* * *
— Сенсей, а откуда вы знаете, что мы идём в правильном направлении? — Чувствую, — с каменным лицом отвечает Айзава. Изуку морщится, не понимая, шутит он или нет. Айзава как-то странно себя ведёт последнее время. — Звучит не очень логично. — Дело в ручье, — отвечает учитель, слегка обгоняя Изуку, чтобы протоптать ему путь через заросли. Капли дождя стекают по его лицу и усам, и Изуку считает их, когда они падают на землю. — Чаще всего вода ведёт к цивилизации. — Но мы идём вниз по течению. Почему не вверх? Там ведь тоже может быть цивилизация? Айзава мельком смотрит на него. — Может быть. Поэтому в какой-то мере мы рискуем, — он принюхивается, но не останавливается. — Но обычно лучше идти вниз по течению. Если пойдёшь вверх, можешь в итоге забрести в горы. — А в горах меньше людей, — договаривает Изуку, отряхиваясь от дождя. — Да. Так что если у тебя нет причин полагать, что кто-то живёт вверх по течению, всегда иди вниз. — Круто! — Изуку подпрыгивает, обгоняя его. — Запомню это на случай, когда меня опять похитят или телепортируют! Он даже не замечает, что выпалил нечто странное, но Айзава внезапно прималкивает, и секунд десять спустя Изуку оглядывается на него. Учитель выглядит раза в четыре более уставшим, чем раньше — явно новый рекорд. — Не говори так, будто ты уже этого ожидаешь, — упреждает его Айзава. Изуку пожимает плечами. — Ну, герой ведь должен быть готов ко всему, так? Уверен, такое часто случается! Издержки работы! — он наклоняет голову вбок. — А сколько раз вас похищали? В ответ Айзава лишь изгибает бровь. Он обходит Изуку и ускоряется, и Изуку вынужден бежать следом. Ладно, пожалуй, вопрос действительно не лучший. Что там однажды посоветовал ему Всемогущий? Хотя бы попытаться обращать внимание на то, как он формулирует свои мысли? Изуку стоит над этим поработать. Деревья становятся тоньше. Их всё так же много, но они не такие толстые. Стволы в диаметре где-то всего сантиметров двадцать, и это у основания. С самого утра идёт ливень. Это их третий день в неизвестном лесу — безумие. Они идут быстро, но недостаточно. Изуку чувствует разочарование и лёгкую панику Айзавы, особенно с усиливающейся грозой. Но нужно идти дальше, следуя невольно появившемуся «расписанию». Они просыпаются, находят что-нибудь поесть и попить, и трусцой бегут вдоль ручья, не отходя от него дальше, чем на пятьдесят метров. Иногда они останавливаются и ищут ягоды, в безопасности которых Изуку уверен, но иногда не получается. Едят они очень мало. Более-менее стабильно получается только завтракать и ужинать. — Нас явно занесло в самый большой чёртов лес во всей Японии, — бормочет Айзава на четвёртый день. Изуку, который изучает какой-то странный камень, кивает. Он прикинул, что они прошли где-то около восьмидесяти километров. Если не больше. Сложно понять, медленнее они передвигаются котами или быстрее, чем обычно. Хочется верить, что быстрее, но чёрт знает. Когда заходит солнце, вокруг них зажигаются зелёные огоньки, начиная летать вокруг, и Изуку ахает. — Светлячки! Вау! Я никогда не видел так много! Изуку вертится, пытаясь понять, сколько их. Они загораются лишь на мгновение, и он пытается угадывать, где они появятся. За ними интересно следить. Айзава особо не обращает внимание на насекомых. Он осматривает ближайшие заросли и кусты, сосредоточенно подняв хвост. — Переночуем тут. Не уходи никуда, я найду нам что-нибудь поесть. И Изуку оставляют одного. Но он и не против, конечно. Он слышит Айзаву неподалёку, так что он не особо-то и один, но всё равно лучше, чем ничего. Изуку всегда был весьма общительным. Он энергичный и решительный, всегда готов поболтать — но сейчас? Четыре дня напролёт с учителем? Он подустал. Блин, да он даже с собственной мамой не смог бы провести сто часов подряд, а он любит её больше всего на свете. Изуку, как и всем, нужно время на разрядку и размышления. Погоня за светлячками для этого подходит идеально. В городе таких насекомых почти не встретишь. Изуку их там почти никогда не видел! Поэтому он очень рад наткнуться на них здесь. Он прыгает вокруг и смотрит, как из высокой травы вылетает всё больше огоньков; Изуку невольно открывает рот в изумлении, заметив между ними ярких бабочек. В этом лесу, вдали от шумного города, к которому привык Изуку, прячется целый другой мир. Изуку чуть не выкашливает лёгкое, когда один из светляков залетает ему в рот. Он выплёвывает его и таращится вслед, когда тот улетает прочь. Но тут ему приходит в голову идея. Сколько насекомых он успеет поймать за короткое время? Если он сумеет угадать, в каком направлении они летят, то должен нахватать много! Если он аккуратно поймает их лапами, он ведь не навредит им, так? Судя по первому, они не особо хрупкие. Он спокойно улетел по своим делам, а ведь Изуку буквально выплюнул его изо рта, так что с лапами не должно быть сильно хуже. Они переживут! Убедив себя в том, что насекомые не пострадают от его небольшого развлечения, Изуку начинает ловить и выпускать светлячков. Ему всё равно нужно учиться охотиться и быть незаметным, и это как раз подходит! Несколько минут спустя Изуку умудряется поймать четырёх светляков одним замахом! Он крепко сжимает лапы, чтобы они не сбежали, но оставляет пространство по центру. Изуку склоняет голову вбок, подрагивая от ощущения щекочущих его лапы насекомых. Он присаживается на задние лапы, и в его глазах отражаются летающие зелёные звёзды. Заросли неподалёку шуршат, и Изуку мельком видит вернувшегося с ужином в зубах Айзаву. Кот лишь смотрит на него, но никак не комментирует происходящее. Изуку широко улыбается и выпускает светляков. Они пролетают мимо Айзавы, освещая его лицо вспышками зелёного и жёлтого, и исчезают в зарослях. Изуку в восторге, но в то же время чувствует сладковатую горечь, понимая, что больше такого в жизни у него не будет.* * *
