***
— Ваши места слева, в конце салона. Могу я помочь вам с багажом? Лилли мило улыбнулась стюардессе, приветствующей нас на борту. — Спасибо, но мы с друзьями справимся сами. Как и сказала Лилли, нам разрешили подняться на борт раньше всех, и мы все испытали облегчение, что теперь не придётся пробираться до мест по заполненному людьми самолёту. Похоже, Акира предусмотрела наши особенности, выбирая места. Места в хвосте означали, что вокруг будет чуть меньше людей, чем в других частях самолёта. Когда мы добрались до кресел, я шутливо изобразил галантный жест. — Дамы вперёд. Лилли улыбнулась, но и не подумала сесть. — Акира как-то сказала, что первый полёт — это нечто сакральное и волшебное, особенно на взлёте, когда ты видишь удаляющуюся землю. Думаю, ввиду этого, место у иллюминатора будет для меня пустой тратой времени, и что среди нас есть человек, который как раз заслужил пережить такой опыт. Убедительно. Да и то, что между Ханако и окружающими людьми будет буфер в лице нас, — само по себе будет утешающим фактором для неё. Я открыл багажный отсек над креслами и взял рюкзак Ханако. — Ханако, ты можешь пока занимать место, а я уберу ручную кладь. Ханако быстро кивнула и прошмыгнула к иллюминатору, пока я укладывал наши вещи. — Я так думаю, мне лучше сесть посередине? — Почему бы и нет? Думаю, ты даже сможешь насладиться видом, если Ханако, конечно, не загородит всё. И что ещё лучше, следующие двенадцать часов ты проведёшь с красивыми девушками по обе стороны от себя. Многие мужчины обзавидовались, если бы узнали. — Не могу отказаться от столь соблазнительного предложения. Я сел рядом с Ханако, в то время как Лилли, убрав трость в сумку, села с краю. Я украдкой взглянул на Ханако. Выглядела она откровенно измученной, уставшей и для постороннего болеющей чем-то тяжёлым и неприятным. Как и ожидалось, второй досмотр был для Ханако словно ещё один удар в живот. Осознание, что всё это придётся повторить по прилёте в Лондон, вызывало чувство раздражения и неприязни, но я успокаивал себя, что до этого момента ещё полдня. Оставалось надеяться, что в полёте Ханако отдохнёт и по прилёте в Хитроу будет спокойнее. — Ханако? — Да? — Я возьму книгу? На неделе мы заглянули в библиотеку и каждый взял те книги, которые ещё не читал, чтобы скрасить досуг в отпуске, и чтобы потом можно было в случае чего ими обменяться после прочтения. Думаю, достать в Шотландии книги на японском будет проблематично. — Конечно. Ханако достала из сумки одну из книг и протянула мне. Я ожидал, что и она достанет чтиво, но вместо этого, она извлекла фотоаппарат. — Эй, классный фотик. — Угу… Лилли повернула голову в нашу сторону. — Я не знала, что у тебя есть такой, Ханако. Нужно не забыть зарегистрировать его на таможне, чтобы тебе не пришлось платить пошлину. — Он… на самом деле не мой. Н-наоми из к-клуба журналистики одолжила м-мне его. — Правда? Это очень мило с её стороны. Вы хорошо ладите, как я вижу? Ханако слегка задумалась над этим вопросом. — Мы… Частенько б-болтаем… П-по её инициативе, обычно… Х-хотя она о-общается со в-всеми в клубе. Она п-просто болтает н-ни о чём… и я стараюсь п-подхватывать. Н-но это не значит, ч-что мне н-не нравится общаться с н-ней. Н-намерения у неё д-добрые. С Наоми я не общался вплоть до вступления Ханако в клуб, хотя мы и учились в одном классе. Напористая и дерзкая Наоми и тихая, сдержанная Ханако были как минимум неестественным сочетанием. С другой стороны, Наоми любит болтать без умолку, заполняя все неловкие паузы в диалоге, что может импонировать страшащейся неловкостей Ханако, а общие интересы позволяют социализироваться. — Что ж, не будем пренебрегать её подарком и обязательно сфотографируемся. Можно даже прямо