* * *
Когда Айзава решает остановиться на ночь, солнце уже почти исчезло за горизонтом. Несколько минут он принюхивается, изучает деревья и кусты поблизости, и в итоге принимает решение. — Отдохнём здесь, — объявляет он, поворачиваясь обратно к Изуку. Тот кивает в ответ, изучая их место ночлежки. Могло быть хуже, но могло быть и лучше. Он крадётся вперёд, стараясь не показывать, насколько ему не по себе. Он не хочет жаловаться или озвучивать свои недовольства при Айзаве, учитывая, что выбора у них особо нет. Окончательно скрываясь за горизонтом, солнце забирает с собой всякие остатки тепла, уступая место морозцу. Ужасно, на улице сейчас, наверное, градусов десять, так ещё и ветер дует не пойми откуда. Ещё немного такого гуляния, и Изуку может окоченеть. Не исключено, что Айзава решил остановиться на ночь только из-за этого. Изуку видит, как нервничает его учитель. Он хочет идти дальше. Он хочет выбраться отсюда, и Изуку его прекрасно понимает. Если бы я не тормозил его, насколько дальше он смог бы пройти? Раза в два так точно, если не дальше. Айзава нашёл заброшенное дупло под большим, старым клёном. Похоже, оно лежит там уже довольно долго, другими животными вокруг не пахнет, так что, пожалуй, можно им воспользоваться. Оно хоть как-то прикроет их от ветра. Изуку залезает внутрь, удивляясь тому, как там просторно. Снаружи так дупло выглядит намного меньше. Или оно просто кажется большим, потому что сам Изуку слишком маленький. Как бы там ни было, это вполне сойдёт за укрытие. Айзава возвращается с какими-то толстыми лозами во рту и встаёт на задние лапы, прикрывая растениями вход. Дополнительная защита от холода, догадывается Изуку. Лозы превращаются в этакую шторку и шелестят, когда Айзава заходит внутрь. В этот раз он заносит какие-то ветки с листьями. Он раскладывает их на земле и придавливает лапами, высоко задрав хвост. Изуку уже в который раз не понимает, откуда у учителя столько опыта. Он будто готов ко всему. Айзава укладывается прямо напротив входа, перегораживая дупло от непрошенных гостей. Он настолько пушистый, что закрывает вход почти полностью, и Изуку невольно чувствует себя поспокойнее. Не уровень системы безопасности Юэй, конечно, но для большинства животных в лесу вполне сработает. — Постарайся отдохнуть, — говорит Айзава, прикрывая лапы хвостом и готовясь ко сну. — Встанем рано, чтобы успеть побольше. Изуку прижимается к дальней «стене» дупла и повторяет за ним. Он не уверен, как коты спят, поэтому ему остаётся лишь верить, что Айзава всё делает правильно. (Обычно так и есть.) — Спокойной ночи, — шепчет он, замечая, как пар от его дыхания рассеивается о древесину сверху. Айзава что-то лениво бормочет в ответ и отворачивается от ученика. Видимо, он устал, предполагает Изуку. Нести другого человека… то есть кота несколько часов подряд наверняка тяжело. Изуку бы точно не справился. Хоть ему и стрёмно, вскоре Изуку понимает, что не может уснуть. Мысли не дают ему покоя. Он знает, что смотреть на кого-то спящего странно, поэтому отворачивается от учителя и рассматривает дупло. Даже с двумя котами внутри остаётся свободное пространство, и с кошачьим зрением Изуку много чего видит. Он может сосчитать листья на полу практически без света, может сосчитать трещины в коре, которая служила им стенами. Он будто видит всё в высоком разрешении и может передвигаться безо всякого труда. Ладно. Всё-таки это немножко круто. Ему интересно, чем сейчас заняты его одноклассники. Уже разошлись по кроватям в общежитии, или им тоже не спится? Они уже должны быть в курсе, что Изуку с учителем пропали, и что они тогда делают? Изуку надеется, что у героев получилось задержать тех преступников с утра. Нельзя было упускать кого-то с такой силой. Что, если они сотворят то же самое с кем-то ещё? Что, если уже сотворили? От собственных мыслей Изуку отвлекает стук его же зубов. Он встаёт и начинает шагать на месте, чтобы согреться. Он сильно замёрз, и становится всё холоднее. Может, снег пойдёт? Откуда взялся такой мороз? Айзава умиротворённо спит. К удивлению Изуку, он совсем не дрожит. Видимо, потому что он пушистый. Густая шерсть на загривке тоже наверняка помогает. Айзаве холод не помеха, потому что он достаточно крупный. А вот про Изуку, который сейчас размером с большеватого котёнка, такого не скажешь. Его шерсть даже до средней длины едва дотягивает. Он явно недостаточно пушистый, чтобы обеспечить себя нормальным теплом. Учитель спит. Его живот чуть приподнимается с каждым вдохом, и Изуку приходится подавить своё недовольство. Хотелось бы и ему вот так быстро уснуть, но он слишком переживает. Он и так обычно не спит помногу, даже в школе. Ночью он учится и тренируется, слушая записи радио-шоу Сущего Мика, пока у него не остаётся сил даже держать карандаш. Так что он вряд ли скоро заснёт, особенно в таком холоде. Изуку нужно подвигаться. Если бы он мог размяться, как в общежитии, то смог бы разогреться. Он