Золотая Фортуна

— Искорка, Искорка! — закричала Крошка Бель. Искорка и остальные пони тут же посмотрели в их сторону. — Идите скорее сюда! Пока она их звала, и пони заинтригованные понеслись глазеть, жеребец уже полностью вылез из воды, окутал свои копыта магией и встал на гладкой поверхности моря. А бледно-голубой пони видно больше не было. — Что там? — Радуга первая примчалась и посмотрела вниз. — О, здравствуйте, вы кто? — тут же задала она вопрос единорогу, а у самой от удивления зрачки сжались вдвое. Единорог был розовым, с бордовой гривой и рыжими глазами. Он продолжал глядеть исподлобья на пони, со сплошь безэмоциональным выражением лица. — Откуда он? — спросила у меткоискателей Эпплджек, осмотревшись по сторонам и не обнаружив поблизости ни лодки, ни другого корабля. — Из-под воды вылез, — удивлённо молвила её младшая сестра. — Эй, вам не нужна помощь? — озабоченно крикнула Флаттершай. Единорог зажег магию, достал пергамент, написал на нем что-то, а затем молча повернул к собравшимся наверху. Те прочитали следующую надпись: «Уплывайте отсюда, пока не поздно» — Ч-т-то… — не понял Спайк. — Эй, что все это значит?! — Искорка оглядела друзей, словно стараясь найти ответ, однако все остальные тоже оставались без понятия. — Скажите что-нибудь! — вновь нагнулась она к единорогу. Но тот лишь вздохнул и прыгнул обратно в воду, окатив поней множеством холодных брызгов. Все продолжали ждать повторного его появления, но он больше не показывался, а первая голубая пони и подавно. Корабль быстро и стремительно покидал это место. — Очень странно, — покачала головой Искорка. — Откуда интересно знать посреди моря пони? Но, насчет его слов, пусть и немых, но все же, не беспокойтесь. — Да, пустые запугивания, — согласилась Старлайт Глиммер. — Давайте-ка дальше веселиться. Тем более, если хотите знать мое мнение, — единорожка не выглядела испуганной, напротив, очень беззаботливой и счастливой, — Это был мираж. Такое в этих краях довольно часто случается. Не переживайте, — обратилась она к меткоискателям. — Все хорошо. — Да, наверное ты права, — кивнула Радуга, после чего все взрослые пони вернулись к картам и шахматам, а малышки еще немного пообсуждали это, а потом и им такая тема наскучала, они решили продолжить играть в мяч, однако на этот раз делали это значительно аккуратнее. Так что, событие с загадочными пони под водой вскоре все забыли, а Принцесса Селестия, дремавшая на шазлонге, прикрыв мордочку книгой, и то все просто пропустила. На корабле пролетел ещё один счастливый день. Пони снова вкусно кушали, сыграли в миллион самых разных, интересных игр, а к вечеру Радуга устроила друзьям шоу, состоящее из красочных трюков в небе, так заодно она размяла долго сложенные по бокам крылья. Она предложила Флаттершай составить ей компанию, та попробовала, однако и двух минут в небе с подругой не провела. — Все-таки это не моё, — застенчиво заметила она. — Лучше я вместе с остальными посмотрю на тебя снизу. Надеюсь, ты не обидешься. — Нет, я понимаю, — улыбнулась Радуга, хлопнув подругу по спине, но она не рассчитала сил, так что желтая пегасочка чуть не упала, благо Дэш успела её поймать и быстренько извинилась. Она долго завораживала всех пассажиров своими невероятными трюками в небе. Даже многие моряки заинтересованно задирали головы вверх и любовались, даже капитан ненадолго отвлекался от штурвала. Для атмосферы принцесса Селестия опустила солнце чуть пораньше, тёмно-синие небо накрыло землю, маленькие золотые звёздочки рассыпались на нём. На петли