Когда на пятый день трава становится выше и толще, а деревья — тоньше, и Изуку приходится регулярно высоко подпрыгивать, чтобы видеть, куда он вообще идёт. Он будто потерялся в лабиринте из кукурузы, только без кукурузы. Первый час Изуку терпимо. Он думает, что перетерпит это до тех пор, пока трава снова не станет поменьше, но быстро соображает, что трава совсем не разделяет его планы. Когда его лапы уже готовы отвалиться от всех этих прыжков, Изуку решает просто плестись за Айзавой и оставить разведку на него. Увы, Изуку придётся пожертвовать красивым видом ради своего комфорта и здоровья. Зато теперь Изуку замечает больше животных вокруг. Конкретнее — насекомых. Он старается не наступать на них, и это сильно тормозит его. — Эй, — зовёт его Айзава, дёргая хвостом. — Не отставай. — Сенсей, вы видели ту ящерицу? Такая огромная! — У нас в Мусутафу тоже есть ящерицы. Пошли. Изуку подавляет своё негодование и спешит следом, стараясь не терять учителя из виду. Ему нельзя теряться. Изуку может оказаться там, куда ему совсем не хочется. Всего полчаса спустя он осознаёт, что сглазил себя. Они подходят к большому чёрному камню, торчащему из земли. Похоже, он частично зарыт, поэтому сдвинуть они его явно не могут. Айзава с лёгкостью запрыгивает на камень, осматривается по сторонам и спрыгивает на другую сторону. Изуку тут же шагает вперёд. Так, я справлюсь. Надо просто перепрыгнуть. Проще простого. Ему нужно стать таким же сильным, как учитель, и для этого Изуку должен научиться делать всё, что может делать Айзава — включая прыжок через дурацкий камень. Изуку присаживается пониже, размахивая хвостом. Он вытягивает и втягивает когти, впиваясь ими в почву. Один за Всех сейчас был бы очень кстати… Ему нужно вложить достаточно силы в прыжок, чтобы залезть на камень, но и не переборщить, или он может пораниться. На когтях залезть не получится. Никаких точек опоры он не видит, да и камень весьма ровный, когтям будет не за что зацепиться. Он просто соскользнёт! Изуку выравнивает дыхание и прикидывает, как сильно ему нужно оттолкнуться, чтобы допрыгнуть до вершины камня за раз. На мгновение мир вокруг будто замирает, наблюдая за ним. Ты видел, как прыгал учитель. Просто повтори за ним! Вдохнув напоследок, Изуку отталкивается от земли. Удивительное рядом, он приземляется аккурат на ровную верхушку камня, но порадоваться не успевает, потому что тут же соскальзывает вниз. Один «уф-ф» и несколько ругательств позднее, Изуку подскакивает обратно на лапы. Он отряхивается и бежит вперёд, чтобы рассказать Айзаве о том, как он, наконец, смог перепрыгнуть что-то большое — вот только Айзавы впереди нет. Изуку не видит его ни впереди, ни вокруг. Он просто исчез! Твою мать. Пять секунд. Прошло буквально пять секунд. Страх быстро берёт своё. Изуку оглядывается по сторонам с широко распахнутыми глазами. Айзава, наверное, прошёл вперёд, так? Они ведь двигаются в том направлении! Неужели Айзава решил куда-то завернуть в этих плотных зарослях? Он зовёт учителя, но его голос плохо разносится в такой среде. В ответ стоит тишина, и Изуку начинает бежать вперёд. Когда он не видит учителя даже пятнадцать секунд спустя, рациональность уступает место откровенной панике. Он будто потерялся в торговом центре и не может найти родителей! Изуку чувствует себя маленьким ребёнком. Он не чувствовал себя таким напуганным с… с тех пор как… Изуку подпрыгивает над травой и замечает чёрную шерсть. Он срывается с места в ту сторону и даже не успевает остановиться, врезаясь в бок Айзавы. Герой, разумеется, даже не пошевелился, зато Изуку отталкивает назад, и он плюхается на землю со звёздами в глазах от столкновения. Айзава как-то странно на него смотрит, и Изуку даже не может понять, осуждают его или нет. — Извините! — нервно смеётся Изуку. — Э, трава была высокая. Я вас… не видел. — Ты потерялся. Это не вопрос, но Изуку всё равно спешно отвечает, вылизывая шерсть на груди от смущения. — Ну, не то чтобы потерялся… — Изуку чахнет под неверящим взглядом Айзавы. — Ладно, потерялся, только чуть-чуть? Но уже всё нормально! — Изуку подскакивает на лапы и обгоняет Айзаву, пытаясь успокоиться. — Вас легко заметить, сенсей! Надолго я бы не потерялся. Наглая ложь, но Айзава, похоже, не хочет лишний раз обращать на это внимание. После этого Изуку не отходит от него далеко. Он всегда держит Айзаву в поле зрения и даже придумывает новую игру — следить за кончиком его хвоста — чтобы не отвлекаться. Больше Изуку не теряется. Но у этого есть и свой минус: к вечеру Изуку совсем не избавился от лишней энергии. Когда