NoMorePhilosophy:
«Гармония… Прости, я не совсем понял. У меня реферат по общей психологии атрофировал мозг».
Mysterious_girl: «Тем не менее ты получил высший балл ^_^».NoMorePhilosophy:
«Это не стоило моих страданий».
Mysterious_girl: «Почему ты всегда такой…» «Непредсказуемый?»NoMorePhilosophy:
«Скорее ты плохо меня знаешь».
Но сегодня по какой-то причине Тимофею показалось, что это может сработать. Он и сам заметил, как на него косятся сокурсники и перешёптываются за спиной, строя теории заговора о причинах такого странного поведения. Он бы мог посмеяться и отмахнуться, что им просто нечем заняться, а он всегда был видной персоной, но даже лучший друг подозрительно посматривал на него. А от Саши просто не хотелось ничего скрывать, даже если это может его разозлить. Должен же быть в жизни человека кто-нибудь, кому можно вывалить свои тайны и переживания. «Как сопливо звучит-то, а». Тем не менее, это было так. И именно по этой причине они сидели на траве и смотрели на воду. Тимофей собирался с мыслями, Саша терпеливо ждал, пока дитё поделится своими проблемами и перестанет походить на фонарный столб из нервов. Через час молчания, прерываемого только громкими утками, Тимофей вздохнул и с усилием произнёс: — В общем, я тут слегка облажался… — Какая неожиданность, — Саша закатил глаза. Его длинные светлые волосы, завязанные в низкий хвост, успели насобирать мелкой листвы с ближайших деревьев, и парень вытаскивал лишние объекты из своей шевелюры. — Ну, что молчим? — подтолкнул он, когда Тимофей обиженно прищурился. Зелёные глаза Саши всё ещё смеялись, хотя тон стал более серьёзным. Тимофей снова отвернулся, разглядывая водную гладь. — Вот умеешь же ты испортить настрой… — Не то слово, — пожал плечами Саша. — Ладно, — Тимофей глубоко вздохнул и на одном дыхании выпалил: — Короче, я ей сказал, что она мне нравится. — Отлично, не прошло и трёх лет, — преувеличенно восторженно воскликнул блондин, но по кислому выражению лица друга понял, что особо радоваться не стоит. — Погоди, а что с этим не так? — Э… Ну, сначала я на неё наорал, — скривившись, Тимофей сел. — А потом она сбежала. — Ты чёртов идиот. — Без тебя понял, спасибо. Саша закрыл лицо руками. «Это ж надо было настолько сильно облажаться. Я понимаю: гормоны и всё такое, но каким образом можно было умудриться наорать?» Парень вздохнул и принялся думать. Для начала, теперь ему было известно, что было с Тимофеем не так последнюю неделю, а ещё подтвердились его слова Олегу: вряд ли он сможет тут что-нибудь сделать. — Погоди, и вы потом не общались? Она тебе ничего не говорила? Тимофей отрицательно покачал головой и отвёл взгляд, вспоминая, как рука постоянно тянется к телефону, проверить входящие сообщения. Но, увы, всю неделю была тишина. А если он хочет получить то, что хочет, нужно ждать. И надеяться, что у него тогда не слишком слетела крыша. Что, честно говоря, сложно представить, если вспомнить, с каким лицом Вероника наблюдала представшую перед ней картину. Конечно, в тот момент он практически забыл, что она стоит прямо напротив, но боковое зрение всё-таки смогло запечатлеть раскрытые от изумления серые глаза, сжатые губы и побелевшие костяшки. Как он сразу не догадался, что она испугалась? Это же было так очевидно, учитывая, как она боится проявления агрессии со стороны мужчин. И по собственной глупости он жаловался на эту глупость, олицетворяя собой все её проблемные стороны. — Я не просто идиот, я — сказочный долбоёб. — Пока ты мне нормально не скажешь, что ты утворил, я ничем не смогу помочь, — Саша коснулся плеча друга. Тимофей вымученно улыбнулся и стал рассказывать, постоянно прерываясь на размышления о своей тупости. В большинстве моментов Саша с ним оказался солидарен. Когда разговор дошёл до неожиданного признания, Тимофей резко замолчал. Он снова вспомнил, что напугал, что облажался так глупо, словно он школьник, не знающий как привлечь внимание девушки. Или же — вдруг подумал парень — он был похож на некоторых героев современных романов, которых Вероника постоянно нарекала «мудилами», жалуясь на тупые подкаты и неадекватные