Последний корруниец: История Мирабель

Сон не задался. Тело отказывалось пребывать в покое дольше, чем это необходимо. Переживания за Милки оказались намного сильнее естественных потребностей. Даже есть Мирабель не могла. Прошло уже два дня со дня ярмарки, но Мирабель и кусочка не съела и спала по два-три часа. Все свободное время уходило на поиски Милки. Искала не только Мирабель: ополчение собрало поисковый отряд. Пропал еще и Ферламар, отец Силмара. Это казалось очень странным, ведь он побежал за Милки в тот вечер. Однако, поиски ни к чему не привели. Мирабель не отчаивалась, и сегодня после работы хотела вновь отправится на поиски. Рабочий день уже подходил к концу. Сегодня Мирабель и Хенрик вновь занимались изучением магии. Это, казалось, должно было приносить радость, но урок прошел впустую: Мирабель мало что уловила из рассказов. Голова занята не этим. И Хенрик, конечно, не мог этого не заметить. Сейчас Мирабель сидела рядом с Хенриком, за его рабочим столом, заваленным свитками, и читала один из них: с описанием магического ветра. Дверь со скрипом распахнулась, и в комнату вошла хмурая Улот. — Мы нашли тело Ферламара, — прямо с порога сказала она. Мирабель вскочила со стула. Если Ферламар мертв, то… — А Милки? Там не было Милки? Улот подошла к окну и, облокотившись на подоконник, задумчиво посмотрела в небо. — Нет. Ни следа Милки… Из Ферламара вырвали душу – не высосали, а именно вырвали. Тело обескровили. В его глазах столько ужаса, не передать словами... Он даже своими алхимическими составами воспользоваться не успел. — В наших лесах полно нечисти. Поэтому и твержу изо дня в день, что не нужно туда ходить, — Хенрик сочувственно посмотрел на Мирабель. — Милки, наверное, уже нет в живых. — Мы прекращаем поиски, —Тут же вставила Улот. Мирабель не могла в это поверить. Как можно прекратить поиски, бросить ребенка в лесу? — Может, она ранена, и ей нужна помощь? Может, она заблудилась? Вы не нашли ее тело, а значит, есть надежда, что Милки жива! — Может, и жива, но мы обследовали леса на несколько километров вокруг. Дальше идти опасно. И так в сражении с лесными тварями погибло несколько человек. Прости, Мирабель… Я понимаю, что ты чувствуешь, но мы не можем дальше терять людей, — голос Улот звучал раняще-холодно. Мирабель истерично перебирала в голове варианты, как заставить ополчение продолжить поиски. — Не знаю, поможет ли это, но Милки в последнее время с книгой какой-то возилась, в обложке под человеческую кожу. Быть может, вы знаете в лесу какие-то руины или захоронения, где могла находится эта книга? — В глубине леса множество руин. Если Милки сунулась куда-то – наверняка, ее уже нет в живых. Да и ни о чем мне не говорит эта книга. В такой обложке может быть все что угодно, вплоть до рецепта бабушкиного компота. — А монеты? Я видела у нее странные монеты на ярмарке! С изображением отрубленной волчьей головы, — Мирабель не знала, как это может помочь, но отчаянно пыталась сделать хоть что-то, чтобы ополчение не прекращало поиски. Хенрик прищурился, глядя в окно, и почесал подбородок. — Уверена, что волка, а не оборотня? Мирабель попыталась вспомнить изображение. Видела она его лишь мельком. — Вполне может быть, что и обороттня. Это как-то поможет в поисках? Хенрик отрицательно завертел головой. – Не поможет. Но монетка интересная, хотел бы я себе такую заполучить... Их чеканили на тысячелетие ордена «Чистой крови». — Что за орден? — спросила Мирабель. Быть может, это натолкнет на какие-о мысли… — Сборище «героев»! — с отвращением воскликнула Улот. — Охотятся на оборотней, вампиров, ведьм, магов крови. И, когда превосходят численно, нападают даже на орков. И снова тупик. Мирабель наконец приняла тот факт, что искать придется самой – на ополчение надежды нет – и сразу после работы отправилась в лес. Несмотря на опасность, Мирабель совсем не испытывала страха, лишь бескрайнее отчаянье. А что, если Милки действительно мертва? Тела могло и не остаться, лесные твари могли его попросту сожрать. От этой мысли кровь стыла в жилах и накатывали слезы, которые невозможно сдержать. А может, Милки похитили, взяли в рабство и продадут какому-нибудь толстому богатею-извращенцу? Какие только отвратительные мысли не лезли в голову Мирабель, одна страшнее другой. Она не найдет покоя, пока не узнает, что случилась с Милки и почему так долго ее нет. День шел за днем, и жизнь превратилась в ад, потеряла всякий смысл. В душе Мирабель понимала, что Милки не вернуться, но каждое утро приходила к приюту, в надежде увидеть на крылечке читающую свою непонятную книгу Милки, как она снова улыбнется, увидев подругу. Они снова возьмутся за руки и пойдут в школу, как случалось тысячу раз. Тогда этот момент казался привычным, естественным… и лишь когда Милки не стало, Мирабель поняла, насколько она дорога ей. Милки самый близкий, самый родной человек… и вряд ли когда-то в ее жизни появится кто-то дороже. И почему в тот вечер Мирабель оставила Милки, почему отпустила одну? Снова она проявила слабость, и в этот раз последствия фатальны. Она изо всех пыталась убедить себя, что Милки просто ушла, не захотела больше жить в вечных издевательствах. У нее были деньги… Милки просто отправилась в соседнюю деревню, и у нее там все хорошо. Есть дом, теплая постель, вкусная еда… там она найдет себе верных друзей, которые не будут ее задирать, найдет красавца-парня. Честного, мужественного, благородного… Очередное утро очередного унылого дня. Мирабель в очередной раз зашла в приют, чтобы спросить, не появлялась ли Милки, хотя ответ знала заранее. Однако, она наткнулась на застывшее в задумчивости лицо смотрительницы. Она смотрела в одну точку, словно смерть увидела. — Милки вернулась… — пробормотала она, даже не глядя на Мирабель. Мирабель показалось, что она ослышалась. — Что? — Милки вернулась… Мирабель запрыгала, захлопав в ладоши, и залилась радостным смехом. Милки все-таки жива! И вернулась! От счастья перехватывало дыхание, так хотелось вновь увидеть подругу, обнять и больше никогда, никогда не отпускать. — Где