на небе показываются звёзды и луна, у Изуку сна до сих пор ни в одном глазу. Обычно он тут же засыпал после двенадцати часов тяжёлой ходьбы. Но сегодня он сдерживался, не обращал внимание на животных и не шарился по округе, поэтому он как-то и не устал вовсе. День выдался скучный, и Изуку вёл себя тихо. А значит теперь он станет проблемой Айзавы. Изуку едва дышит, преследуя бедную, ни о чём не подозревающую бабочку, которая отдыхала вместе с ними в их сегодняшнем логове. Он приникает к земле и не сводит глаз с добычи. Ему надо поработать над прыжками. У него получается прыгать высоко и далеко, но с меткостью большие проблемы. Пора это исправить! Поэтому Изуку выжидает, держа хвост над землёй, пока не решает, что он достаточно близко. Если получится правильно вложиться в прыжок, должно получиться. Изуку взмывает в воздух с вытянутыми лапами и осторожно ловит бабочку, сидящую в паре метров от него. Довольный собой, Изуку смотрит на Айзаву, который пытается спать. — Поймал! С третьей попытки! — Замечательно, — бормочет Айзава и отворачивается от Изуку — хотя толку-то, глаза у него всё равно закрыты. — Вот бы с твоей причудой всё было так просто. — Ну, я мог бы попробовать хоть сейчас, — предлагает Изуку, пытаясь скрыть нахлынувшее нетерпение. Может, в этом обличье контролировать Один за Всех будет проще. — Хорошая шутка. Спи давай. — Но я не устал! — Изуку случайно теряет равновесие со своим ёрзаньем и выпускает бабочку. Он бежит за ней и протаптывается по Айзаве, отчего тот недовольно ворчит. — Эй, осторожнее! Изуку спрыгивает с Айзавы и решает сдаться. Бабочка улетает куда подальше, а он надеется, что у него ещё будет возможность потренироваться. Кто знает, сколько ещё им придётся пробыть в этом лесу. — Блин, парень, — говорит учитель, — напомни мне больше никогда не давать тебе сладкие ягоды перед сном. Изуку смеётся и подбегает обратно, тут же начиная пулемётом что-то рассказывать. Айзава особо не отвечает, только хмыкает временами, но ничего. Изуку так даже больше нравится. Изуку вырубает рядом с ним где-то только час спустя, намного позже самого Айзавы. Теплое и безопасное убежище клонит его в сон и не отпускает несколько часов. Вскоре Изуку пожалеет, что он не мог поспать подольше — что он вообще не мог волшебным образом проспать до тех пор, пока всё не вернётся в норму — но куда там. К тому же, он никак не мог повлиять на то, что в итоге случилось, поэтому смысл заморачиваться? А пока Изуку видит сны со светлячками, облаками и ещё не рассказанными историями, не подозревая, что его ждёт.* * *
Они в лесу вот уже шесть дней, и у Изуку нет сил даже выпрямиться. Он привыкает к своему новому телу, что хорошо и пугающе одновременно; у них не должно было быть столько времени, чтобы привыкнуть. Они слишком долго пробыли котами. И слишком долго идут по этому лесу, чёрт побери! Ему уже совсем не весело. Деревья становятся всё тоньше и тоньше. На их уже даже залезть нельзя — они ломаются под их весом. Поэтому и осмотреться они толком не могут. Как заметил Айзава, у них теперь меньше укрытий от хищников. Изуку и сам осознаёт это ближе к концу дня, да так, что хуже просто некуда. Они ищут очередное логово для ночлега — раньше обычного, потому что начинается гроза. Уже моросит, и Изуку начинает морозить. Остаётся надеяться, что завтра им повезёт больше. Изуку может только молиться на это. Изуку продирается через большой куст, отпихивая ветки лапами. Иногда в таких кустах меньше веток по центру, и там вполне можно остановиться. Но, сообразив, что в этом места маловато — да и никакой защиты от дождя — Изуку идёт дальше. Он подходит к небольшому оврагу возле заросшего травой уступа; Изуку предупреждает Айзаву, что он осмотрится, и аккуратно спускается вниз. Овраг немного крутой, но по пути вниз он замечает тоннель, который ведёт снизу вверх — выбраться Изуку будет проще. И безопаснее. Изуку оглядывает каменистое дно и подходит к проходу, слегка скрытому травой и лозами — он ведёт в небольшую пещеру. Идеально! Изуку подбегает к нему и залезает внутрь. Внутри уютно и тепло, почти не протекает. На сегодня вполне подойдёт. Пожалуй, это лучшее убежище из всех, что они находили! Проблема только одна — тут… воняет? Изуку принюхивается и невольно морщится, ощутив запах в полной мере. Он едкий, земляной. Какой-то грязный. И очень сильный, перебивает всё вокруг. Вроде не похоже, чтобы тут кто-то жил, так почему?.. Айзава зовёт его сверху и говорит подниматься, в ответ на что Изуку хмурится. — Кажется, я нашёл отличное убежище! — он выходит из пещеры. — Думаю, мы сможем тут передохнуть. Айзава качает головой. — Нет. Здесь небезопасно. Нужно двигаться дальше, — когда Изуку сомневается, он добавляет более строгим голосом: — Бегом. Найдём другое место. Изуку всё так же хмурится, но слушается. Он хочет спросить, что не так и почему Айзава так против тут остановиться, но внезапно его инстинкты вопят: «опасность, опасность!», и его внезапно начинает морозить пуще прежнего, будто сам воздух обратился в лёд. Он не успевает двинуться, как вдруг рядом что-то свистит в воздухе, и внезапно его левый бок пронзает острая, ослепляющая боль. Котёнка откидывает на влажную, каменистую землю, и