собственнические замашки. И он знал, что уподобляться подобным индивидам — сразу уничтожить все свои, отнюдь не мизерные, шансы на успех. — А ты таки облажался, — Тимофей вздрогнул, услышав голос друга, всё это время пристально наблюдавшего за ним. Проскользнула мысль, что последние фразы были произнесены вслух. — Но к чему уверенность, что твои шансы не мизерны? — Мы все прекрасно знаем, как она на меня смотрит. Не пройдёт и года, как она точно сломается. И тогда… — Тимофей мечтательно прикрыл глаза, представляя, как будет прекрасна Вероника в платье из чёрного шёлка, влюблённо улыбающаяся. А потом он обязательно посмотрит, как она… — Лично я как-то не заметил в ней признаков яркой влюблённости в тебя. И не думаю, что за две недели что-то изменилось, — разбил Саша ванильные мечты друга и продолжил, не обращая внимания на обиженный взгляд Тимофея: — К тому же, по твоим, кстати, словам, она испугалась. И на шею тебе не бросилась. Как думаешь, от великой ли стеснительности наша любительница почитать молчит уже неделю? — Ради Бога, заткнись. — Мы оба атеисты, если ты не забыл. — Тогда закройся ради нашей дружбы! — рявкнул Тимофей и, вскочив на ноги, начал ходить по траве. Саша же не шелохнулся — он молча продолжил наблюдать за другом с земли. Тимофей думал. В какой-то момент ему показалось, что голова закипит, если он ещё хотя бы минуту прокрутит в голове все факты, оставшиеся там тёмными отпечатками. В итоге он успокоился, по крайней мере, внешне. Парень снова обратился к другу: — Я уверен, что есть что-то. Даже если она этого не видит. Даже если я этого не понимаю! Вероника не послала меня, не смущённо отклонила моё признание. Там было чёткое «не знаю». Понимаешь? Она сомневалась буквально во всём, а это хороший знак. И я не сомневаюсь, что больше двух недель игнора она не продержится. Саша усмехнулся: — Хотелось бы мне видеть её лицо, если бы она услышала твою исповедь. — Её здесь нет, — отмахнулся Тимофей, — я не настолько кретин, хотя сам уже начал сомневаться в этом факте, чтобы ляпнуть подобный бред ещё хоть раз. Стану более аккуратен. — Самоуверенности тебе не занимать, даже после крупного фиаско. — Пока я не даю повода себя ненавидеть, я смогу добиться того, что хочу, — Тимофей самоуверенно хмыкнул. — Собственно, как всегда. — Могу поспорить, она не бросится тебе на шею при следующей встрече, — Саша поднялся и посмотрел в глаза другу. К неудовольствию блондина, голову пришлось задрать. — А мне этого очень хотелось бы. Ну а если нет… — Тимофей пожал плечами. — Блин, психолог я или нет? Найду способ переубедить. — Какие шансы, что она бы не послала тебя после таких слов? — Увы, даже я этого не знаю. Пожалуй, её предпочтения в парнях — единственная тема, на которую я не смог эту девушку развести. Саша покачал головой. Всё-таки в этой истории многое его не устраивало. Тимофей остановил машину около общежития. Попрощавшись, Саша вышел и пошёл ко входу в здание. В последний момент он обернулся, пристально посмотрел в глаза другу, но, ничего так и не сказав, продолжил путь. Нахмурившись, Тимофей ударил по газам, следуя по знакомому маршруту. Ему нравились дороги в этом городе. Исправно работающие светофоры, удобные развязки и освещённые улицы всегда были под рукой. Даже столица с её широкими проспектами не могла перекрыть кайфа от движения по знакомым перекрёсткам и мостам. Машины слаженно летели по улицам, автобусы и троллейбусы не замедляли движения, а пешеходы не перебегали дороги в неположенных местах. Этот город всегда был прекрасен в своём удобстве. И Тимофей за два года вождения в этом убедился, как никто другой. Свернув с главной улицы, машина понеслась по узкой дороге между маленькими коттеджами. Приходилось внимательно следить, чтобы не влететь в такого же товарища, не знающего знака «главная дорога», как чуть было не случилось однажды в Москве. Свернув вправо, парень снизил скорость. Подъездная дорожка была чиста, но хотелось как можно дольше не выходить из машины. Однако Тимофея ждали, поэтому он отключил колонки, из которых всю дорогу звучали хит-парады современной