она? Смотрительница, даже не повернув головы, ткнула пальцем в сторону двери. — В школу пошла… Мирабель ринулась на улицу и что есть силы побежала в школу, по дороге вглядываясь в прохожих, боясь пропустить Милки. Нагнать ее она не сумела, и, подбежав ко входу в школу, наконец услышала оттуда истошные мольбы о пощаде. Судя по голосу, о пощаде молил Силмар. Мирабель тут же рванула внутрь и застыла в шоке. В коридоре на коленях стоял Силмар, а около него кровавая сущность. Точнее, человечек, размером с хоббита. Он полностью состоял из крови, которая мелкими струйками стекала на пол, образовывая под ним лужу. Человечек держал у горла Силмара такой же кровавый, как и он сам, клинок. — Милки, мне очень жаль, прошу, пощади! — Вопил Силмар. И только теперь Мирабель увидела Милки. Ее было сложно узнать. Это больше не зажатая черноволосая девочка в драном платьице. Это взрослая женщина в кроваво-красном, безупречном, новом шелковом платье до пола. А ее волосы… они больше не черные. Они поседели, стали цвета золы. На руках у Милки столь же красные, как и платье, перчатки по локоть. С пальцев небольшими капельками стекает кровь. — Где твоя сила, ничтожество? Ты сидишь и трясешься, моля о пощаде. Ты силен только на словах? Даже умереть с достоинством не можешь, червяк... — Голос Милки тоже стал звучать по-другому. В нем больше нет детских ноток, игривости. Взрослый женский голос. Равнодушный, в то же время – властный. — Я прошу, не убивай! Извини меня! Я заглажу свою вину… — Милки! — С восторгом воскликнула Мирабель, но подойти не решилась. Милки выглядела совсем не дружелюбной, но при этом прекрасной. Опасно прекрасной. Милки повернулась с каменным лицом. Теперь Мирабель заметила еще и красную кружевную повязку, которая полностью закрывала глаза. И что же с ней произошло, неужели, она ослепла? Тогда как дошла до школы? Уголок накрашенных, страстно-красных губ Милки слегка приподнялся, создавая подобие улыбки. Но она не ответила Мирабель ни слова, только снова повернулась к Силмару. — Я вижу, насколько ты и все в этой школе гнилые. Вы мертвы внутри… я вижу ваши самые грязные тайные желания. Вы ничтожны. Все... Я вижу, Силмар, что ты готов сейчас сказать все, что угодно, лишь бы остаться в живых. И я снесу тебе голову, — Холодно, медленно проговорила Милки, и кровавый воин занес меч для последнего удара. Силмар попытался вырваться, но не смог, и тогда лишь беспомощно заорал. Мирабель не могла допустить, чтобы Милки стала убийцей, и, быстро вскинув руки, продекламировала заклинание «жертвоприношение» на кровавого вона. Того сию секунду объяло пламя, и еще через секунду он просто расплылся, превратившись в огромную лужу крови, которая залила почти весь коридор. Только теперь пришло осознание. Это настоящая кровь, человеческая, скорее всего. А Милки… Милки стала магом крови. Такое колдовство вне закона, везде, в любых землях – за это просто вешают. Ведь для колдовства маги крови используют не свою силу духа, как обычные маги, а настоящую человеческую кровь. И где только Милки взяла столько? Неужели, кого-то убила? Отца Силмара убила она?.. Милки снова повернулась к Мирабель и равнодушно произнесла: — Вот везде тебе надо встрять… Для Мирабель это не важно: откуда кровь, где она обучалась запретному искусству. Главное, что она жива, и вот, стоит перед ней, в двух шагах. Не в силах сдержаться, Мираебль бросилась к Милки и обняла ее, разрыдавшись. — Ты живая… а я уж столько всего нафантазировала. Как же я рада, что с тобой все в порядке. Ты не представляешь, как я переживала... Милки даже не обняла подругу, да и вообще вела себя очень холодно. — Знаю я, что ты чувствовала. Да и вообще, хватит ныть, истеричка. Оставь телячьи нежности тем, кто в них нуждается. Мирабель оторопела и отшатнулась от Милки, вытирая слезы. Чем она заслужила такую грубость? — Да что с тобой? Милки обошла Мирабель, и направилась к выходу. Достав из небольшой серой сумочки на поясе тряпку, она вытерла руки. – Не до сантементов… сейчас ополчение набежит, а крови у меня не так много осталось, и всем головы оторвать не получится. Спасибо тебе! Не сунула бы свой нос, куда не следует, я набрала бы крови с Силмара. Мирабель побежала за Милки, и они вместе покинули школу. — Да постой ты! Это же я, Мирабель! Твоя лучшая подруга! Волшебница остановилась и на мгновение замерла. Затем продолжила идти, теперь еще быстрее. Со стороны смотрелась она невероятно величественно: уверенная походка, гордая осанка… и как она видит дорогу с завязанными глазами? — И? Мне расплакаться надо? Я больше не буду слабой: Силмар дал мне урок на всю жизнь, и я его усвоила. Миром правит сила… Мирабель наконец догнала Милки и взяла за руку. Не верилось, что Милки теперь… такая. Снова навернулись слезы. В горле встал ком, мешающий дышать. — Да постой! Неужели, наша дружба в прошлом? Неужели, я для тебя теперь ничего не значу? — Мирабель, это маг крови! Отойди, она опасна! — раздался голос из-за спины. Она обернулась. Там стоял один из деревенских стражей — Это Милки! — Крикнула Мирабель на стражника. — Она не опасна! Стражник достал из ножен меч и с опаской начал приближаться. – Ты подельница мага крови! Тебя тоже предадут суду! Милки сжала кулаки. Их тут же охватили струи крови, которые, журча словно вода, вились вокруг ее запястья. — Ты не представляешь, с чем связываешься… только тронь Мирабель - и тебе конец. — Маг крови и его подельник должны умереть! – Стражник тут же кинулся на Милки, замахнувшись мечом. Она в ответ вскинула окровавленные руки. Струйки крови, что обвивали их, словно щупальца осьминога, ринулись вперед и вонзились в стражника, продолжая приятно журчать. Тело стражника в конвульсиях опустилось на колени. Изо рта, ушей и глаз ударили пульсирующие струи крови. — Боль многому учит в жизни. И сейчас она даст тебе свой последний урок. Мирабель стало страшно. Дикий, первобытный страх прокрался в душу. Милки хладнокровно убила человека: ее лицо не выражало ничего, совершенно ничего. Будто для нее это обыденность… Где была Милки все это время? Что ей пришлось