из него вышибает весь дух. Он резко приподнимает голову, и его сердце уходит в кошачьи пятки, когда он видит, кто на него напал. В нескольких метрах от него с занесённой в воздух лапой стояло животное с чёрной шерстью и плотными, мощными лапами. Его угловатая морда была обведена белыми полосками, а глаза-бусинки голодно смотрели на него. Барсук. Ещё и огромный. Даже крупнее Айзавы, раза так в три. — Мидория! Беги! Изуку спешно подскакивает на лапы, чувствуя холодную хватку ужаса, и срывается с места в противоположном направлении. Он не будет лишний раз думать, враждебно настроено животное или нет. По первому удару уже вполне понятно. Он мчится к тоннелю, который ведёт наверх из оврага, и Айзава тоже бежит туда, чтобы встретить его на выходе. Изуку не нужно оглядываться, чтобы проверить, бежит барсук за ним или нет — он и так слышит рычание и стук тяжёлых лап позади. Идиот! Он мысленно вопит на себя. Ты ведь чуял этого барсука! Не вонь, а одно сплошное китайское предупреждение! Кажется, будто удача совсем не на стороне Изуку, ведь вскоре он понимает, что тоннель ещё круче, чем склон оврага. Ещё им явно давно не пользовались, поэтому он зарос лозами и другими растениями, внутри лежало много камней — одна сплошная полоса препятствий. С тяжело бьющимся сердцем Изуку просто прорывается напрямик. Шипы от растений царапают его и вырывают шерсть, но он не останавливается. Не может. Горячее дыхание щекочет его задние лапы. Челюсти щёлкают возле его хвоста, и Изуку заставляет себя ускориться. Он видит Айзаву, который напряжённо ждёт его возле выхода, готовый сорваться с места и побежать рядом. Вниз стекает вода от дождя, камни становятся скользкими, и Изуку хочется плакать. Давай, давай! Не падай! Когда Изуку чуть ли не вылетает из тоннеля, барсук вопит так, что у него кровь холодит от ужаса. Животное делает рывок вперёд, собираясь ухватить зубами вытянутые лапы Изуку, но Айзава, шипя, дёргается вперёд и оставляет три кровавых царапины на щеке барсука. Изуку даже не успевает этим восхититься, потому что Айзава уже поторапливает его и сам спешит вперёд. — Вперёд! Беги дальше! — Айзава подталкивает его вперёд всей головой. — Он побежит за нами! Просто беги! Изуку старается не терять скорости и не поддаться панике. Он никогда не пытался бежать так быстро в кошачьем теле, и ветер взъерошивает его шерсть. Барсук отстаёт, но не особо. Неужели не собирается сдаться? Он готов забежать так далеко от своей норы, чтобы убить их? Изуку мельком оглядывается и чуть замедляется, заметив, что барсука нигде не видно. Он слышит и чувствует, что их преследуют, но, блять, куда он делся? Ему нужно видеть врага, чтобы понять, насколько всё плохо. — Не оглядывайся! Просто беги дальше! — Айзава обгоняет его, чтобы расчистить путь, потому что заросли опять густеют. — Драться с ним слишком рискованно, остаётся только бежать! Изуку с трудом кивает и пытается собрать все оставшиеся силы, только не в кулак, а в лапы. На деревья не залезть, потому что они слишком тонкие, чтобы выдержать их вес, а значит им крышка. Не дай ему нагнать тебя! Он скоро выдохнется! Над их головами вспыхивает молния, на мгновение ослепляя Изуку, и он спотыкается. Он скользит по грязи, и замечает, что у него заболело что-то новое, только тогда, когда пытается подняться. Он дёргается вверх и выкрикивает от боли. Его лапа, она… Она застряла! Застряла под чем-то в грязи! Похоже на корень, или на какую-то странную трещину. Изуку проглатывает очередной вскрик и проклинает себя за неуклюжесть. Он резко, отчаянно дёргает лапу, но тщетно. Барсук всё ещё гонится за ними. Изуку чувствует, как дрожит от его топота земля. Как бы он ни пытался, Изуку будто только глубже тонет в этой грязи. Лапа начинает не то болеть, не то неметь, и Изуку не знает, что делать. Нет, нет, нет! Поблизости раздаётся холодящий душу рык, и когда он в ужасе поворачивается в его сторону, он видит мчащегося на него с поблёскивающими зубами барсука. Барсуки обычно не рычат, услужливо подмечает мозг Изуку. Хана тебе. Эти челюсти, наверное, смогут проглотить Изуку целиком. От этих мыслей Изуку начинает тянуть сильнее, но всё бесполезно. Дурацкий корень, или что бы это ни было, слишком крепкий, а Изуку слишком маленький! Он ни на что не способен. И он умрёт здесь и сейчас. Он понимает, что поскользнулся всего несколько секунд назад, но по ощущениям прошла уже целая вечность. Из его рта вырывается отчаянный вопль. Горло першит от такого крика, першит до боли, но, чёрт побери, Изуку беспомощен и просто не хочет умирать. Не может! Только не вот так! Он выкрикивает имя учителя чуть ли не в агонии, сжимаясь в комочек и прижимаясь к ближайшему бревну, когда барсук бросается на него с вытянутыми когтями. Но тут он слышит топот лап полегче, и Изуку испытывает сильнейшее дежавю, когда Айзава поспевает как раз вовремя, чтобы спасти его. Всё прямо как с крабом, вот только в этот раз угроза намного больше какого-то везучего членистоногого. И тут Айзава не останавливается, добежав до Изуку. Он перебегает полено и перепрыгивает его, а вместе с ним и барсука. Айзава приземляется позади него и громко орёт, топорща шерсть и привлекая к себе внимание. Айзава шипит на барсука, оттягивая