даже… мог бы опробовать Один За Всех. Он уже представляет, как можно использовать причуду в этом обличье, причём не просто использовать, а эффективно применять. Получится ли у него повторить свои фирменные приёмы? Что насчёт залпов воздуха? Кот с суперсилой — звучит обалденно. И учитель даже не узнает! Он крепко спит, так что можно и попробовать, правда? А с утра Айзава обрадуется, узнав, что Изуку привык к причуде и они могут двигаться быстрее! Может, даже погордится, ведь ему не придётся переживать из-за того, что Изуку их тормозит или может подорваться на своей же причуде. Но Изуку всё равно сомневается. Он понимает, что это не самая умная идея, но что, если он всё-таки прав? Что, если он опробует Один За Всех и поймёт, что может спокойно им пользоваться? Было бы глупо упустить такую возможность! С другой стороны, а что, если Айзава прав? Что, если он сломает свои конечности — или вообще всё тело — как только попробует призвать причуду? Какое-то время он вообще не сможет двигаться. А тогда он станет ещё бесполезнее, чем сейчас. Что хуже, он обременит учителя. Изуку отряхивается, пытаясь разогреться, и обдумывает варианты действий. Как же это тупо. Если бы я был сильнее, мы бы даже не оказались в этой ситуации. Изуку замечает что-то тёмное и снова таращится на лозы, которые прикрывали вход в дупло. Они качаются на ветру, и сейчас Изуку может разглядеть торчащие из них шипы. Выглядят они очень даже колючими. Изуку завязывает мысленный узелок держаться подальше от лоз. Не нужна ему вторая заноза. Учитель выбрал лозы, потому что хищники тоже не захотят пробираться сквозь шипы, чтобы залезть в дупло. У него всё так продумано и логично. Он всегда на много шагов впереди. Сможет ли Изуку когда-нибудь стать таким же? Как Всемогущий или кто-то из его учителей? От одной только мысли хочется горько смеяться. Но если он нацелен на это, нужно пробовать. Изуку нужно набраться смелости и просто попробовать. Всемогущий ведь поступил бы так же, правда? Изуку в это верит. Гран Торино поведал ему много историй о безрассудствах Всемогущего в его попытках стать сильнее. Конечно, тут ситуация была чуть другая, но Изуку это не смущает. Ему просто нужно обнадёживающее оправдание, и он находит его во Всемогущем. Он бы захотел, чтобы я попробовал, внушает себе Изуку, не обращая внимание на то, как неправильно это звучит даже в мыслях. Для нас это может быть вопрос жизни и смерти. Если Изуку будет пробовать призвать Один За Всех, нужно выбраться на улицу. И отойти на пушечный выстрел от дупла, чтобы Айзава ничего не заметил. С утра у него уже не будет причин злиться. Изуку плюс-минус вернул доверие Айзавы, так что всё будет нормально! Он ведь доверяет своему ученику, так? Так как Айзава лежит перед входом этакой горой, через которую Изуку не хочет даже пытаться перепрыгнуть, придётся пойти другим путём. Ближе к другой стороне дупла есть дырка поменьше. Изуку вроде как сможет протиснуться, нужно только обойти Айзаву. Изуку уже уяснил, что с нюхом у учителя всё в порядке. Если он подойдёт слишком быстро или зашумит, Айзава может заметить и проснуться, а этого нужно избежать. Изуку уже как-то попадался после отбоя, так что ничего особо страшного в этом нет (да и здесь у них нет отбоя как такового), но он не хотел вызывать у Айзавы лишних подозрений или разочаровывать его. У учителя и так полно проблем. Поэтому Изуку прижимается к земле, едва-едва касаясь её животом, и максимально тихо крадётся вперёд. Шелест листьев и вой ветра снаружи заглушают почти весь шум от него, но он всё равно осторожничает. Его лапы дрожат, когда он их приподнимает, и он старается подавить внезапно нахлынувшее чувство паранойи. Ситуация настолько банальная и дурацкая, а он так разнервничался. Лишняя причина поторопиться и разобраться с этим. Ему нужно проветрить голову и разогреться. Приближаясь к носу Айзавы, он даже не дышит. Изуку крадётся мимо и рассматривает дырку в дупле, размером как раз с него. Уроки по скрытности от Снайпа пригодились. Хотя бы на пару минут. Кончик его хвоста задевает землю и лежащие на ней листья, которые с шелестом полетели по сторонам. Блин. Изуку совсем забыл про свой новообретённый хвост. Он крадётся быстрее, чувствуя, как сердце дико колотится о рёбра. Он успеет! Он обошёл учителя! Он уже прямо у выхода. Осталось только бесшумно вылезти, и всё будет… Тяжёлая лапа резко пришпиливает хвост Изуку к земле, и он испуганно взвизгивает, чуть не выпрыгнув из своей шерсти. Изуку резко разворачивается, но спотыкается и падает лицом в землю, так как лапа не отпустила его хвост. Он поднимает взгляд и видит, что у Айзавы открыт один глаз и дёргаются уши. — Сенсей! — начинает Изуку. — Я… Я думал, вы спите! — Куда собрался? — А, э, ничего! Т-То есть никуда! Я никуда не делал! Никуда не собрался! Изуку горит от стыда, и он может прямо поклясться, что у Айзавы в какой-то усмешке дёрнулись усы, но освещение всё же слабое, так что он не уверен. — Вот