пережить, раз она превратилась в бездушного убийцу? Мирабель продолжала стоять как вкопанная и наблюдать за происходящим. Сказать что-то она просто не могла, да и боялась. А вдруг следующей жертвой станет она сама? Милки направилась к трупу. Ее рука скользнула в разрез платья на бедре, и оттуда показался нож. Преклонив колено, она схватила стражника за воротник и без промедления перерезала ему горло. Затем встала, развела руки в стороны, и кровь из погибшего собиралась в вихрь, окутывая волшебницу. Кровавый вихрь разгонялся, увеличивался в размерах, журчание теперь стало настолько громким, будто в двух шагах протекал горный ручей. Затем вихрь схлопнулся, и Милки будто впитала всю кровь в себя. Внешне на ней не осталось и следа, лишь руки оставались окровавленными. Мирабель продолжала молча наблюдать. Что же стало с Милки? Она хладнокровный убийца… Волшебница опустила руки и обернулась. — Я не убийца. Он не оставил мне выбора. Он хотел убить тебя. —Милки опустила голову и выпустила струю воздуха через нос. Затем направилась к Мирабель. — Не бойся меня. Я не враг тебе. Мы лучшие подруги, помнишь? — Но… Мирабель не знала, как ей реагировать. С одной стороны, они действительно лучшие подруги… а с другой – это больше не та Милки. Совсем не та. И кто знает, что еще в ней изменилось. — Ничего во мне не изменилось! Я все та же. Слушай, скажу один раз и больше не повторю этого никогда. Ты самое дорогое, что у меня было, есть и будет. Я не переживу, если ты от меня отвернешься… а теперь хватит скулить. Вижу, ты хочешь узнать, где я была. Давай уйдем в более спокойное место, и я расскажу. Точнее, покажу, — Милки протянула окровавленную руку. И Мирабель ответила на этот жест, вложив свою. Кем бы не стала Милки, Мирабель не бросит ее. Никогда и ни за что. Девушки быстро продвигались по деревне, постоянно оглядываясь: очень не хотелось нарваться еще на кого-нибудь. Судя по увиденному, Милки совсем ничего не стоит забрать чью-то жизнь. И это по-прежнему пугало. Новых жертв – невинных, ненужных – не хотелось. Они вышли в поле за несколько километров от деревни. Вокруг ни души, лишь стрекотание сверчков в траве и теплый ветерок. Он успокаивал, позволял сосредоточиться, упорядочить ту груду вопросов, от которых болела голова. Милки развернулась и встала вплотную к Мирабель. Так близко, что можно ощутить ее дыхание. — Дай руки и посмотри мне в глаза, — Милки протянула свои, ладонями вверх. Мирабель протянула и тут же задумалась. На какие глаза смотреть? На повязку? Да и зачем это? Что она задумала вообще? – Не спеши. Сейчас все поймешь, — ответила Милки на вопрос, который Мирабель только собиралась задать. — Кстати, ты знаешь, что Джозерит корову… это… того. И представлял на ее месте тебя? Мирабель рассмеялась. — Серьезно? Это вообще возможно физически? Да и откуда ты знаешь? — Сейчас все поймешь. Милки сдернула повязку и отвернулась, с невероятно болезненным видом закрыв глаза. Похоже, с глазами что-то не в порядке… — Тебя бы лекарю по... – Не успела Мирабель договорить, как Милки вскинула голову и широко распахнула глаза. Мирабель охватил ужас. Глаза Милки… в них не было зрачков, лишь молочно-белые белки. Не успев даже рот открыть, Мирабель почувствовала, как теряет сознание. В голове все закрутилось, трава за спиной Милки начала размываться и утекать, будто кто-то пролил воду на невысохшую картину. Уши наполнил отвратительный писк, который, казалось, сведет с ума, если слушать его еще хоть секунду. Неожиданно все вокруг озарила яркая, ослепительная вспышка. Звон затих. Мирабель ощущала себя вне пространства, она теперь совершенно не понимала, где верх, а где низ. Белизна начала расползаться, оставляя после себя неясные очертания. Теперь Мирабель находилась в лесу - в знакомом лесу, в нем она искала Милки. За спиной раздался надрывный плач и шелест травы. Мирабель обернулась: в нескольких шагах бежала Милки, громко рыдая. Но она не замечала Мирабель, да и все вокруг выглядело странно, как недорисованная картина. Деревья и трава местами размыты, а где-то и вовсе зияли белые проплешины. Начало казаться, что Мирабель находится во сне или в воспоминаниях Милки. — Постой! Давай поговорим! Мне стыдно за своего сына! - раздался голос, отдающийся гулким эхом. Но Милки не реагировала и продолжала бежать. Неожиданно снова блеснула вспышка, и Мирабель оказалась уже в другой части леса, около поросшего ветвистыми кустарниками оврага. Милки пробиралась сквозь них. Отчетливо слышался хруст веток и непрекращающийся плач. Из-за спины по-прежнему доносились крики отца Силмара с призывами остановиться и поговорить. Теперь эти крики звучали гораздо ближе, будто он нагонял девушку. Из-за кустов донесся перепуганный вопль Милки, и Мирабель тут же ринулась туда. Ветви кустов будто проходили сквозь Мирабель, она совсем не чувствовала их прикосновений. Взору открылась небольшая поляна, окруженная теми самыми колючими кустами. В центре, на небольшом пригорке, возвышался древний дуб, у подножья которого находилась причина испуганного крика Милки. Прислонившись к древнему дереву спиной, там сидел демон с серой матовой кожей, идеально гладкой, без изъянов. Глаз и носа не было вовсе, даже лицо было обтянуто кожей. Зиял лишь раскрытый рот, лишенный губ и десен – длинные нечеловеческие зубы стучали, как трещетка, выдавая нестерпимую боль от глубокого пореза на груди, который демон зажимал не только могучими когтистыми руками, но и четырьмя паучьими лапами, растущими из-за спины. Милки резко затихла и попятилась, будто надеясь, что если у демона нет глаз, то он её не заметит. У Мирабель в голове зазвучал голос. Голос Милки. Будто она думала ее головой. — Этого не может быть, место из моих снов! Один в один! И этот демон, что просил меня о помощи, тоже тут… — Не бойся, девочка! Я давно тебя зову. Я не причиню тебе вреда, -прорычал демон, вытянув окровавленную руку. Милки продолжала пятиться, вытаращил глаза. — Беги Милки! - из кустов вырвался отец Силмара и загородил собой девочку, попутно засовывая руку в сумочку на поясе. Однако Милки