Второй

В прошлый раз от него никто ничего не хотел. Время шло. Теперь ожидалось, что он будет вести уроки. Вытирать пол, полоскать рот, нырять в бездну за дверью, два проклятых этажа надеяться никого не встретить… На большее его не хватало. Ученики сдавали тесты, стопка на столе росла. Он заглянул в верхний лист: синие чернила, строки, столбцы. А буквы это или цифры — он не мог разобрать. Голова казалась пустой и горячей, как чайник, из которого выкипела вся вода. Сегодня ему снилось, долго и подробно, как он отрезает себе руки, сначала левую, потом правую. С правой было особенно трудно, нож выскальзывал, он никак не мог перехватить его поудобнее, но было очень важно всё закончить. Как только он довёл бы дело до конца, тогда... тогда... он не помнил что. Просто это было важно. Поэтому он старательно продолжал, заливая кровью белый балахон и первую весеннюю траву. Стол и синие строки на белой бумаге... — О, прости, не думал, что ты ещё здесь! Он поднял голову — стая ворон, осина, кровь, — зашипел и отвёл взгляд. — Я договорился встретиться здесь с Леофом, был уверен, что кабинет уже освободится. Он просил позаниматься с ним, — зачем-то объяснял сгусток тошнотворной тьмы, — проверить, не может ли воздух оказаться его стихией. А на улице сегодня неприятно, да и темнеет уже. Джейсон поднялся, торопясь уйти, но тупо уставился на стопку листов: надо взять их с собой или оставить здесь? И почему сразу после урока не вернулся в комнату! Кто же знал... — Постой, — снова заговорил Дерек. — Раз уж я тебя застал, давай поговорим. К чёрту тесты, надо немедленно уходить. Так и не успев сдвинуться с места, он вдруг осознал новую трудность: Дерек стоял прямо перед дверью и не собирался его пропускать. Телепортация сейчас могла закончиться плохо. Воздух нагрелся, стал вязким и тяжёлым. — Уйди с прохода, — сказал он хрипло. — Нет, дай мне одну минуту. За минуту наверняка что-то случится. Он не хотел проверять, что именно. Духота, мушки перед глазами, размякший пол, переставший быть надёжной опорой, не сулили ничего хорошего. — Мы ведь даже ни разу не говорили. А мне кажется, что стоит прояснить некоторые моменты. Ты не задумывался, как я здесь оказался? Да, меня пригласил Макдуф — потому что я позволил ему найти меня и изложить свою просьбу. Но я всё ещё мог отказаться. Ковен в жизни не смог бы меня выследить. Сорок секунд. Потерпеть этот голос ещё сорок секунд, и он сможет уйти. А пока он продолжал стоять, вцепившись в столешницу, и её неподвижная твёрдость не давала душному классу так сильно раскачиваться. — Вряд ли ты допускал такую мысль, но я никогда не был рад тому, что произошло. — «Произошло»? — Он всё-таки поднял взгляд, вовремя остановив его на воротнике чёрной рубашки. — Ты так это называешь? Чёрная рубашка вздохнула вместе с чёрной жилеткой под расстёгнутым чёрным камзолом. Взмахи чёрных крыльев вокруг чёрного ствола заполнили горячий воздух запахом разложения. — Обычно я это никак не называю, потому что мне не нравится с кем бы то ни было об этом разговаривать. Но для тебя делаю исключение, потому что считаю, что я вроде как тебе задолжал. Если вспыхивавшие в голове образы, тошнота и жар были всего лишь непроизвольными реакциями организма, то теперь к ним прибавилось его личное, осмысленное, выверенное годами бешенство. Оно ползло из солнечного сплетения выше, опаляя лёгкие, трахею, гортань. — И я бы очень хотел кое-что до тебя донести... — Заткнись. Он вдруг вспомнил — он что, правда забывал? — что проблема с Дереком была не в том, что он навевал плохие воспоминания. Проблема была в том, что он заслуживал смерти. Казни. — Погоди, у меня ещё десять секунд. Я хочу донести до тебя — не с целью в чём-либо убедить или тем более чего-либо просить, нет, только чтобы ты услышал, — что я не вышел победителем, как тебе могло показаться. Что я сожалею. Я тоже кое-что потерял, понимаешь? Точнее, всё то же самое, что и ты. Мы, в сущности, в одинаковом положении... Пальцы, сжимавшие край стола, вдруг ощутили пустоту. А в следующий миг сомкнулись на чёрном воротнике, гулко