и полёты, подобным которых казалось можно увидеть разве что во сне, подошла поглазеть и освободившаяся от своих обязанностей на сегодня Анджелина. Её глаза при виде Радуги загорелись, и она зачем-то не отходила даже когда представление закончилось. Когда Радуга приземлилась, земная пони подошла к ней и высказала всё своё впечатление, что та на неё произвела самыми красивыми словами, а после предложила дружбу. — Конечно, — с радостью согласилась Дэши, — Я Радуга Дэш, ты должно быть знаешь меня как Чудо-молнию. — О, я слышала и знаю про Чудо-молний! — ответила Анджелина. — О-о-о… Это такая честь, не то чтобы знакомиться, а даже разговаривать с тобой! — Ну что ты… Анджелина достала откуда-то чистый листок бумаги и протянула его Радуге: — Можно автограф? — Да без труда, — Радуга поставила печать подковы и отдала ее готовой прыгать от счастья Анджелине. — О, спасибо, спасибо, спаси-и-ибо!!! — она схватила Радугу за копыто и стала трясти, в порыве эмоций позабыв обо всем. — Ой, да ты что, не стоит благодарности, это не трудно и… — Радуга! — пегасочка думала уже, что не выдержит, но ее выручила из этого забавного положения примчавшаяся с конвертом младшая сестра. Завидев, что чему-то помешала, Скути резко остановилась и застенчиво посмотрела в пол. — Ой, извините… — Да ничего, я и так уже самая счастливая пони в Эквестрии! — ответила Анджелина, наконец отпустив копыто Радуги и махнув обеим, ушла в сторону каюты. Сестры долго провожали ее взглядом, после чего старшая обернулась и поинтересовалась: — Так что ты хотела, Скути? — Лайтнинг Даст прислала нам… Ну может мне… Письмо! — Письмо.? Как.? — Да какая разница, — нетерпеливо отмахнулась малышка. — Самое главное, что оно у нас!.. Короче, мы вчера с Эпплблум и Крошкой Бель решили отослать письма друзьям, спросить, как там у них дела, все такое… — говорила она, открывая конверт зубами, — И короче, Лайтнинг Даст прислала ответ… Держи, — она протянула распакованное письмо пегасочке. Та развернула его и сощурившись, взглянула на текст. — О, как мне ее жаль… — сразу же заметила она. — А что там? Дай посмотреть! Прочитав ответ, Радуга отдала его Скуталу и, потрепав ее малиновую гриву, ушла к собравшимся за круглым столом и освещенным парящими сверху лампочками подругам. Спайк расставил по столу стаканы с клубничным молоком и сахарные булочки. Все надеялась, что когда Скути кончит с чтением, тоже к ним присоединится. Но та не спешила добираться до конца текста. Она вникала в каждое слово, ждала что-то такое действительно страшное, отчего Радуге стало жаль подругу, но так ничего действительно существенного и не отыскала, разве что то, где Лайтнинг Даст как можно подробнее объяснила, что не имеет никакой возможности расслабиться и отдохнуть. «Я поняла, ты не можешь, — с раздражением подумала Скуталу, отводя взгляд в сторону. — По почему… Причину-то ты не написала. Эх, Даст, Даст…» Она свернула письмо в трубочку и побежала вовсе не в друзьям, а писать ответ. За столом в каюте пони настрочила послание на три тетрадных леста и не перечитывая их, сразу пустилась к Спайку. Ванесса в Мэинхеттене со вчерашнего дня была вся не своя. Вся в делах. Помимо своих дел на нее еще и свалились обязанности Рарити, она ухаживала за двумя маленькими пони, с которыми почти все время проводила в бутике. Маме детей это весьма не нравилось, и вскоре она высказалась: — Я конечно понимаю, что ты обещала, — заговорила она с Ванессой поздно вечером. Когда она вернулась с работы, жеребята мальчик и девочка уже спали, заботливо