его от Изуку. Он быстро, но внушительно смотрит на него. — Шевелись! Беги отсюда! Выбирайся немедленно! Приказ даёт Изуку какую-то цель, на которой можно сосредоточиться. Учитель сказал выбираться, значит нужно выбираться. Изуку уже плевать на боль. Он соскребает грязь под собой свободной лапой, чтобы хотя бы понять что к чему. Заметив толстый корень, за который он зацепился, Изуку не теряет времени. Он отталкивается тремя лапами, пытаясь вырваться. Все его мышцы напрягаются, и он с трудом сдерживает крики, когда дёргается. Сил сломать корень ему точно не хватит, поэтому варианта только два. Либо выдернуть лапу и вывихнуть её, либо… либо… Учитывая, что схватка идёт прямо позади него, Изуку сложно не обращать на её внимание. Он слышит, как рычит и кричит Айзава, держа внимание барсука на себе, пока Изуку пытается освободиться, и от этого Изуку только трясёт пуще прежнего, тормозя его ещё сильнее. Да что с тобой такое. Чего ты сомневаешься? Ты же спровоцировал барсука. Вот и расхлёбывай теперь! Окончательно решаясь на болезненный побег, Изуку опирается тремя лапами о корень, быстро вдыхает и резко дёргается вверх. Его лапа выгибается в неправильную сторону, громко и отвратительно щёлкая. Ему повезло, что из-за дождя щелчок особо было не слышно, или барсук мог опять погнаться за ним. Изуку ведёт в сторону, и он заставляет себя игнорировать боль и бежать в противоположном направлении. С вывихнутой лапой держать скорость теперь ещё труднее. Он успевает отбежать на несколько метров, как вдруг слышит звук попавшего в цель удара и оглядывается. Айзава пытается медленно отманить барсука подальше, и у него получается. Барсук снова замахивается на него лапой, но в этот раз Айзава уворачивается — едва-едва. — Я сказал беги! — рявкает Айзава, отпрыгивая подальше, когда барсук бросается на его горло. — Я догоню тебя, когда ты отбежишь подальше! Учитель не упускает момент и кусает барсука за лапу, выдирая клок шерсти и оголяя кожу. Это лишь пуще прежнего злит животное, заставляя его целиком и полностью переключиться на Айзаву. Изуку понимает, что делает Айзава. Он не может просто взять и начать убегать, надеясь, что барсук побежит следом — скорее всего тогда он развернётся и нападёт на Изуку, который меньше и медленнее. Слабее. Он не стал бы гнаться за Айзавой. Герою нужно удержать внимание животного на себе и занять его в драке достаточно долго, чтобы Изуку смог убежать, и только потом нагнать его. От слов учителя у Изуку под лапами будто загорается огонь. Изуку бросается прочь, не обращая внимание на острую боль от новой травмы. Его мутит, но он промаргивается на ходу и бежит дальше. Его хватает лишь на то, чтобы не врезаться в деревья и кусты, и пару раз он спотыкается о неровности в земле. Не останавливайся, беги до тех пор, пока их не будет слышно. Даже не думай… Воздух пронзает вопль, зазвеневший даже громче нависших над лесом громовых туч. Изуку резко останавливается, чувствуя, как стынет его кровь. Он едва слышит крики встрепенувшихся вокруг птиц. Он даже дышит с трудом, какое там. Издалека доносится очередной полный боли вскрик, и Изуку будто бьёт током в грудь. Он медленно оглядывается туда, где должен быть Айзава, и все его мысли начинают смешиваться в непонятную кашу от охватывающей его паники. «Я догоню тебя!». Нет. Что-то не так. Айзава не стал бы так рисковать. Он… он не сможет. Не успеет сбежать. Боже, сенсей. Изуку понимает, что ему дали приказ. С учителями иначе и не бывает. В ситуациях, где на кону жизнь, их слово — закон. Их надо слушаться и никогда не перечить. Иначе можно подвергнуть опасности миссию. И всех окружающих. Ученики должны слушаться учителей. Никаких решений им принимать нельзя. Обычно нет. Но сейчас… Изуку нужно сделать это. Он не может оставить учителя умирать, особенно в таких обстоятельствах. Во всём виноват он, а расплачивается за его ошибки Айзава. Но больше всего Изуку просто не хочется бросать учителя одного. У него есть второй вариант. И всегда был. Он бежит, чувствуя гул Одного за Всех по всему телу. Зелёные разряды бегают по его шерсти и лапам, прямо как в грозу, и ощущение настолько чертовски знакомое, что Изуку чуть не вздыхает от облегчения. Он скучал по этому. В его ушах снова звенит тревога, как гудок поезда. Больше он ничего не слышит. Логика подсказывает ему, что это опасная выходка, но, блин, Изуку нужно попытаться помочь, и к чёрту последствия. Ему всё равно, что станет с его телом. Главное — Айзава-сенсей. Один за Всех приглушает боль в лапах и придаёт ему скорости; он несётся через лес зеленоватым бликом. Ещё не добежав обратно, он успевает разглядеть, что происходит. Айзава умудрился оттянуть барсука поглубже в лес. Герой пытался держать дистанцию между ними. Но как раз в тот момент Айзаву задевает задняя лапа врага, и его отбрасывает в соседний валун. Кот сползает на землю, обмякнув и не шевелясь, и барсук тут же подбирается ближе. Под котом тут же натекает лужица тёмной крови, а барсук заносит другую лапу, поблёскивающую длинными когтями. Изуку в ярости. — Один за Всех! — кричит он, отлетая от камня, как падающая звезда. — Двадцать процентов! Лишь благодаря тем тренировкам с бабочкой Изуку умудряется