стукнул затылок о стену. Он с силой рванул за ткань. Дерек, казалось, и не пытался защищаться, позволил швырнуть его на пол, по пути задев парту, упасть сверху коленом на грудь и бить кулаками по лицу. Ничтожно, ничтожно, ничтожно мало по сравнению с тем, что на самом деле стоило сделать. Но если использовать то, что есть... если бить достаточно сильно — можно проломить кость, вколотить глаза в пол. Где-то между волнами ярости промелькнула мысль, что этого делать нельзя, но недосуг было вспоминать почему. Он не повторит ошибку, он обязан это закончить. Всё портил запах. Не насыщенно-красный глянец, не то, что при каждом ударе костяшки проскальзывали по мокрому месиву, — от таблеток был толк, он мог бы смотреть столько, сколько необходимо, а потом зажмуриться, если придётся, и продолжать. Но запах — едкий, удушливый, одновременно металлический и животный, он вползал в ноздри, щекотал горло и наконец стиснул пустой желудок и дёрнул его вверх. Джейсон вскочил, как будто его на самом деле кто-то потянул, сделал несколько шатких шагов и, оперевшись о парту, попытался вдохнуть чистого воздуха. Но желудок продолжал сжиматься рывками, и лёгкие вместе с ним, точки перед глазами росли, сливаясь в чёрную пелену. Почему, он же отошёл, он больше не смотрит. Хватит... Руки, понял он, надо смыть кровь с рук. Сквозь нарастающий жар и густеющую тьму он бросился к купелям. Опустил руки в воду, она показалась ледяной, он уцепился за ощущение холода, давая ему разлиться по телу. Осторожно попробовал вдохнуть — запах потерял густоту, растворившись в прохладе воды. Он прислонился лбом к каменной стене. Главное сейчас не открывать глаза. Вода в купели обновляется, не застаиваясь, но недостаточно быстро. Скорее всего, посмотрев сейчас вниз, он увидел бы, что держит руки в чаше, полной крови. Почти смешно. — Леоф, — прохрипел голос где-то позади. Джейсон круто развернулся, разбрызгав грязную воду. Из приоткрытой двери торчала голова Леофа Уителла с отвисшей челюстью и выпученными глазами, которыми он водил с одного преподавателя на другого и обратно. Дерек, чёрно-красная куча на полу, неразборчиво промычал что-то похожее на «Давай завтра, ладно?», голова в двери согласно затряслась и, помедлив ещё пару секунд, наконец исчезла. Джейсон смотрел на закрывшуюся дверь. Не то чтобы его когда-то волновало, что о нём думают ученики. Не то чтобы это вообще было их собачье дело. Не то чтобы хоть что-то могло стать ещё хуже, чем сейчас. Он взмахнул рукой, стул из последнего ряда взмыл в воздух и обрушился на парту, с треском проломив столешницу.

***

Уроки достигли предельной абсурдности, когда все поняли, что на вопросы тестов можно не отвечать. Любые попытки перешёптываний грубо пресекались, хотя до метания канцелярских принадлежностей в их классе ещё не дошло. Поэтому одни читали, другие делали домашку, третьи перекидывались записками. Альберт рисовал на листке для ответов собственную руку с зажатым в ней карандашом. В прошлый раз он сдал рисунок затылков сидящих впереди Бренги и Леофа, в позапрошлый изобразил обшарпанную высокую кафедру. Дженкинс ни разу это не прокомментировал — он действительно даже не смотрел в их работы. На историю Альберту было наплевать, а боевую магию ему компенсировали воздушные тренировки — пока Томар не сказал про экзамен. Теперь Альберт начал беспокоиться. С воздухом проблем не будет, но как же другие стихии? Может, попросить наставника готовить его? Да и вообще, Дерек наверняка стал бы отличным преподавателем боевой магии. Ох, интересно, как он там? Вчерашний рассказ Леофа о драке учителей звучал невероятно — в том смысле, что если в школе когда и случался достойный обсуждения казус, то причиной его всегда были ученики: напортачившие с заклинанием, заблудившиеся в лесу, устроившие пьяную дуэль, как Ве и Томар в прошлом году... Но чтобы сами учителя? А с другой стороны, они же как раз и обсуждали вчера, что Дженкинс в последнее время не в себе. Но почему тогда Дерек? Как назло, ближайшая воздушная тренировка только на следующей неделе — к тому времени можно, ну, не