укрытые двумя одеялами. Ванесса собиралась уходить, но из-за желания хозяйки что-то ей сказать, пришлось задержаться. — Я понимаю, то что мои дети не центр твоей жизни, и у тебя кроме них безусловно есть еще заботы, но… Если ты нанялась ко мне няней, то будь добра, уделять и моим детям время, а лучше и не возлагать на себя обязанности такого маштаба, дети тебе не собачки, которых можно привязать к столбу у бутика и пойти, обслуживать покупателей! — Да, извините, я знаю… — Ванесса застенчиво опустила голову. — И нет, как раз дети и есть центр моей жизни… Мне они гораздо важнее всяких дел в бутике, но я не хочу подвести не их, не Рарити… Дети составляют мне компанию, и я была уверена, что они хорошо проводят время, и что я поступаю правильно, но… Сейчас я уже в этом сомневаюсь. Я пересмотрю свой распорядок дня, обещаю. — Спасибо, — улыбнулась мама, немного смягчившись. — Прости пожалуйста, что накричала. Я знаю, что у тебя все под контролем, и я рада слышать то, что ты заботишься о детях из-за сильной любви к ним, а не вопринимаешь это просто как работу. До свиданья, милая. — До свиданья, — Ванесса тоже улыбнулась и вышла на улицу. Тогда она сразу помчалась домой, связываться с Рарити и решать с ней эту новую сложившуюся проблему. «Рарити, привет. Я боюсь, что с твоими обязанностями я не справляюсь, — с этих слов она начала письмо. — Я за детьми присматриваю, их родители сейчас на своей работе создают важный проект, что-то там со звездами связанный, возвращаются домой поздно вечером, и это может занять у них неделю. Я теперь и сама не знаю, что делать. Я хочу посвящать все время детям. Я тогда уже решила это, но странно, была уверена, что точно со всем справлюсь, а оказалось… Нет. Что будем делать? Ты бы не могла попросить кого-нибудь из своих сотрудников из столицы, пускай приедут сюда и поуправляют здешним магазином, пока ты занята бутиком в Понивилле. Либо же закрой этот бутик на время, так будет удобнее и мне, и тебе, и твоим коллегам. Но, впрочем, решай сама. Я если будет нужно что-нибудь сделаю или предложу. Удачи и пока. Ванесса». Тяжело вздохнув, Ванесса упаковала письмо в конвертик, оставила его на столе, решив, что завтра специально рано утром встанет, чтобы успеть сходить на почту. Она завела будильник на шесть пятнадцать, поставила его на тумбочку близ кровати, залезла в постель, укуталась в пышное ароматное одеяло и, вздохнув еще раз… Провалилась в глубокий сон. Следующим днем, как Рарити только получила письмо, сразу, без промедлений, взволнованная, кинула в сумочку самые необходимые вещи, кошелек, бутылочку водички, носовой платок, торопливо причесала гриву и на всех парах отправилась в Мэинхеттен. Ключ от бутика в Понивилле она не стала забирать с собой, а оставила под дверью, расчитывая, что и так будет безопасно. Рарити спешила по тратуару города, бессмысленно оглядываясь по сторонам и спотыкаясь о подол собственного платья. Она была настолько взволнована, что даже как-то не подумала сесть в карету. У самого бутика она наконец-таки остановилась и принялась переводить дыхание. Многие проходящие мимо горожане, спешившие в это время на работу, остановились и замерли, а потом бросились на единорожку с многогласными криками: «Ой, глядите, глядите, да это же не иначе как сама Рарити! Рарити, Ра-а-арити!..» Бедная Рарити прижалась к стене здания и пыталась прикрыть себя сумкой, но то не получалось сделать. Нежданные фанаты застали ее врасплох. Они протягивали бумаги, фотографии и даже газеты для автографа, достали камеры и