сейчас. — Сейчас? — Я возьму камеру, на минутку? С озадаченным выражением на лице Ханако протянула мне камеру. Взяв её, я окликнул стюардессу, проверяющую салон. — Извините. Вы не могли бы сфотографировать нас троих? — Разумеется. Пока стюардесса готовила камеру, я быстро приобнял Ханако одной рукой за талию, а другую положил на плечо Лилли и кивнул стюардессе. — Скажите «сыр»! Щелчок, и стюардесса вернула мне камеру. Поблагодарив, я отдал фотоаппарат Ханако. — Ну-ка, посмотрим. Ханако нажала кнопку сбоку, и я увидел на дисплее нашу фотографию втроём. М-да, не сказать, что вышло удачно. Лилли выглядела растерянно и смотрела слегка вбок, словно не успела определить, где конкретно камера, а Ханако одновременно пыталась смотреть в камеру и прятать шрамы. Тем не менее, для первой фотки, которых, я уверен, будет ещё много — очень даже неплохо. — Мне нравится. Первая фотография нашей троицы. Лилли улыбнулась. — Надеюсь, первая из многих. — Д-да. Я открыл книгу и погрузился в чтение, стараясь игнорировать гам от людей, что начали потихоньку подниматься на борт. Ханако благо отвлеклась от шума, изучая возможности камеры. Наверное, это хорошо. Когда поток людей начал иссякать, а я дошёл до двенадцатой страницы, Ханако обратилась к Лилли: — М-м-м… Лилли. — Да? — В Шотландии есть… Ну, т-такая, национальная одежда? Типа н-ну, юбки? Лилли хихикнула. — Многие шотландцы очень злятся, когда килт называют юбкой. — И его часто носят? Лилли покачала головой. — Примерно так же, как и кимоно. Его надевают по крупным праздникам и особым случаям, но обычно предпочитают что-то посовременнее. Я задумчиво почесал затылок. — Почему ты вообще заинтересовалась традиционной шотландской одеждой? Хочешь прикупить килт? Ханако отрицательно мотнула головой. — Наоми хотела, чтобы я с-сфотографировала шотландца. Полагаю, о-она имел в виду в традиционной одежде. Лилли на мгновение задумалась. — Идеальным поводом были бы игры горцев в Инвернессе, хотя, к сожалению, они уже прошли в июле. Но думаю, вы сможете найти у какой-нибудь достопримечательности шотландца в традиционной одежде. В конце концов, сейчас самый разгар сезона для туристов. Я повернулся к Ханако. — Не слишком суровое условие для бесплатной аренды камеры, но честно, всё ещё звучит странно. — С-сначала речь шла о фото ч-чудовища из Лох-Несс, но м-мы сошлись на шотландце. Г-главное, ч-чтобы он был н-настоящим. О-она бывает н-немного странной. — Настоящий шотландец? О… Боже! Лилли прикрыла рот рукой, но этого недостаточно, чтобы скрыть хихиканье и широкую улыбку. Должно быть, я что-то пропустил, но Лилли, кажется, находила уточнение Ханако чрезвычайно забавным. Последняя была удивлена не меньше моего. — Может, просветишь, что тут такого смешного? Лилли в последний раз хихикнула, прочистила горло и пояснила: — По традиции, килты носят без нижнего белья. Спрашивать шотландца, настоящий ли он, то же самое, что спрашивать, есть ли у него под килтом что-нибудь. Ханако от этой информации пискнула и густо покраснела. Похоже, Лилли только что удержала её от прыжка в пропасть. — Спасибо, что предотвратила очень неловкую ситуацию. Ханако, думаешь, Наоми так прикололась или была серьёзна? — Трудно с-сказать наверняка. Может, она п-просто не знала. — Предлагаю просто сфотографировать человека в килте и сказать, что это шотландец. Она всё равно не докажет обратного. — Согласна. Прежде чем мы успели продолжить обсуждение, система оповещения ожила и раздался звуковой сигнал, а за ним мужской голос: — Добрый день, дамы и господа, добро пожаловать на рейс OCN007 Осака-Лондон. Благодарим вас за выбор Oceanic Airlines. Через несколько минут мы получим разрешение на доступ к взлётно-посадочной полосе. Тем временем, пожалуйста, убедитесь, что