Куда не ступала нога человека

Диспетчерская служба у Крейстона была, но чисто для галочки: сначала на запрос какое-то время не отвечали, потом начали крутить какую-то заезженную и состоящую преимущественно из дефектов мелодию, и оттенок бесстрастия Кристиана сменился на слегка тревожный. С легким оттенком отвращения. Разумеется, в такой дыре не стоило ожидать золотых стандартов работы космопортов, но, учитывая, что они лезли в драконье логово без поддержки и практически без защиты, даже храмовнику не удавалось оставаться абсолютно спокойным. Заметно, правда, это было только Биллу, который за время миссии успел довольно неплохо изучить напарника. Когда пульт связи замигал зеленой лампочкой, сообщая о наличии связи с планетой, выдох облегчения получился чуть громче, чем обычно бывает у одного человека. — «Старый Кук», чего вам? — отозвался диспетчер странно запыхавшимся голосом, как будто бежал на рабочее место с другого конца поселения или занимался некой другой физической активностью, и космолетчики ему помешали Гилберт до последнего сомневался в способностях контактера провести этот конкретный контакт; несмотря на всю подготовку, которую он наверняка в свое время получил, образ Кристиана упорно не вязался с оным контрабандиста. И если он сейчас неудачно выразится и насторожит диспетчера, то все пропало. Но, к его удивлению, храмовник без раздумий выдал: — Не твое собачье дело, чего нам тут надо. Бизнес ведем, насколько получается с этой рыжей кракеншей, которая на Островах всех за задницу держит. При этом ему идеально удался хриплый, прокуренный голос, даже прокашляться сначала не пришлось. Как будто совершенно другой человек. Билл даже поискал глазами какой-то аппарат или программу для изменения голоса, но только выяснил, что такие вещи его напарнику ни к чему. Он и сам отлично справляется. — От Островов Свободы ща одно название осталось, слыхали, — протянул диспетчер. — Ладно, падайте на космодром. — Как бы нам и правда не упасть, — буркнул Билл, скрипя покрытием штурвала. — Ни посадочных огней, ничего… Кстати, что это только что было? — Это была психология преступности, подражание местному контингенту и использование доступных данных, — добросовестно перечислил Кристиан. — Ага… — Ты сам сказал, что Мирабелла помешала договору Счастливчика и Ахея, так что я поставил на то, что ее здесь не любят. Очевидно, я оказался прав. Возразить на это было нечего, а комментарии казались излишними, поэтому Гилберт не стал отвечать, сосредоточившись на пилотировании. Крейстон не походил на Арланию или Гринворт — спутников у него почти не было, а из тех, что были, большая часть была, пожалуй, старше бабушки Гилберта и держались на одном нечестном слове. Тайлер, которому в этот момент делать было нечего, стал смотреть в обзорные экраны, надеясь составить первое впечатление о планете в целом и поселении в частности. Данные Рины не отличались богатством деталей (не по ее вине, конечно), к тому же храмовник предпочитал собственную редактуру, когда это было возможно. Планета… не впечатляла. Он не ожидал курорта или неземных красот — против такого соседства с евгениками и их пособниками протестовало самое существо храмовника, — но и такой разрухи тоже себе не представлял. В его памяти остались жестокие, но необычайно рациональные и точные евгеники. Были среди них, конечно, и мясники, в которых генетики доигрались до животного бешенства, но в основной массе — скальпели в человеческом обличье. Они едва ли довели бы Крейстон до такого состояния. Поселение сверху походило на большую рытвину, укрытую прозрачным куполом; в черной скале кое-где рыжел свет от шахт, и Кристиану даже казалось, что в этой рыжине пробивались зеленые блики — в докладе Рины значилось, что планета была богата на изумруды. Космодром лепился к округлому боку купола вторым пузырем, переливающимся, точно жирная масляная пленка. Воздух там наверняка даже хуже, чем в городе; Ахей ведь пользуется своим собственным ангаром и полем, вон, еще один маленький пузырь на другом конце поселения. Домов с такой высоты было, конечно, не увидеть, но у Тайлера хватало опыта, чтобы вообразить себе грязные, заброшенные здания, зияющие окна, скалящиеся обломанные балконы… На Крейстоне когда-то жили свободные колонисты — тысяч пятнадцать бывших дарионцев, которые решили покорять открытый космос и искать себе новый дом. Этим не сказать чтобы повезло с условиями жизни, но они, наверное, поставили на богатства недр планеты. А потом местечко