пытались сделать с ней селфи. Рарити была в полном шоке, она и не знала, что уже настолько любима в этом городе, и что ее бутик так успел прославиться среди жителей самых разных возрастов. — Нет, нет, извините, не сейчас! — отказывалась она и отворачивалась, но фанаты как будто в упор ее не слышали. — Простите, извините! — Что тут происходит? — вдруг перекричал всех мужской бас. Все пони как один вздрогнули и обернулись, Рарити, получив достаточное место для полной отдышки, принялась громко и медленно дышать. Фанаты еще недолго постояли возле нее, тихо что-то решили между собой, да расступились и вновь пошли кто своей дорогой. Рарити подняла глаза. Ее накрашенные губы тут же дернулись в улыбке, как только она увидела своего спасителя, она сразу осознала, что он произвел на нее прекрасное впечатление. — Что происходит? — повторил свой вопрос белый, с ярко-бирюзовыми волосами и зелеными глазами жеребец, одетый в мундир и с гордо выпрямленной спиной поглядывал на нее сверху. Он был на редкость высоким, да настолько, что Рарити даже немножко засмущалась. — Кто вы, госпожа? — он протянул ей копыто, по-видимому решив, что единорожка нуждается в помощи, однако та покачала головой и еле слышно пробормотала: — Я… Рарити… Рарити, хозяйка это бутика, — она кивнула на расписные двери. — Хах, хоть это может и прозвучит весьма странно, но я рада, что вы меня не узнали. А то вы видели, что было, когда меня встретили фанаты… — Ваши фанаты? — Да-а-а… Я с ними даже не знакома… Ну и ну. — Понимаю. Я вчера тоже что-то подобное пережил, на открытие фестивалей в центре города. — И вас спасла дайте угадаю… Наоборот, какая-то девушка? — Нет, я в спасении не нуждаюсь. Мне хорошо, для меня выход из зоны комфорта, наоборот самый комфорт, — тут жеребец вдруг тяжко вздохнул, опустив голову. Рарити вопросительным вглядом окутала его. — Мое имя Винденд, — вдруг представился он. — А по прозвищу я Талант. Да, многие считают меня талантом, хотя это все далеко в прошлом… Очень далеко… — он снова вздохнул, на этот раз тише. — Ладно, мне пора. До свиданья, госпожа. Он махнул ей, ласково подмигнув, и развернувшись, ушел. Рарити продолжала смотреть на него, неспеша отдалявшегося. Это не назвать знакомством, подумала Рарити. Она же даже не назвала ему своего имени… Внезапно мысли Рарити прервались, она почувствовала в животе невыносимую пустоту и тут же вспомнила, что с самого утра ничего не ела. Она зашла в ближающую столовую, решив, что все равно еще не скоро сможет встретиться с Ванессой и забрать у нее ключ от бутика. Она выбрала для работы бутик в Мэинхеттене, ведь в Понивилле одежду покупали значительно редко, тем более платья и другие модные вещи не в стиле горожан родного города, а здесь модников и утонченных особ напротив, великое множество. Рарити заказала в столовой диетический салат, жареную картошку, свежие помидоры с огурцами на отдельной тарелке и стакан мультифрукта. Она ела и не подозревала, что в этом самом городе, в котором она находилась в то же время происходил непонятный инцидент, с каждым днем лишь становясь жесче и напряженней… — Даст! — позвал стоящую неподалеку гостиницы, где Изгнанники и остановились, пегасочку один из жеребцов, которых Лайтнинг Даст всеми силами старалась избегать. Его звали Беллармин. Его товарища Чеса поблизости не было. — Ну что?! — раздраженно и нарочно громко топая копытами, Лайтнинг Даст подошла к нему. — Чего тебе еще надо?! Беллармин нагло улыбнулся и заткнул ей рот. Дальше их разговор занял около восьми минут, однако за это