ваше сиденье находится в вертикальном положении, и не отстёгивайте ремень безопасности до тех пор, пока горит надпись над вашим сиденьем. Мы собираемся показать вам короткое видео с инструкциями по технике безопасности, подробно описывающими, как действовать в чрезвычайной ситуации. Дисплеи на спинках кресел перед нами внезапно включились, и стало видно, как стюардесса объясняла правила безопасности, такие как запрет на курение и выключение мобильных телефонов. — …пожалуйста, обратите внимание на ближайший аварийный выход, обозначенный указателями, которые в данный момент горят. В случае ограниченной видимости следуйте по следу аварийных огней на полу… Судя по карте сидений, ближайший аварийный выход находится прямо за нами, хотя я серьёзно сомневаюсь, смогу ли вообще добраться туда в случае аварийной посадки. — …в случае снижения давления в кабине отсеки над вашей головой автоматически откроются, чтобы вы могли достать кислородные маски. Всегда надевайте маску сначала на себя, прежде чем помогать другим… Интересно, я единственный, кого немного смущает то, каким раздражающе жизнерадостным кажется дежурный на видео, описывающий серьёзную чрезвычайную ситуацию? — Это н-не часто с-случается, ведь так? Ханако выглядела напряжённо и даже напуганной. — Эй, ты в порядке? Ханако слабо кивнула, но выглядела всё ещё неспокойной. Пока я пытался осмыслить причины напряжения девушки, Лилли спокойно ответила на её вопрос: — Я бы не волновалась, Ханако. Такое случается крайне редко, а по статистике авиаперелёт в разы безопаснее поездки на автомобиле. Кажется, это немного успокоило Ханако. Видео закончилось, и через пару минут запустился двигатель, а я почувствовал, как самолёт начал движение. Затем мы внезапно остановились, и Ханако озадаченно посмотрела на нас. Лилли, кажется, угадала её мысли. — Это совершенно нормально. Мы, вероятно, скоро снова начнём движение. Так оно и вышло: самолёт начал медленно поворачиваться. Когда мы на мгновение остановились, Лилли улыбнулась. — Теперь мы будем взлетать. Вы можете почувствовать небольшую боль в ушах, это нормально. Я в прошлые разы либо зевала, либо жевала жвачку, чтобы от неё избавиться. У меня есть немного в сумочке, если хотите.***
Как только она закончила, двигатели взревели, и мы вжались в кресла, стоило самолёту начать набирать скорость. Мы разгонялись всё быстрее и быстрее, и когда оторвались от земли, я почувствовал странную лёгкость в животе. Я прильнул к застывшей в восхищении Ханако, убрал мешающую ей прядь и также посмотрел в иллюминатор. Как и сказала Лилли, это было потрясающе. Высокие здания стали маленькими, словно игрушки. Поля и фермы превратились в сплошное зелёное месиво. А когда мы, по словам пилота, достигли крейсерской высоты, мы увидели множество облаков, медленно плывущих в небесах, словно огромные киты. Я обнял Ханако и прижался к её щеке, наблюдая, как безмолвное благоговение на её лице сменяется восторженной улыбкой. Я весь день сомневался, была ли эта поездка хорошей идеей, но стоило мне увидеть её улыбку, как все сомнения тут же исчезли. То, что мы переживали вместе, и правда того стоило.***
— Лилли? — Что такое, Хисао? — Я тебя не разбудил? — Нет, я даже не спала. Не могу заснуть в самолёте. — Похоже, как и я. Хорошо хоть Ханако сможет немного выспаться. — Она уснула? — Да, и нагло использует моё плечо вместо подушки. — А ты сильно против? — Отнюдь нет, но мне надо сходить в туалет и принять лекарства, а будить Ханако не хочется. — И что ты хочешь, чтобы я сделала? — Можешь подменить меня ненадолго? Это буквально на пару минут. — Я не против, только подними подлокотник, что я подвинулась вправо. — Секундочку… Готово. Я легонько приподнял голову Ханако и