как, — отвечает Айзава, явно не веря ему, но и не заморачиваясь на очевидной лжи от усталости. — Ты ведь понимаешь, насколько снаружи опасно? — он широко зевает. — Совы моментально подберут мелкого грызуна вроде тебя. Ты и вякнуть не успеешь, парень. Изуку фыркает и присаживается на задние лапы, пытаясь отделаться от позора, что он так легко попался. — Я не такой крошечный, сенсей. И тут не будет никаких похищений или других катастроф! Мы ведь посреди леса, — он тоскливо смотрит на выход позади учителя. — Со мной всё будет в порядке. — Тебя могут съесть. Убить. Унести, — учитель закрывает глаз. — И правильно «котастроф». Нет. Изуку не будет смеяться. В любое другое время он не удержался бы, потому что Айзава редко так шутит, но сейчас Изуку не в настроении. Он лижет лапы и отирает их об уши, пытаясь казаться как можно более невинным. — Я не хотел разбудить вас. Я просто… — он притихает в отчаянных поисках оправдания. — Я искал место потеплее! Тут немного прохладно. — Немного? — тут Айзава открывает оба глаза и моргает. Он поднимает голову с лап и внимательно оглядывает его. — Мидория, ты закоченел. Неужели я так сильно дрожу? — А, нет, всё нормально! Правда! Мне не так холодно. К тому же, скоро наверняка станет теплее, — в этот самый момент сверху ему прямо на нос падает капля воды. Вот только она такая ледяная, что он невольно чихает, а в глазах на мгновение темнеет, когда его опять передёргивает. — Видите! Всё нормально! Он ложится и прижимается к земле, будто намереваясь спать прямо там. Айзаву всё это явно не убеждает, и у него на лице написано, насколько он не тронут игрой одного актёра погорелого театра. — Тебе нужно согреться, — напоминает он, будто Изуку сам не в курсе. — С твоими размерами опасно так мёрзнуть. Ты можешь и до утра не дотянуть. Изуку опускает взгляд на землю. — Мне не очень холодно, — Я бы согрелся немного, если бы вы отпустили меня на улицу. — Я бывал и в более холодных условиях, сэр. Так и есть. Тут он не врёт. Он прекрасно помнит, как пару лет назад в их квартире сломался тепловой насос, и у его мамы не было денег, чтобы тут же его починить. Это случилось посреди зимы. Если совсем начистоту, это были худшие недели в жизни Изуку. — Но вряд ли ты тогда был таким маленьким. Я же сказал, так мёрзнуть намного опаснее. Я должен был сообразить раньше. Изуку дёргается не то от постоянной дрожи, не то от желания обнадёжить Айзаву. — Вы не виноваты, сенсей! Вы же не управляете погодой! Да и оказались мы здесь не из-за вас. Учитель снова игнорирует его и поднимается на лапы, похоже, приняв какое-то решение. Изуку наблюдает за тем, как Айзава скучивает сухие листья и ветки в более плотное гнездо, а сам старается не расстроиться. Если бы я его не разбудил, он бы спал себе спокойно. — Вот, — Айзава пододвигает последнюю ветку, а потом заступает обратно внутрь и ложится. Он смотрит в сторону Изуку, как бы подзывая его, но мальчик неуверенно лежит на месте. Чего Айзава от него хочет? Крупный кот прищуривается. — Я уже вижу ледышки у тебя на лице, Мидория. Тебе нужно согреться, это поможет. А вот сон на холодной почве — вряд ли. — Вы хотите, чтобы я… лёг спать рядом с вами? — Изуку горит от смущения от одной только мысли, и он еле сдерживается, чтобы не выпалить, что всё нормально, он каким-то чудом согрелся и ему уже совсем не холодно! Учитель медленно моргает, и Изуку внезапно соображает, насколько глупо это прозвучало. — Я достаточно тёплый, и на тебя хватит, но тебе надо быть поблизости. — Понял! — так-то звучит логично, да? Это ведь банальная логика? Несмотря на выпаленное согласие, Изуку сомневается. Не то чтобы он не хочет приближаться к Айзаве, ему просто дико неловко. Он и не ожидал, что учитель такое предложит. Это разовое мероприятие; если бы в этом не было необходимости, Айзава и не предлагал бы. Но… Но необходимости-то нет! Изуку не настолько слабый, чтобы помереть без этого. С ним всё нормально! Наверное. По большей части. Кусты и лозы снаружи шелестят от ветра, и Изуку прижимает уши к голове. Идеи у Айзавы всегда хорошие, его планы никогда никого не подводили, так что и тут, наверное, можно ему довериться? Сам Айзава, похоже, улавливает его сомнения и отворачивается, дёрнув кончиком хвоста. Для него, похоже, разговор уже окончен. — Делиться теплом на холоде полезно для обеих сторон. Вы это проходили. Да, проходили, но Изуку даже не подозревал, что эти знания ему пригодятся. Ещё и так скоро. «Для обеих сторон». Айзава сказал, что это поможет им обоим, поэтому Изуку его этим не обременит. Как всегда говорит Айзава… это логичный подход — по крайней мере, раз Изуку нельзя согреться иным, пускай и более безрассудным способом. Учитель просто поступает по-умному. Изуку чуть ли не задерживает дыхание и крадётся вперёд, стараясь, чтобы у него ничего не отразилось на лице. Сон рядом с учителем его не особо напрягает. Изредка Айзава присоединялся к обнимашкам класса 1-А во время их