короткое время Лайтнинг Даст успела перетерпеть столько нервов и злости, сколько и за часовую ссору у нее никогда не получалось. В конце концов она оттолкнула от себя Беллармина, крикнула ему самые обидные слова, какие только знала, и убежала в номер, где ее ждала Роллинг Тандер. Денит еще утром ушел, и его так и не видели. Она прошла в спальню, вся в слезах, отчаянии и ярости за раз, села на свою кровать и тяжело дыша, истерила. — Хм, Лайтнинг Даст, ты? — Роллинг Тандер, лежащая на диване рядом, подняла от книги глаза. — Ты чего? Чего ревешь? Ой!.. — она подошла в ней, протягивая носовой платок. — Что случилось? — Ничего! — высмаркиваясь, молвила Лайтнинг Даст. — Эм… — Поплакать захотелось, непонятно?! Спасибо, — поблагодарила она за платок и, высмарковшись, выкинула его в мусорное ведро. Она еще раз всхлипнула, забралась на заправленную постель с ногами и, уже успокаиваясь, все-таки пояснила. — Там, кое о чем разговор был, снаружи. Могу тебе рассказать, если хочешь. — О-о-о, правда расскажешь? — улыбнулась Роллинг Тандер и подсела поближе к ней. — Да. Короче, помнишь тех пони, которых мы встретили у станции, ты еще спросила, друзья они или нет? Так вот, на самом деле они, вместе там еще с одним, не помню его имени, основатели всех этих фестивалей, это их первое проведение. Они хотят понятное дело много покупателей, торговцев, да и вообще тех, кто одобрит идею и будет ею пользоваться. Вот они и заключили договор со мной. То, что мы будем выступать на их открытии, на их проведении и на их закрытии. Причем следующее выступления у нас только через неделю, а последнее так вообще… В конце июля. — Так… Так поехали домой! — обрадовалась Роллинг Тандер. — Ой, извини, что перебила. А этот чувак вроде уже срыл… Де… Ну как его? — Ох, Денит он, ну запомни уже — Де-нит, — покачав головой, Лайтнинг Даст даже хихикнула. — Ну, ты как хочешь, можешь и возвращаться, а я пожалуй тут поживу, я уже оплатила этот номер, мотаться туда-сюда очень не хочется, да еще и с их этими переменами, заманаешься. Так, вообщем, о чем там я… Ах да. У меня очень не в тему возникло много сложностей, сначала Шорт Фьюз не смог выступать, я и не собиралась заменять никем, просто пришлось. Потом еще много других планов и договоров, в большом Мэинхеттене мы сможем устраить шоу всегда, а вот в Эппллузе и подобных мелких городах, нет. Но самое что обидное… Радуга пригласила меня провести этот месяц с ее подругами на корабле, я бы могла отказаться от выступлений, что я впрочем и сделала. Я обо всем делилась с основателями этих фестивалей, но они похоже вообразили себя центром Вселенной. Я не могу, мы не можем отказаться от выступлений. — Почему? — поинтересовалась Роллинг Тандер. — Потому что… Потому что… Эх, — Лайтнинг Даст закрыла копытами мордочку. Тандер хотела ее как-то успокоить, но не могла собраться, ей казалось, что нежность совсем не в ее стиле. Тогда она просто протянула приятельнице второй носовой платок, на случай если та снова начнет плакать. — Спасибо, не надо… — покраснела пегасочка. — Ну так что, они там такого страшного делают? Ты самая сильная пони, которую я когда-либо встречала, но им тебя удалось до слез довести… — Забудь, что я плакала, — сквозь зубы взмолилась Лайтнинг Даст и еще больше покраснела. — Эти дураки просто шантажируют меня, вот и все. Хотят моему фавориту, с которым я не общаюсь, но с которым общаются они, рассказать ему… Эх… Боже… Рассказать про меня плохое! — Да что про тебя плохое можно рассказать? — не поверила Роллинг Тандер. — Не знаю, в