наоборот перестала пятиться и замерла: демон перевернул окровавленную руку, что тянул к девушке, ладонью вверх. И ее охватило белое свечение, которое в тот же миг отрывистым лучом перекинулась на алхимика. Он поднялся вверх, выставив грудь вперед, не в силах пошевелиться, захрипел, пытаясь вдохнуть. Но у него ничего не выходило, даже крик ужаса не мог покинуть гортань. Глаза остекленели, в них начали лопаться капилляры, заливаясь кровью. — Бесполезный мешок костей, позорное творение богов. Ничтожный человечишка! Напрасная трата эфира душ, - с презрением прошептал демон и опустил руку. Свечение угасло, тело рухнуло на землю в уродливой позе. В глазах застыл предсмертный ужас, а нижнюю челюсть неестественно увело вбок. Милки вскрикнула с новой силой - наконец сдвинувшись с места, она побежала обратно в кусты, но демон вновь вскинул руку, и девушку подхватило белое свечение. Однако, оно отличалось от того, что убило алхимика. Милки продолжала кричать и беспомощно дрыгаться в воздухе. — Не убегай, девочка, ведь я не причиню тебе вреда. Я так долго ждал… Мне нужна твоя помощь. Милки понемногу успокаивалась. Она барахталась в воздухе ещё несколько минут, прежде чем крик стих и шелест листьев теперь перебивало лишь отрывистое дыхание, чередующиеся с испуганными стонами. Наконец демон опустил Милки на землю. Девушка развернулась к демону лицом, ее грудь ритмично вздымалась, будто она пробежала марафон. Она и правда много пробежала, но дело отнюдь не в этом, а в пышущем в глазах страхе. — Успокойся, присядь. - убаюкивающе, неестественно для столь страшного, отвратительного существа, произнес демон. Милки с явным недоверием села на траву, не сделав даже шага в сторону демона. Мирабель наблюдала за этим и ей так хотелось оказаться рядом в тот момент… Любой ребенок знает, что с демонами разговаривать нельзя. Нужно бежать при первом же их появлении. Демоны подлые создания, и имеют в кармане множество хитростей. — Ты маг крови. Я почувствовал тебя. Только ты способна мне помочь. — Я только учусь. Многого не… — Не важно! — перебил ее демон. – Я расскажу тебе все, что необходимо знать. Ты должна помочь мне вернуться домой. Меня предали и изгнали, я должен отомстить. — Ты ранен, тебе нужен лекарь, а не я, — Милки указала рукой на чудовищный порез. Судя по голосу, который больше не дрожал, она успокаивалась. И теперь это пугало Мирабель. Неужели, она попадется на удочку демона? — Да дослушай ты! — Прикрикнул демон. От резкого повышения тона Милки подпрыгнула, но бежать не спешила, — Моя рана – ерунда, нужно просто вернуться домой. Я не способен сам открыть портал, слишком ослаб, но ты… ты сможешь. В обмен на это, —Демон загадочно заулыбался, резко замолчав. Милки же бросила взгляд на изуродованное тело. Ее снова начало трясти. — Ты убил Ферломара. Как я могу тебе доверять? — Не доверяй мне. В других обстоятельствах я бы просто сожрал твою мелкую душонку. Ты должна мне помочь, и я награжу тебя. Или убью, если откажешься. Милки с ужасом открыла рот, но бежать не попыталась. Видимо, уже понимала бессмысленность этой затеи. — Меня зовут Гнет, я старший демон. Я способен помочь тебе, — Кожа на том месте, где должны быть глаза, зашевелилась, будто демон морщился. — Я знаю, что тебя гложет. Тебя постоянно обманывают, предают… Я способен сделать так, что ты больше никогда не стала жертвой обмана. Я способен дать тебе великую силу, с которой тебе будут известны помыслы практически любого существа, станут доступны сами его мысли... — Я смогу читать мысли? — тихонько спросила Милки, с интересом наклонившись вперед. Демон злорадно заулыбался. — Не только. Ты сможешь видеть воспоминания, узнать любого человека лучше, чем он сам себя знает. Ты больше не будешь предана, над тобой больше не будут издеваться. В союзе с магией крови мой дар сделает тебя ужасным существом. Тебя будут бояться, перед тобой будут трепетать. Ты в одиночку сможешь уничтожить Этернил со всеми теми, кто годами унижал тебя, смеялся, издевался… Милки быстро завертела головой, закрыв глаза. — Я не желаю им смерти, боги им судьи. Я хочу просто спокойно жить. — Ты вольна поступать как захочешь, и я дам тебе инструмент, который даст тебе такую возможность. С даром чтения мыслей ты сможешь избегать ненужной крови, необязательных смертей, если так пожелаешь. В любом случае, тебе нет дороги назад. Люди узнают, что ты маг крови, и убьют тебя. Милки задумчиво опустила голову. — А ты не обманешь? Не убьешь меня после того как я открою портал. — Я дам тебе свой дар до того, как ты откроешь портал. И ты сможешь видеть мои мысли, поймешь, что для меня гораздо важнее вернуться домой и отомстить, чем тратить силы на высасывание никчемной детской душонки, —паучьи лапки зашевелились и уперлись в землю, приподнимая демона, усаживая в более удобное положение. — Я так устала от вранья… от предательств… я согласна! уверенно ответила Милки и подняла голову, посмотрев прямо на демона. Он довольно, но еле слышно засмеялся. — Тогда слушай. Мы заключим договор. В обмен на мой дар ты тоже должна мне что-то отдать. — Но… я же портал тебе открою! Чего еще ты от меня хочешь? —Удивленно воскликнула Милки. — Не все так просто. В обмен на портал я открою тебе секреты магии крови, которые без моей помощи ты бы изучала несколько лет. Это необходимо сделать, иначе ты просто не сможешь открыть портал. В обмен же на мой дар я заберу у тебя то, что тебе больше не понадобится. Твое зрение. Милки испуганно открыла рот. —Мое зрение… Но как я без него? — Ты сможешь видеть мыслями. Поверь, это зрение куда лучше твоего нынешнего. Милки несколько секунд молчала, грызя ноготь на указательном пальце, и отстраненно глядя в землю. — Не тяни, давай уже приступим… иди ко мне, девочка. Мне нужно вернуться домой. Демон медленно, опираясь на паучьи лапы, встал, зажимая порез на груди. Милки громко вздохнула и поднялась. Затем медленно, шаркая ногами, направилась к Гнету. Как только она приблизилась достаточно, демон резко схватил ее за руки и прижал к себе. От этого Милки испуганно вскрикнула, но не