киновечеров; иногда случайно, иногда потому что его заставляли. В общем, для них это не впервой. Но Изуку просто не хочет, чтобы Айзаве было неудобно. Или чтобы он чувствовал себя обязанным. Пускай Изуку и впрямь уже почти окоченел, он как-нибудь переживёт, если Айзаве нужно личное пространство. Но сам Айзава, похоже, менять своё решение не собирается, поэтому Изуку медленно подходит и осторожно опускает одну лапу в гнездо. Он смотрит на реакцию учителя, ничего не замечает и лезет дальше. Заносит ещё одну лапу, потом одну из задних и, наконец, целиком залезает внутрь. Гнездо вышло большое, и вау, называть это «гнездом» как-то странно. Они будто птицы какие-то. Изуку осторожно разворачивается, стараясь не трогать и не беспокоить учителя. Он держится от него как можно дальше, оставаясь внутри импровизированной кровати, и аккуратно ложится. Ветки кустарников колют его в живот и лапы, но Изуку не обращает внимания. Лежать здесь уже намного лучше, чем просто на земле. Он по-прежнему дрожит, но Айзава прав. Изуку даже отсюда чувствует, какой крупный кот тёплый. Он как будто батарея. Батарея, которой Изуку и его маме так не хватало той зимой. Как тёплое одеяло, из-под которого вообще не хочется вылезать. Но ощущение тепла надолго не задерживается. Снаружи поднимается ветер, и лозы снова шелестят, а внутрь залетает сквозняк, обдавая всего Изуку, вплоть до усов, ледяным ветром. Он рвано выдыхает и старается не стучать зубами. Отстой. Полный отстой. Может, солнце уже скоро взойдёт! Изуку понимает, что сейчас ещё наверняка даже не одиннадцать вечера, но мечтать не вредно, правда? Может, вселенная хоть раз сжалится над ним и ускорит время… или, наоборот, опустит температуру ещё на несколько градусов. Холод уже пробирает Изуку до мозга костей. Ему нужно отвлечься. Ему нужно уснуть, или он так и будет сидеть и дрожать всю ночь. А это будет раздражать не только его самого, но и Айзаву. Мама всегда советовала ему считать овец, и, хотя до сих пор ни разу не срабатывало, Изуку попробует ещё раз. На всякий. В таких ситуациях кто знает. Он представляет практически нереально пушистую овцу, которая прыгает через блестящую луну, и за ней следуют остальные; Изуку старается сосредоточиться на образе, несмотря на то, как сильно его трясёт от дрожи. На четырёхсотой овце Изуку внезапно слышит раздражённое пыхтение, отчего его уши тут же встают торчком, а овцы куда-то улетают. Ветки и листья позади и под ним шелестят — кто-то зашевелился рядом. Изуку поворачивает голову назад и видит нависшего над ним Айзаву, но не успевает ничего сказать: челюсти вновь хватают его за загривок. Он пищит, готовый запротестовать, но Айзава уже тащит его в свою сторону и ложится обратно, положив Изуку прямо рядом с собой. И… о. Изуку впервые за много часов замирает напрочь. Он прекратил дрожать от шока, и на мгновение он совершенно теряется, чуть ли не утонув в шерсти учителя. Он намного пушистее, чем Изуку себе представлял. В такой шубе можно и потеряться! Его шерсть такая мягкая и густая, что Изуку кажется, будто ему никогда в жизни не было так тепло. Он готов расплакаться хоть сейчас, если совсем начистоту, но вряд ли Айзаве это понравится. И тут Изуку задаётся новым очень интересным вопросом: а могут ли коты вообще плакать? Как это выглядит? Хотя чёрт с ним, с видом. Как это по ощущениям? Изуку уютно вмещается как раз где-то между грудью и шеей Айзавы и слышит медленный, но ровный ба-дум, ба-дум его сердца. Как минимум сейчас ощущения у него нереальные. Длинная шерсть Айзавы прикрывает Изуку, как хорошее одеяло, а отчасти даже служит подушкой. Несколько секунд назад он боялся, что задохнётся, но нет, всё хорошо! Всё даже замечательно. Он открывает рот, чтобы искренне поблагодарить учителя, но тут пипидастровый хвост Айзавы приподнимается и медленно оборачивается вокруг него, отчего Изуку становится ещё теплее. Его чуть не слепит от облегчения. Айзава, который намного крупнее, защищает его и от мороза, и от других хищников, которые могли нацелиться на них ночью, и Изуку чувствует себя в полной безопасности. Ему уютно и спокойно — его давно никто не обнимал, и это оказалось на удивление близко. И тут от одной только смены температур на Изуку резко накатывает усталость. Овцы возвращаются и поглядывают на него откуда-то сбоку, терпеливо выжидая. — Спасибо, сенсей, — бормочет Изуку, позабыв о своём смущении. Айзава урчит что-то вроде «не за что», и Изуку чувствует, как вибрирует его тело. Его ещё сильнее клонит в сон. Как тепло. И хорошо. Его мысли несёт куда-то вместе с поднявшимся снаружи ветром, а накопившееся за день беспокойство начинает лениво вытекать наружу в мягком шёпоте. — Интересно, чем сейчас занят Всемогущий, — зевает Изуку. — Спит, наверное, как все нормальные люди. Изуку слегка кивает и посапывает. Из-за холода ему заложило нос. — М-м. Надеюсь, у него всё хорошо. И у всех остальных. — Всё у них хорошо, парень, — бормочет Айзава. — У Всемогущего так точно. Он самый крутой, — Изуку соображает, что он снова начал бормотать, но он так устал. В такие моменты его фильтр отключается окончательно и бесповоротно. Айзава хмыкает, и Изуку снова чувствует эти приятные вибрации в его горле, к которому он оказался прижат лицом. Он невольно бормочет: — Даже одеяла Каччана не такие мягкие. — Мидория. Изуку резко поднимает голову, улавливая до боли знакомый тон голоса. — Сэр! — Спи давай. Изуку пищит и ложится обратно. — Понял! Несколько минут спустя он краем глаза смотрит на маленький вход в их убежище и слушает приглушённый вой ветра. Изуку прекращает волноваться, хотя бы на ночь, и прислушивается к ветру, как к колыбельной. Может, он испытает Один За Всех попозже.