любом случае рисковать нельзя. Он приглашен на фестивали и будет в Мэинхеттене все время их проведения. Его мнение о нас очень важно, пойми. Из-за его одобрения и хороших отзывов мы, считай, расцветаем. А без нас, в свою очередь, никто не придет на фестивали и не будет этим заниматься. Ведь когда на них Изгнанники… Ух, конечно, это уже другое дело. Они обе ненадолго замолчали. Роллинг Тандер не знала, что на это ответить, но она была уверена, что если бы она была на месте Лайтнинг Даст, то точно бы не плакала. Она вообще никогда не плакала. Да и Лайтнинг Даст делала это значительно редко, только иногда, из-за уж очень слишком напряженного момента для нее… Их молчание вскоре прервал громко вернувшийся Денит. Изгнанницы удивились, так как были уверены, что их коллега покинул Мэинхеттен. Пегас тащил за собой огромный мешок, судя по звуку в нем было что-то стеклянное. Он затащил его в спальню и спрятал под своей кроватью. Весь их номер делился на четыре помещения: две спальни, одна с кроватью и диваном, другая спальня на одного пони, кухня с балконом, который Изгнанники не собирались пока открывать, и соединенные ванная с туалетом. Все трое пока не решили, кто будет спать отдельно. — Что там? — Роллинг Тандер кивнула на мешок, решив обойтись без приветствий. — Музейчик ограбил? — Очень смешно! — Денит сел на диван и бросил на нее хмурый взгляд. Он оглянулся по сторонам. — Ой, кажись я забрел не в ту спальню… Я буду спать отдельно, не возражаете? — Возражаем! Этого еще не хватало! — тут же возмутилась Роллинг Тандер. — Я как никто другой обожаю уединение! Мне нужно пространство для тучь и молний! Лайтнинг Даст, ну скажи ему! — Да тебя администратор за тучи веником погонит отсюда! Я уже представляю, как будет выглядеть милая уютная комнатка после того, как ты в ней переначуешь, — съязвил Денит. — Из первой гостиницы нас из-за тебя и выгнали! Я второго раза не хочу! — Неправда… Ах ты… Нас не выгоняли! Лайтнинг Даст! Ты слышишь, что он за бред несет?! Ну он… Скажи ему!.. — Так, все, довольно! — хлопнула копытами Лайтнинг Даст. Роллинг Тандер с Денитом тут же замолчали. — Чтобы вы не ссорились из-за отдельной спальни, ее займу я. Да я, со мной-то вы в спор я надеюсь вступать не будете? И да, Роллинг Тандер, хоть мы покинули вчерашнюю гостиницу не из-за тебя, все же попрошу не разводить здесь тучи. А ты, Денит, не обижай ее. Тебе самому в той гостинице не понравилось. И перестаньте ссориться. Все, я закончила, — она выдохнула. — Может чаю выпьем? — Я не буду, — отказался Денит. — Недавно пил. — Я поставлю чайник, — Роллинг Тандер ушла на кухню. Лайтнинг Даст еще немного посидела, а потом ушла за ней. Она невольно заметила, что на решение о том, что отдельную спальню займет она, Изгнанники отреагировали по-разному. Роллинг Тандер было словно без разницы, возможно она спорила с Денитом просто чтобы повредничать, а вот Денит словно действительно расстроился и с досадой даже, Лайтнинг точно увидела, выпустил из носа воздух. «Ему точно нельзя позволять спать отдельно, — почему-то подумалось ей. — Он такой подозрительный, мне что-то это не особо нравится…» Но с наступлением ночи Денит стал еще подозрительнее и еще расстроеннее. Он отправился спать самым последним, Лайтнинг Даст уже легла и заснула, Роллинг Тандер еще читала, но тоже уже лежала. Денит прошелся к постели, сел и начал о чем-то глубоко размышлять. Он краем глаза глянул на мешок под кроватью и тяжело вздохнул. Снова посмотрел на Роллинг Тандер. Зажмурился. — Эм… Все ок? — настороженно