придерживал её, пока Лилли пересаживалась, а затем опустил её на плечо девушки. Лилли замерла, словно статуя, на пару мгновений, боясь даже слишком громко дышать. В конце концов Ханако что-то пробурчала во сне, поудобнее устраиваясь на плече Лилли. — Похоже, пронесло. Скоро буду. — Не слишком торопись, я тут справлюсь. Я слегка размял ноги после долгого ничегонеделанья и нетвёрдой походкой направился к уборной. Открыв дверь, я даже несколько удивился от тесноты внутри. Хорошо, что у меня нет клаустрофобии. Зайдя, я достал из рюкзака свою ежедневную дозу лекарств. Несколькими часами ранее мы скромно поужинали (неплохо, хотя и не чета готовке Лилли или кулинарным опытам Ханако), и я на всякий случай с него припас бутылку минералки как раз для такого случая. Запив таблетки, я немного зевнул. Сейчас по-хорошему должна быть ночь, но за окном всё ещё светло. Мы летим на запад, вслед за уходящим солнцем, что технически делает сегодня самым длинным днём в моей жизни. Когда мы долетим до Лондона, будет далеко за полдень. Надеюсь, смена часовых поясов не скажется на моём режиме. Вернувшись, я заметил, что Лилли уже успела устроиться на моём месте с комфортом. Правой рукой она приобнимала Ханако, а левой держала её за руку. Они очень мило смотрелись вместе. Я аккуратно потянулся к сумке Ханако, достал оттуда фотоаппарат и быстро сделал снимок. Услышавшая щелчок камеры, Лилли притворно надула губки. — Тебе следовало спросить разрешения, прежде чем фотографировать, Хисао. Наверняка я вышла неудачно на снимке. — Ерунда, этот даже лучше прежнего. Как говорится, спонтанность цепляет. Ну что, меняемся местами? Лилли на мгновение задумалась. — Ты не возражаешь, если я посижу так ещё немного? — Вовсе нет. Я уселся и вновь посмотрел не девушек. На лице Лилли умиротворённая улыбка. Не думаю, что её просьба была вызвана просто нежеланием случайно разбудить Ханако. — Тут в кармане переднего кресла есть плед. Если хотите… — Да, пожалуйста. Я достал плед в бумажной упаковке и аккуратно снял её. Совместными усилиями мы с Лилли укутали Ханако, а второй половиной Лилли укрыла свои колени. Я взял себе отдельный плед. Не думаю, что смогу уснуть, но, по крайней мере, это поможет мне расслабиться. — Хисао, сколько времени осталось до прилёта? Я бросил взгляд на монитор напротив себя. Помимо предполагаемого времени прибытия, там отображалась разная информация, как высота полёта, температура за бортом, время в пути. — Четыре с половиной часа. Надеюсь, что Ханако хорошо отдохнёт к приземлению. — Я рада, что она смогла расслабиться. Она звучала встревоженно, когда мы готовились взлетать. Я боялась, она испугается полётов. — Я тоже думал об этом, и… не думаю, что она испугалась именно полёта. Ей вроде как понравился вид из окна. Сегодня я увидел самую искреннюю её улыбку. Думаю, причина всё же… — Х-м-м? — С тех пор как у меня случился первый сердечный приступ, я возненавидел больницы. Мне не нравится стерильный внешний вид и запах. И я действительно начал испытывать неприязнь к кардиомониторам, а также ко всему, что на них похоже. Эти писки меня невероятно бесят. Пробуждает всё самое неприятное, что было в больнице. Думаю, то же самое верно и для Ханако. Она сама десять лет назад лежала в больнице. Я подумал, что, может быть… Лилли, кажется, поняла, к чему я клоню. — Кислородные маски? — Точно. Она вздохнула. — Сегодня у неё был очень трудный день. — Ага, а вчера она ещё и выслушивала весь день лекцию об ожогах, а затем инструктор разыграл сердечный приступ. Не могу дождаться, когда всё это кончится. — Хисао, ты не знаешь, ездила ли Ханако куда-нибудь до Ямаку? — Я сам спросил её об этом пару дней назад и ты, думаю, уже знаешь ответ. Со времён потери семьи она ни