Милош из Загреба

Джефф, довольно насвистывая себе под нос какой-то прилипчивый мотивчик, напоминающий ирландские песни, удалился готовить заклинание для их перемещения к Клеку и Милице. Что заклинания вообще надо готовить, Данко не знал, но Милош своим невозмутимым видом развеял все его сомнения и подтвердил: да, заклинания действительно надо готовить. И, видимо, чем оно сложнее, тем дольше и сложнее проходит подготовка к нему. — Не волнуйся, Джефф на нашей стороне, — ободряюще сказал Милош, когда Данко нарезал уже, наверное, сотый круг по маленькой полянке, где они остались ждать возвращения Джеффа с заклинанием. — Почему ты так ему веришь? А вдруг он замыслил что-нибудь? — Он же бес, — пожал плечами Милош, — а бесы всегда держат слово, это их, так сказать, природная особенность. Данко остановился напротив и посмотрел на друга. — Слушай, а ты вообще как… в порядке? — осторожно спросил он. Милош сидел на поваленном пеньке у края поляны и казался уставшим еще больше, чем когда они выбрались из подземелий, и еще бледнее, чем когда Джефф впервые произнес имя Теуты. Данко подумал, что он все свои силы истратил, чтобы рассказать им о своем прошлом, для него это было непросто. Милош через силу кивнул, побледнел еще больше, а в следующее мгновение его глаза закатились, и он рухнул на землю. — Милош! — тут же кинулся к нему Данко. Друг был без сознания и мертвенно-холодным, и если последнее было для него, в общем-то, нормой, то первое испугало Данко до липких от пота ладоней и отчаянно бьющегося внутри грудной клетки сердца, готового вот-вот выпрыгнуть из тела. Он чувствовал себя в западне, совершенно слабым и беспомощным, жалким человечком, который не может сейчас сделать буквально ничего. — Милош! — еще раз позвал друга Данко и слегка потряс его за плечи, пытаясь пробудить и в то же время боясь сделать еще хуже. Ресницы Милоша встрепенулись, и он приоткрыл глаза. — Все… хорошо… — неубедительно прошептал он, и его веки снова сомкнулись в длинное моргание или в вечный сон. — Милош! Что с тобой?! Что мне делать?! Да очнись же ты! Но все вопросы Данко остались без ответа. Впрочем, в ответе они не так уж и нуждались. Данко не сомневался, что дело в пресловутом вампирском голоде, и в том, что Милош уже много дней не ел ничего, кроме одной-единственной сырой рыбины. А значит… Значит, Данко мог ему помочь. Значит, только Данко и мог ему помочь. Значит, он не был беспомощным. Он мог помочь! Данко, не думая слишком долго и почти не сомневаясь, поднес свою руку ко рту Милоша и зажмурил глаза, ожидая почувствовать боль от укуса. Но губы Милоша были плотно сомкнуты. — Вот же ж упертый… Даже сейчас, на пороге то ли смерти, то ли голодного обморока Милош все равно следовал своим принципам и отказывался пить кровь Данко! Это не могло не бесить, и это, в самом деле, здорово бесило. — Я же хочу помочь тебе, идиот! Но сдаваться Данко намерен не был. Еще чего не хватало — позволить умереть лучшему другу у него на руках и ничего не сделать для его спасения! Не на того напал, Данко не такой! Данко заметался по поляне с новой прытью, и скоро его непродолжительные поиски увенчались успехом: он нашел на поляне плоский камень, выглядящий довольно-таки острым. Ну, может быть, не особо острым, но достаточным для того, чтобы вспороть кожу. Данко со всего размаху полоснул тонким концом камня по ладони и снова поднес руку к губам Милоша. Пара капель упали на рот вампира, и в ту же секунду острые клыки впились в кожу. Данко будто бы даже услышал приглушенный, дикий рык, но, может быть, ему это просто послышалось. Было больно, адски больно, и Данко прямо-таки чувствовал, как кровь покидает его вены. Но он улыбался: ведь он все-таки смог помочь своему другу. Милош будет в порядке. Это было его последней мыслью перед тем, как он отключился, потеряв сознание.