приземлиться аккурат на спину барсука. Он впивается когтями в его шкуру и инстинктивно кусает за загривок. Барсук скидывает его с себя, но Изуку приземляется на шаткие лапы и снова, оскалившись, бросается на него. Айзава кашляет и пытается очухаться после удара о камень, поэтому Изуку нужно потянуть время. Теперь ему нужно дождаться, пока не сдвинется с места учитель. Он ищет слабое место животного. Загривок казался неплохой идеей, но шкура там оказалась слишком толстой для маленькой челюсти Изуку. Ноги. Целься в ноги. Изуку пригибается к земле, уклоняясь от чёрной лапы, и кусает барсука между боком и задней лапой. В награду он слышит вопль, и его снова пытаются откинуть в сторону. Изуку упрямо не отпускает добычу и отскакивает лишь для того, чтобы уклониться от другого удара, но потом тут же кидается с другой стороны. Но в этот раз барсук оказывается быстрее. Его пинают прямо в горло, и Изуку кашляет кровью, прямо как Айзава. Он промаргивается от слёз и качает головой в попытке выпрямиться. — Мидория, — шипит Айзава, с трудом поднимаясь на ноги. — Я же сказал беги! Немедленно! Изуку чувствует себя малость виноватым, но всё равно возражает: — Нет. Я не брошу вас в опасности! Он кружит вокруг барсука, игнорируя крики Айзавы, и уклоняется от атак. Большую часть он перенаправляет и полагается на Один за Всех в плане грубой силы. В какой-то момент Изуку замечает шанс ранить животное посерьёзнее и ныряет под его живот между замахами, но барсук просто хватает Изуку за хвост зубами и отбрасывает в сторону. От грубого приземления из Изуку вышибает дух, и он не успевает вовремя подняться. Барсук чуть не дотягивается до него, но Айзава нападает на него сзади и впивается в него когтями, с криком оттягивая его от Изуку. Барсук тут же поворачивается к герою, и тут Айзава оказывается загнан в угол у того самого валуна, о который его ударило. Он тяжело дышит, из его уха и плеча бежит кровь, чуть ли не как из-под крана, и Изуку понимает, что следующую атаку он отразить не сможет. Барсук намного крупнее их обоих. Он намного более вынослив и наверняка много дрался в своём теле, поэтому прогноз у Изуку и Айзавы печальный. Что бы они не сделали, в итоге они просто выдохнутся, чем барсук с радостью воспользуется. Если только Изуку не выложится на полную. Всё происходит как-то само собой. Изуку будто вообще оказывается не при делах, если начистоту. Он даже и подумать ни о чём не успевает — оно само! Он видит кровь, глаза-бусинки и покрытое шрамами лицо, и решение принимается само за себя. Он выкладывается на полную в Один за Всех и прыгает сбоку, задержав дыхание. На мгновение он зависает в воздухе с оскалом на лице и видит, как барсук поворачивается к нему, будто в замедленной съёмке. Изуку, наконец, оказывается быстрее. Он выкрикивает название своего приёма охрипшим, но решительным голосом. Подлетев к барсуку, он упирается в его бок всеми четырьмя лапами, замечая, как зелёные искры причуды чуть обжигают шерсть животного. От силы столкновения барсука отбрасывает в сторону. По округе разлетается ударная волна. Барсук яростно ревёт, отлетая в небольшой пруд метрах в тридцати от них, и исчезает из виду. Изуку падает на землю и прокатывается немного дальше из-за ветра. Твою налево, его лапы. Он их не чувствует. Их будто вообще нет. Запаниковав, Изуку быстро проверяет, а на месте ли они после его выходки, и смеётся, когда понимает, что да. Они даже не выглядят сломанными, что странно, но Изуку не собирается жаловаться. О деталях он будет волноваться попозже. Изуку пытается встать, но со стоном падает обратно. Да, ему сейчас, наверное, не положено шевелиться. Он вытягивает шею и с облегчением смотрит на живого Айзаву. Тот так и пялится в сторону пруда, где исчез барсук, будто не веря, что это сработало. Справедливости ради, Изуку и сам приятно удивлён! Изуку собирается что-то сказать Айзаве, но тут кусты рядом с ними шелестят, и его сердце сжимается от накатившего страха. Какого хрена. Опять драться? Изуку даже пошевелиться не может! Как он сможет помочь? Айзава чуть ли не подлетает к Изуку и подбирает его, охватывая большими челюстями его туловище. Он тут же начинает бежать куда подальше, даже не посмотрев, было ли что-то в кустах. Айзава несёт Изуку за туловище, а не шкирку, поэтому может бежать быстрее, вот только Изуку больно. Острые зубы учителя впиваются в его кожу — не до крови, но всё равно приятного мало. Изуку невольно стонет от боли, но Айзава не останавливается и даже не тормозит. Ему нельзя останавливаться. Они всё-таки не хотят стать чьим-то вкусным ужином. Айзава бежит и бежит и бежит до тех пор, пока Изуку не начинает казаться, что он скоро просто свалится с ног. Большую часть пути Изуку держал глаза закрытыми, переживая, что его может затошнить. Когда дождь усиливается и лучше маскирует их запах, Айзава, наконец, начинает замедляться и дышать поровнее. Они находят небольшой каменный выступ, которого как раз хватает, чтобы укрыться от грозы. Айзава осторожно кладёт Изуку на бок, дыша ещё тяжелее. Он отходит в сторону и отряхивается от воды, чистит лапы и лицо. Изуку, тем временем, осматривает свои лапы. К сожалению, теперь он их вполне себе чувствует. Они болят, и