* * *
Проснувшись, Изуку обнаруживает себя в гордом одиночестве. Через лозы, висящие над входом в дупло, просачивается солнечный свет, и Изуку подрагивает, впитывая долгожданное тепло. Стало уже намного жарче, чем несколько часов назад, чему он безмерно благодарен. Он потягивается и зевает, широко раскрыв рот. Отряхнувшись, Изуку проскакивает между лозами и видит Айзаву в паре метров от дерева — он облизывает лапы и умывается. Изуку наблюдает за ним, чуть склонив голову вбок. У Айзавы настолько хорошо получается, что Изуку готов поклясться: учитель стал котом не впервые. Он отказывается в это верить. — Доброе утро! — радостно выпаливает он, чуть ли не подбегая поближе. Его теория о Котозаве подождёт. — Вы хотя бы выспались? — Да, вполне, — Айзава ещё раз проводит лапой по лицу, а потом смотрит в его сторону. Он моргает, и его выражение как-то меняется, но Изуку толком не понимает, в чём дело. Тут Айзава наклоняется и пришмякивает лапой шерсть на голове Изуку, которая стояла торчком. Чего?.. Айзава хмурится и облизывает лапу, собираясь ещё раз молниеносно шмякнуть Изуку и привести его шерсть в порядок, но Изуку кое-как успевает увернуться. — Эй! — выкрикивает он, по большей части от шока. Такого он точно не ожидал. Изуку садится на задние лапы и пытается поправить шерсть на голове, а заодно понять, что вообще произошло. Айзава замер с поднятой лапой, и его глаза широко распахнуты, будто до него, наконец, дошло, что он сделал. Просидев несколько секунд в попытке понять, что его вообще на это сподвигло, Айзава всё же встаёт на лапы и отворачивается. — Пошли. Не будем тратить время. Он не оглядывается, ожидая, что Изуку последует за ним — и Изуку идёт следом, лишь малость затормозив. Что это было вообще? С ним всё нормально? Изуку невольно задумывается, а точно ли Айзава выспался. Может, он просто устал, а, может, это в нём какой-то кошачий инстинкт проснулся. Как бы там ни было, Изуку это забудет нескоро. Он послушно бредёт за учителем, радуясь, что хотя бы может идти самостоятельно. Он не хочет, чтобы его опять несли всю дорогу, нет уж, спасибо. Остаётся надеяться, что ему хватит сил на весь день. Местность сегодня оказалась попроще, она не такая каменистая и неровная, как вчера. Иногда приходится лезть в гору или обходить густые кустарники, но в остальном день у Изуку пока задаётся хороший. Возможно, Айзава просто решил замедлиться ради него, но у Изуку получается не отставать. Они изредка останавливаются, чтобы передохнуть от ходьбы или солнца, но и то совсем не надолго. Изуку всю дорогу вертит головой по сторонам. Когда они выберутся, он обо всём расскажет Всемогущему. Тут так красиво! Когда солнце нависает прямо над ними, Изуку решает, что больше не может игнорировать то, как ему сводит желудок от голода. Они не позавтракали — и ничего страшного! Раз Айзава не поднял тему, Изуку промолчит. Но сейчас уже явно за полдень, и он изголодался. У него не хватает сил страдать молча, ещё немного, и он просто свалится с лап. Изуку останавливается и только-только набирается храбрости заговорить, как Айзава вдруг тоже останавливается. — Отдохнём здесь, — объявляет он. — Мы далеко зашли. Слава богу. Изуку резко выдыхает и плюхается на землю, облизывая подушечки уставших лап. Он сегодня часто наступал на камни и ветки, было больно. Айзава исчез в каких-то кустах, но вскоре вернулся. — Никаких знакомых ягод не видно, так что надо найти что-то другое. Что-то живое. Несмотря на обстоятельства, от него эта фраза звучит совершенно нормально. Изуку отвлекается от лап и приподнимает голову. — Рыбу? Ручей остался слева. Можем спуститься к нему, сенсей. — Не вся рыба нам на пользу. Желательно в ней разбираться и есть с осторожностью, — нос Айзавы дёргается, и он явно к чему-то принюхивается. — Лучше поохотиться на что-то попроще. — Попроще? Вместо ответа Айзава моргает и смотрит на деревья. Изуку поворачивается туда же и с небольшим трудом, но всё же замечает множество цветастых птиц на ветках. Они достаточно большие и явно помясистее, чем вчерашняя рыба. Умно, конечно, но как? Как их достать-то? — Смотри, — тихо говорит Айзава рядом с ним. Он показывает Изуку в сторону нескольких деревьев. — Некоторые ищут