"О слепых музыкантах"

Сережа почему-то был уверен, что успеет. Просто другого варианта его голова не допускала. Был уверен, когда нарушал правила, разгоняясь под сотку на скользкой дороге, был уверен, когда напряженно вспоминал карту всего порта, не давая себе времени загуглить, даже просто задуматься дольше чем нужно, был уверен, когда против всех инструкций доставал пистолет прямо на бегу. И действительно он успел... ну почти. Снег застилал глаза, которые уже начинали слезиться от оседающих на ресницах снежинок, но даже так Желнов успел вовремя различить два силуэта в паре сотен метров от себя, и вовремя свернуть, прячась за другим контейнером, чтобы уже намного более осторожно пробираться вперед, не выдавая себя. Ванька все еще там, нельзя заставить Шнура в него выстрелить. Сережа еще сильнее напряг вытянутые руки, крепко сжимая в них пистолет, хватаясь за него как за спасательный круг. Хотелось прямо сейчас ломануться туда и расстрелять в упор, да только он знал, что преимущество в любом случае не окажется на его стороне. По крайней мере пока он не знает точно в каком состоянии там Алексеев. То, что произошло дальше Сережа даже уловить не успел, только на каком-то подсознательном, совсем животном уровне заставил себя поднять пистолет и почти не целясь выстрелить, когда одна фигура, толкнула другую в реку. Выстрел громкий и резкий, но совершенно без шансов: короткоствол просто не мог попасть с такого огромного расстояния, даже в руке снайпера. Почему-то даже не успев толком рассмотреть людей перед собой, он точно понял что в воду упал далеко не Шнуров. Только, кажется, Ваня не сопротивлялся? Или сопротивлялся? На второй выстрел время терять он уже не решился - слишком ситуация перевернулась слишком кардинально, а рациональность все-таки побеждала где-то внутри. Только сейчас нужно было принять намного более серьезное решение - теперь выбор стоял между тем, чтобы поймать убийцу или спасти Алексеева. Он совершенно точно успеет догнать не особо шустрого Шнурова... но сможет ли Ваня выбраться сам? — Не убежишь все равно, - крикнул он Сергею Владимировичу в след, удаляющемуся в заснеженный горизонт. Желнов хотел побежать следом. Должен был. Но не смог. В конечном итоге, он здесь ради Вани, и глубоко похуй на кого-то кроме Алексеева, пока тот в опасности, пусть и какой-то самому Сереже не ясной. Видимо, не все человеческое убила в нем работа следователя. Он только остановился на самом берегу, глупо смотря в уже давно сомкнувшуюся водяную гладь, наивно боясь сделать шаг. Инстинктивно он скинул тяжелое кашемировое пальто, бросая его прямо на снег под себя, прежде чем дважды глубоко вдохнуть и, задержав дыхание прыгнуть вниз. Первые несколько секунд показались Желнову хуже любой страшной пытки - тело свело холодом, а вода, постепенно затекающая под одежду, обжигала все, чего касалась. Захотелось выплыть обратно, завернуться во что-то теплое и никогда больше не подходить к Неве... но он так не мог. Времени и так прошло много, кто знает, как долго Ваня продержится? Открытые глаза защипало, под водой было слишком темно, чтобы видеть хоть что-то кроме едва различимых силуэтов, но Сережа примерно понимал куда ему плыть. В несколько сильных гребков он оказался почти у самого дна, когда его рука наткнулась на Ванину рубашку. В глубине души он молчаливо поблагодарил всех богов - это значит пол работы уже сделано. Теперь осталось только очень быстро вернуть их обоих на поверхность. Сережа успел полностью забыть о холоде и страхе, которые пропали ровно в момент, когда он коснулся Алексеева, на их месте осталась только твёрдая решимость и вера в то, что сейчас все станет хорошо. Теперь он понял, почему ему показалось что Ваня не сопротивлялся, когда вокруг шеи уже очень плотно затянулась петля, сделать хоть что-то было непосильно трудной задачей. Очень осторожно, почти