музыки, не принося почти никакого удовольствия, вышел из машины и, щёлкнув ключами, закрыл свой Дастер. Калитка открылась после пары неловких поворотов ключа и захлопнулась с громким стуком, заставив зажмуриться. — Ну, теперь весь район знает, что я приехал, — пробормотал Тимофей и вздохнул. Ему всего-то хотелось зайти как можно незаметнее, но теперь… — Кто решил почтить нас своим присутствием? — издевательски донеслось сверху. Тимофей задрал голову, уже зная, кого увидит. Из окна второго этажа на него смотрело лицо, перекошенное от презрения, а улыбка сквозила отвращением. — Неужели это мой «любимый» старший брат? — И тебе привет, Вероника, — как можно более бесстрастно ответил парень и быстро пошёл к двери. До него дошло недовольное цоканье, а потом окно закрылось. «Надеюсь там она и побудет, пока я тут». Хотя сложно было в этом сомневаться: сестра настолько ненавидела его, что избегала неделями, что было несложно из-за учёбы. Войдя в коттедж, Тимофей бросил куртку на бордовый пуфик, стоящий рядом со шкафом для верхней одежды и обуви, и, сняв кроссовки, небрежно поставил в пороге. Пройдя пару шагов, парень заглянул в первую арку: в зале никого не было. Плазма была выключена, на кофейном столике не валялись пакеты от еды, а диванные подушки громоздились на кресле. Тимофей удивился: кому понадобилось сдвигать любимое кресло матери в угол, к книжному шкафу и столу с ноутбуком, хотя оно всегда стояло рядом с напольным светильником? Помотав головой, Тимофей оторвался от размышлений — его не было две недели, мало ли что успело произойти — и свернул влево, входя в просторную кухню. Там он свою мать и застал: она стояла в наушниках за барной стойкой и что-то готовила. Вся поверхность была заляпана мукой, из-за чего чёрный мрамор покрылся белыми пятнами; некоторые дверцы шкафов из красного дерева были открыты, одинокий белый стул придвинут к обеденному столу. Как всегда, комната олицетворяла собой скромный бардак, а темноволосая женщина была здесь царицей. Прислонившись к косяку, парень отстранённо наблюдал, как длинные и тонкие пальцы орудуют венчиком, а зелёное платье всё сильнее пачкается. Но вдруг изумрудные глаза обратились к нему, и Тимофей смущённо улыбнулся, кивнув по привычке. Женщина на мгновение замерла, но тут же бросилась к сыну, бросив свои дела: — Тимофей! — она обняла парня, прислонив голову к его плечу. — Я уж не думала, что ты ещё хочешь приезжать к своей маме. Парень поджал губы, но нежно обвил плечи матери руками, прижимая её к себе. Она издала короткий смешок, подняла взгляд, разглядывая знакомые черты, и глаза её наполнились грустью. — Мам, ты же знаешь, я приезжаю сюда только ради тебя. — Я знаю, дорогой, я знаю, — она отстранилась, — но это так грустно, что вы не можете ужиться с нашей новой… Тимофей отрицательно замотал головой, отступая на шаг: — Твоей, мама. Как бы нам этого ни хотелось, я никогда не стану частью твоей новой семьи. И ты сама это прекрасно знаешь. — Да, конечно, — вздохнула женщина, закрывая давно обсуждённую тему. Она отвернулась и пошла обратно к барной стойке. — Я готовлю оладьи, останешься? — Ну, если это не будет проблемой… — Тимофей сел на стул и откинулся на спинку, уставившись на стол. Мать и сын замолчали. Хотя внешне они и не были схожи ни в чём, кроме цвета волос и полноты губ, в моменты напряжённости или отстранённости в чертах проглядывалось семейное наследие: странная неподвижность и холодное безразличие неразрывно следовали за членами семьи Ско́нова. — Что ты хотел со мной обсудить? — неожиданно спросила женщина, когда открывала духовку, бросив короткий взгляд на Тимофея. — Ты как твой отец: проблемами не делишься, а гипотетически обсуждаешь. И спросить даже простое «Как дела?» не получится — всё равно промолчишь. — Мама, я не пытаюсь скрыть свои проблемы, — парень скрестил руки на груди, наблюдая, как мать убирает следы процесса готовки, — просто они такие незначительные, что гонять тебя ими просто по-скотски. — Но я же твоя мать. — А я твой взрослый сын и имею совесть, — отрезал Тимофей, но, смягчившись, продолжил: — А вообще-то… Да. Есть