семена на земле. Проще всего целиться на вон тех, возле стволов. Так их проще загнать в угол. Изуку хмурится. — В какой угол, если они могут просто взлететь? Айзава отвечает медленно. — В каком-то смысле тоже можешь. А. А. Стоп, они что, будут охотиться? Изуку не готов к такому повороту. — Подождите, я… не думаю, что нам следует есть птиц, — неуверенно говорит он и тут же морщится от своих же слов. Айзава проходит мимо. — Предпочтёшь голодать? Ответ очевиден, и вот уже пятью минутами позднее Изуку внимательно слушает тихие указания учителя, не сводя глаз с птицы на земле в нескольких метрах от него. Айзава, оказывается, большеват, чтобы устраивать засаду птицам, поэтому поимка их завтрака и обеда после ускоренного курса обучения — задача Изуку. — Держись близко к земле, но не касайся её животом. Смотри, куда наступаешь, не задень листья. Ты ниже по ветру, так что, если не затормозишь, тебя не заметят, — Айзава лапой поправляет его стойку, прижав его поясницу пониже и вытянув одну из лап Изуку. — Вперёд. Не такого поощрения хочется Изуку, но он успел привыкнуть к Айзаве-сенсею. Вполне в его стиле. И вообще, эта индивидуальная «тренировка», пожалуй, самое нормальное, что случилось с ними в лесу. Быстро собравшись, Изуку начинает красться вперёд. Птица сидит себе на земле и ищет еду, и Изуку не сводит с неё глаз. Он занят ровно тем же самым — ему нужно что-то поесть. Ему страшно, что его живот заурчит и всё испортит. Осталось всего метра два с половиной. Изуку прикрывают высокая трава и кустарник, поэтому заметить его и впрямь сложнее, чем было бы крупного Айзаву. Ему нужно быть осторожнее с шумом. Приходится двигаться очень медленно, что и раздражает, и успокаивает. Изуку знает, что на большой скорости он точно облажался бы. Он так близко. Айзава сказал прыгать метра за полтора, и он почти у цели. Красно-серо-чёрная птица ни о чём не подозревает, а серая, дымчатая шёрстка Изуку помогает ему слиться со средой. Вот только в последний момент хвост Изуку опускается слишком низко, и за ним шелестят всколыхнувшиеся сухие листья. Он тут же замирает и опускает лапу на землю, чтобы пригнуться пониже, но задевает камень. Сам-то звук совсем не громкий. Но вот для птицы? Наверное, всё равно, что выстрел. Птица пронзительно вскрикивает и тут же подрывается с места, оставив позади лишь несколько перьев. Её и след простыл, и Изуку остаётся лишь пробовать снова. Айзава сбоку показывает на другую птицу когтём, Изуку старается отделаться от чувства позора и переключается на неё. Вот только теперь ветер меняет направление, и птица оказывается снизу по ветру, почуяв Изуку ещё до того, как он успевает приблизиться к ней. На третьей попытке он осторожничает и крадётся слишком медленно, в итоге наступая на сухую ветку. Жёлтая птица тут же не только взлетает сама, так ещё и поднимает тревогу на всю округу. — Да блин! Раздражённый Изуку пытается погнаться за взлетевшей птицей, но не может нагнать её. Он хоть быстро залазит вверх по дереву, но не настолько (но это так круто — хотелось бы Изуку так быстро залезать на деревья в нормальном виде! Прыгать по стенам он может, по деревьям ещё не пробовал). Айзава зовёт Изуку и начинает бежать в его сторону, навострив уши, но тут ветка, на которой сидит Изуку, ломается прямо под ним, и он падает в большой куст. Он вскрикивает, но тут же умолкает, когда целая куча птиц взлетает отовсюду, шлёпая его крыльями по лицу. И этот шанс Изуку не может упустить. Всё срабатывает на инстинкте. Его тело само подлетает в воздух, а лапы с когтями уверенно вытягиваются за ближайшей добычей. Он хватает достаточно крупную птицу с блестящей чёрной головой. Изуку хватает её зубами за шею и неловко падает на землю, слыша, как колотится его сердце. Он как раз успевает заметить, как Айзава тоже подпрыгивает и умудряется ухватить ещё одну птицу, побольше, чем у Изуку. Айзава приземляется по другую сторону кустов, и Изуку в шоке выпускает замершую птицу изо рта. — О боже! Сенсей, мы их поймали! Реально поймали! Я поймал птицу! Случайно, но поймал же! В следующий раз получится ещё лучше! Крупный кот подходит к нему и тоже отпускает свою добычу, тронув Изуку хвостом по плечу. — Молодец, парень. Хорошо сработано. Он зовёт Изуку следом в более безопасное, тёплое место чуть подальше от деревьев. Сейчас ручей не выглядит особо опасным. Он неглубокий, а течение медленное, так что можно не переживать, даже если они случайно упадут в воду. По центру из воды торчит группа камней, а сверху они ещё и достаточно плоские. Отличное место, чтобы поесть и погреться. Айзава пускает Изуку вперёд: до тех камней им нужно перепрыгнуть по четырём поменьше. Прыгать с крупной птицей во рту не очень удобно, но Изуку справляется, и вскоре они устраиваются на камнях. Камень нагретый, и Изуку чуть не плачет от облегчения, давая измученным лапам передышку. Тут так хорошо! Изуку готов дремать на этих камнях целую вечность. — Сперва выдерни