сопротивлялась, даже когда демон полез своей уродливой мордой к ее шее. Жадно дыша, он обнюхивал ее. — Какая ты красавица, какая невинная у тебя душа! Какое удовольствие я бы получил, развращая ее… Заставляя пылать внутри тебя похоть, жажду приносить страдания… — склизкий синий язык вылез изо рта и медленно облизал шею Милки. Девушка просто оцепенела, не могла пошевелиться. Ее широко распахнутые глаза замерли, устремив взгляд куда-то в небо. — Значит, это ты звал меня в снах… — сбивчиво протараторила Милки, словно пытаясь отвлечь демона от облизывания шеи. И это сработало. Демон мгновенно слегка оттолкнул девушку. — Я. А теперь слушай. Я должен буду сожрать часть твоей души, чтобы на ее место вложить часть своей. Именно так передается дар, —Демон возбужденно охнул. — Как же сложно будет удержаться и не осквернить сначала твое тело, а потом не сожрать твою душу целиком… Милки отпрыгнула назад на несколько шагов. —Я… мне… мне страшно… Демон расплылся в самодовольной улыбке, болтая острым языком, словно змея. — Я знаю, и это даже хорошо: ты должна меня бояться. Но я не трону тебя, обещаю. Дай руку – мы скрепим договор кровью. Никто из нас его не сможет нарушить. По непонятной для Мирабель причине Милки подошла к демону и протянула руку. Насколько должна быть сильна обида на этот мир, если, даже чувствуя явную угрозу, Милки идет на этот риск? Демон схватил ее за руку так сильно, что Милки вскрикнула. В другой руке у Гнета из ниоткуда материализовался нож – тот самый, которым Милки перерезала горло мертвому стражу деревни. Гнет полоснул по запястью девушки, оттуда хлынула кровь. Садистски хохоча, демон слизал ее, что-то бормоча на непонятном языке. Мирабель ужаснулась. Милки только что заключила сделку с демоном. — А теперь терпи, будет очень больно, но боль - лучший учитель. Боль не дает ненужных уроков. Тело Милки тут же взмыло вверх, она отчаянно, болезненно, умоляюще закричала. В вопли Милки вмешался радостный хохот демона. Это продолжалось меньше минуты: тело Милки скручивало, будто ломало. Крики лишь усиливались, и вскоре голос просто охрип. Волосы медленно, прядь за прядью, поседели. Затем Милки упала на землю и села на колени, зажимая глаза и продолжая кричать: — Больно… Мне больно, демон! Ты обманул меня, я ничего не вижу! Демон смотрел на нее сверху вниз, как на раба, как на что-то ничтожное. — Сосредоточься, девочка. Не пытайся смотреть глазами – смотри душой. — Мне больно! Глаза режет! — Сквозь слезы кричала Милки, вцепившись в лицо, будто пытаясь его содрать. Опираясь на лапы, демон подошел к ней вплотную и взял за руку, поднимая с земли. — Теперь свет приносит твоим глазам лишь боль. Как только Милки поднялась, демон схватил ее за воротник платья обеими руками и резко дернул в разные стороны, разорвав его почти до самого пупка. И замер. — Безупречное тело. Как хочется обладать им... Как хочется заставить его извиваться в любовных играх… Милки оттолкнула демона и сделала несколько уверенных шагов назад. Казалось, будто она начала видеть. — Ты не посмеешь! Демон ехидно заулыбался и снова подошел к ней, нависнув сверху. Казалось, что он вот-вот поцелует ее, и, судя по вскинутой с придыханием голове, она не была слишком против. Они продолжали стоять некоторое время. Милки, закрыв глаза и подняв голову, а Гнет прижав ее к себе за талию. Два безглазых существа словно общались, но мысленно. Губы девушки возбужденно слегка разомкнулись, будто моля о поцелуе. Вторая рука демона медленно поднялась, и указательный палец лег девушке на шею, после чего медленно заскользил вниз, остановившись между миниатюрными, плотно сжатыми бюстгальтером, грудями. Милки не сопротивлялась, позволяя ему прикасаться к себе. Ее дыхание участилось; руки демона резко дернулись и молниеносно оторвали кусок от платья, которым Гнет бережно завязал ее глаза. — Ты права. Не посмею. У нас договор, скрепленный кровью. Теперь ты видишь? Ты чувствуешь? —Я вижу… я вижу твои воспоминания, твои желания… — тихонько прошептала Милки, даже не пошевелившись. — Я исполнил свое обещание. Теперь твоя очередь исполнить свое, —Демон протянул Милки нож и указал рукой на труп алхимика. — Тебе понадобится много крови для ритуала. И помни: теперь ты не имеешь права испытывать страх, не имеешь права на слабость. Ты могущественное существо, перед которым должен преклониться каждый… Снова вспышка залила белой пустотой все вокруг, раздался противный звон. Через секунду Мирабель прозрела – она снова стояла в поле, напротив распахнувшей белые глаза Милки. — Ты читаешь мысли? — воскликнула Мирабель. Это казалось невозможным. Милки не просто заключила контракт с демоном, этот контракт еще и был исполнен. Милки тут же отвернулась, повязывая на глаза повязку. — Да, и я видела мысли сельчан. Ты не представляешь, сколько там грязи, разврата, подлости, тайных желаний и страхов… Как я могла находиться рядом с ними? Они грязные чудовища! — Милки развернулась к Мирабель спиной, посмотрела вдаль, поставив руки на талию. — Глядя на жизнь по-новому, я осознаю, что все мои решения, все мои поступки были одной большой ошибкой. Не было ошибкой лишь одно: я вижу твои мысли, Бэль. В них нет фальши по отношению ко мне. Твоя дружба искренняя, твои чувства ко мне чисты. Единственное, о чем я не жалею, это дружба с тобой. Ты же не отвернешься от меня, узнав правду? — Ты же мысли читать умеешь. Неужели не видишь, что я испытываю? - Мирабель не отвернется. Милки не стала менее дорога или менее любима. — Не привыкла ещё к своим способностям. Да и невежливо, знаешь ли, ковыряться в мыслях единственного дорогого человека. Кто знает, что я и там найду? Пусть лучше все останется как есть. Мирабель с разбега влетела в подругу, крепко обняв и тряся ее из стороны в сторону. — Никуда я не денусь от тебя. Милки засмеялась, вырываясь из объятий. — Ну что ты, как ребенок... — А магию крови, как я и понимаю, ты из той непонятной книги познала? Слепая волшебница закивала. — Долго разбиралась, но с помощью Гнета разобралась окончательно. Теперь даже Хенрик для меня просто щепка. Разорву в