кое-что, что я мог бы обсудить, раз выдалась возможность. — И что же это? — женщина вытерла лицо рукавом платья и начала протирать стойку. — Очевидно нечто важное, раз ты снизошёл до жалоб. — Мама! — Ладно, ладно, совета, — Тимофей раздражённо хмыкнул. — Так что у тебя случилось? Парень пару секунд подумал, как поаккуратнее преподнести информацию. На самом деле, он размышлял про это всю дорогу от университета, но ничего нормального в голову так и не пришло. Похоже, придётся выкручиваться на ходу. — Помнишь, я рассказывал тебе про девушку, с которой я познакомился полтора года назад? — женщина кивнула. — В общем, я общался с ней всего неделю назад и… — он запнулся. — Ну? — Случайно на неё наорал? — да уж, со временем неприятные ощущения от воспоминаний не проходят совсем. Временами Тимофею казалось, что ему вечность будут сниться различные вариации тех событий. — Это ты у меня спрашиваешь? — наконец закончив с уборкой, хозяйка села напротив под удивлённым взглядом сына. «А где она взяла второй стул?» Загадочно улыбнувшись, она вопросительно подняла брови. — Э, нет. Просто не до конца верю в произошедшее. — Если ты похож на своего отца, — брюнетка покачала головой, — то повысить голос не кажется… Таким уж невозможным вариантом. Особенно, — выделила она, — когда ты долго копил в себе негатив. Я просто надеюсь, что ты не додумался… — Ударить её? Нет, — оскорбился сын и обиженно надулся, — я не буду никогда в своей жизни поднимать руку на девушек. Да даже повысить голос — то ещё проявление слабости и гнили. — Философия оставила свой отпечаток? — весёлая улыбка проскользнула на её губах. Тимофей отвёл взгляд: не хотелось видеть в знакомых чертах осуждение. Его мать и так натерпелась от мужской гордости и несдержанности. Парень просто не мог позволить себе стать одним из разочарований её жизни. Он отрицательно помотал головой на вопрос матери. — Нет, просто ты… — Мудак. В арке появилась низкая девушка с короткими и прямыми каштановыми волосами, небрежно собранными в хвост. К своему худи она прижимала учебник химии, сверкая безупречным маникюром, карие глаза смотрели привычно презрительно. — Вероника, не надо… — Катя, Вы просто слишком ослеплены любовью к своему единственному сыну, — она ухмыльнулась. — Все нормальные девушки понимают, что парень, способный наорать на тебя — полный кретин. Я молюсь, чтобы несчастная, ставшая жертвой его безнравственности, послала этого урода нахуй. — Вероника! — прорычал Тимофей, вскочив со стула. — Прекращай нести хрень! Девушка заржала. Ох, как же ей нравилось бесить этого придурка! Каждое брошенное в его адрес отвратительное слово доставляло душе истинное наслаждение. Она просто влюблена в его тщетные попытки держать себя в руках. — Дети, успокойтесь! — Екатерина встала между ними и умоляюще взглянула на Тимофея: «Пожалуйста, не лезь». Приложив немалые усилия, он кивнул и нацепил обычную маску бесчувственности. — Вероника, пожалуйста, прекрати изводить своего брата! — Он мне не брат! — рявкнула она и мгновенно исчезла в коридоре. Быстрые шаги раздались на лестнице, затем хлопнула дверь и наступила тишина. — Поэтому я и не поддерживаю твоё решение видеть меня здесь, — вздохнул Тимофей, запустив руку в волосы. Он разочарованно хмыкнул и мгновенно принял решение: — Мне пора идти. Он быстро направился к двери, но мать уверенно схватила его за руку, заставив остановиться и обернуться к ней. — А что ты хотел обсудить? — спросила она, хлопнув ресницами. — Не можешь же ты уйти только из-за этого странного отношения Вероники. — Я хотел пожаловаться, что чуть не разрушил отношение с девушкой, которая мне нравится, — небрежно пробормотал он, — но это абсолютно не важно: твоя новая семья несёт в себе гораздо больше проблем. Женщина поджала губы и собралась сказать что-то ещё, но Тимофей мягко улыбнулся и, обняв мать последний раз, покинул своё прошлое — место, где он провёл своё детство. «Сейчас, — подумал Тимофей, выходя за ворота, — это место совсем не ощущается как дом». Калитка захлопнулась с громким стуком, а Тимофей просто стоял и смотрел на знакомую дорогу. Он