"О слепых музыкантах"

Ванино детство нельзя было назвать хоть сколько-нибудь веселым. Пока Сережа стабильно болтался где-то в диапазоне между отчаянием и надеждой, Алексеев проводил время в компании толстых томиков, смешивая Достоевского с Емцом и три раза в неделю таская четырех-килограммовую балалайку в музыкалку. И если Желнов дрался лучше чем кто-либо, кого Ваня знал, сам он научился быстро бегать и красиво получать пиздов... Причем не только от одноклассников и своей "плохой компании", но и от матери, если умудрялся избегать первых. Вот только он и сам не заметил, как книги сменились алкоголем, а разбитые от падения с велосипеда колени, разорванной селезенкой и сломанными ребрами, зато точно знал момент, когда способность вовремя убегать от обидчиков перенесла его из маленького Смоленского села в большой и страшный Питер, выкидывая в новый, вовсе не более дружелюбный город. Зато с детства осталась привычка держаться за тех немногих, кого Ваня мог назвать настоящим другом. Собутыльника в шестнадцать лет может и не просто найти, но человека, который бутылку заберет еще сложнее. Алексеев всегда отплевывался от мысли, что такие ему необходимы, но в итоге все равно оказывался в чьей-то машине, с разбитым носом, выслушивающим заботливые упреки. А потом в его жизни "случился" Сережа, в машине которого можно спокойно истекать кровью, зная, что это точно не кончится плохо, а все потому, что в конечном итоге Желнов в своем Нижневартовске, рос ровно по тем же устоям, пусть никогда этого не признавал. Ваня был уверен, что скоро сам превратится в сугроб. Тело изо всех сил протестовало и явно не было готово к таким ночным прогулкам: костяшки пальцев сводило холодом, а голую кожу лица обжигали ледяные снежинки. Ноги тоже не особо слушались, заплетались, Алексеев запинался и несколько раз почти упал прямо в сугроб, ругаясь матом и кляня весь окружающий мир, Питер и свое глупое решение. Пистолет почему-то доставать он так и не стал, решил что задавит авторитетом, а куртку расстегивать очень не хотелось. Контейнер был огромный, и прямо у самой реки, там, где асфальт понемногу плавно уходит в глубокую воду к пришвартованным кораблям. Он и сам выбрал бы такое место, будь у него деньги и возможности... Металлическая громада стояла особняком от всех прочих, в свете пары тусклых уличных фонарей, и обдуваемая речным воздухом со всех сторон. Ваня, почему-то, даже не обращая внимания на номер, был уверен, что ему именно туда - логово злодея. — Полиция, следователь Иван Александрович. Стоять или я приму меры, - прикрикнул Ваня, добегая пару метров до контейнера, у которого с мешком неизвестного содержимого стоял пока плывущий от сильного снегопада силует. — Ваня, - человек бросил мешок прямо на землю, уделяя все внимание собеседнику, - я так надеялся, что тебя не встречу… Ваня вскинул брови, и машинально потер глаза рукой, чтобы картинка хоть немного прибавила в резкости. Вдруг решительность и чувство собственной “опасности” напрочь пропали, оставляя на своем месте пустой страх и... удивление? — С-сергей Влад-димирович? - Ваня не был до конца уверен, откуда в голосе появились запинки, но решил списать это на холод. — А ты догадливый, - Шнуров улыбнулся, - жалко тебя. — В смысле? Ваня прекрасно понимал, что он совсем не в выигрышном положении, но вот осознание почему он встретился именно со Шнуром, все никак приходить не хотело. Сергей Владимирович сделал шаг к нему навстречу, сокращая расстояние до какой-то опасной близости, но Ваня тут же отступил. Неправильная тактика - подчинение. — Чего ты удивляешься? Ты же сделку отменил... чуть-чуть не успел с этим Андреем, - он отплюнулся, и Алексеев почему-то совершенно точно понял, что вот он - его конец. Ну хоть Сережа потом без особого труда убийцу найдет, - а ты, Ваня, молодец. Из тебя хороший следователь получился. — Вы... ты арестован, - зачем-то решил проговорить Ваня... скорее напоминая себе этот простой факт. Вдруг поможет. Пистолет