перья. Мы не знаем, где эти птицы бывали, так что не ешь их, — Айзава шумно присаживается, принимаясь за свою добычу. — И будь осторожен с костями. В них много мелких костей. Изуку не говорит учителю, что он всё это и сам знает, а просто молча слушается. И очищать добычу, и есть в этот раз уже намного проще, чем с рыбой. Что-то явно изменилось. Он прям чувствует это. Айзава прав. Костей у птицы и правда какое-то невообразимое количество, по крайней мере, по мнению Изуку, но зато и мясо сытное. Как только он впивается зубами в плоть и пробует её на вкус, все его опасения отходят на второй план — хотя бы ненадолго. Мясо и впрямь вкусное, и его много, так что всё хорошо. Похоже на пикник. Изуку вспоминает, как Айзава учил его охотиться. Чёрт побери, теперь Изуку интересно, откуда Айзава всему этому научился. — Сэр, а откуда вы так много про это знаете? Учитель приподнимает бровь, и выглядит это на удивление странно. Хотя бровь почти и не шевелится, почему-то получается всё равно очень выразительно. Это слегка отвлекает Изуку. — Я смотрел много видео с кошками, — просто отвечает Айзава. Вот как. Звучит… многообещающе. Изуку поворачивает птицу на другой бок, чтобы достать мясо оттуда, но в какой-то момент замирает, наблюдая, как выдернутые им перья слетали с камней и улетали куда-то с ветром. Некоторые плавно падали в ручей. Завораживающее зрелище. Изуку расстроен, что он никогда не увидит и не почувствует ничего подобного дома или в общежитии. Как же много он упускал, а? Но, разумеется, восторг надолго не задержался. — Только не рассказывай Коде об этом. Изуку резко поворачивается к учителю, который, кажется, наполовину шутил, и открывает рот от удивления. Обалдеть. Я же… Я ем целую птицу! Он подскакивает на лапы, чувствуя, как шерсть встаёт дыбом. — Нет, нет! Я так не могу! Теперь не могу. Я больше никогда не смогу есть птиц! Посмотрите на неё! — Тебе нужно есть, — закатывает глаза Айзава, доедая свою добычу. — Но это же птица! Я убил птицу, а некоторые люди ведь их заводят в качестве питомцев! Я съел чьего-то питомца. — Сомневаюсь, что эта птица была— — Нет, в меня больше не лезет. Я лучше помру от голода и… и стану кормом для рыб! После его торжественного заявления воцаряется тишина, но тут Айзава лениво встаёт и потягивается. — Это мы можем организовать. Изуку даже не успевает обдумать его слова, как вдруг учитель сбивает его с ног и скидывает с камня. Он с воплем падает в ледяную воду, но там и впрямь неглубоко, так что Изуку не столько напуган, сколько возмущён. Он дрожит и злобно смотрит на виновника. — Сенсей! Айзава грациозно спускается по камням — слишком грациозно для учителя, пожертвовавшего своим учеником. И всё ещё возмущённый Изуку, поступая совершенно недальновидно, брызгает в Айзаву той же ледяной водой, когда он спускается достаточно близко. Вода попадает ему прямо в лицо, промочив его насквозь. Изуку доволен собой, а Айзава медленно отирает лицо и сосредоточенно смотрит на него с каким-то опасным блеском в глазах. Твою налево. Изуку прижимается ко дну в попытке слиться с ним, промочив весь живот. Он нервно смеётся, потому что учитель выглядит откровенно пугающе. Он ведь не убьёт котёнка-ученика, правда? Айзава бросается на него с той же свирепостью, как на тренировках в школе, и Изуку немедленно, хоть и не без труда принимает защитную позу (ну или что-то похожее на неё в своём маленьком, неловком теле). Какое-то время спустя, вспоминая этот момент, Изуку осознает, что это была его вторая схватка в воде. Та потасовка со злодеями в USJ тоже считалась, хотя Изуку и рад бы забыть о ней. Айзава пытается прыгнуть на него, но Изуку успевает отбежать, попав под кучу брызг. Он меньше и ему проще передвигаться в такой среде, но Айзава больше и плавает быстрее. Одна «волна» от взмаха его лапы способна чуть ли не потопить Изуку. Гребки Изуку же напоминают сломанные, протекающие фонтанчики с водой в его старой школе. Да даже там давление воды было посильнее, чем от его нынешних лап. Промокнув насквозь, Изуку, смеясь, начинает бежать в противоположном направлении, громко шлёпая лапами по дну ручья. Хоть это и можно счесть за тренировку, Изуку весело. Он как-то оживился, причём впервые за долгое время. Айзава быстро нагоняет его и шлёпает лапой в бок, явно не прощая недавнюю обиду. Изуку тут же подскакивает обратно, прекрасно зная, что в схватке с подпольным героем нельзя было падать надолго. Они одновременно встают за задние лапы и схлёстываются друг с другом. Такой игровой спарринг очень напоминает их тренировки в школе. Иногда они сражались без причуд, иногда с ними, чтобы отслеживать прогресс Изуку. Иногда Айзава всё как-нибудь обыгрывал, чтобы ввести их в кураж. Например, как-то раз им нужно было пробраться мимо Айзавы от ворот до крыши главного здания Юэй. Ну, Изуку весьма эффектно провалил те задания, как и все его одноклассники, но всё же. То была учёба в чистом виде. А это? Здесь было что-то