спросила у него Тандер. — А? Да, да, ничего такого… Знаешь… Хм… — он нагнулся, пошарился в своей сумке, достал оттуда какой-то пакет, подошел к столу, загородил его собой, чтобы Роллинг Тандер не увидела, что он там делает. Потом он развернулся и протянул Изгнаннице кружку с каким-то бордовым напитком, непонятно булькающим. — Выпей, — предложил он ей. — Очень вкусно. — Что это? — Роллинг Тандер взяла кружку и с большим подозрением понюхала содержимое. — Это новый газированный напиток. Я попровал когда, чуть в обморок от его великолепного вкуса не упал. Он очень вкусный, доверься профессионалу. — Что, реально так вкусно? — Да-да, а перед сном самое то! — Ладно. Она сделала один глоток и чуть не поперхнулась: — Бе, какая гадость! Отвратный вкус, что ты мелешь? Фу… — Ну, как говорится, на вкус и цвет товарища нет, — усмехнулся Денит и забрал у нее кружку, однако выпивать оставшееся не стал. Роллинг Тандер протерла глаза и дернула головой. Потом она схватилась за лоб и легла. — Чего ты? — поддельно обеспокоился Денит. Но Роллинг Тандер ничего не ответила. Тогда пегас счастливо выдохнул. Он подложил ей снотворного, по его расчетам, она должна будет проспать целую ночь максимально непробудным сном, и никакой шум не заставит ее подняться, а если это и случится, и она что увидет, то к утру все равно ничего не вспомнит. Денит вернулся на свою кровать и первым делом что сделал, достал из-под нее мешок, заглянул внутрь. Там лежало много самых разных драгоценностей, золотые, хрустальные, многие-многие и всякие разные. Жеребец положил на кровать метталическую доску, доставал из мешка только золотые вещи и… Начинал их рассплавлять. Вся спальня заливалась красным светом, Денит старался все делать как можно тише, расплавленное золото он сливал в банки, вытирал вспотевший от жары лоб. — В этой куче барахла обязательно должна быть и сила Золотой Фортуны, — все время бормотал он. — Она обязательно должна находиться хотя бы в одной из этих статуэток… Ей наверное и не обязательно быть самой Фартуной, может просто что-нибудь другое… Эх… Его глаза слезились. Копыта покрывались многочисленными ожогами и жгучими царапинами. Он смотрел на расплавленное в банках золото и уже чувствовал, что и сам вот-вот рассплавится. Не одно пока из золота не походило на то, которое ему было необходимо. На часах было уже четыре утра, как он решил прекратить эту безумную затею.Тем более он все время опасался, как бы в спальню не зашла Лайтнинг Даст, оглядывался всякий раз на дверь, когда просто слышал хоть малейший посторонний шум. Опечаленный он собрал оставшиеся целые драгоценности обратно в мешок, банки с расплавленным золотом тоже положил туда, помазал раны кремом и как мог очистил кровать. В пять часов Денит вновь подошел к Роллинг Тандер, посмотреть, как она. Сильнейшее снотворное, из-за одного глотка заснуть таким глубоким сном… Денит уже пожалел, что так поступил с ней, ведь все равно весь его скрытый труд прошел даром. До восьми часов пегас пролежал под одеялом без сна, все время плача от отчаяния. Потом к ним постучала Лайтнинг Даст. — Вы уже встали или нет? — последовал глухо вопрос. Денит быстро вытер слезы: — Я да, а что? — Тогда пойдем чай попьем. На кухне, за столом, Денита внезапно замучила совесть. Ему становилось еще невоносимее при наблюдении за пьющей чай и кушая шоколадные печеньки Лайтнинг Даст и тревшемуся об ножки стульев Угликом. Он не хотел не от кого ничего скрывать. Успокаивал его лишь тот факт, что все это он делал не для себя… Во благо своей близкой.