перелом срастить, но уж синяки свести — точно, а спросить прямо Альберт вряд ли решится. — Тэйг! — рыкнул учитель. Бренги и Леоф на этих уроках тишины практиковали телепатию. Это был бы идеальный способ общения, если бы она у них получалась, но, поскольку понимать друг друга они пока не научились, им то и дело приходилось прибегать к обычной речи. — Что? — с вызовом спросил Бренги. Альберт затаил дыхание. Кажется, терпение студенческой общественности лопнуло. — Закрой рот. — Почему? — Ты закончил тест? — Нет, — Бренги помахал пустым листочком, — я его вообще не пишу. А зачем? — Это задание. — Но вы их даже не проверяете! — вмешался возмущённый Ве. Альберту было искренне интересно, что учитель на это ответит, но он так и не узнал. — Прошу внимания, — голос директора звучал сразу отовсюду. — Всем учителям срочно ко мне в кабинет. Срочно — значит сию секунду, без малейшего промедления. Учеников прошу оставаться в классах до получения дальнейших указаний. Дженкинс одарил притихших студентов таким взглядом, как будто это они были во всём виноваты, — хоть и не ясно пока, в чём конкретно. — Не сломайте тут ничего, — невпопад пожелал он и исчез. С полминуты все молча сидели на своих местах — не то чтобы распоряжения директора всегда беспрекословно выполняли, просто больше всё равно делать было нечего. Раньше других опомнился Ве — он вскочил из-за парты и ринулся в коридор. Что он ожидал там увидеть? Или до кабинета директора побежит? Но голос одноклассника донёсся почти сразу же: — Ого-го, да там Шанн-эй горит!

***

— На Шанн-эй напали, пятеро высших, — скороговоркой объяснял Макдуф столпившимся перед П-образным столом учителям. В большом обсидиановом зеркале на столе можно было различить горящие дома и мелькающие фигуры. — Все туда, на пристань, дальше по ситуации. Мэйгин — будь готова. По его кивку почти одновременно исчезли Сорхе, Кайтель и Гайр, Офелия с Дереком, Мэйгин. В этот момент в кабинет влетел подоспевший географ, Коллен, — видимо, единственный низший в школе сегодня. — Что случилось? — На остров напали, — пояснил Макдуф. — Займите учеников, пусть не прохлаждаются. Понимая, что момент для расспросов не подходящий, географ только кивнул и скрылся за дверью. — Джейсон, нет времени, — поторопил директор, когда они остались вдвоём. Они не разговаривали и почти не виделись с тех пор, как Макдуф вконец повредился умом. — Зачем я там? — тихо спросил Джейсон, уже чувствуя, что директор не даст ему выиграть этот спор, но не желая верить, что всё может быть так плохо. — Чтобы помочь. Я послал туда всех высших, но большинство — для подстраховки, из боевых у нас ты, Герда и Дерек, нам без тебя не обойтись. — Да что я сделаю?! Почему он опять объясняет какую-то ерунду, не замечая очевидной проблемы? — То же, что обычно. — Буду стоять и смотреть, как всех убьют? — Смотреть можешь отсюда, — Макдуф махнул на зеркало. — А если не хочешь, чтобы всех убили, иди и помоги. — Да как... — Но директор исчез. Лучи солнца полосовали широкий стол. Чуть слышно жужжали часы на полке. Крикнула чайка за окном. Джейсон закрыл глаза и на несколько пленительных мгновений представил, что останется здесь. Подождёт их в тишине, под жужжание часов, среди запаха камня и пыльных книг, которым ничего от него не надо. А потом? Завтра?.. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Солнце, отражённое снегом, резануло по глазам, заставив прикрыться предплечьем. — Самого левого зовут Кердик, земля, но ничего особенного, — говорил где-то рядом Дерек. — И второго справа видел однажды, он, по-моему, вообще без стихии, но любитель артефактов. Остальных раньше не встречал. Джейсон с трудом открыл слезящиеся глаза. Расчищенная от снега дорога вела от причала через площадь к жилым домам. Несколько из них горели, слышались крики, но пятеро чужаков уже потеряли интерес к деревне, выстроившись напротив магов Шаннтога. Было дьявольски холодно. Это позволяло отвлечься. Позволяло думать, что это из-за морозного воздуха сдавило горло, от холода онемели руки и ноги, от ледяного ветра его так