клочья любого. Вновь тревога поглотила Мирабель. Значит, Милки придётся убивать, чтобы поддерживать магические силы? И сколько жизней так она заберет? — И где ты собираешься брать кровь? Милки медленно зашагала в сторону деревни, поглаживая ладонями высокую траву. — Пока буду пытаться покупать. Гнет оставил мне достаточно денег. А потом... не придумала ещё... И опережая твой вопрос: да, я переспала с ним. Мирабель аж слюнями подавилась и закашлялась, стуча кулаком в грудь. — Серьезно? Милки громко расхохоталась. — Да пошутила я! Видела бы ты свои глаза! Он намекал перед уходом. Но, я-то вижу мысли этого извращенца. Совсем нет желания становится "девкой на разок"... да и после того, что я видела в головах сельчан, вообще не думаю, что когда-то позволю какому-то мужчине к себе прикоснуться. От сердца отлегло. Не хватало, чтобы Милки ещё и с демоном снюхалась. Ведь хуже договора с демоном может быть только отношения с демоном. Даже не договор самое страшное в случившемся, и не то, что Милки стала бессердечным убийцей, а то, что она маг крови. И все об этом знают. Убить ее станет главной задачей для Хенрика. И наверняка орден «чистой крови» теперь объявит на неё охоту. — Ты же понимаешь, что множество людей теперь жаждут твоей смерти? Милки равнодушно пожала плечами. — Посмотрим, кто кого. Не хнычь, я справлюсь! В деревню больше ни ногой. Буду жить в лесу и изредка навещать тебя... Пойдем, провожу. Ты выглядишь уставшей. Мирабель действительно хотелось просто свалиться и уснуть – и теперь она может это себе позволить. Милки жива и в относительной безопасности, новые силы не дадут ей пропасть. Однако для самой Мирабель мир изменился и никогда не станет прежним. Ее вырвали из изолированного мира Этернила, показали, что за пределами деревни бурлит жизнь. Своя жизнь. Со своими правилами и порядками. Ей и раньше было тесно в Этерниле, а теперь он просто давил на неё, был словно клетка с распахнутой дверью, из которой Мирабель не находила сил выпорхнуть. Сможет ли она жить без этой клетки? Как только показались дома, Милки и Мирабель попрощались. Милки обещала навещать так часто, как это будет возможно, и предостерегла Мирабель от попыток найти её самостоятельно. Лес слишком опасен. Перед уходом Мирабель стиснула в объятиях подругу, на что получила упрек за излишнюю «сопливость». Закралась мысль: «Неужели Милки теперь всегда будет такой холодной стервой?» Уже войдя в деревню, Мирабель снова затревожилась. Ее и саму наверняка будет искать, а затем и допрашивать Хенрик. Милки убила сельчанина и едва не убила ребенка. Самой же Мирабель вряд ли удастся что-то предъявить. Да, она применила магию, но только чтобы спасти жизнь Силмара. И ей это удалось! Да и что вообще думать о плохом? Нужно наконец лечь поспать... а потом пусть будет что будет. Подходя к дому Мирабель услышала привычные звуки. Драмир вновь бил мать. Мирабель зашла домой. Мама лежала на полу, а отчим сидел на ней и лупил культей. Все так же, как и всегда. Ничего не меняется и вряд ли когда-то изменится. Мирабель не стала ничего выдумывать и поступила как поступала всегда. — Пошел к себе, Драмир! - Крикнула она, указывая на дверь их комнаты. Отчим оскалил зубы, едва не рыча, но прекратил избиение. — Твоя мать мне изменила! — Да не изменяла я, клянусь! - слезно прокричала мать, продолжая прикрывать избитое, покрытое кровью и ссадинами лицо. — Мне плевать! Я сказала, заберись к себе! -Мирабель не было наплевать. Просто предаваться рассуждениям с пьяным неадекватом - неблагодарная затея. Да и не могла мать изменить ему. Не только потому, что она не такой человек, но и потому, что у неё банально не было времени: то работа, то домашние дела. — Она спала с Кайлом! Я знаю! Вся деревня говорит об этом! —глаза пьянчужки налились кровью, а щеки покраснели. Его начало трясти, и он встал с Аролит, тут же завалившись спиной на стол. Его рука двинулась по столешнице, будто в поисках чего-то. Этот гневный взгляд показался Мирабель ненормальным… как у съехавшего с катушек психа. В тот же миг блеснуло лезвие, и Драмир вновь завалился на Аролит. — Я убью тебя, шлюха! Мирабель не успела ничего сказать, даже подумать. Нож вонзился Аролит в плечо: дом наполнил крик матери, который сотряс самые тонкие струны души Мирабель. Она, сама не осознавая, что делает, вскинула руки перед собой. Их охватило пламя. Драмир взмыл в воздух и заорал во все горло. Он горел. Аролит испуганно отползла от него и закричала: — Прекрати, Мирабель! Но юную волшебницу уже было не остановить. Произошедшее с Милки словно повлияло и на нее саму, сделало жестче. Мирабель молча наблюдала, как уже замолчавшее тело продолжает висеть в воздухе, охваченное адским пламенем. Труп запекался и становился похож на огромный уголь. Кожа стала черной, через трещины можно разглядеть проступающую плоть. Даже опытные лекари уже не определят, кого сожгла Мирабель. Тело потеряло всякие признаки личности. — Ты… убийца! Я ненавижу тебя! Окровавленная мать вскочила и бросилась на дочь. Повалив на пол, душераздирающе закричала и заколотила ее. Девушка лишь закрывалась и пыталась вразумить разгневанную мать. Никакие слова не помогали. Избиение продолжалось, на губах чувствовался солоноватый вкус, а из носа текла теплая струя. Удары сыпались, становясь все сильнее и сильнее. Силы стремительно покидали – Мирабель так не выдержит долго. Но что она может сделать? Просто скинуть не выйдет, а навредить матери, какая бы она ни была, у Мирабель рука не поднимется. Раздался звук открывающейся двери и быстрый топот. Аролит тут же схватили под руки и оттащили. Спасителями оказались два деревенских стража - они замерли, заметив обгоревшие останки Драмира. —Это мой муж, она убила его! Ненавижу! Убейте ее! Не дочь мне больше, я не хочу ее видеть!.. — Кричала женщина, тщетно пытаясь вырваться из рук стражей. Мирабель не нашла сил подняться, даже ответить не смогла. Как мама может такое говорить? Отказаться от собственной дочери ради мужика, который постоянно пил и избивал ее? — Это… правда сделала ты? — Спросил один из стражей. На