Милош из Загреба

Утром за завтраком Данко впервые в жизни попробовал отвар из боярышника. Он пригубил светло-красный напиток, ощутил во рту ягодную сладость с небольшой кислинкой, на смену которой вскоре пришла едва ощутимая горечь. — Вкусно, — оценил Данко и спросил Бабича, сидевшего за соседним столиком в столовой хостела и попивающего такой же напиток. — А что это? — А то ж, конечно, вкусно! — благодушно ответил Бабич. — Отвар из боярышника по утрам — милое дело, всегда приятно! — Отвар из боярышника? — Он самый. Данко покрутил в руках кружку, принюхался и выпил еще. Кажется, такой отвар мама ему делала в детстве, по крайней мере, на вкус и запах он казался смутно знакомым. — Жена вчера в горах насобирала целое ведро, — продолжил говорить Бабич, обрадовавшись собеседнику. — Вот я и решил сварить, чего добру пропадать. — М-м-м… — протянул Данко. — Ясно. — Это же ты давеча про вампиров спрашивал? — Ага, я. А что? — мигом насторожился Данко. Утренняя полудремота спала, и он внезапно почувствовал себя очень бодрым, будто в ледяную воду окунулся. — Да я про боярышник, — ответил Бабич. — Вдруг тебе интересно? — Что интересно? — Из боярышника раньше колья делали. — Колья? — не понял Данко. Проснуться-то он проснулся, но мозг все равно в работу еще не включился. — Чтобы вампиров убивать. — Я думал, для этого осину использовали, — осторожно заметил Данко. Разговор ему категорически не нравился, и думать про убийства — убийства! — вампиров совсем не хотелось. — А, — махнул рукой Бабич. — У нас в Загребе всегда боярышник использовали. И графа того сначала колышком из боярышника сначала проткнули, а потом уже сожгли. И расхохотался, будто какую-то смешную шутку сказал. Данко промолчал, а Бабичу уже и самому тема вампиров и прочей бесовщины надоела, и он с пол-оборота переключился на разговоры о своем браке, жене и о том, как он с ней счастлив. — У нас с женой на этой неделе годовщина свадьбы, тридцать три года уже вместе! — Ух ты! Поздравляю! Это большой срок. — Надеюсь, еще столько же проживем вместе! — А какая это у вас свадьба будет? Ну, там, деревянная, серебряная и все такое? — Каменная! — важно поднял палец вверх Бабич и расхохотался: — Чувствую, надарят гости нам булыжников! Ну, да и пусть дарят! Зато моя жена говорит, что каменная свадьба означает, что наш брак такой же крепкий и незыблемый, как камни и горы. А что еще для счастья надо, верно? — Верно. Слушать это было, не в пример, гораздо более увлекательно. Данко даже заслушался и вдруг понял, что жутко завидует белой завистью: в его собственной жизни не было вот такой вот большой любви на всю жизнь и не было человека, который заставлял бы Данко чувствовать себя настолько счастливым и влюбленным. В жизни Данко вообще никого не было. Задумавшись об этом, Данко загрустил, и сам не заметил, когда Бабич попрощался и вышел из столовой. И тогда Данко все-таки решился побыть немного эгоистом, отправиться и дальше плыть по течению и не отталкивать единственного человека, с которым ему хорошо и которого он мог бы — более-менее — назвать своим другом.