разу не была в отпуске. Приют иногда организовывал экскурсии для детей, но она их все пропускала. Пожалуй, единственная её поездка за всё время — это наше путешествие на Хоккайдо. Лилли нежно сжала руку Ханако и погладила её по длинным тёмным волосам. — Хисао… Давай оба сделаем всё возможное, чтобы этот отпуск стал самым запоминающимся и замечательным событием в её жизни. Я ещё раз посмотрел на Лилли и Ханако. Многие из людей, которых я знаю в школе, тусуются парочками. Знаю, что Эми часто проводит время со своей соседкой по комнате Рин, Наоми и Нацумэ обе из клуба журналистики и всегда сидят вместе, и я почти никогда не видел Сидзуне и Мишу отдельно друг от друга. Но ни у кого из них не чувствовалось такой глубокой интимной связи, как это было у Лилли и Ханако, особенно после их примирения. — Ты действительно любишь Ханако? Она кивнула, тепло улыбаясь. — Мне очень повезло, что она моя лучшая подруга. — Я думаю, ей тоже очень повезло, что у неё есть ты. Не думаю, что она могла бы желать лучшей подруги. Лилли самоуничижительно вздохнула. — Думаю, я просто обеспечила ей компанию и комфорт. Именно ты первым преодолел барьер, который она воздвигла вокруг себя, и убедил её начать открываться другим, в том числе и мне. Именно люди из клуба журналистики заставили её задуматься о карьере. В конце концов, я не смогла по-настоящему помочь ей вырасти над собой, как это делали другие. Что-то в том, что только что сказала Лилли, звучало очень знакомо. Я попытался сдержать смешок, но он всё равно получился достаточно громким, чтобы Лилли его услышала. — Я сказала что-то забавное? — Ты звучишь как Ханако. — Прошу прощения? — Вопросы типа «Насколько я полезна для друзей?» и «Получают ли мои друзья от меня столько же, сколько я получаю от них?» это то, чем Ханако постоянно задавалась. Да и сейчас задаётся, думаю, тоже. Но не это главное, как по мне. Может быть, это и правда, что я и клуб журналистики помогли Ханако вырасти над собой. Но главное, как по мне, — это желания и чувства. Мне хочется думать, что Ханако ходит в клуб, потому что ей нравится этим заниматься. Мне хочется думать, что она любит меня, потому что я люблю её. А всё остальное, что мы получаем от общения — всего лишь приятный бонус. Лилли расплылась в довольной улыбке. — Ты говоришь очень мудро, Хисао. Такое чувство, словно она восприняла мои слова больше как шутку, но всё же придала им значение. — Я пытаюсь сказать, что ты не должна недооценивать себя. Ты первая настоящая подруга Ханако. Это должно чего-то стоить. — Первая настоящая подруга… Лилли, кажется, на мгновение задумалась, затем покачала головой, как будто отметая невысказанную мысль. — Полагаю, мне лучше сделать всё возможное, чтобы доказать, что я достойна этой чести. — Просто быть собой должно быть более чем достаточно, чтобы добиться этого. Лилли улыбнулась, но в выражении её лица было что-то печальное. — Я не совсем уверена в этом. Дилемма, с которой я столкнулась из-за родителей довольно сильно давила на меня, и тот факт, что Акира также была в это втянута, означал, что к ней нельзя обратиться за советом. Приняв это решение в одиночку и решив не впутывать в него никого другого, я могла бы утверждать, что в значительной степени осталась самой собой. И это не предвещало ничего хорошего. — Думаю, что желание быть независимым и самостоятельно решать свои проблемы свойственно многим людям. Существует также вероятность того, что, учитывая её поведение, Лилли, вероятно, была воспитана так, чтобы вести себя как можно более традиционно, и её учили, что обременять других своими проблемами — один из самых больших грехов, который только можно совершить. — Верно, но если бы в моём затруднительном положении оказалась Ханако, я