его лице читалась смятение, словно он не верил в слова Аролит. Мирабель не стала отпираться. Какой смысл? – Я… – с этим покинувшим окровавленные губы звуком в нее будто вернулось сознание. Только теперь она поняла, что натворила. Она убила человека. Ее не грызла совесть, нет – эта скотина получила то, чего добилась последние несколько лет. Дело в том, что за убийство ее тоже ожидает смерть. И никого не остановит тот факт, что она еще ребенок. Аролит успокоилась и перестала вырываться. — Убейте эту ведьму! Один из стражников отпустил женщину и подошел к Мирабель, протянув руку. — Сама пойдешь? Она игнорировала протянутую руку и с трудом поднялась сама, вытирая предплечьем кровь с губ. Какой смысл сопротивляться? Убить еще и их? Не успеет. Одного, быть может, и сожгла бы, но не двоих. Ее непременно убьют раньше. И почему стражи появились так некстати? Сколько раз Драмир избивал мать, и хоть бы одна сволочь зашла помешать ему! — Пошли, Мирабель. Только давай без глупостей, — стражник кивнул на дверь, даже не стал связывать и тыкать оружием. И Мирабель пошла. Стражник шел сзади и молчал всю дорогу. Было понятно куда ее ведут - к Хенрику, именно они с Улот должны решать такие вопросы. Да и что тут решать? Исход очевиден, по крайней мере, для Мирабель. Осознание все глубже проникало в душу: неужели она умрет вот так? Хотя… смерть всегда приходит неожиданно. Еще утром, проснувшись, Мирабель и подумать не могла, что это последнее пробуждение в ее жизни. Утро ничем не отличалось от вчерашнего. Все те же переживания за Милки... Потом неожиданная радость: Милки вернулась! Потом ее страшная история… и в конце всего этого бесславная смерть в петле на главной площади. Под эти размышления Мирабель зашла в дом, уже ставший ей привычным, почти родным. И именно тут ей вынесут приговор. Хенрик сидел за столом и, как обычно, что-то читал. Увидев Мирабель, в сопровождении стража, он нахмурился и снял с левого глаза монокль. — Что натворила? — обратился он к мужчине. – Убила отчима. Драмира… Будто мало нам смертей в последнее время… Хенрик бросил гневный взгляд на Мирабель. — Это правда? — Он напал на мою мать, хотел убить ее! Я должна была это сделать! —Уверенно ответила Мирабель, сделав шаг вперед. Она будет отстаивать свою правоту, даже если это будет последнее, что она сделает в жизни. Хоть умрет достойно. — Глупый ребенок… у тебя были такие перспективы! Я все для тебя делал! Ты могла стать магом, старейшиной! Могла поступить в академию. Тебя бы все боялись и уважали! Нужно было просто держать себя в руках… Я ошибался в тебе. Ты просто заносчивая малолетка, возомнившая что что-то значит и что-то может в этом мире. Увести ее. Утром повесим на главной площади. Земля ушла из-под ног. Мирабель даже не дали возможности оправдаться, отказались слушать. В этот раз стражник не был так обходителен, и, грубо схватив ее за руку, толкнул в сторону двери. Они снова вышли на улицу - теперь ее ведут в казематы. Мирабель никогда не была внутри, видела это здание лишь снаружи, и по доносящимся оттуда крикам можно понять, что место не самое приятное. Там содержались бандиты в ожидании казни. И теперь Мирабель, как бандит… как убийца, будет дожидаться там своей участи. Утром за ней придет Улот и отведет на главную площадь, где под крики толпы старая веревка передавит горло. Если повезет, то Мирабель умрет быстро. А если нет, то еще несколько минут будет барахтаться, пока в легких остается воздух. И все те люди, что еще вчера вежливо здоровались с ней на улице, теперь будут восторженно улюлюкать, наблюдая за мучениями ребенка в петле. Быть может, даже Аролит придет посмотреть на это зрелище. Интересно, каково будет матери наблюдать, как из ее чада, кровинушки, исходит дух? Будет ли она рада? Или же наоборот, осознает, что вон там, на веревке, болтается ее любимая дочурка? Хотя… была ли Мирабель любима? После тех слов, что сказала Аролит, казалось, что дочь, ее плоть и кровь, ничего не значат для нее… Вскоре Мирабель оказалась в камере, и скрипящий звук засова ознаменовал начало ее заключения. На холодном сыром полу невозможно было даже сидеть, от такого холода тело моментально немеет. Даже если тело привыкнет, нормально лечь все равно не получится: камера слишком мала. Придется свернуться в клубочек. От проведенной тут ночи Мирабель непременно простудится. Но стоит ли бояться простуды? Завтра ждет петля… Сняв с плеч рюкзак со школьными принадлежностями, которые ей так и не понадобились сегодня, Мирабель подложила его под голову и попыталась уснуть. Долго не получалось. Монотонно капающая с потолка вода сводила с ума. Этот звук, словно похоронный колокол, нагнетал страх. Удары капель в пол вели отчет последним часам жизни Мирабель. Со временем она все же начала засыпать, но в гнетущую тишину ворвался голос Хенрика. — Мирабель, я смогу тебя спасти. Ты сама сможешь себя спасти. Мирабель подняла голову и вгляделась в темноту. Сквозь решетки можно было разглядеть старейшину: он говорил тихо, будто боялся, что его услышат. — Просто скажи мне, где Милки. Она убийца и маг крови. Когда мы поймаем ее, я скажу, что это твоя заслуга, и смогу смертный приговор заменить на десяток плетей. Народ примет это. Былая надежда, что вспыхнула в первое мгновение, сразу же затухла. — Я не знаю, где Милки. Да и знала бы - не сказала, —Мирабель снова положила голову на рюкзачок и, прижав колени к груди, повернулась спиной к Хенрику. Она даже обсуждать такое не хотела. Мирабель не променяет жизнь Милки на свою. — Глупая девчонка. Я пытался донести для тебя бессмысленность геройства, но ты продолжаешь жить в своем маленьком мирке, не имеющем отношения к реальному. Быть может, и правда будет лучше, если тебя вздернут. Раздались удаляющиеся шаги. Возможность выжить упущена, но Мирабель ни капли не жалела об этом, даже потихоньку начала принимать свою участь и подводить итоги своей жизни. Чего она добилась за свои шестнадцать? Единственное, в чем она преуспел,а это в мечтаниях. Мечтала изменить жизнь, мечтала научиться магии, мечтала сбежать из