете? Гондорец заметил, что его слова посеяли сомнения в их сердцах, поэтому продолжил: — Передо мной сейчас сидит не простая эльфийка, а сама госпожа Атанварниэ — Защитница людей! Неужели вы не слышали о пророчестве и о том, как она победила огромного огнедышащего дракона Смауга, чтобы спасти целый человеческий город от верной смерти? Конечно, Фарамир преувеличивал. Если бы Эрианэ это слышала, то несомненно стала бы всё отрицать, но сейчас она крепко спала, укутавшись в его плащ и прижавшись к его плечу. — Я доложу Его Величеству о вашем прибытии, — после нескольких минут напряжённого молчания отозвался страж. Он быстро ушёл, оставив человека и эльфийку под бдительной охраной своих товарищей, но вскоре вернулся и возвестил: — Король Теоден разрешил вам войти. Прошу, следуйте за мной! Повторять не пришлось. Большие деревянные ворота отворились и Фарамир, верхом на Каро, направился за стражником по длинной, вымощенной камнем дороге, с любопытством оглядываясь по сторонам. По обеим сторонам стояли деревянные дома, вдоль дороги в каменном русле журчал ручей, который вытекал из фонтана изображавшего конскую голову. Удивительно, ведь Гондор находился так близко к Рохану, но русоволосый был здесь впервые. Гондорец быстро спешился и аккуратно, дабы не задеть её раненое плечо, взял эльфийку на руки. Вместе со стражником он торопливо поднялся по широкой каменной лестнице. — Лекаря, скорее! Любопытные жители Эдораса выглядывали из окон своих домов, пытаясь понять, кому принадлежал этот властный голос и что собственно говоря происходит. На шум первым прибежал, как позже удалось выяснить, Хама — хранитель королевских покоев, а только потом взволнованные лекари, которые никак не могли понять, что произошло. С помощью носилок они забрали девушку, оставив Фарамира наедине с Хамой и стражником, который уже успел обо всём доложить хранителю покоев. Какое-то время лицо Хамы было задумчивым, после чего он кивнул каким-то своим мыслям и повернулся к гондорцу, внимательно оглядев его с ног до головы. — Прошу оставить своё оружие здесь, такова воля нашего короля. Фарамир очень не хотел расставаться со своим мечом, луком и кинжалом, но ему пришлось подчиниться. Когда гондорец отдал всё оружие стражнику, Хама одобрительно кивнул и велел открыть массивные двери в покои короля Рохана. Затаив дыхание, Фарамир вошёл. Звук его шагов гулким эхом разносился в просторном тёмном зале. Солнечные лучи едва пробивались сквозь узкие окна под самой крышей. Белые стены тонули в полумраке, оттого помещение казалось больше, чем на самом деле было. Когда глаза мужчины привыкли к плохому освещению, он заметил, что пол был выложен разноцветными плитками, колонны были украшены богатой резьбой, а на стенах висели старинные гобелены. Большинство из них представляло вооружённых копьями людей на лошадях. Гондорец остановился в середине зала, низко склонив голову — в дальнем конце на возвышении, где находился позолоченный трон, сидел роханский король Теоден. Он оказался совсем не таким, каким Фарамир его себе представлял — глава государства казался очень старым и немощным, но уж никак не благородным и статным. Лицо его было обвисшим, сплошь покрытым морщинами, а некогда светлые пшеничные волосы покрылись сединой. Подле него стояла молодая золотоволосая девушка во всём белом, а у его ног сидел болезненного вида черноволосый человек, который был одет в чёрный тряпичный плащ. — Я бы хотел выразить Вам своё почтение, Ваше Величество. Должно быть, Вам уже доложили, кем я являюсь, но прошу простить меня, если я повторюсь. Я Фарамир, сын Дэнетора, капитан Следопытов Гондора. Я прибыл сюда вместе с полуэльфийкой Атанварниэ, ведь она была ранена в бою орочьей стрелой. Могу ли я рассчитывать на Вашу помощь? Фарамир говорил решительно, его голос ни разу не дрогнул, а