бы посоветовала ей позволить другим разделить это бремя. Я полагаю… Я не всегда практикую то, что проповедую. Если бы я доверилась Ханако раньше, я, вероятно, смогла бы уберечь её от нервного срыва. А тебя от сердечного приступа. — Ты прощена. На этот раз. Лилли хихикнула, а затем ещё раз осторожно погладила Ханако по волосам. — Я бы хотела вернуть доверие, которое Ханако оказала мне. В следующий раз, когда она протянет мне руку помощи или подставит плечо, чтобы опереться, я постараюсь не отвергнуть это. Я улыбнулся Лилли и мягко взял её за руку, которую всё ещё сжимала Ханако. — Я уверен, она была бы очень рада это услышать, Лилли.***
— Эй, Ханако, я думаю, это наши вещи. Можешь проверить другую сторону раздатчика? Не терпится уже уйти отсюда. — Х-хорошо. Ханако подошла к дальней стороне конвейерной ленты, на которой по бесконечному кругу тянулись длинные вереницы чемоданов, и мы начали искать свой багаж. Когда наш самолёт приземлился здесь, в аэропорту Инвернесса, мы позаботились о том, чтобы дождаться, пока все пассажиры выйдут. Когда мы подошли к стойке выдачи багажа, я ожидал, что там останутся только наши чемоданы, но оказалось, что другой рейс тоже разгрузился, и теперь мы перебирали кучу чемоданов и сумок. Чемодан Лилли легко узнать — на нём есть наклейки как с японским, так и с шотландским флагом, которые, без сомнения, наклеила Акира во время их предыдущей поездки. Чемодан Ханако, однако, очень невзрачный и, пожалуй, его единственное отличие от прочих — он менее поношенный. Я не удержался и громко зевнул. Сейчас почти семь вечера, а значит, в Японии шесть утра. Каждый из нас готовь отрубиться хоть прямо тут от усталости. Я и Лилли не спали уже почти сутки, а Ханако, хоть и поспала в самолёте, из-за стресса от общения с толпой и досмотров выглядела ещё более измотанной, чем мы. Хитроу был ещё больше и оживлённее, чем аэропорт Осаки, а необходимость протиснуться сквозь толпу к таможне и службе досмотра ещё больше утомляло. Краем глаза я заметил, как мне помахала Ханако. Она взяла свой чемодан с ленты и подзывала меня к себе. Я подошёл и заметил, что у её ног уже стояли два других чемодана. Либо ей повезло, либо её мозги ещё не до конца расплавились, в отличие от моих. — Ты бери свой чемодан, а я понесу свой и Лилли. — У-уверен? — Со мной всё будет в порядке. Ты просто проводи Лилли за меня. — Хорошо. Мы вернулись к Лилли, которая от усталости села на пол и, опираясь на одну из стен, разговаривала с кем-то по телефону. Когда мы подошли, я откашлялся, чтобы привлечь её внимание. — Мы забрали багаж, Лилли. Устало улыбнувшись, Лилли закрыла телефон и встала. — Очень хорошо. Акира сказала, что она почти приехала. Она будет ждать на парковке перед терминалом. — Не могу дождаться, когда выберусь отсюда. Нам нужно что-нибудь сделать перед отъездом? — Нет. Мы уже прошли таможню в Лондоне, так что осталось только пройти к выходу через главный зал. Я быстро осмотрелся и заметил знак на стене, указывающий направление выхода. Ханако тоже его заметила и, взяв руку Лилли, положила её себе на плечо для удобства. — Тогда давай отправимся в путь. Чем скорее мы, тем лучше. Лилли так устала, что её кивок больше походил на непроизвольную конвульсию. — Да, пойдёмте. Когда мы вышли из зоны выдачи багажа, Ханако напялила кепи себе на глаза, и я почти ощутил, как она стиснула зубы. Похоже, я не единственный, кто не может дождаться окончания этого дня. К счастью, аэропорт Инвернесса и близко не такой большой, как лондонский, поэтому нам потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до выхода. Выйдя из здания, мы с Ханако начали осматриваться в поисках Акиры. — Вы её видите? Даже несмотря на усталость и тот факт, что между их разлукой и нашим приездом прошло меньше двух недель, я буквально чувствовал в голосе, как сильно Лилли хочет увидеться со старшей сестрой. — Не-а. Ханако? — Может, она в п-пробке? Лилли снова достала мобильник и набрала Акире. — Акира? Мы сейчас у главного выхода. Ты добралась? — Где, говоришь? Хисао и Ханако тебя не видят. — Что? Зато ты нас видишь?***