колотит. — Герда, Джейсон, Дерек — впереди, — распоряжался Макдуф. — Эрл и Офелия — вторая линия, мы с Адрианом — третья. Он с трудом понимал слова. Солнце продолжало слепить, от сдерживаемой дрожи свело всё тело и оставалось только надеяться, что те, кто чувствует себя получше, разберутся, что делать. Его никто не толкал и не двигал — значит, всех устраивает, где он стоит. Джейсон повернул голову сначала направо, потом налево, и до него постепенно докатилось сказанное Макдуфом. Дерек и Сорхе. Его боевые товарищи на сегодня. Какой-то дурной сон. Просто очередной сон. Немного хуже, чем про отрезанные руки. Тем временем их противники тоже разделились: трое вышли вперёд, двое держались позади в промежутках между ними. В центре — напротив Джейсона — оказался средних лет мужчина, маленького роста, крепко сбитый и со зверской рожей. Не дав сделать дальнейших наблюдений, крепыш атаковал. Рука сама собой создала щит, невидимая волна разбилась о преграду, удар отдался в кончики пальцев. И только потом по телу прошёл жгучий озноб запоздалого испуга. Как всё так быстро началось? Благодаря урокам боевой магии он хотя бы мог вспомнить пару простейших заклинаний. Хорошо бы удалось ограничиться блоками. Новая атака — длинной узкой полосой, пришлось увеличить площадь щита. Третья — острым жалом, щит стянулся, поймав удар. Десять секунд. Он понемногу начал успокаиваться. Если так пойдёт и дальше, то можно и потерпеть. Он даже позволил себе осмотреться. Слева ситуация была обратная: противница Сорхе едва успевала защищаться от непрерывного града водяных кинжалов. Её поддерживал совсем сопливый парнишка из второй линии, без него бы этот поединок уже закончился. Лучше бы, если б умели, поставили полный барьер, так у них был бы шанс. Рядом с водой Сорхе ещё чудовищнее, чем всегда. Дереку достался какой-то женоподобный длинноволосый придурок, похожий на него самого, только блондин. И тоже, кажется, воздух. И этот вряд ли долго протянет. Джейсон отбил ещё одну атаку, и лицо крепыша стало ещё более зверским. Он опустил руки, демонстративно отступил на шаг и встал, широко расставив короткие ноги в мешковатых штанах. Ну, пусть стоит, если ему не скучно. Тридцать секунд они пялились друг на друга. Со стороны воздушных магов несколько раз долетал поднятый ветром снег. Так и не дождавшись ответных действий, крепыш оглядел своих и чужих, а затем коснулся рукой одного из нескольких амулетов на шее — активировал артефакт. Джейсон напрягся в ожидании: что теперь от него потребуется? Пятьдесят секунд. Пятьдесят две — и противник молниеносным движением припал к земле, ударив в снег ладонью. Остров сотрясся с силой, несоразмерной такому простому жесту, всем еле удалось устоять на ногах. Джейсон подумал, что Сорхе сейчас сердито зыркнет на него, мол, совсем не справляешься со своим артефактором, только мешаешь, — но не успел проверить догадку. С треском, как будто раскололось само морское дно, в воздух взлетел кусок скалы, вырванный из острова, как огромный зуб, разбрызгивая снег, песок и мелкие камни. Глыба зависла в десятке метров над землёй, накрыв тенью магов Шаннтога. Большая удача: он прекрасно знал, что делать. Главное — очень быстро. Пятьдесят семь. Он ударил в нависшую над ними скалу изо всех сил. Скала содрогнулась и, как он и подозревал, не просто разбилась — рассыпалась на тысячи осколков, зависших в воздухе в ожидании своей очереди. Минута. Неплохой артефакт, двойной: если первая атака обезврежена, он перестраивается для второй. Но это не имеет значения, потому что... От осознания своей бесконечной глупости его бросило в жар. Барьер. Кто-то должен был поставить барьер. Один он ни за что не успеет, разве что щит над собой, а остальные?.. Долгое, долгое мгновение он смотрел на закрывшие небо острые камни. Отсрочка закончилась, и они рванули вниз. И ударились в бледно-зелёное свечение. Безобидными градинами отскакивали от купола и падали на землю. Так, как и должно было быть. То есть, не должно... Он посмотрел вправо и встретил взгляд Дерека. Конечно, это он держал барьер. Ухмылялся и качал