деревни… а на деле лишь привела себя на виселицу. Через несколько минут она снова уснула. Холод больше не беспокоил. Она слишком устала, чтобы обращать внимания на такую ерунду… Снова раздались шаги, разбудившие девушку и заставившие подпрыгнуть. Сколько она проспала, оставалось непонятным. День сейчас или ночь? Может, уже наступило утро, и за ней пришли, чтобы казнить? Последнее предположение подтвердилось. За решеткой стояла Улот, отпирая ржавый скрипучий засов. Вот и все. Пришел момент расплаты за содеянное. А не зря ли она так поступила, сожгла Драмира? Стоит ли это ее жизни? Наверно, стоит. Кем бы она была, если, имея возможность помочь, просто стояла бы и смотрела, как пьяный псих режет родную мать? Жаль, что мать этого не оценила. И сейчас очень хотелось, чтобы Аролит пришла на казнь. Очень хотелось посмотреть ей в глаза. Улот наконец открыла засов и вошла; поставив перед собой внушительный мешок, она присела перед Мирабель на корточки. — Слушай внимательно. Убегай из деревни. направляйся в Стравберри. Это деревня через три портала к северу. Там зайди к смотрителю приюта и скажи, что от меня. Он даст тебе кров. Там у тебя будет шанс начать жизнь заново. Мирабель не могла поверить в услышанное, ее начало трясти от холода. Или от волнения? – Почему ты отпускаешь меня? В темноте сложно разглядеть мимику, но, судя по голосу, Улот не очень жаждала разговаривать. — Не хочу марать руки детской кровью, на моих руках и так ее достаточно. Не задавай вопросов, просто уходи и не вздумай возвращаться. Увижу тебя снова - придется убить, — Улот подтолкнула сумку к Мирабель. — Вот. Тут немного еды, воды и денег. Будь осторожна, не сворачивай с дороги, а лучше пристройся к какому-нибудь каравану. А теперь бегом! Стража тебя не тронет. – А Хенрик? Не боишься его гнева? Улот насмехнулась. — Он эльф, только на словах герой. Перебесится. И вообще, почему тебя это волнует? Я тебе жизнь спасла! Улот подтолкнула Мирабель, заставляя пошевеливаться. И Мирабель, схватив сумку, побежала. На улице оказалась глубокая ночь, что не удивительно: идеальное время для побега. Улот просто подарок судьбы… да подарок ли? Проживет ли ребенок хоть день в страшных реалиях мира за пределами деревни? Об этом нужно думать потом, сейчас важнее выбраться. И не дай боги встретить какого-нибудь загулявшего жителя... наверняка все в курсе, что натворила Мирабель, и теперь ненавидят ее, ждут завтрашней казни. Деревню она покинула без приключений. Встретились лишь несколько стражей, которые демонстративно отворачивались, делая вид, что ничего не замечают. И вот Мирабель стоит на пригорке; впереди открывается бескрайняя дорога, уходящая за горизонт. А позади, в темноте, горят редкие огоньки Этернила, родного дома, который больше никогда не станет ни родным, ни домом. Оказавшись в безопасности, Мирабель позволила и другим мыслям наполнить голову. А как же Милки? Неужели на этом их пути расходятся, они больше не увидятся? Задерживаться здесь нельзя, а идти искать... Да где ее искать?! С большей вероятностью Мирабель найдет свою смерть. Рисковать жизнью не хотелось - она ее едва не потеряла, только теперь начав по-настоящему ценить. Оставалось надеяться лишь на одно: Милки умеет читать мысли, и если захочет, то найдет Мирабель. Грустно опустив голову, Мирабель пошла вперед, к порталу, о котором говорила Улот. Не хотелось идти в новую деревню, тем более, жить в приюте. Но Мирабель все же решилась на этот поступок. Она понимала, что если Милки будет ее искать, то именно там. Мирабель нуждалась в верной подруге. Без нее жизнь скучна и неказиста. А искать новую? Все равно, ближе Милки никого нет и не будет. Она незаменима, она стала частью самой души Мирабель. Уже рассветало. Дорога не была простой, в первую очередь, эмоционально. Мирабель одна во всем мире, не на кого опереться… долго ли проживет ребенок вот так? За спиной послышался энергичный стук копыт. Неужели, караван? Или бандиты? Это первое, о чем подумала Мирабель, и обернулась. И тут же расплакалась. На гнедой лошади скакала девушка в красном платье с седыми волосами. Мирабель расставила руки и бросилась навстречу. — Милки! — Только давай без вот этих соплей! - С издевательской улыбкой сказала слепая волшебница и протянула руку. —Залезай! Мирабель схватила подругу, и та ловко усадила ее на лошадь перед собой. Не терпелось поделиться произошедшим. Она не успела открыть рот, как Милки сказала: — Не нуди, дьявол тебя побери! Знаю я, что с тобой случилось. Я уже даже двух бандитов в лесу прикопала, крови набрала. Собиралась идти тебя отвоевывать на рассвете, готова была всю деревню разнести! Пришла, а тебя нет. Мирабель еще сильнее расплакалась и откинула голову назад, пытаясь разглядеть лицо подруги. Оно не выражало совершенно никаких эмоций. — Ты правда сразилась бы ради меня со всем ополчением? Милки поджала губы и пожала плечами. — Ну а чего? Это куда проще, чем некоторые поступки, которые ты совершала ради меня. — Это какие, например? Милки звонко рассмеялась. — Когда я на тебя обблеваная кинулась, и ты меня пинками не прогнала. Вот такого бы я точно сделать не смогла! Это же мерзко! А ты обнимала меня еще! Мирабель не могла остановить слезы радости. — Как хорошо, что ты со мной. — Я всегда буду с тобой, Бэль… Мирабель не удержалась, хоть и знала, что теперь Милки раздражают сюсюканья: взяла ее за руку в красной перчатке и нежно сжала. — Куда направимся? Уж точно не в очередной приют. Перед нами целый мир! — На удивление Милки не одернула руку, а лишь слегка сжала ее, слегка поглаживая большой палец Мирабель. — Не знаю. И вообще, ты где лошадь взяла? Это же лошадь матери Блэйка, как я помню… Украла? Милки отвернулась, избегая взгляда Мирабель. — Почему сразу украла? Обменяла! Звучало совсем неправдоподобно. — И что же ты предложила ей в обмен на то, что кормит всю их семью? — Сторговались на небольшой цене. Жизни ее сына оказалось достаточно. Мирабель расхохоталось. Придется долго привыкать к вот такой, другой Милки. Но главное, что они вместе. А кроме друг друга им ничего и не нужно.