Кто-то хитрый и большой наблюдает за тобой.
Из детской считалочки
Была полночь, когда молодые супруги погасили лампы на прикроватных тумбочках. Из щели между шторами просачивался свет с улицы, и Рон попросил Гермиону плотнее задёрнуть их. Гермиона подошла к окну. Вид из него был удручающий: панельная многоэтажка напротив располагалась так близко, что можно было разглядеть силуэты жильцов в окнах. От такой публичности становилось не по себе. Оба дома входили в жилой комплекс «Blühender Hof»*, под управлением коммунальной компании «Ihr Haus»**. Гермиона ненавидела эти муравейники. То ли дело дом в пригороде Лондона с приватным садом, огороженным высоким забором или кустами, за которыми можно было почувствовать себя уютно. А здесь ты будто всё время на виду. Окна противоположного дома безмолвно следили за ней своими чёрными глазницами. Лишь в одном из них горел телевизор, перед которым в кресле спала пожилая женщина. Гермиона не сразу заметила тёмный силуэт в окне этажом выше. Из-за тусклого света разглядеть что-либо, кроме общих очертаний, было невозможно, но она нутром почувствовала, что от этой квартиры и человека в ней исходит опасность. Гермионе показалось, что незнакомец наблюдает за ней. — Ты чего застыла? — окликнул её Рон. — Там кто-то в окне. Он смотрит. — И что? — Я думаю, он смотрит прямо сюда. Испуганный голос жены заставил Рона подняться с постели. Он обнял Гермиону сзади. — Где? — Вон то окно. — Ага, вижу. Слушай, ну, может, это просто старик, которому делать нечего, и он так развлекается, разглядывает хорошеньких девушек в окнах? — Не смешно. — Гермиона задёрнула щель и, вывернувшись из объятий мужа, отошла от окна. — Расслабься. В нашем доме две тысячи жильцов, почему ты решила, что он смотрит именно на тебя? — Предчувствие. — Предчувствие, — с придыханием повторил Рон, возведя глаза к небу, как бы восклицая: «О, женщины!» — Я видела его пару дней назад. Он так же стоял у окна и пялился. Что, если он следит за нами с самого приезда? — Давай так: я поговорю с Ником. Он пробьёт по базе, что за человек там живёт, а ты обещай не впадать в паранойю, идёт? — Да. — Гермиона обняла мужа и сразу же почувствовала себя в безопасности. Весь следующий день она гуляла по городу и успела посмотреть Пергамский музей, Бранденбургские ворота и Берлинский зоопарк. Именно в последнем ей показалось, что кто-то следит за ней. Гермиона приметила подозрительного мужчину, когда покупала попкорн. Он стоял у соседнего ларька с хот-догами и время от времени поглядывал в её сторону. Потом она увидела его у клетки с длиннохвостой неясытью, когда сама рассматривала обыкновенную цесарку. У какого бы вольера ни останавливалась Гермиона, этот незнакомец всегда был где-то неподалёку. «Так, успокойся, — сказала она себе, — здесь единый маршрут, поэтому неудивительно, что он идёт тем же путём, что и ты». Гермиона знала о своей чрезмерной подозрительности. Эту черту характера она приобрела после нападения на неё троих грабителей в Брокуэллском парке. На крики быстро прибежала помощь, и Гермиона отделалась синяком на скуле и лишением сумочки. Но вот с посттравматическим стрессом — так называла это её психотерапевт, Сара Молл, — пришлось работать долго. Гермионе постоянно казалось, что за ней следят, её мучила бессонница и кошмары. На работу и с работы её провожала мать, которая в тот период временно не работала. Только спустя пять месяцев психотерапии она смогла вновь выходить на улицу одна. Гермиона остановилась у карты зоопарка. Та показывала всего одну развилку: правая тропа вела в огромный подземный аквариум с различными видами обитателей морских глубин, а левая — в террариум с пресмыкающимися и земноводными. Гермиона решила посмотреть, что выберет незнакомец, и пойти другой дорогой. План имел успех. Незнакомец свернул направо, а Гермиона — налево. Она специально задержалась возле террариумов со змеями, чтобы не встретиться с незнакомцем на выходе, и после этого относительно спокойно добралась до дома. Вечером Гермиона рассказала мужу о слежке. — Ты уверена? Просто сама подумай, если бы он действительно следил за тобой, то продолжал бы делать это и после зоопарка. — Наверное. — Она взялась за штору и замерла. — Он снова там, этот человек в окне. Ты поговорил с Ником? — Эм… забыл. Но, обещаю, завтра я спрошу у него. — Пожалуйста, Рон. Это для меня важно. Ой! — Внезапная догадка напугала её. — А что, если это он следил за мной днём? — Послушай. — Рон сам задёрнул шторы, взял жену за руки и усадил к себе на колени, как маленькую девочку. — Я знаю, что уделяю тебе мало внимания последнее время. Тебе, наверное, одиноко. — Ничего, — ответила она меланхолично и положила голову ему на грудь. Гермиона понимала, к чему он клонит. Именно в одиночестве её паранойя всегда усиливалась. Рон стал гладить её волосы. — А может, тебе, ну… э… попробовать с кем-то подружиться? Испечь пирог для соседей? — Здешние жильцы не кажутся мне дружелюбными, и никто из них не говорит по-английски. — А как насчёт объявления в газету? Ищу англоговорящую подругу или что-то типа того? — Я в порядке, Рон. — Эм… хорошо. Слушай, в субботу я убегу с работы пораньше и мы можем провести время вдвоём. Как тебе идея получше изучить этот район? Это были слова, которые Гермиона жаждала услышать с момента их переезда сюда. Она стиснула мужа в объятиях. Рон ответил не менее страстно и позволил себе даже больше. ____________________________________________________________ «Blühender Hof»* — Цветущий двор. «Ihr Haus»** — Ваше жилище.