приглянулось Ахею, и свобода на колонии закончилась. Печальная история. А самое главное — Дарион не мог ничем помочь этим людям, которые пересекли границу его космоса. Храмовникам позволялось работать на чужой территории — более того, в последние годы руководство выстраивало направленную на это политику, — но в Храме потенциальная польза всегда соотносилась с риском для государства, организации и собственно агентов. И до сих пор пользе не удавалось перевесить. Про себя Кристиан считал, что бросать таких колонистов было не дело; но его личное мнение никогда не пересекалось с работой. Дело даже не только в этих тысячах людей, а и в том, что их колония позволила укрепиться Ахею. Дарион не должен был этого допустить, Дарион должен был давно отправить храмовников, чтобы устранить его… Это их общая ошибка. Летное поле было покрыто рытвинами, в которых уютно сидели немногочисленные корабли, такие же обтрепанные, как «Старый Кук», на котором прилетели напарники. Билл это тоже заметил и постарался посадить их лоханку в том же стиле, отчего ее затрясло с довольно пугающей силой. Но вроде выдержала. Гилберт заглушил двигатели, заблокировал штурвал и повернулся к храмовнику с выжидающим выражением лица: — Твоя очередь командовать парадом, Крис. Ты ведь у нас спец по работе под прикрытием. Тайлер слегка изогнул бровь в ответ. — При этом у тебя гораздо больше опыта общения с пиратами. — Тут не совсем пираты, — возразил капитан. — Неважно. Ты все равно спец. Так как мы будем искать наш комбуй? — Тейн решил эту проблему это для нас, — контактер показал ему странного вида аппарат, обмотанный синей изолентой. — Что это за антиквариат? — спросил Билл, не решаясь даже брать прибор в руки. — Он сказал, что адаптировал дизайн под местный колорит. Проблема в том, что нам придется обойти с прибором весь город, если не повезет. — А когда эта машинка засечет нужную технологию? — Проберемся туда, где ее хранят, выкрадем и вернемся на «Кракен», — сказал Кристиан, не глядя на напарника. Пока что это было скорее списком пожеланий, чем планом, но без знания территории ничего лучше они не могли придумать. — Как насчет Ахея? — спросил Билл. Повисла короткая, но нехорошая тишина. — Второстепенная цель. Уточнять, что именно является второстепенной целью, Тайлеру не пришлось — космодесантник понял его и без лишних слов. Чувства по поводу барона и пособника евгеников они полностью разделяли. Именные бронекостюмы с «Искателя» пришлось, конечно, оставить вместе с кораблем; их замена, по ощущениям пластиковая, не выдерживала никакой критики: по размеру снаряжение подходило только примерно, про материалы и говорить нечего. Билл ощущал себя практически голым, хотя, в теории, даже это защищало лучше, чем обычная одежда. И все равно вызывало ощущение перепутанных ботинок. С оружием тоже было небогато; с пустыми руками они на Крейстон сунуться не рискнули, но и хорошими пушками светить не стоило, так что в кобурах у них были только слабенькие, дешевые нейры — ровно-ровно отпугнуть люд, преподчитающий безоружных жертв. Населения на Крейстоне, по примерным подсчетам Рины, было около двадцати тысяч людей и кордарцев, многие — просто-напросто рабы Ахея, работавшие в шахтах. Импы знают, куда ему удавалось сбывать добычу; может, в Кордар, может, несмотря на усилия Мирабеллы, на Острова, а может, и вовсе в Дарион — барон выжил и преуспел только потому, что у него был талант к таким вещам. Само поселение располагалось ниже космодрома, в своеобразной чаше с неровными, ломаными краями; и космолетчики, остановившиеся на ее краю, могли его видеть как на ладони. Несколько широких центральных улиц, лабиринт мелких улочек и переулков, который их окружал; несколько площадей, где муравьями кишели местные жители; столбы дыма, как в далеком индустриальном прошлом, и темное облако смога, сдерживаемое голубоватой дугой купола. Из-за этого и без того бледные лучи солнца Крейстона едва достигали города; и от этого казалось, что он был погружен в вечные, безнадежные сумерки, в которых раздается далекий лязг современного оборудования и где плодятся давно забытые на Дарионе болезни, которые Гринворт и остальные колонии оставили в далеком прошлом. Ни одного зеленого клочка; ни одного здания, за которое глаз мог бы хотеть зацепиться — кроме, разве что, баронского комплекса на другом краю чаши, под собственным куполом. Со своим оксигенератором, системой очистки воды и воздуха. Кремовые стены, белые колонны и покрытые цветной черепицей шпили особняка