полностью на ощупь, он немного оттянул верёвку от Ваниной кожи и в два рывка разрезал ее ножом, как всегда лежащим в кармане - наконец-то пригодился, освобождая уже совсем безвольного Алексеева. Серёжа подхватил Ваню под мышки, смыкая руки на его груди, голову Алексеева он запрокинул на свое плечо и теперь чуть тяжелее, но не менее быстро всплыл на поверхность. Ваня и вправду совсем перестал бороться, но Желнов всем своим существом отказывался придавать этому значение, только удостоверился, что держит Ваньку достаточно крепко и высоко над водой. Очень счастливым Сережа почувствовал себя когда наконец-то уткнулся спиной в возвышающуюся на пару сантиметров над водой скошенную стенку пирса. Очень осторожно он перехватил Ваню удобнее, прежде чем перевалиться назад, подтягивая его за собой. Принять более менее устойчивое положение даже не коленях оказалось жутко сложной задачей. Теперь, на ветру и под падающим снегом, стало холодно, а ноги то и дело скользили по льду на причале. Алексеев тоже вдруг оказался пиздец тяжелым, мокрым и скользким... Но Сережа его не бросит - не в состоянии. Теперь он прекрасно понимал, что Ваня был без сознания и воды наглотался скорее всего столько, сколько в него вообще могло влезть, а еще понял, что выбор он все-таки сделал правильный, только вот сейчас Алексеев уже не казался ему в том состоянии, когда ему просто нужно помочь выплыть. Сережа наконец-то справился со скользкими кедами, не без труда подхватил Ваню на руки, и перенес всего на пару метров - подальше от воды, поближе к свету тусклого уличного фонаря. Первое, что сделал Желнов, уложив Ваню на мягкий, не притоптанный снег - осторожно надавил на его живот, заворачивая голову, чтобы воды в Алексееве стало хоть чуть меньше. Из Ваниного рта по синим губам потекла плотная струйка грязной, совсем не прозрачной воды вперемешку с илом и какой-то розоватой пеной. Не кровь - уверил себя Сережа надавливая ниже, немного сильнее. — Ванька, блять, - выпалил он, поправляя расстегнутую куртку и рассматривая Алексеева внимательнее, - давай без всего этого, пожалуйста. Желнов очень четко ощутил момент, когда с глаз спали "розовые очки". Он коснулся Ваниной шеи с намерением почувствовать пульс и отвезти их обоих домой, но столкнулся только с ее нечеловеческим холодом. Теперь руки Сережи задрожали уже совсем не от мороза и падающего снега. Зато адреналина в крови было тоже немало - наверное, только на нем и вывозил. Он с какой-то совершенно не свойственной ему нежностью провел рукой по щеке Алексеева, без особой брезгливости стирая следы пены и грязи. Пальцы тут же поцарапала Ванина нелепая, совсем не ухоженная щетина, но Сереже это только прибавило сосредоточения. — Так, Алексеев, - параллельно Сережа расстегивал верхние пуговицы Ваниной рубашки, туго обтягивавшей горло своим воротом, - даже не думай тут умирать, понял? Я пиздец из-за тебя замерз. Меня надо наградить... вдоха хватит. Сережа завел руку под высвобоженную шею Алексеева, каким-то глубоко медицинским движением запрокидывая его голову. Сейчас совершенно похуй было и на санитарию и на какие-то внутренние устои, остался только один - Ванька должен жить. Сережа осторожно зажал его нос, сделал глубокий вдох, зачем-то зажмурился, наклонился и прижался губами к Ваниным делая выдох в его легкие. Все вокруг ощущалось каким-то ненастоящим, холодный Алексеев и Сережа, "целующий" его как в сказке - надеясь на чудо. И чудо произошло, стоило только Желнову отпустить Ванину голову. Алексеев хрипло едва заметно вдохнул, выкашливая и разбрызгивая мутную воду. Сережа не позволил себе ни испугаться ни расслабиться, только схватился за, еще ничего не понимающего, Ваню и перевернул его на бок, опять нежно надавливая на живот свободной рукой. — Дыши, Вань, все хорошо, - Сережа провел по его шее, удерживая голову на боку, - не бойся, я