в очередной раз принял решение не возвращаться сюда, но здравый смысл в очередной раз нашёптывал, что и это обещание превратится в пыль. Две недели спустя ничего в жизни Тимофея не поменялось, разве что Ангелина успела сто раз намекнуть на природную сочетаемость Овнов и Рыб. Благоразумно спрыгивая с этой темы каждый раз, когда девушка смотрела на него, кокетливо хлопая ресницами, парню удавалось поддерживать установленную за три года дистанцию, хотя череда мелких ошибок из прошлого казалась хлипким, но существующим мостиком. «Как можно верить в высшие силы, когда на Земле творится подобный пиздец?» — задавался вопросом Тимофей, слушая о том, что Марс в зените, поэтому нужно делать добрые вещи всем вокруг ради своей кармы. «Если бы они существовали, то моя бессонница исчезла бы месяц назад». Молчание на стороне тоже пилило нервы. Но теперь, спустя месяц беспорядочных метаний, жить стало легче. Да и ждать, наверное, тоже. Кроме университета, Тимофей исключил всё из своей жизни, однако не посмел сделать это с лучшим другом, а упорно навязывающаяся Ангелина не давала шансов отвертеться даже на другом факультете. Под надоевшие рассказы о гороскопе на сегодня, он зарывался в свои мысли и сидел там, рассматривая картины прошлого и отстранённо воображая безрадостное будущее. Саша, наблюдающий притупленное желание нормально существовать в обществе, помочь пытался, но начался период сдачи курсовых, и времени у четвёртых курсов катастрофически стало не хватать. У третьих, кстати, тоже, но Тимофею, начавшему косплеить отшельника, времени хватало на всё. Вместо того, чтобы бесцельно пялиться в стену, пока драгоценное время твоей жизни утекает сквозь пальцы, можно потратить лишние пару часов на улучшение своей успеваемости и посещаемости. Позже преподаватели часто замечали, что те две недели стали едва ли не лучшим периодом за время обучения Сконова. Тем не менее, за спокойным и собранным фасадом мало кто смог разглядеть бушевавшую бурю, которая вскоре сменилась полным штилем. «У меня просто не осталось сил. Да и какой смысл? Может ли она вообще решиться что-то сделать? Неужели я зря воображал себе полную уверенность? Нет, — Тимофей яростно мотал головой, — не может быть. Я не мог ошибиться или облажаться. Я уверен в своих глазах, своих способностях искать эмоции. Но почему тогда так долго? Что это за сдерживающий фактор, способный так сильно менять отношение? Родители? Невозможно. Вероника не раз мне говорила, что не делится с ними подобным дилеммами. Сама она бы тоже не удержалась так долго. И что остаётся? Друзья. Ну конечно. Единственные, от кого она не может защититься. Кто там у нас… Маша, Саша и Кира. Саша проскальзывала всего пару раз, так что без шансов. Значит, либо Маша, либо Кира…» Заканчивался октябрь. Дожди лили ежедневно, затапливая улицы и дороги, с деревьев опала вся листва, вскоре смытая с земли потоками воды. Машины теряли свой окрас в каплях грязи; облепленные остатками некогда золотой осени, они неслись по проспектам, вызывая недовольные возгласы со стороны пешеходов, попадающих под фонтаны из луж. Ветра, дующие между домами, приносили только холод. Как назло, за две недели почти не было солнечных дней. Причин для позитива ни школьники, ни студенты не находили, как бы сильно ни старались преподаватели, распинаясь про День Учителя, День Матери и другие, несомненно очень важные для молодёжи, памятные даты. В общем, так и заканчивался октябрь. А у Тимофея заканчивалось терпение. В какой-то момент он просто отшвырнул телефон, вздохнул в растерянности и решил, что пора приводить себя в чувство. — Вау, чувак, ты решил почтить нас своим вниманием? — Олег восторженно подскочил на месте, увидев, как Тимофей уверенно лавирует между студентами. На губах играла привычная самоуверенная улыбка, глаза смотрели внимательно и весело. — Да, — Тимофей ухмыльнулся, окинув коридор перед аудиторией быстрым взглядом. И всё-таки приятно вернуться в центр внимания, когда на тебе сосредоточено большинство взглядов. — Подумал, что множество девушек уже не могут дождаться повода ко мне подойти. — Не то