Сестринство

      Всё утро я провёл читая одну из книг, что притащил мне студсовет. Дойдя до последней страницы, решительно отложил её в сторону. Всё же, Миша и Сидзуне действительно помогли мне. Время не так сильно давит своей тягучестью, пока ты погружен в чтение. Если повезёт, завтра около полудня мне разрешат покинуть больницу. Сердце после приступа, по счастью, не доставляло проблем. Хотя это такое себе утешение…       Вчерашний день был полон событий — в полдень приехали родители, вечером — Лилли, Сидзуне, Миша и Акира. На какое-то мгновение всё это выглядело так... естественно. Словно так и должно быть. Акира не преминула поддразнить Лилли и Сидзуне, заявив, что видеть, как они снова ладят, очень необычно. На это Сидзуне заявила, что бить лежачего — против её убеждений. В ответ на эту провокацию Лилли лишь закатила глаза, как бы намекая Акире на истинную природу вещей. В итоге я не сдержался, заявив, что им вместе тесно, а врозь скучно, что, конечно, их задело, а вот Акиру и Мишу знатно повеселило. Когда мы остались с Лилли наедине, сразу стало понятно, что она просто пыталась поддерживать свой образ — что одновременно впечатляло и тревожило.       Ничего особо не изменилось. Лилли всё ещё была очень подавлена, хотя и постаралась поверить моим словам, что Ханако на самом деле не была на неё в обиде. Также выяснилось, что Акире удалось отложить полёт лишь на неделю, и на больший срок рассчитывать было нельзя.       Но, конечно, не только Лилли и Ханако проходили через сложный период в отношениях. У меня была точно такая же проблема, о которой стоило бы побеспокоиться.       Можно ли ещё починить наши отношения? Или хотя бы начать заново? Насколько правильно надеяться, что Ханако сможет пройти через нечто подобное снова и не сломается под тяжестью этой боли?       И если даже ничего не выйдет, сможем ли мы остаться друзьями? Да, знаю, очень наивная, заезженная фраза, после которой обычно всё идёт наперекосяк. Но мы многое вместе пережили. И если честно, мне бы не хотелось возвращаться к статусу «просто друзья».       Будет ли она меня теперь избегать? Маловероятно, что у неё получится, учитывая, что мы учимся в одном классе. Но с другой стороны, Ханако ещё до поступления в Ямаку привыкла отгораживаться от окружающих её людей. И ей не составит труда возвести новую стену.       Лилли со студсоветом, наверное, постараются ещё наведаться, но честно, за все эти посещения ни у меня, ни у Лилли так и не возникло здравых идей, как нам достучаться до Ханако.       Размышляя об этом, я вдруг заметил знакомую фигуру, медленно идущую по коридору. Она остановилась в проёме и, кажется, на мгновение глубоко задумалась.       — Лилли? Эй, Лилли!       Лилли вежливо кивнула в моём направлении, но затем отвернулась, чтобы переговорить с кем-то позади неё. Спустя пару секунд, она снова развернулась и подошла ко мне.       — Ты сегодня одна? Сидзуне и Миша не с тобой?       Лилли покачала головой, села на стул и спрятала уже сложенную трость в сумку. Я краем глаза заметил нечто необычное внутри — плюшевого щенка, которого подарила ей Ханако. Она таскала его с собой всю неделю?       — Не в этот раз. Мне стало некомфортно в очередной раз навязывать им свою компанию, просто чтобы они потом сидели в кафетерии, пока мы разговариваем. Поэтому сегодня я одна.       — Так значит, ты говорила с медсестрой?       Лилли гордо улыбнулась.       — Не совсем. Это была штатная сотрудница Ямаку. Она предложила подбросить меня, заметив, что я жду автобус. Когда мы добрались, то поспорили, смогу ли я самостоятельно найти твою палату без посторонней помощи.       — Ого, тебе удалось добраться сюда чисто по памяти? По сравнению с тобой, у меня топографический кретинизм.       — Я всё же заблудилась в последнем коридоре. Скорее всего, я бы так и не нашла твою палату, если бы ты не окликнул меня. Ну, теперь, благодаря тебе, мы получим в награду бесплатные напитки. Я слышала, тут подают вполне приятный чай.       — Вряд ли врачам понравится, что я гроблю себя кофеином ещё до выписки.       — Мне тоже так показалось, мистер Накай, поэтому я взяла апельсинового сока. Это самый здоровый напиток из здешнего меню.       Когда я поднял взгляд, чтобы поприветствовать таинственную благодетельницу Лилли, то увидел знакомое лицо. Много воды утекло с нашей последней встречи, но вошедшая в палату старушка с тремя напитками на подносе, по-прежнему была одета в ту же фиолетовую шаль и чёрную юбку, прямо как тогда, в кабинете.       — Госпожа Такава!       — Добрый вечер, мистер Накай. Мне грустно, что мы встретились при таких печальных обстоятельствах, но тем не менее, очень рада видеть вас снова.       Как всегда, принципиально вежливая. Она поклонилась и поставила поднос на мою тумбочку, а затем подала чашку чая Лилли, сделав ещё один поклон. Затем она повторила всё это с моим стаканом сока. Вот уж кто действительно мог посоперничать с Лилли в подчёркнуто утончённой вежливости.       — Угощайтесь.       Лилли, угадав в действиях старушки попытку создать атмосферу чаепития, поклонилась с признательной улыбкой на лице.       — Благодарю вас.       Я всё ещё пытался переварить её неожиданное появление. Может быть, она здесь чтобы поговорить о Ханако?       — Полагаю, это не случайность, что вы здесь?       Старушка сделала осторожный глоток чая, прежде чем ответить.       — И да, и нет. Случайность — то, что я встретила мисс Сато на остановке по дороге домой. Она выглядела очень подавленно, поэтому я решила, что меньшее, чем могу помочь, так это подвезти её. Уже после, раз уж я оказалась здесь, решила зайти к вам и убедиться, всё ли в порядке.       Во взгляде Лилли на секунду промелькнуло любопытство.       — Я так понимаю, вы знакомы?       — Да, но виделись лишь однажды. Госпожа Такава — психолог Ханако.       Эта новость очевидно шокировала Лилли — на мгновение её руки затряслись, и она чуть не уронила чашку. Похоже, госпожа Такава не имела привычки нарушать конфиденциальность клиента даже в разговоре с самыми близкими ему людьми.       — Ох… извините, я не знала. Боюсь, Ханако ни разу не называла вас по имени.       — Всё в порядке. Я всегда говорю своим пациентам, что терапия — самое скучное, о чём можно разговаривать с друзьями.       Другими словами, она против этих тем для разговора.       — Я так понимаю, вы уже знаете, что произошло со мной и Ханако в понедельник?       — Всё верно. Фельдшер уведомил меня сразу, как узнал.       — То есть, это вы забрали Ханако после того, как её привезла сюда скорая?       — Да, всё так. Мисс Икедзава по прибытии всё ещё была в шоке, и я решила, что палата едва ли поможет ей успокоиться. Поэтому отвезла её в свой кабинет, и позволила оставаться там, пока до нас не дошли новости о стабилизации вашего состояния. После я отвела её в общежитие.       — Вы разговаривали с ней после этого?       — Боюсь, нет. Я уточнила, что могу выписать ей антидепрессанты и снотворное в случае нужды, и что всегда готова поговорить с ней на терапии. Но она не дала ответа ни на одно из предложений.       — Вы же не… гм, вы ведь… не установили за ней слежку?       Старушка вздохнула.       — Ямаку не психиатрическая больница, мистер Накай. Без чёткого согласия клиента на что-либо у нас связаны руки. Исключения возможны только в случае, если установлена склонность клиента к суицидальному настроению.       — Значит, Ханако не расположена к подобному. Слава Богу.       — Действительно. В противном случае, сомневаюсь, что у кого-либо из нас вообще выпала бы возможность познакомиться с ней.       Довольно жуткие слова. Мы с Лилли одновременно вздрогнули.       — Госпожа Такава, мы не совсем уверены, что же произошло с Ханако. Вы не могли бы объяснить, что вообще есть паническая атака, по крайней мере, в её случае? У Ханако же была она, верно?       Госпожа Такава на секунду глубоко задумалась.       — Верно, и, пожалуй, одна из самых серьёзных, что я видела за время работы здесь. Причём довольно продолжительная. Могу лишь предположить, что этот случай вызвал самые жуткие и болезненные для неё воспоминания. Я не могу сказать, что чувствует человек, когда происходит паническая атака, поскольку сама не проходила через такое испытание. Некоторые говорят, что ощущения сильно схожи с инфарктом, и называют это одним из самых травматичных ощущений в жизни. Боль в груди, затруднённое дыхание, замутнённый взгляд, и иногда даже чувство, что ты вот-вот умрёшь. Я полагаю, мистер Накай, что вы один из немногих в школе, кто может хоть как-то понять, через что проходила мисс Икедзава. Попытайтесь вспомнить собственные чувства, но… сделайте его более продолжительным и без обморока в конце.       Я удручённо вздохнул.       — Всё настолько плохо? Неудивительно, что она бросила меня.       Старушка вскинула бровь, услышав это, но, похоже, не была особо удивлена.       — Она рассталась с вами?       — …Я позвонил ей во вторник, и она сказала, что больше не может быть моей девушкой. После чего бросила трубку. Не похоже на шутку.       — Понятно. А вы, мистер Накай? Вы планируете расстаться с ней?       — В смысле?       — Потому что, если нет, вы вполне могли бы переубедить её.       — А что мне ей сказать? Попросить кого-то, кто так трагично потерял родителей прямо на глазах, чтобы тот сближался с кем-то ещё, кто может так же скоропостижно умереть?       — Почему нет? Она знала о вашем состоянии с самого начала, разве не так? И это не остановило её, когда она решила начать с вами встречаться. Вы могли бы напомнить, что вы по-прежнему с ней. Нет ничего такого, что вы потеряли и не могли бы вернуть.       — Ничего, кроме всего того прогресса, которого она достигла, с тех пор, как мы встретились. Пока приступ всё не испортил, она научилась самостоятельно вести свои дела, вступила в кружок, ходила со мной на свидания, пробовала что-то новое… а теперь она снова прячется у себя в комнате, избегая окружающих. Может, если бы она встречалась с кем-то, кто не стоял бы каждый день на грани жизни и смерти, она смогла бы…       — КХМ!       Я вздрогнул от неожиданно громкого покашливания от госпожи Такавы, и как она вдобавок столь несвойственно себе с силой поставила поставила чашку на поднос, чуть не расплескав чай. Судя по выражению лица, она была в гневе, но я не мог понять из-за чего.       — Она смогла бы полностью излечиться. Вы это хотели сказать, мистер Накай?       — Эм-м-м… Ну…       — Вы и правда считали, что пары месяцев отношений с вами достаточно, чтобы травма мисс Икедзавы мгновенно испарилась? Или, если уж вы сами подняли эту тему, просто отношений с кем-либо ещё? Вы об этом думали, когда начинали отношения с ней? Вы вообще в курсе, почему я занимаюсь её терапией?       Голос психолога лишь слегка повысился, но я всё равно чувствовал себя прижатым к стенке этой властностью и твёрдостью в нём. Она пристально посмотрела на меня, затем смягчилась и сделала небольшой глоток чаю. После она вновь говорила своим старушечьим тоном.       — Полагаю, мне стоит прояснить несколько моментов. Я хочу, чтобы вы поняли: то, что произошло в понедельник, не имело ничего общего с её уверенностью в себе, которая, в последнее время, действительно выросла. Я работала с несколькими ветеранами, которые казались сильными и решительными мужчинами, но и они страдали регулярными срывами от посттравматического синдрома.       Она замолчала, поставила чашку на поднос и непроизвольно начала теребить свою шаль.       — Если вам удастся убедить её вернуться к тому, на чём всё оборвалось, вы увидите, что бо́льшая часть её личностного роста никуда не делась. Ей, конечно, потребуется некоторое время, чтобы переварить всё это, но в конце концов, она снова встанет на ноги. Всё потому, что, как я убедилась, мисс Икедзава обладает таким поразительным упорством жить вопреки обстоятельствам, которой, порой, нет у внешне куда более стойких людей.       