каждый раз, когда он пытается на них встать, кажется, будто он ходит по горячим ножам. Блин. Теперь он будет ещё медленнее, чем раньше. Кто знает, как долго это будет заживать. Особенно без Исцеляющей Девочки! Один из внутренних голосов Изуку, как ребёнок, упрямо и довольно талдычит, что у него получилось. Один за Всех сработал. Он не лишился конечностей, несмотря на прогнозы Айзавы. Изуку был прав. Что самое главное, благодаря этому Айзава остался жив. Будто услышав его мысли, Айзава подходит и бегло осматривает Изуку, выискивая раны в его шерсти холодным носом. Не найдя ничего слишком серьёзного, он облегчённо вздыхает, нарушив тишину. Учитель тут же отворачивается и заканчивает умываться. Иногда Айзава подставляет лапы под дождь, чтобы смыть с себя грязь. Изуку видит, как он дрожит, и видит кровь, которая всё ещё стекает по его плечу; у него встаёт ком в горле. Изуку чует запах крови, в которой измазана грудь Айзавы, и той, которая засохла у него возле уха. Айзава жив, но не невредим. — Айзава, у вас кровь… Оказывается, голос Изуку становится триггером. Айзава резко поворачивается к нему, сверкая в темноте золотыми глазами. Изуку чувствует, как контроль над Одним за Всех ускользает от него, как горячий воск, стекающий по кончикам пальцев. — О чём, чёрт побери, ты только думал? Сперва Изуку от шока даже говорить не может. Он не ожидал, что учитель будет так злиться. — Сэр? — Я сказал тебе бежать! Это был приказ! — Айзава дёргает хвостом на последнем слове. — Ты в открытую пошёл мне наперекор! Изуку нервно сглатывает, выпучив глаза. — Вы… вы бы там погибли! Я не мог бросить вас— — Я — герой с лицензией и кучей опыта, ты — ребёнок. Я знал, что делал! Переживать за меня не твоя работа! Твоя работа жить! — Но мы сейчас оба коты! — шерсть Изуку топорщится, будто он подсознательно пытается хоть как-то восполнить их разницу в размере. — К чему тут опыт, когда мы даже сражаемся не против обычных злодеев или… — Не спорь со мной, Мидория Изуку! Я всё ещё твой учитель, и ты будешь меня слушаться, чёрт побери! — он нависает над Изуку, прижимая уши к голове. — Это тебе не детская площадка! Это не тренировки в школе и даже не тест от директора. Это не шутка. Изуку тоже начинает дрожать. Он не помнит, чтобы Айзава когда-то так с кем-то говорил. Нет, Изуку точно впервые слышит его таким — и ему страшно, что учитель говорит так с ним. — Я… Я слушаюсь, сенсей. Я знаю, что здесь всё серьёзно. Вы просто… Вы не понимаете! Я лишь пытался помочь! Ему нужно помогать окружающим, ведь если он на это не способен, что он из себя вообще представляет? Если Изуку не может помогать и делать что-то хорошее для других, то он никто и звать его никак. Он ничего не стоит. И он ничего не заслуживает. Изуку нужно оказываться в таких ситуациях, чтобы у него была хоть какая-то самооценка. Чтобы доказать и себе, и окружающим, что он стал лучше. Что он теперь не бесполезный. — Вы говорили то же самое, когда подвергли себя опасности, вытаскивая Бакуго из Камино, — Айзава начинает медленно ходить из стороны в сторону, и его голос становится совсем ледяным. — Судя по всему, надо было и впрямь довести дело до исключений из школы. Изуку будто бьёт током. Он резко дёргается и пытается найти в себе силы и чувство равновесия, чтобы подняться на лапы и оправдаться. — Но… здесь всё было совсем иначе! Я вмешался только потому, что не хотел, чтобы вы пострадали из-за меня. Я… Я не могу быть беспомощным, сэр, — тихо договорил он. — Я понимаю, но нельзя же… — Айзава перестаёт ходить туда-сюда и поворачивается к Изуку, решительно глядя ему прямо в глаза. — Ты не можешь каждый раз вот так подвергать себя опасности. Это невероятно безрассудно. И безответственно. — Я не мог вас бросить. Герои так не поступают, — бормочет Изуку, и эти слова подливают масло в огонь. Лучше бы он промолчал. Выражение лица Айзавы мрачнеет. — Герои? Так вот что ты думал? Что ты поступаешь, как герой? — чуть ли не язвительно поражается он. — Одна ошибка, и я весь остаток пути нёс бы с собой твой труп. Ты этого хотел? Мучеником заделаться? Изуку понимает, к чему ведёт Айзава, и чувствует, как из глаз выступают слёзы. Несмотря на погоду, его шерсть будто горит, и он не может смотреть Айзаве в глаза. — Я не… — Думаешь, это героический поступок? — Нет! Я-Я думал, что справлюсь! Иначе я бы не вмешался! — Изуку самому тошно от этой лжи, но Айзава пока не реагирует, хотя и явно не верит ему. — Что бы ты там ни думал, это неважно, потому что я сказал тебе не вмешиваться. Я — твой учитель, и я сказал убегать. А ты меня не послушал, — его голос снова пропитывается злостью, а глаза вспыхивают от причуды, отчего Изуку невольно сжимается. — Я сказал тебе не пользоваться причудой не потому, что мне нравится портить тебе жизнь, Мидория, а потому что я пытался тебя защитить. И теперь посмотри на себя! — он выразительно смотрит на лапы Изуку, на которых он едва стоит, и Изуку стискивает зубы. Что ему на это ответить? Айзава прав. Изуку был выведен из строя и стал обузой. Даже… даже Всемогущий бы этому не обрадовался. Он бы разочаровался. Губа Изуку дрожит, и как же ему от всего этого тошно. Учитель просто не понимает. Его не преследуют те же кошмары, что