другое. Изуку целится в живот, но недооценивает, какая плотная у Айзавы шерсть. Он сомневается, пытаясь собрать с мыслями, и Айзава умело этим пользуется. Он мощно шлёпает Изуку по уху, сбив его на бок, но Изуку вцепляется в него когтями и всеми силами утягивает вниз за собой. Они оба падают в воду, но Изуку очухивается первым и немедленно лезет обратно на камни, пока Айзава пытается проморгать воду из глаз. Изуку прыгает с камня на камень, каким-то чудом не поскальзываясь, и гордо выпячивает грудь, оказавшись на вершине. — Смотрите, сенсей! В этот раз победа за мной! — ухмыляется он. — Я — король скал! Айзава молча смотрит на него с мокрым лицом. Изуку гордо улыбается своей победе, пытаясь угомонить колотящееся сердце — но тут Айзава напрягается и резко подлетает, блин, метра на два, приземляясь прямо напротив Изуку, и тот нервно пятится назад. Айзава отряхивается, и его шерсть встаёт дыбом, отчего он выглядит раза в три больше обычного. — Победил, говоришь? — усмехается он с явным азартом во взгляде. Изуку делает ещё один шаг назад, но он по-прежнему остаётся в тени Айзавы. Охренеть. Капризная часть Изуку жалуется: ну вот почему учитель стал таким огромным? Почему Изуку всегда оказывается крохотным и остаётся позади? Изуку нервно посмеивается. — Я… Я — победитель схваток в воде. А вы — на земле. Айзава фыркает, услышав притянутое за уши пояснение. — Справедливо, парень, справедливо. Немного посохнув на солнце, Айзава принимается умываться. Он облизывает взъерошенную шерсть, приводя её в божеский вид, и вынимает застрявшие в ней из ручья мелкие листья и ветки. Изуку старается повторять за ним. Коты ведь так себя и ведут, да? Умываются? Наблюдая за Айзавой, Изуку тоже облизывает лапы, чтобы дотянуться до тех мест, куда язык не достаёт. Вот только даже так затылок остаётся вне зоны досягаемости. Наверное, его попытки выглядят весьма глупо, потому что в какой-то момент Айзава не выдерживает, наклоняется и сам молча лижет его шерсть. Изуку невольно мурлычет и тут же готов умереть от стыда, но Айзава ничего не говорит. Даже внимания не обращает. Он просто продолжает приглаживать шерсть Изуку там, где он сам не справился, и Изуку аж передёргивает. Вот как у Айзавы всё так хорошо получается? Он знает практически всё о том, как быть котом! Изуку даже собой-то не может быть нормально, какое там. Куда ему до учителя. Немного позже, когда они, сытые и согревшиеся, снова пускаются в путь, Изуку внезапно кое о чём вспоминает. — О нет. Айзава мельком смотрит на него. — Что? — Вам же нужно сочинение сдать до завтра, — Изуку постепенно охватывает паника. — Я его ещё не дописал! Учитель лишь фыркает и качает головой, дёрнув усами. — Серьёзно? Ты переживаешь из-за сочинения? — он примолкает и едва заметно улыбается. — Ну, пожалуй, я продлю сроки сдачи, учитывая обстоятельства. Остальные ещё тоже наверняка не дописали. Каччан уже сдал. Иида сдал почти сразу после него. Может, надо было присоединиться к ним за учёбой вместо тренировки со Всемогущим… Изуку смеётся и забегает чуть вперёд, внезапно чувствуя себя намного счастливее. Здесь, в этом удалённом лесу ему не нужно было ни о чём волноваться. (Ну, помимо выживания, но всё же. Он… он верит, что Айзава вытащит их отсюда. А он постарается помогать ему, как только сможет.) Но сейчас у него нет никаких обязанностей, никаких уроков. Здесь нет злодеев, которые портят им поездки, или плохих новостей, которые портят настроение. Здесь только Изуку, его учитель и полный жизни лес. Если отделаться от чувств беспомощности и ужаса от того, что он, возможно, не сможет превратиться обратно в человека, Изуку практически в восторге от происходящего. Он уже очень, очень давно не позволял себе так расслабиться и отдаться эмоциям. Изуку замечает непонятное маленькое животное и распахивает глаза пошире, поднимая хвост. — Сенсей, смотрите! Вон там! Он не ждёт ответа и бежит в сторону зверька, чтобы разглядеть его и природу вокруг поближе. Кажется, чем дальше они заходят, тем красивее становится лес. Деревья становятся толще и выше, а чаща становится всё гуще; через кроны пробивается совсем немного света, как раз достаточно, чтобы согреть спины Изуку и Айзавы. Вокруг столько всего интересного и неизведанного, и раз уж они не могут выбраться быстро, стоило поддаться любопытству и изучить окрестности, так? Вот так Изуку умудряется уговорить учителя, чтобы они немного замедлились и побольше смотрели по сторонам, изучая небольших зверьков и растения, которые попадались им на пути. Если у Айзавы есть какое-то мнение на этого счёт, он им не делится, и Изуку старается не зацикливаться. Он слишком занят, запоминая всё подряд, чтобы позже записать в свою тетрадь. Может, он уже никогда не сможет ничего записать, но сейчас от этой мысли ему уже не так страшно, потому что вокруг лишь природа, время и всё, что между ними — и Изуку в восторге. Раз уж они тут застряли, надо хотя бы провести время с пользой.