возвышались над серым, обшарпанным, страшным городом; но человеку знающему они бы показались куда более уродливыми, чем сама колония. Несмотря на то, что планета была не так давно заселенной, а рабочие — не только людьми, странным образом Крейстон возвращался в прошлое человечества. В смешение гораздо более темных времен истории, собирая в себе все дурное, что в нем было. Жестокость, жажда власти и наживы, равнодушие… абсолютный голод нескольких человек, оказавшихся на вершине этого мира и вознамерившихся выпить его досуха. Именно таким мог бы стать зеленый, цветущий Верлон, если бы тысячи самоотверженных людей не положили свои жизни за его мирное небо. Капитану было тяжело это наблюдать; и вместо этого он обратил свое внимание на напарника. Это был один из редких моментов, когда лицо Кристиана выражало ничем не прикрытую, не рассчитанную, искреннюю эмоцию. Храмовник обозревал город, точно свои владения, запечатлевая в памяти каждую деталь: его взгляд медленно скользил вдоль улиц и вокруг площадей, становясь все тяжелее и мрачнее с каждой секундой. Его пальцы — признак сильнейшего волнения — рассеянно сминали уголок мягкой подкладки скафандра у горла, точно в поисках чего-то. Билл, конечно, не мог знать, что это было; а Феаноры, чтобы подсказать ему, рядом не было. — Не понимаю я тебя, Крис, — сказал Билл. — О чем ты? — покосился на него контактер. — Ты все ходишь здесь, зубами скрежещешь, что люди страдают… Как-то не вяжется это все с твоей работой. В чем дело? Тайлер вдруг усмехнулся, в этот раз посмотрев на напарника прямо. Капитану было известно, в какой степени он владел своими эмоциями и их проявлением, так же хорошо он знал и как умело он изображает необходимую реакцию, но это выглядело удивительным образом искренне. — А ты знаешь, почему Храм так называется? — задал он встречный вопрос. — Чтобы было жутковато и все заранее трястись начинали? — предположил Билл. — Даже у Богов были небесные воины, которые разили их врагов без жалости и сомнений, открой писание и убедись, — сказал Кристиан. — Потом этим занялись храмовники прошлого. Они оберегали людей и государства, разыскивая и устраняя угрозы для спокойной жизни. — И сколько невинных погибло из-за очередной охоты на ведьм? — А сколько не погибло? — парировал Тайлер. — Это слабый аргумент. На такой вопрос невозможно ответить. — Я не пытаюсь тебе доказать, что они были правы и непогрешимы, — сказал храмовник. — Не были. И мы, их преемники, помним об этом. Наша задача — нанести один быстрый и точный удар, который обеспечит внутреннюю безопасность Дариона так же, как вылет твоей «Ласточки» обеспечивал внешнюю. Но нам не всегда удается. Он махнул рукой, обводя жестом безрадостный пейзаж Крейстона. — Вот это все, последствия Евгенической войны и она сама — это цена нашего провала, Билл. Не то мы недооценили угрозу, не то оказались беспечны, не то пожалели тех, кого сочли такими же людьми, как и мы, но результат один: тысячи жизней. Десятки тысяч человеческих жизней против нескольких тысяч жизней евгеников. После принятия закона о запрете любых генетических модификаций и вплоть до самой войны шли дебаты касательно статуса тех, чей геном уже был изменен, и запрета в целом. Но восстание поставило все на свои места. Были мы, люди — и они, искусственные монстры, которые произошли от нас, но не унаследовали главного. — Я готов пожертвовать собой и запятнать руки кровью, чтобы этого больше не случалось. А ты разве нет? Гилберт промолчал — к чему лишний раз подтверждать очевидное? Не только готов, но и жертвовал, и запятнал, и Крис тоже уже, неоднократно. Только Билл это делал в составе отряда, с командой, где товарищ всегда подхватит выпавший из твоей мертвой руки бластер; а храмовники, кем бы они ни были, фанатиками или левой рукой Богов или правительства, всегда оставались одни. Потому что завтра целью может оказаться кто угодно, и если какие-то привязанности скомпрометируют оперативника… Все же было в Крисе что-то не то, если сравнивать с другими. Как будто его внутренний стержень был отлит немного из другого металла, и те правильные для храмовника выводы он делал, основываясь на совершенно других вводных данных и ценностях. — Похоже, среди нас только Тейн не вынес шрамов из Евгенической войны, — со смешком заметил он, чтобы разрядить обстановку. — Интересно, да? — тут же подхватил Кристиан. — Ты читал его личное дело, он ведь учился на Верлоне. Их Академия — лучший технический вуз Дариона. — Но не родился же, — возразил