сам он не запнулся и не сбился даже несмотря на ужасную усталость. Король медленно разлепил веки и затуманенным взглядом серых глаз посмотрел на гондорца. — Что же ты, Фарамир, сын Дэнетора, делал на землях короля Теодена с эльфийской колдуньей? — вместо короля отозвался черноволосый, презрительно скривив лицо. — О, поверьте, не стоит так говорить о леди Атанварниэ. Она вовсе не колдунья, она… — Да плевать, кто она, — процедил сквозь зубы советник Теодена, — наш закон запрещает впускать всякую нечисть на священные земли Рохана! Я ведь прав, мой господин? — он выжидающе посмотрел на короля, на что монарх утвердительно кивнул. — А мне всегда казалось, что ваш закон, как и закон Гондора, говорит помогать тем, кто в этой помощи нуждается! — шумно выдохнув и нахмурив брови, сказал Фарамир. — Какая неслыханная дерзость! — завопил королевский советник. — Да как ты посмел?! Кто ты такой, чтобы говорить самому королю о законах его же королевства?! Стража! В ту же секунду открылись двери и в зал вбежали двое стражников. — Увести его! Одарив черноволосого взглядом полным ненависти, в поисках поддержки гондорец посмотрел на золотоволосую девушку, но она лишь покорно опустила голову, не смея противиться приказу. Стражники уже намеревались схватить гондорца под локти, но он выставил вперёд ладони, показывая, что сам в состоянии дойти до двери. Поклонившись напоследок, Фарамир быстро зашагал к выходу. — Ты изгнан из Эдораса! — крикнул ему вслед советник короля Теодена. Как только двери за ним закрылись, Фарамир прижался спиной к стене, прикрыв на секунду веки и пытаясь собраться с мыслями. Хама, который всё это время стоял под дверью в королевские покои, как и требовала его должность, лишь сочувственно покачал головой, но вслух ничего не сказал и вскоре удалился. Дверь снова скрипнула — из покоев вышла золотоволосая девушка в длинном белом платье. — Простите, капитан Фарамир, что не помешала Гриме и позволила так поступить с Вами, — быстро проговорила она. — Ну что Вы, миледи, — устало улыбнулся гондорец, — Вы ведь, должно быть, внучка короля? — Нет, нет, что Вы! — вдруг рассмеялась девушка. — Я его племянница — Эовин. — Ох, прошу простить меня, госпожа Эовин, — поспешил извиниться Фарамир, склонив голову в знак почтения. — Не стоит, откуда Вам было знать, — ещё шире улыбнулась золотоволосая. Эовин умолкла, переводя взгляд с гондорского капитана на дверь в покои короля и обратно. — Знаете, Вы правы, — неуверенно произнесла она, вновь обращая на себя внимание Фарамира. — Рохиррим никогда не оставляют друзей Рохана в беде. Я позабочусь о том, чтобы леди Атанварниэ ни в чём не нуждалась. Она пробудет здесь столько, сколько будет необходимо, чтобы прежние силы вернулись к ней. — Я… не знаю, как благодарить Вас, Эовин, — улыбнулся гондорец, даже не пытаясь скрыть радость и облегчение, которые переполнили его после слов золотоволосой. — Теперь я уверен, что она в надёжных руках. На прощание он в эльфийской манере прижал правую руку к сердцу и слегка склонил голову, не переставая при этом улыбаться. Спустившись по лестнице, где его ждал Каро, он оседлал коня и оглянулся — Эовин стояла на просторной деревянной террасе перед королевскими покоями и лучезарно улыбалась ему. Гондорец тихо прошептал на ухо коню несколько слов на синдарине, на что Каро весело заржал и встрепенулся. Фарамир пришпорил скакуна цвета вороньего крыла и без оглядки понёсся галопом через городские ворота. Он ехал домой, в родной Минас Тирит. Фарамир не знал, что ждёт его там и как его встретит отец. Но на его сердце было как-то невероятно легко, что он даже перестал чувствовать усталость, как будто и не было всех тех бессонных ночей. Младший сын Дэнетора теперь был спокоен и уверен, что Эрианэ была в безопасности. Он доверял Белой Леди Рохана как самому себе.