слово. На тебя ж смотреть было страшно последние две недели, братан. Даже я боялся пикнуть, — засмеялся Олег и дружески пихнул Тимофея в плечо. — Зато теперь мы точно оторвёмся. — Не сомневаюсь. Дверь открылась, и в аудиторию хлынул поток студентов. Многие оборачивались, бросая на Тимофея то радостные, то удивлённые взгляды, но большинство было слишком смущено, чтобы подойти. Раздражённо хмыкнув, парень поманил приятеля за собой и уверенно вошёл в двери, сразу направляясь к привычному месту. «Пора всё-таки напомнить всем, что я не просто пустое место». Усевшись, Тимофей достал ручку с конспектом и откинулся на стуле, бросая внимательные взгляды по сторонам. Губы сами начали расплываться в манящей улыбке, когда всё больше девушек бросали в его сторону красноречивые взгляды. — Ангелина бросится тебе на шею самая первая, — сказал Олег, многозначительно приподняв брови и ухмыльнувшись. Неопределенно пожав плечами, Тимофей предпочёл не отвечать на это замечание, подразумевающее под собой гораздо более глубокие мотивы. Не что-то кардинально новое, но тем не менее это казалось неправильным. «В любом случае пора возвращаться к жизни». К концу дня уже до всех дошло, что один из самых популярных парней факультета снова стал принимать участие в общественной жизни. Он, как обычно, не чурался двузначных фраз, смотрел вокруг уверенно и внимательно, отчего сердца девушек влюблённо трепетали. Смеялся громко и непринуждённо, забивал на лекции, отпускал странные шуточки — всё это привело окружающих в чувство. Люди словно снова вспомнили, кто учится среди них и с кем следовало считаться. А потом случилось то, что предсказывал Олег. Только закончил Саша удивляться мгновенной смене поведения друга, как из-за угла вылетело черноволосое нечто и обвило плечи Тимофея тонкими руками. Золотые кольца неприятно царапнули шею, но парень не позволил себе большего, чем просто поморщиться. Он обернулся, встретившись взглядом с изумрудными глазами в окружении густых ресниц, и улыбнулся в ответ на радостно раскрытые губы, выделенные красной помадой. — Так и знала! Сегодня в жизни Овна произойдёт большое событие! — воскликнула Ангелина, не разжимая руки, а только сильнее прижимаясь к парню. Саша, стоящий сбоку, закатил глаза и демонстративно отвернулся, бросив на друга многозначительный взгляд. Но Тимофей следовать молчаливому совету не спешил: он раздумывал над возможной глупостью своего поступка, вспоминая, как противился этому больше двух лет. «И сейчас переступить через себя, чтобы кому-то что-то доказать? Имеет ли это хоть какой-то смысл…» — И что же случится сегодня такого важного? — мягко спросил он, отстранив от себя руки Ангелины. Она обиженно надула губы, но сразу же удивлённо вздохнула, когда Тимофей не разжал ладони. Она покраснела на мгновение, но тут же взяла себя в руки, не желая упускать подобный шанс. — Даже не знаю. Как минимум, ты снова стал похитителем женских сердец, не так ли? — Ангелина посмотрела прямо парню в глаза. Тимофей всё так же продолжал игнорировать красноречивые знаки Саши, не разрывая зрительный контакт, даже понимая, что, возможно, совершает самую глупую ошибку своей жизни. «Нет, я не должен ей ничего доказывать». — Ну, я бы так не сказал… — Тогда, может, для возвращения былого, — брюнетка хихикнула, — опыта, ты попробуешь похитить ещё одно? — Хм, ну… Вибрация из кармана заставила парня запнуться. Он удивлённо моргнул, поражённый неосознанной реакцией на новое уведомление, отпустил руку Ангелины и, виновато улыбнувшись, достал телефон. Когда включился экран, пульс, казалось, подскочил на сотню, а дыхание сбилось, или исчезло совсем — он уже не мог понять. «И к чему мне это доказательство?» Он медленно отпустил Ангелину и отошёл на шаг, не замечая замешательства в её глазах и явной радости на лице Саши, а просто смотря в экран. В глазах рябило. «Ну и какого я решил, что могу ошибаться? Идиот». Торжествующе ухмыльнувшись, он кивнул другу, а после перевёл взгляд на Ангелину, взволнованно кусающую губы. — Прости, но у меня нет желания играть в игры. Bookaholic: «Пятница 17:00, то же место».