надо как-то достать. Но и зрительный контакт хорошо бы сохранить, вдруг у него нож? Хотя до этого все убийства были не грязными, станет Шнуров о Ваню руки марать? Ваня перемялся с ноги на ногу, когда порыв ветра едва не сдул его в, вдруг оказавшуюся так близко за спиной Неву. Забора, конечно не было, здесь то и дело работали грузчики и краны, так что о прибыли думали больше, чем о человеческой безопасности. Ваня, удержался на ногах, но сердце стало биться ещё быстрее. — Да, интересная ситуация... - Сергей Владимирович подступил ближе, все так же хищно улыбаясь: Алексееву-то отступать было уже некуда, - получается я арестован, - он рассмеялся каким-то глухим, наигранным смехом, - а ты? С тобой что делать? Я может не хочу быть арестованным... Нет, Ване нужен пистолет, срочно, прямо сейчас. Будь что будет - он опустил взгляд всего на одну секунду. Дернуть замок и отточенным движением вытянуть его с ремня. Но и этой секунды у него не было - в глазах вдруг потемнело, а голова резко заболела так, как будто его, по меньшей мере, переехал трамвай. Шнуров тихо рассмеялся где-то совсем вдали, когда Ваня почувствовал, как его колени утыкаются во влажный от близкой реки снег. *** Сережа сел за Ванин стол и вся квартира вокруг будто сама собой преобразилась до неузнаваемости. Вдруг стало совсем пусто и одиноко, а тяжелая громадина пробковой доски начала давить его своим весом до неосознанной дрожи в руках. За самого Алексеева тоже почему-то было очень страшно, вроде и взрослый человек, вроде и постоит за себя, но он так долго его защищал... все-таки Ваня был "мозгом команды", нельзя было отпускать его одного... Именно в такие моменты, когда все уже решено и сделано, Сережа психовал, обижался на самого себя, и готов был хоть сейчас сорваться с места и побежать... куда-нибудь... куда угодно, спасать Ваньку, но только ведь уже поздно. А единственное, что он и вправду мог со всем этим сделать - это гуглить, и надеяться, что он этим убедит себя в безопасности “крестового похода” Алексеева. База данных отдела. И почему они не додумались заглянуть туда? Архив это конечно здорово, но листы там теряются частенько… И действительно, в папках со старыми делами оказалось намного больше данных, чем он мог себе представить. Но меньше всего Сереже сейчас хотелось найти хоть что-нибудь новое, хоть какое-то подтверждение Ваниной идее. На того самого Андрея Федоровича, в полиции не было ни одного файла, наверное он правда заслуживал Ваниной симпатии.. а Желнов и не подумал настоять, выпутать из Вани хоть немногим больше эмоций, чем те, на которые он обычно способен. В самом первом убийстве - пятнадцатого года тоже появились интересные подробности. Убитый вдруг оказался героиновым наркоманом с не одним десятком приводов и проигнорированных повесток. — Сука, - шепнул Сережа перечитывая огромный "послужной список". Горячий чай Желнов отставил подальше: где-то в самом низу живота появилась не комфортная, волнительная боль, не сравнимая ни с чем, но такая знакомая. Убитый, явно залез в большие долги, и очевидно было, что за них его и грохнули... Как и того, что убили в девятнадцатом. Сережа улыбнулся самым уголком губ, замечая в материалах знакомую фамилию. Он даже не был удивлен, что все эти дела вел Шнуров... слишком уж похож он был на человека, от которого можно так легко откупиться. Ну и ладно, у всех свои методы - с этим Сережа уже успел смириться. А Андрея за что? Если Ваня действительно прав? Вдруг Ваня действительно прав? Федорович не курил и не пил, был “примерным барабанщиком”, да и компания его, не была особенно плохой. По крайней мере, не той, в которой убийство - это норма. Теперь этот факт Сережа понимал прекрасно... жаль что не двадцать минут назад. Контейнер! Ваня говорил. Говорил, что Андрей успел отправить ему адрес... вспомнить бы только его. Это же совсем не сложно... Сережа истерически рассмеялся, вдруг осознав, что пусть Алексеев и был прекрасным следователем, шпион