здесь. Дыши... Только после того, как Желнов твердо убедился, что Ваня, действительно, дышит и намерен продолжать, он отпустил его, помогая перевернуться обратно на спину и устанавливая зрительный контакт. Алексеев выглядел жутко, с розовыми следами засохшей на губах пены и практически белой, мраморной кожей. Единственное, что сдерживало все в Сережиной голове на месте - это Ванькины карие глаза, которые, как оказалось, вообще никогда не теряли блеска. — Ты же его поймал, да? Шнурова. Ты знаешь что это Шнуров? - Ваня едва ли мог произносить слова внятно, скорее издавал какие-то хрипящие звуки и даже вдыхал с нездоровым скрипом. Легкие горели, разрываясь от каждого вдоха, да и голос то и дело срывался в кашель. — Ебнулся что-ли? Ты же чуть не утонул! - прикрикнул Сережа, все еще чувствуя как сумасшедше в ушах клокочет сердце, - а если бы я не успел?! — Поэтому его надо было ловить, - выдохнул Ваня, чувствуя как зубы начинают стучать друг о друга, - я не тонул... меня топили! — Ваня блять, ты все равно плавать не умеешь, - Сережа почему-то коснулся его щеки и почувствовал себя в конец уставшим. Холод уже не ощущался, было просто... тяжело. Ваня, видимо, чувствовал то же самое, ведь от руки так и не отвернулся. Ему тоже нужна была эта поддержка. — Так и че сидишь-то? Мелом обводи, долго мне еще тут лежать?- шепнул Алексеев, накопив достаточно воздуха в легких. Удивительно, но даже от такого жалкого вида его шутки совсем не теряли в своей ядовитости. Сережа молча улыбаясь, убрал руку, бессильно перевалился на бок и рухнул в сугроб возле Вани. Кожу даже не обожгло снегом, видимо, хуже стать уже просто не могло. Он уставился туда же, куда смотрел Алексеев - в небо, совсем не по-питерски чистое, переполненное звездными скоплениями. Казалось, если присмотреться можно и млечный путь увидеть. — Не лежи на снегу, простынешь! — Я тебя своими руками задушу, - устало, совсем без угрозы, ответил Сережа, медленно вздыхая. — В воде теплее было… — Надо было тебя там и оставить! Кикимора ебаная... - совсем беззлобно ответил Желнов, - Вань, может тебя за руку взять? - Он заставил себя сесть, сгорбившись, вытянув рукав, и сосредоточился на том, как с него текут тонкие ледяные струйки. Ваня только молча, без отрыва смотрел вверх: на снег, который хлопьями падает на лицо, закручиваясь в причудливые вихри на фоне таких маленьких и далеких звезд. Он в детстве мечтал стать космонавтом - а кто не мечтал? Представлял как будет строить роботов на космической станции, и долго-долго учить инопланетный язык. Только вот теперь ребенок вырос и понял - нет там никого. В конечном итоге весь космос - сплошний Войд Волопаса, и считай не считай уравнение Дрейка, да только никакие пришельцы его с Земли не заберут. И вокруг такая же пустота как внутри - единство материи. Сережа сплюнул грязную воду собравшуюся на языке и хрустящую на зубах в соседний сугроб и осторожно поднялся, отряхивая колени от снега. Он наклонился над Ваней так, чтобы точно попасть в поле зрения его пустого взгляда. — Надо домой. Сесть можешь? Ваня тяжело вздохнул, вкладывая руку в Сережину. — Голова кружится, - тихо констатировал он, только потому, что Желнов все равно бы узнал, - больно... — Я знаю, все хорошо, - Сережа всхлопнул единственную сухую вещь - пальто, - снимай рубашку. — Чего? — Ты бледный, как смерть, переохлаждения еще не хватало... - Ваня посмотрел на него как на идиота, но Сережа почему-то только едва слышно рассмеялся, - два часа назад тебе было похуй, снимай давай. Ваня поднял дрожащие руки с каким-то неправильно большим трудом. Пуговицы маленькие, плоские и мокрые так и норовили выскользнуть из ватных пальцев. Алексеев изо всех сил старался, но на второй сверху, понял, что рубашка его победила, вздохнул и поднял не многозначный взгляд на Сережу. — Это нормально, - зачем-то уточнил Желнов, в глазах которого Ваня