Мы с Ханако тут же начинаем оглядываться, и наконец заметили в полусотне метров от нас светловолосую девушку, что одной рукой прижимала к уху сотовый, а второй активно махала нам. — Неважно, вон она. Мы просто не ожидали, что она будет не в костюме. Лилли убрала телефон, и мы поспешили к встречающей делегации. Ханако и я вежливо подождали, пока выскочившая вперёд Лилли крепко обнимет сестру. Усмехнувшись, Акира выждала пару мгновений и вырвалась из объятий. — Чёрт, ты так сильно по мне скучала? И двух недель не прошло ведь. У меня сложилось впечатление, что невозмутимость Акиры напускная. Она тоже выглядела счастливой снова увидеть сестру. — Должна признать, что чувствовала себя странно, зная, что ты находишься на другом конце света, и я больше не могу встречаться с тобой, когда захочу. Повернувшись к нам, Акира дружелюбно кивнула мне и игриво взъерошила волосы Ханако — немного странный жест, который, тем не менее, заставляет Ханако улыбнуться. — Йоу, чувачки. Полагаю, вы выискивали ходячий костюм от Армани, верно? Мы переглянулись и ещё раз оценили внешний вид Акиры, который ранее заставил нас полностью проигнорировать лицо, хотя сейчас наша ошибка была очевидной. Она реально сильно отличалась в этом прикиде от своего офисного стиля. Вместо чёрного костюма в полоску на ней были белая льняная рубашка с закатанными рукавами, светло-синие джинсы и чёрные кеды. На голове у неё красовались солнцезащитные очки. — Ты выглядишь… Круто. Я ухмыльнулся Акире. — Но это всё ещё нечестно, ты знала, что мы тебя не узнаем без костюма. Акира от души посмеялась над моим комментарием, открывая багажник машины и забирая чемодан Лилли. — В отличие от некоторых людей в этой семье, я всё ещё могу иногда отлынивать от работы. И погода сегодня была слишком хорошей для костюма. Она закончила убирать чемодан Лилли и потянулась к Ханако. Лилли выглядела от этого комментария погрустневшей. — Значит, они всё-таки не смогли приехать? Даже несмотря на субботу? Акира пожала плечами. — Два дня назад приезжали иностранные инвесторы, и отцу очень нужно их одобрение, поэтому он с мамой сейчас возит их по достопримечательностям Инвернесса. Лилли нахмурилась. — А он не мог поручить это кому-нибудь другому? — Мы говорим об отце, помнишь? «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Хотя я бы посмотрела на лица инвесторов, узнай они, что он променял возможность встретить свою дочь, живущую на другом конце света на экскурсию для них. Когда я положил чемодан в багажник, Акира захлопнула его чуть сильнее, чем требовалось. — Вы, ребята, голодны? Я угощаю. — Я нет. Мы уже поужинали в самолёте и перекусили в Хитроу. Ханако? — Я тоже. — Думаю, что мы все трое сейчас просто очень устали. — Справедливо. Тогда я угощу вас завтра, ребята. Хороший ночной сон пойдёт вам на пользу. Мы с Ханако сели сзади, а Лилли на пассажирское сиденье рядом с Акирой. — Дом наших родителей немного к северо-востоку от Инвернесса. Мы поедем вдоль береговой линии и доберёмся до него очень быстро. Все пристегнулись? Последняя поездка в джаз-клуб с Акирой показала, что у неё очень условное представление об ограничении скорости, так что мы с Ханако пристёгиваемся накрепко и проверяем ремень. — Отлично. Ну, погнали, народ! Когда мы покинули территорию аэропорта, я вздохнул с облегчением. Похоже, самая трудная часть позади. Впереди только самое интересное.