Не могу не согласиться. Она прошла через огонь, воду и чёрт знает что ещё после пожара, причинившего ей столько боли, но она смогла пережить это и продолжить идти дальше. Это одна из тех черт в ней, которыми я восхищаюсь.       — И, наконец, запомните, что эмоциональные травмы требуют огромного количества времени, глубокой проработки на терапиях и, конечно, поддержки. Нельзя судить о выздоровлении по мимолётным изменениям, как делали вы до недавнего времени. Что важно — так это прогресс, достигнутый за длительный промежуток. Немало людей, что излечивается от травмы, сталкиваются так или иначе с рецидивами. Это не самая серьёзная проблема, покуда они способны делать больше шагов вперёд, чем назад. Важно, чтобы вы это понимали, но не менее важно, чтобы и мисс Икедзава это понимала. Я готова помочь ей в этом, но было бы замечательно, если бы и вы напомнили о себе.       — Значит, упор на дальновидность?       — Всё верно. Не думайте, будто вы её подвели, и не сдавайтесь, если она внезапно сделает шаг назад. Некоторые люди могут чувствовать себя хорошо в течение многих лет, а затем неожиданно ломаются. Просто поддерживайте её изо всех сил, пока она не восстановится. Не хочу отрицать положительное влияние, которое вы оказали на неё, но всё же, не воспринимайте себя мессией, или как человека, который единственный несёт ответственность за её здоровье.       — Что же, на этой неделе я крупно облажался.       — Конечно, вы можете чувствовать, что делаете недостаточно для неё, как и она может чувствовать, что не поддерживает вас в достаточной мере. Вам обоим решать, готовы ли вы на поддержку, которую всё ещё МОЖЕТЕ давать друг другу. Значит ли отсутствие её поддержки во время этого испытания, что она больше ничего не может сделать для вас?       — Конечно, нет.       — Она, скорее всего, думает так же. Вам стоит обсудить это с ней.       — Думаете, она не была абсолютно серьёзна, когда сказала, что больше не хочет быть моей девушкой?       — Насколько я поняла, формулировка была несколько иной.       — Но это не столь важно?       — Не думаю, но лишь вам положено узнать это наверняка.       Мой взгляд бегал от Лилли к госпоже Такаве, у которых на лицах отражалось терпеливое ожидание ответа. Они ждут моего решения здесь и сейчас?       Я глубоко вздохнул.       — Думаю, я мог бы поговорить с ней, как вы предлагаете.       Я повернулся к старушке, которая постаралась одарить меня самым поддерживающим взглядом, каким только могла.       — У вас, случаем, больше не будет советов на эту тему? Вы всё же эксперт.       — Боюсь, вынуждена вас разочаровать. Терапия отношений — не моя область. Настоящим экспертом в этой комнате являетесь лишь вы, мистер Накай.       — Я?       — Определённо. Когда дело касается завоевания сердца мисс Икедзавы, вам как специалисту нет равных. Вы её первый парень, не так ли? Думаю, у вас всё получится. Просто продолжайте быть таким же искренним, каким были, когда объясняли мне, почему она вам нравится.       — Вы до сих пор это помните?       — Я надеялась, что вы вспомните свои же слова, когда ваши отношения будут подвержены подобным испытаниям.       Я их хорошо помню. И с тех пор я нашёл ещё несколько причин быть привязанным к Ханако.       Проблема-то не в том, что она мне больше не нравится. Проблема в том, что я причинил ей ужасную боль и жутко напугал, хоть и не специально.       Но госпожа Такава тоже права. Ханако всегда знала об аритмии, но всё равно сблизилась со мной.       Я должен с ней поговорить.       Когда я потянулся к телефону и взял трубку, госпожа Такава встала со стула.       — Хотите, чтобы мы покинули комнату?       — Не стоит. Вряд ли она поднимет трубку.       