вдруг стал маленьким и каким-то хрустально-хрупким, - только не волнуйся еще из-за этого, все херня. Он сел на колени напротив, на всякий случай еще раз заглядывая в Ванины, почему-то мокрые глаза - получить разрешение. — Вань, я никому не расскажу, - улыбнулся он, медленно и очень нежно расстегивая оставшиеся пуговицы. Буквально, выпутав Алексеева из рубашки, Сережа окинул его плечи толстым пальто и плотно стянул полы. — Держи теперь, - он терпеливо дождался, пока Алексеев не ухватится за края ворота пальто, кутаясь еще глубже. — Я сам пойду, не надо, - Ваня "отбился" от Сережиных рук... настолько, насколько позволяло состояние, но Желнов и так все понял, - ты сам бы дошел, - он попытался улыбнуться, но получилось жалко и как-то до страшного печально. Сережа молча подставил ему плечо, позволяя опереться и принять хоть немногим более устойчивое положение. Ванины ноги оказались совсем ватными, настолько, что он то и дело поскальзывался, запинался, а колени подгибались под, совсем небольшим, весом Алексеева. Желнов каждый раз успевал его поймать, так что Ваня не касался земли даже на секунду. Вообще все в Сереже было натянуто как струна, и чем сильнее он старался расслабиться, тем внимательнее становился. *** В машине наконец-то стало тепло. Сережа усадил Ваню, уже совсем вялого и дрожащего на заднее сидение, заставляя снять кеды и прижать ноги к себе. Алексеев, наверное, хотел возразить и напомнить, что с ним все в порядке, но зубы стучали слишком сильно, чтобы говорить лишнее. — Ваня, - Сережа сунул ключ в зажигание и со второго раза машина начала издавать хоть какие-то звуки, - Вань... — Че? - Алексеев уткнулся лбом в стекло, на котором мороз нарисовал тонкие нити узоров. — Поговори со мной, пожалуйста, - Сережа не удержался и перешел на какой-то совсем умоляющий тон, - только не засыпай… — Но... хочется. — Алексеев, даже блять не думай, двадцать минут потерпи. — Двадцать? — До дома. — Твоего? - почему-то искренне удивился Ваня, прижимая колени к груди еще сильнее. — Вань, ну до твоего полтора часа, ты как думаешь? Алексеев только вздохнул и совсем ненадолго прикрыл так сильно потяжелевшие веки. — Ваня? Ваня! - пробормотал Сережа, в пустоту. Ну и ладно. Осталось чуть-чуть и с Алексеевым точно все станет хорошо. *** В конечном итоге, жизнь, она ведь как колода карт. Все тщательно перемешано и разложено ровно в том, порядке в котором выгодно кому-то там, наверху. Нет, не пришельцам, это Ваня уже для себя решил четко. Фатализм. Наверно это выдумка, в которую людям удобно верить... кому угодно, кроме Алексеева. Перемешать нахер всю эту колоду, вытянуть карту из середины и положить в конец, разве это не перевернет игру в корне? Нет, для Вани это было слишком просто, ему по душе - начать играть в кости. И правила тоже знать совсем не обязательно, главное козырей побольше в рукав насовать и улыбаться пошире, когда берешь из колоды мелкую шушеру: пока все вокруг думают, что все хорошо - все хорошо. Сережа вмешиваться во все это точно не должен был, но Ваня был несказанно рад, что именно он перетасовал его колоду. Умирать было больно и страшно, а познавать свой внутренний космос, как оказалось, он не очень-то и хотел. Зато Шнуров ярко продемонстрировал ему, что Ваня, оказывается не центр расширения вселенной, и даже не козырный туз в своей колоде. Он так - шестерка пик... Но какая! А еще четче Алексеев понял, что в рамках аналогии он вовсе не играет ни в покер ни в дурака. Пока все вокруг кроют и скидывают карты, он строит из них дом... да такой, что хер его сдуешь, сколько ни старайся. И когда все вокруг останутся с пустыми руками, он выстроит по меньшей мере Эмпайр Стэйт и только кто бы попробовал на него позариться. И пусть вокруг открытый космос.. пускай он в нем Вояджер - зато первый. Тот, который полетит дальше, самый важный для науки... для него самого.