головой, мол, ну ты даёшь. Мудак. Но как вовремя, сверчков ему в зад! Минута десять. Стараясь не замечать позорную слабость в руках, он метнул рыхлый комок энергии в волосатого блондина. Тот защитился, но этого хватило, чтобы Дерек мог убрать барьер и вернуться к своему противнику. А с крепышом пора было что-то решать. Нельзя выяснять, какие у него ещё припасены артефакты. Раскрасневшийся от недавнего усилия, противник тяжело дышал, но смотрел всё так же свирепо. Минута двадцать. Джейсон ударил клином. Крепыш выставил щит, поймал удар, при этом его руки чуть заметно дрогнули в локтях. Хорошо. Ещё два, не давая времени. Ещё один. Последнее остриё миновало щит, даже не задержавшись, и вошло чуть ниже шеи. Полторы. Он позволил себе прикрыть глаза. Сегодня за завтраком он впервые с огромным трудом запихал в себя несколько ложек овсянки, которые теперь запросились обратно. Он попытался вернуть их на место глубоким вдохом. Стоять с закрытыми глазами на поле боя было не очень умно, а найти достаточно безопасное зрелище оказалось непросто. Правее затоптанный снег был весь в брызгах крови: Дерек исполосовал противника неглубокими порезами по всему телу. И чёрт его разберёт — может, наслаждался процессом, а может, давал блондину возможность одуматься и бежать отсюда. С другой стороны прежний парнишка прикрывался от лютования Сорхе уже вместе со своим соседом по бывшей второй линии. В сторону красного пятна на месте его предшественницы смотреть было не обязательно, и так понятно, что её достали водяные кинжалы. Джейсон остался без дела. Можно было поддержать Сорхе против двоих: этот последний присоединившийся выглядел неплохо, если ему удастся ранить стерву, Джейсон окажется виноват, что не помог. Додумать ему помешал поток воздуха, неестественно потянувший в одну сторону. Он с тревогой посмотрел на Дерека: кажется, тому надоело забавляться. Широкий взмах рукой — развязный, с ленцой. Блондин, нутром почуяв опасность, обеими руками выставил щит, слабо засветившийся зелёным. Бедняга, неужели он даже не понял, кто его противник? Две минуты. Тонкий свист, тихий хлопок — щит исчез. Маг стал ниже ростом. Из шеи протянулись в небо длинные тёмно-красные нити. С глухим стуком упала в снег голова, хлестнула первая россыпь багровых капель. Потом вторая. И ещё, и ещё. Тяжело рухнуло тело, а кровь всё била и била, пожирая снег, превращая его в себя, заполняя собой всё, что не было до этого красным. Если бы кто-то здесь разменивался на «ученические» заклинания, Джейсон решил бы, что в него прилетел снежок — так резко свело живот и потемнело в глазах. Лёгкие сжались и отказывались впускать в себя воздух. В колени что-то ударило, и засаднили ладони. Прямо перед носом оказались смёрзшиеся песчинки — серые, чёрные, бежевые, в крапинку, как яйцо гагарки, багряные, как брызнувшая на песок кровь, кровь на снегу, на траве и на полу, на руках, на лице, на чёрном и белом, целое кровавое озеро с солёными водорослями волос, которые лезут в горло, заставляя его гореть огнём. Вся голова горела, горели лёгкие, в венах бурлил кипяток, раскалённая магма плескалась в желудке, медленно поднимаясь. Всё дрожало, как при землетрясении, или это он сам дрожал — но вдруг мёрзлая почва ровно посередине между прижатыми к ней ладонями со скрежетом разошлась в стороны. Узкая трещинка пробежала на метр вперёд и выжидающе замерла. Земля. Пусть это будет земля. Пожалуйста. Он мог только умолять — непонятно кого. Ещё целую секунду он представлял — совсем как дети, в которых не проснулась сила, когда размахивают руками под дождём, воображая, что это по их воле он льёт сильнее или слабее, — что может управлять стихиями, что это его напряжённые до боли руки сдерживают трещину, что всё остановилось, потому что он так захотел. А потом хлынул огонь. Яркий до слёз, до слепоты. Трещина в земле указала пламени путь, и оно рвануло вперёд, спущенное с цепи. Следом кинулась кипевшая в желудке магма, оказавшаяся на выходе утренней овсянкой. Этим всё и закончилось. Вокруг ещё суетились и что-то кричали, но звуков битвы больше не было.