Милош из Загреба

— Так-так-так, — проговорил Джефф, плавно качаясь с носка на пятку и обратно. — Так… То есть, итак, вы все же решили ответить на мою последнюю загадку? Удивленным он не выглядел, похоже, он даже не допускал мысли, что они могут не вернуться к нему. Милош стоял напротив него, рядом с Данко, и был все еще бледен и грустен, но не настолько, чтобы Данко всерьез за него беспокоился. Он подбадривающе похлопал друга по плечу и получил в ответ слабую улыбку. — А разве у нас был выбор? — неожиданно спокойно спросил Милош. Его голос был ровным и безучастным, и даже малейшего намека на дрожь Данко в нем не услышал, как бы ни вслушивался. Бес довольно рассмеялся, видимо, приняв слова Милоша за шутку, и повторил свою загадку: — Каким было главное сокровище царицы Теуты? Милош развел руками в разные стороны, как показалось Данко, излишне театрально, и сказал: — За всю свою жизнь она любила только золото, власть и меня. — Тебя?! — Данко предполагал, что именно это Милош и имел в виду под «были близки», но все же одно дело предполагать, и совсем другое — услышать лично. — Мы были любовниками после смерти ее мужа, — ответил Милош тоном, будто это было само собой разумеющимся. — Я ее всем сердцем любил. Она была совершенно невероятной женщиной, я восхищался ее умом, стойкостью характера и прогрессивными взглядами и идеями. Ну и, разумеется, ее красотой, ни до, ни после я не встречал столь же прекрасной женщины. — О, вот как? — спросил Данко просто для того, чтобы сказать хоть что-то. Наверное, молчать было бы неправильно, ведь Милош наконец-то решил поделиться с ним чем-то по-настоящему личным. Точнее, с ним и Джеффом. Не будь здесь Джеффа, Данко почувствовал бы себя даже польщенным подобным доверием, а так… Почему-то от рассказа Милоша на сердце стало только тяжелее, но, может быть, хотя бы самому Милошу теперь было легче. — Она родилась не в свое время, — продолжил говорить Милош. — Родись она сейчас, Теута достигла бы небывалых высот. Но так ей досталось лишь несколько ярких и коротких лет правления Иллирией после смерти мужа и титул царицы пиратов, которым ее и сейчас продолжают называть. — Так… эм… Как ты сошелся с царицей? — спросил Данко. — В смысле, ты тоже был каким-то царем, подданным при дворе или что? — Я был пиратом, — просто сказал Милош, а у Данко глаза на лоб полезли. — Кем ты был?! — Пиратом, капитаном пиратского корабля. Сначала мы с командой были просто морскими разбойниками, потом стали частью флота своей страны, почти героями-завоевателями, если можно так сказать. — Ясно-ясно, — покивал Данко. Ясно особо ничего не было, но, скорее всего, не так уж и удивительно было, что царица и капитан корабля однажды встретились и полюбили друг друга. В дамских любовных романах, которые Данко, конечно же, не читал, и не такие сюжеты случались. Во всем этом больше всего его шокировало то, что Милош был пиратом. В смысле, это, пожалуй, была единственная профессия, в который Данко его категорически не мог представить, как ни старался. Воображение сбоило, и получался только какой-то бледно-вампирский аналог капитана Джека Воробья. — Мы были вместе всего несколько лет, — продолжил говорить Милош, — но они были самыми счастливыми в моей жизни. А потом… Все закончилось уже не так счастливо. — Что случилось? — Иллирия проиграла войну с Римом, Теута лишилась власти, а потом и жизни. — Ее убили? Милош долго молчал прежде, чем ответить. — Да, ее убил я. Это был не тот ответ, который ожидал услышать Данко. Он, в принципе, не ожидал, что история Милоша будет не о любви, а о признании в убийстве. Да и просто-напросто осознать, что Милош, которого Данко знает, кажется, целую вечность, действительно мог кого-то убить… Это не укладывалось в голове. Это было очень-очень неправильно. И Данко совершенно не представлял, что сказать, но ведь что-то же нужно было сказать. Поэтому он спросил: — Почему ты ее убил? — Я тогда совсем недавно стал вампиром и еще плохо контролировал себя и свой голод. Мы с