и Изуку, когда он закрывает глаза, так ведь? Он не видит все те «а что, если…». У него не бывает «если бы да кабы». Лишь Изуку видит, как его кошмары становятся реальностью. — Если ты неспособен следовать простым указаниям, Мидория, — грохочет Айзава, прямо как гроза вокруг, — можешь забыть о своей мечте стать надёжным героем. Жёсткие слова забивают очередной гвоздь в его гроб, и когда вокруг разражается гром, Изуку разражается вместе с ним. Слёзы стекают по его лицу. Шерсть на щеках тут же мокнет и горит пуще прежнего. Наверное, человеком он бы уже рыдал, но в кошачьем обличье всё иначе. Всё ощущается иначе. Он хочет вытереть щёки от слёз, потому что плакать перед Айзавой просто невыносимо стыдно, но тут же вспоминает, что случилось с его лапами. Поэтому он может лишь сидеть и пытаться контролировать свои эмоции — тщетно. Айзава отворачивается, догадываясь, что Изуку сейчас хотел бы побыть наедине, но он ещё не всё сказал. И всё же, поняв, что Изуку уже с ним не спорит, он говорит намного мягче. — Парень. Сейчас я за тебя в ответе. Твоя безопасность, твоё здоровье — это моя ответственность. И я не могу тебя потерять, — он судорожно вздыхает и снова трясёт головой, чтобы отряхнуться от стекающих по лицу капель дождя. — Ты хоть на мгновение задумался, как твоя смерть ударила бы по твоим друзьям? Всемогущему? Или твоей бедной матери? Изуку не отвечает, предпочитая притворяться, что его не существует. Он хочет стать невидимым. И, что странно, хочет побыть один. — Я так и думал, — Айзава ненадолго замолкает, но вскоре тяжело вздыхает. — В такую грозу мы на ужин ничего не поймаем, придётся ещё немного подождать. Надо хотя бы попробовать поспать и немного восстановить силы, — и тут он принимается доставать мох и сухие папоротники из углов, собирая их в большой овал по центру. Перед тем, как забраться в лежбище, Айзава сам осматривает лапы Изуку, отмечая, что они почти не повреждены. Одну он действительно вывихнул, как Изуку и подозревал, но Айзава умудряется быстро её вправить. После этого Изуку отворачивается и смотрит наружу, ловя носом капли дождя. Он не дуется, чтобы вы знали, просто… думает. Ну или хандрит. Когда гроза проходит и в небе показывается луна, Изуку оглядывается. Айзава уже устроился в «гнезде» и вытянулся там. Рядом с ним осталось пустое пространство, подозрительно напоминающее по размерам Изуку, но он подходит настороженно. Всё это время Айзава позволял Изуку греться рядом с собой по ночам. А что насчёт сегодня? Может, не разрешит после того, что натворил Изуку? Он всё ещё злится? Изуку снова дрожит пуще прежнего. Каменистая земля тоже особо не помогает. Ему нужно тепло, а источник тут только один, так что стоит хотя бы попробовать. Он нерешительно и очень медленно подходит поближе. Двигаться на измождённых лапах тяжело — наверное, ему сейчас вообще ходить противопоказано, но что поделаешь. Айзава открывает один глаз из-за шума и смотрит на него, но Изуку упрямо смотрит по сторонам и избегает взгляда учителя. Он поднимает одну дёргающуюся лапу над лежбищем, и когда Айзава ничего не говорит, он ступает внутрь. Он снова выжидает и даже аккуратно смотрит на выражение лица Айзавы в поисках каких-то намёков, но тот уже закрыл глаз. Изуку облегчённо выдыхает, понимая, что Айзава не против, и целиком залезает вовнутрь, старательно сторонясь учителя. Он сворачивается клубочком у самого края, и, пускай он теперь не на каменистой земле и даже чувствует тепло от учителя, ему всё равно холодно. Это не то же самое, что лежать рядом. Но он знает, что и так уже наглеет, поэтому смиряется со своей судьбой и старается подавить дрожь. Вот только несколько минут спустя лапа обхватывает Изуку и подтягивает его ближе. Он удивлённо вскрикивает и тут же оказывается в пушистой шерсти Айзавы. Лапа его отпускает, и Изуку поворачивает голову, чтобы посмотреть на лицо учителя. Его глаза всё так же закрыты. Тут ему становится теплее уже совсем по другой причине. Мягкая шерсть учителя у живота становится его подушкой. Он благодарно прижимается к нему лицом. Глубоко внутри Изуку знает, что Айзава не жестокий человек и что он не стал бы наказывать его, заставляя дрожать всю ночь, но всё же. Ему сейчас нелегко. Он слушает сердцебиение учителя и шум дождя снаружи. Изуку пытается думать о чём угодно, кроме ноющих лап, и это оказывается на удивление просто. Отделаться от чувства вины очень трудно. Изуку не выдерживает. — Извините, что я вас переволновал, сенсей, — шепчет он в его шерсть, стараясь прогреться. — Я просто… Я не хотел, чтобы вы умерли. Я не хотел остаться здесь один. Пожалуйста. Мне нужен мой учитель. Вы нужны всему классу. Он знал, что Айзава не спал из-за его дыхания, но всё равно удивился, услышав в ответ медленный рокот. — Поверь мне, разговор на этом не окончен. Я не впервые вижу в тебе эту безрассудность, и мы положим ей конец. Но поговорим с утра. А пока отдыхай. Изуку кивает и протяжно хмыкает, когда Айзава укрывает его своим хвостом. Изуку не любит попадать в неприятности, не любит, когда на него кричат — а кому это нравится — но он всё равно не особо хочет продолжать этот разговор. Потому что Изуку не знает, как сказать Айзаве, что он ни о чём не жалеет.