из него был никакой. Он "альт-табнулся" в новое окно, открывая браузер и, действительно, Ванина страница в вк была не просто с сохраненным паролем, но уже открыта, будто прямо для него. Невольно, он улыбнулся от того, насколько наивным и глупым ему казалось все это. Лиза. Она же всегда онлайн, да? И может найти что угодно… Сообщение с совсем простым содержанием Желнов отправил прямо с Ваниного аккаунта. Что-то вроде краткого "Привет, это Сережа, пробей пожалуйста все, что можешь найти на контейнер 513-C". Он, наверно, напечатал это так быстро, как никогда еще не печатал, взялся за кружку уже совсем остывшего чая, но поднести к губам так и не решился. Не правильным это все казалось, вдруг там Алексеева расчленяют, а он в это время чаепитие устроил. Пир во время чумы. Лиза прочитала сообщение и замолчала на какое-то подозрительно долгое время. Очень давно Сережа не загонялся так сильно, представлял, как неизвестный, темный силуэт душит Алексеева толстой бассовой струной, прорезающей и царапающей кожу, как потом на его могиле он боится заплакать... интересно, на Ванькиных похоронах был бы флаг? Или он еще не дослужился. Тихий "чирик" пришедшего сообщения вернул Желнова в реальность: Лиза. Слушай, а тебе эта инфа зачем? Сережа. Для расследования. Просто скажи что нашла, вопрос жизни и смерти. Я заплачу сколько... и чем попросишь. Лиза. Я тебя поняла. Короче говоря, я ничего найти не могу. Кто-то очень постарался, чтобы ничего лишнего не попало в сеть... Написано что куплен он в десятом году. Сережа. А владелец? Может что-то еще? Лиза. Щас. Лиза. Не отвлекай, я ищу. Лиза. Во, нашла договор купле-продажи. Интересно. Сережа. Че там. Лиза. А зачем тебе рыть инфу про контейнер Сергея Владимировича? — Еб твою мать, - выругался Сережа вслух, подкрепляя это высказывание еще десятком самых вихреватых матерных заворотов. Он захлопнул крышку ноута с громким хлопком, не особо заботясь о сохранности его монитора. Факты выстроились в его голове в стройный ряд и теперь, когда он наконец все понял, нужно было действовать так быстро, насколько он вообще способен. Ваньке никогда не нравился Шнуров... но никто не говорил что Алексеев нравится Сергею Владимировичу. А теперь, когда он сорвал сделку Шнурову и сам пришел в его "логово", на хороший исход едва ли можно было рассчитывать. Сережа наспех накинул куртку, судорожно вспоминая в каком кармане валяются Ванины ключи. Он шагнул в кроссовки даже не развязывая шнурков, щелкнул выключателем и пулей вылетел из квартиры. Теперь главное чтобы машина не грелась слишком долго, чтобы светофоры не устроили против него бунт, а контейнер нашелся сразу. Главное - успеть. *** Ванина голова раскалывалась от какой-то нечеловеческой, но очень знакомой боли. Он уже привык и безошибочно мог определить чувство, которое сопутствует сильному удару по виску. В такие моменты кажется, что любая мысль вызывает новый приступ, сильный до рвоты подступающей ко рту, так что думать не хочется ни о чем. Хочется уснуть обратно... но почему-то не получалось. — Так не интересно, - на самой грани сознания услышал он и постарался открыть глаза, что только способствовало новой волне боли, - давай просыпайся. Сережа - решил Ваня, чувствуя какие-то неясные ему прикосновения. Надо бы и вправду просыпаться... вспомнить бы где он вообще и как долго он здесь. Он смог немного, еще совсем не до конца поднять тяжелые, будто налитые свинцом веки и во взгляд попал едва различимый силует. И вправду Сережа, да только не тот. Голова казалось не могла, но заболела еще сильнее. Рука машинально скользнула по поясу, да только оказалась примотанной ко второй огромным количеством изоленты. — Не, ну ты думаешь я совсем тупой, чтобы пистолет у тебя не забрать, - он наигранно громко рассмеялся. — Почему? — Что почему? Ты? Ваня почувствовал, ощутимое, совсем неприятное давление на шею. На секунду показалось, что Шнуров душит его руками, а потом он вдруг осознал - нет. О шею терлась толстая