Теутой любили друг друга и обещали всегда быть вместе и любить друг друга еще тысячу лет. Знаешь ли, мы тогда даже не представляли, что вечность может быть гораздо длиннее одного тысячелетия. Когда она узнала, что я вампир, то попросила… скорее, потребовала, чтобы я обратил и ее. Она в то время только-только лишилась трона и боялась, что ее могут убить враги, а их у нее было немало. Я… — голос Милоша впервые за все время дрогнул, и он запнулся. — Я тогда еще совсем ничего не знал про вечность, я и вампиром-то только учился быть. Поэтому мне казалось, что обратить ее — хорошая идея. Мы бы были вместе всегда, она бы не умерла ни от клинка, ни от яда, она была бы в безопасности. И я… — Ты можешь не продолжать, — сказал Данко, когда Милош опять замолчал. В его глазах и его словах было столько боли, что Данко почти физически ощущал сейчас ту же боль. И это было невыносимо. — Не нужно себя заставлять. Милош посмотрел на него с невысказанной благодарностью и кивнул, замолчав. Данко и не нужно было слышать, что было дальше, чтобы знать. Он уже и сам догадался, что Милош не смог остановиться, когда начал пить кровь своей возлюбленной, вампирский голод заглушил в нем все остатки разума. И когда Милош пришел в себя, то оказался в самом настоящем аду: весь залитый кровью своей любимой женщины и с ее холодным трупом на руках. Поэтому Милош и не обращал с тех пор никого, боялся снова потерять контроль и убить близкого человека. Поэтому отказывался пить кровь Данко, хотя и чувствовал голод уже несколько дней. Поэтому и не сближался ни с кем, кроме такой же бессмертной Милицы, и бежал от любви, как звери бегут от огня. Данко задрал голову и устремил взгляд вверх: небо над головой начинало розоветь, близился рассвет. Милош тоже посмотрел на серое небо с бледно-розовыми прожилками-венами, потом перевел взгляд на Джеффа и задумчиво спросил, хотя скорее сказал: — Но тебя ведь не история моей любви интересовала, верно? Ты же один из тех, кто ищет потерянный клад? Джефф в кои-то веке не стал юлить и кривляться и ответил: — Верно. — Потерянный клад? — переспросил Данко. — Это еще что? — Легенда, — пожал плечами Джефф, — Говорят, что перед тем, как Иллария сдалась Риму, Теута спрятала где-то целую кучу золота, которое ее пираты награбили за время ее правления. Но никто до сих пор так и не смог найти ни сокровища, ни хоть какое-нибудь доказательство, что они действительно были. — Зачем бесу золото? — А кто сказал, что я его для себя ищу? — вопросом на вопрос ответил Джефф. Над их головой пролетел дракон, накрыв всю поляну серой тенью, и Данко прострелила внезапная догадка: — Так ты его для драконов ищешь? В сказках ведь всегда драконы любят золото. — Молодец, угадал, — одобрительно сказал Джефф. — Да, для них. Я был у них в долгу за один… хм… случай, когда они мне помогли. И в качестве ответной услуги я пообещал найти им целую гору золота. А они сказали, что им нужно не просто какое-то золото, а то самое, что Теута спрятала перед смертью. Типа оно когда-то давным-давно принадлежало их предкам или что-то такое, я особо не вникал. Пытался сам найти эти сокровища, но не получилось. Зато узнал, что ты, — кивок на Милоша, — единственный, кто лично знал Теуту. Так что ты, Милош, моя последняя возможность отыскать золото и отдать долг драконам. — Понимаю, — откликнулся Милош. — Я как-то так все и предполагал. — Правда? — в свою очередь усомнился Данко. — А почему тогда мне ничего не сказал? Милош его справедливое замечание просто проигнорировал и снова обратился к Джеффу: — Она спрятала сокровища в пещерах под одной из гор-великанов. Этот великан придет на пиршество моего друга, куда мы направлялись, пока не оказались здесь. Можешь пойти вместе с нами, если хочешь, я вас познакомлю. — Ты не шутишь?! — в один голос воскликнули Джефф и Данко, проявив редкостное единодушие. — Я абсолютно серьезно, — заверил Милош. — Тем более, я не представляю, как нам добраться до пиршества без твоей помощи, Джефф. На том и порешили.