Я набрал номер Ханако и замер в ожидании, кровь застыла. Одного взгляда на Лилли достаточно, чтобы понять, что она взволнована не меньше моего. После протяжных гудков я услышал уведомление о голосовом сообщении. Похоже, Ханако просто игнорирует звонок. Ну, пока что сойдёт и так. Думаю, я знаю, что сказать.       — …Ханако? Это я. Мне… мне кажется, мы оба не хотели, чтобы всё сложилось так, как сложилось. Я не злюсь. Просто... хотел бы, если это всё ещё возможно, продолжить с того момента, где мы остановились. Завтра я вернусь в Ямаку, где-то около полудня. Если сможешь… встреть меня у ворот… и... Я был бы очень счастлив снова увидеть тебя. До скорой встречи...       Я повесил трубку, всё ещё чувствуя себя несколько тревожно. Теперь пути назад не было. Остальное зависело от Ханако. Я мог только надеяться, что она всё-таки прослушает голосовое. Когда я отвлёкся от мыслей, то заметил двух улыбающихся дам.       — Боже мой… это определённо покорило бы меня, будь я на сорок лет моложе.       — Хисао… я уверена, она будет там завтра. Знаю, что она по-прежнему тебя любит. Постарайся не слишком сильно беспокоиться об этом.       Похоже, материнские инстинкты Лилли начали возвращаться. По какой-то причине, это самая обнадёживающая вещь за всю неделю.       — Если вы не против, я покину вас, мистер Накай. Я уверена, вам всё ещё нужно отдохнуть. После такого чувственного сообщения, сомневаюсь, что вы захотите дать повод местным врачам задержать вас хотя бы на день.       — Спасибо за совет, госпожа Такава. Уверен, скоро вы узнаете, как всё прошло.       — Буду благодарна, если вы будете держать меня в курсе, мистер Накай. Если вам всё же удастся воссоединиться с мисс Икедзавой, у меня есть небольшой подарок для неё, который я хотела бы перепоручить вам, — ничего особенного, просто одна интересная задумка.       — Я заинтригован.       — Тем больше смысла в том, чтобы постараться и разрешить всё как можно скорее, не так ли?       Госпожа Такава взяла поднос, поставила на него пустые чашки и повернулась к Лилли.       — Мисс Сато, я могла бы подбросить вас до школы, если пожелаете. Для меня то будет лишь небольшой крюк, а часы приёма уже наверняка подошли к концу.       Лилли встала, вежливо поклонилась пожилой женщине и улыбнулась.       — Могу ли я сначала угостить вас чашечкой чая, госпожа Такава?       — Благодарю. Пожалуйста, ведите, мисс Сато.       Лилли и госпожа Такава попрощались и покинули палату. Я не мог не подумать, что они наверняка смогут поладить.

***

      Ещё полчаса.       Я беспокойно бродил по коридору. Сегодня после завтрака, пришёл врач, провёл небольшой осмотр и сообщил, чтобы в двенадцать я подошёл в его кабинет, после чего смогу вернуться в Ямаку.       По крайней мере, я наконец уйду, если не сказать сбегу, отсюда.       Интересно, прослушала ли Ханако сообщение?       Выйдет ли она сегодня из своей комнаты?       Что мне, чёрт возьми, ей сказать?       Я собрал вещи, почистил зубы, принял душ и проверил расписание автобусов, минимум раз пять.       Разве эта встреча не просто формальность?       Почему он не мог просто сказать всё что нужно утром? Обязательно было тянуть до последнего?..       — Накай.       Услышав своё имя, я заспешил ко врачу, выглянувшего из кабинета.       — Прошу, заходите.       Зайдя внутрь и присев, вместо ожидаемого «будьте осмотрительнее в будущем» врач просто смотрел на часы.       Чего он ждёт?       — Простите, мы можем начать?       — Говорите так, будто куда-то торопитесь.       — Да. Ещё как.       — Боюсь, придётся повременить. Не хотелось бы на вашем месте повторно оказаться здесь из-за излишней спешки.       — Я понимаю.       — Не переживайте, я просто ожидал… О! Доброе утро.       Я обернулся и увидел вошедшую пару.       — Мама? Папа?       Я сидел с разинутым ртом, пытаясь привести в порядок сознание. Не помню, чтобы мы два дня назад договаривались, что они меня подбросят до школы.       — Привет, сын. Мы же не опоздали?       — Нет, вы как раз вовремя. Я позвал вашего сына буквально минуту назад.       — Простите нас. Мы живём довольно далеко отсюда.       Родители сели рядом, и врач начал столь ожидаемую и предсказуемую лекцию.       Столкновение могло гораздо сильнее сказаться на мне, чем оно вышло. Мне повезло, что машина скорой помощи оказалась рядом. И, конечно, в будущем я должен быть осторожнее.       Оказывается, у этой больницы с Ямаку особое соглашение. Бригада получила мгновенный доступ к моей истории болезни, отсканировав школьный билет. Хорошо, что тогда он был в моём школьном пиджаке.       По крайней мере, врач похвалил меня за то, что я регулярно принимаю лекарства и слежу за физическим состоянием. Вероятно, именно поэтому не прибегали к операции.       Придётся пока повременить с нагрузками, но через несколько дней мне снова разрешат делать лёгкие упражнения.       На какое-то время дозировку лекарств увеличат. Фельдшер проинформирован, и с этого момента вся ответственность будет лежать уже на нём.       Родители навестили меня вскоре после операции, но я тогда ещё оправлялся от наркоза и даже не подозревал об их присутствии. Два дня назад они снова навестили меня. Видимо, врач назначил такое время, чтобы и родители могли присутствовать.       Вообще мне тоже хотелось быть предупреждённым о таком.       — Берегите себя, мистер Накай. И удачи в школе.       — Что? А, спасибо.       Когда мы вышли из кабинета, отец обратился ко мне:       — Мы думали, ты будешь хоть немного рад увидеть нас снова. Нам пришлось довольно рано встать, чтобы успеть сюда вовремя.       — Простите. Я правда очень ценю, что вы приехали ко мне.       — Два дня назад ты был таким уставшим, что мы особо и не смогли поговорить.       Частично я притворялся более уставшим, чем был на самом деле. Некрасиво, но на тот момент я не мог думать ни о чём, кроме разрыва с Ханако. И мне не хотелось обсуждать это с кем-либо, а особенно волновать родителей проблемами не только с сердцем, но и на личном фронте.       — Надеюсь, мы сможем наверстать упущенное в скором времени. Мы толком даже не знаем, как ты тут живёшь.       — Что? Не уловил мысль.       — Мы собирались отвезти тебя домой, чтобы ты мог отдохнуть ещё пару деньков.       ЧТО? НЕТ!

***

***       — Прости, Хисао. Мы и не знали, что твоя подруга скоро уезжает. Но тебе следовало сказать об этом раньше.       — Всё… нормально, мам. Извини.       Мы подъехали к Ямаку и сейчас неспешно направлялись к мужскому общежитию.       —Честно, я удивлён. Помню, поначалу тебя тошнило от одной мысли от школы, а сейчас ты прямо рвёшься сюда.       — Похоже, я нашёл своё место, пап.       — Видимо, так. А что у тебя в пакете?       — А, ничего особенного.       Когда мы подошли ко входу в общежитие, нас встретил оглушительный вопль «ХИТТЯН! С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!», который мог издать лишь один человек во всей Японии.       Перед общежитием стояли Сидзуне, Миша и Лилли. Сидзуне с улыбкой помахала, Миша с воодушевлением подпрыгивала, а Лилли спокойно стояла рядом.       — Это твои друзья, Хиттян?       — Это твои родители, Хиттян?       — Эм-м… Мам, пап. Это и правда мои друзья. Это Сидзуне Хакамичи, наша староста и президент студсовета. Справа от неё Шиина Микадо, моя соседка по парте. Можете звать её Мишей. Девушка слева — Лилли Сато, она из параллельного класса, и мы часто обедаем вместе.       Сидзуне, Миша и Лилли вежливо поклонились моим родителям. Сидзунэ с привычной строгостью и чёткостью, Лилли — с присущей грацией, а Миша, как и всегда, с энергичностью китайского болванчика.       — Извини, Хисао. Я пыталась убедить Кендзи присоединиться, но он, кажется, был сильно занят и не вышел из комнаты.       — Всё нормально, Лилли, спасибо.       — Эй, Хиттян. Я, может, что-то упустила, но… ты разве не должен был прийти с Ханако?       Фальшивая улыбка, которую я изображал с момента приезда в Ямаку, моментально исчезла.       — Я… не видел её, Миша.       — ЧТО???