веревка, еще не канат, но уже не бечевка, сплетеная в аккуратную, идеальную петлю. — Почему ты их убил? - Ваня не мог заставить себя поднять голову, только терпеливо скрипел зубами, когда Сергей Владимирович поднимал ее сам, небрежно придерживая за шею, - за что? — Ты сам знаешь ответ, - он хмыкнул что-то еще, расталкивая Алексеева, стараясь поднять его без лишних усилий, - кто-то был должен. Андрей твой полез куда не надо... как и ты. Бизнес, ничего более. — Тебя совесть ночами не мучает, - Ваня сел на колени, стараясь сдержать внутренности на их месте, и не обращать особого внимания на мир, каруселью кружащийся перед ним, - ты столько жизней разрушил... — Я ж не варю, - Шнуров подхватил его под локоть и теперь, встав на обе ноги, Ваня наконец понял смысл петли на шее: ниже, к ней были привязаны несколько тяжеленных кирпичей, тут же неподъемным грузом приковавшие Ваню к земле. — Что? — Я продаю. Масштабно и дорого, - Сергей Владимирович улыбнулся, толкая Алексеева на еще один шаг, - нахер мне не сдалось руки марать. Мое дело поддерживать "экосистему", а что в ней происходит ебать не должно. Что с кем и когда случится потом, меня тоже не интересует, постоянных клиентов отмазать я могу, куда без этого, но китайцы же продают детям радиоактивные игрушки без лишних угрызений... Совесть она знаешь, как не ненужный орган, эволюция ее у меня забрала. — Сволочь ты редкостная, - выпалил Ваня совсем не так опасно, как хотел бы, - тебя Сережа найдет! — Не найдет, Вань. Он арестует какого-нибудь сектанта, я ему в этом помогу... А ты бы вообще не парился, ты этого уже не увидишь. Ваня держался между тем, чтобы расплакаться и чтобы вырваться и врезать посильнее на последок. — Тебя когда найдут, будет уже очень поздно... А контейнер я продам. Кстати, Вань, тебе мой совет. Не борись, только хуже сделаешь. Больно-то не будет. — Когда я в последний раз слушал твои советы?! - вскрикнул Ваня — Чуть самое главное не забыл, - рассмеялся Шнуров, - ручки и бумажки нет. Жаль. Да ты и сам все знаешь… “Плохо умирать ночью. Плохо умирать наощупь. Так значит слепым проще” — “Слепой идет через площадь” - закончил Ваня, прежде чем Шнуров брезгливо отпустил руку, держащую его за ворот рубашки и он перевалился вперед - в воду. *** Ваня пытался выпутаться... правда, пытался. Да только все лайфхаки вроде "резко дёрнуть", "ударить о колено" не то, чтобы практичны под водой. Жить почему-то хотелось как никогда, только вот голова, то ли от удара, то ли от шока... а может и от всего сразу никак не хотела думать.. Хотя Алексеев не особо паниковал, скорее в какой-то момент начал "наслаждаться" своим положением. Умирать так - даже красиво... а это в его понимании было именно что - красиво. Найдут потом страшным и распухшим, но все равно лучше, чем в луже крови. Никогда он не любил Джека Лондона, но образ Мартина Идена был ему по душе. Шею даже в относительной "невесомости" больно жгло, когда он собирался поднять голову, петля затягивалась все сильнее, но вид бликующих где-то там, наверху, отблесков тусклых уличных фонарей и мутные разводы света на водной глади завораживали до странного уставший разум настолько, что никакая боль не имела значения. В глазах плыло не столько от недостатка кислорода, сколько от грязи Питерской Невы... Что-то нездорово-поэтическое было в постепенно отдаляющейся поверхности, в идеальной подводной тишине и отблеске луны, едва различимом на фоне разбушевавшихся от зимнего ветра волн. Холодно не было... или не успело стать? А может Алексееву просто было плевать: намного сильнее его занимало то, как легко собственный организм справляется с "неминуемой гибелью". Никакого страха, только необъяснимое чувство эйфории, когда вода все-таки касается лёгких, а фонари сверху, кажутся уже непостижимо далекими. И Ване хотелось дышать, казалось, он теперь рыба... нет, русалка! И дышится, правда, легко... только бы продолжать.... но уже теперь совсем не получается. Вот и все. Ну и что?