Билл. — Это немного разные вещи. Ты слышал, что он говорил про работу на Полигоне, издалека это, наверное, действительно выглядит иначе. И потом, он ведь выглядит как человек, с которого все как с гуся вода. Вспомни тот же Кармаг. — Думаешь, Ричард коварно подсунул нам гражданского со здоровой психикой? — Тайлер изогнул бровь. Капитан потер нос, сдерживая смешок. — Я бы не заходил так далеко, как здоровая психика. Ты слышал про «Вектор»? — Именно что, — кивнул контактер. — Ты, как я слышал, большой поклонник их таинственного чемпиона. Я однажды сам таким был, под прикрытием. В чем дело? — Как тебе новость, что этим чемпионом является Тейн? — с фальшивой небрежностью поинтересовался космодесантник. Как Гилберт и предполагал, возможность поделиться этим секретом оказалась почти такой же потрясающей, как собственно сам факт. Он даже начал понимать, что Крис находит в своей работе. Возможность держать чужие секреты, чужие судьбы в своих руках… Наверное, в каком-то смысле это приближает их к богам. Ему, пожалуй, должно быть стыдно за разбалтывание этой тайны; но, в конце концов, какая разница? Это же храмовник. Он бы и сам рано или поздно все выяснил. Реакция Тайлера, правда, разочаровывала своим, по большому счету, отсутствием. — Интересно, — только и сказал он. — Что именно? — Человек с айкью гения, у которого такие… необычные увлечения. Ты уверен? — Я видел, как он водит, — Гилберт покачал головой. — Мне следовало сразу догадаться, но так как дело было на Арлании, я не обратил внимания. А потом уже увидел костюм и награды… Черт, да до этой минуты я был единственным дарионцем, который знал, кто такой Чернокнижник на самом деле! — У него нет проблем с тем, чтобы бросаться навстречу опасности, — задумчиво сказал Тайлер. — Рискованный спорт, та выходка на Кармаге… Но почему-то эту миссию он сам захотел пересидеть. — Может, решил поработать над чем-то, пока мы здесь, — блеснул пророческим даром капитан. — Или не захотел оставлять корабль. Или еще проще. Тейн очевидно не хочет быть близко к пособникам евгеников. Нормальная реакция для гражданского. — Возможно, — не стал спорить контактер. — Или же он не увидел ничего интересного для себя на Крейстоне. — И я его не виню, — буркнул Гилберт. — А вообще знаешь? Я разговаривал с ним, когда думал, что ты шпион, и он обронил, что его миссия — защищать корабль. И сейчас ему повезло. — Почему тогда он хотел быть в команде высадки на Кармаге, а не охранять корабль? Капитан вспомнил их разговор о Феаноре Аргус и о том, как Тейн дал ему понять, что их отношения касаются только их двоих. Странно, что Тайлер сам не заметил это и не сообразил, в чем здесь дело. — Чужая душа потемки, — только и сказал он, не желая выдавать вычисленный им секрет. — Ты начал меня подозревать из-за заблокированного пульта, но здесь удовлетворился таким объяснением? — Кристиан изогнул бровь. Биллу в его голосе померещилась не то ревность, не то обида, и он поспешил умилостивить напарника: — Ладно, ладно! Я тебе этого не говорил, но Тейн, похоже, сохнет по капитану Аргус, но еще не признался ей. Контактер задумался на минуту, потом покачал головой: — Вот здесь и проблема гражданских. Эмоция встала на пути его миссии. — Думаешь, у нас так не бывает? — усмехнулся Билл. — Брось. Среди нас троих нет ни одного, кто не был бы человеком со всеми вытекающими. Воздух, по мере того как они спускались в город, становился все тяжелее и обретал новые оттенки запахов. Биллу уже начинало мерещиться, что всякая дрянь вроде свинца начала оседать в его дыхательных путях (и ему было плевать, возможно ли такое в принципе), и он отчаянно жалел, что их костюмы не включали шлемы или хотя бы респираторы. Но Рина, а за ней и Кристиан, были непреклонны: местным не привыкать дышать техническим воздухом, и средства защиты могут привлечь ненужное внимание. Другой напастью оказались вездесущие лужи; о дождевой воде здесь речи и не шло, поэтому оставалось только надеяться, что странные бурые, серые и прочие субстанции являются всего лишь выплесками из местной канализации. Пятен крови, на удивление, не было видно. То ли это был удел мелких переулков, то ли под руководством Ахея убийство было признано слишком неэффективным, и оно мало-помалу исчезло с лица Крейстона. Иронично. Тайлер казался мало заинтересованным в видах, предпочитая им звуки: он разве что ушами не шевелил, чутко поворачивая голову на малейший далекий шум. «По крайней мере, он получает что-то вроде удовольствия», — мрачно подумал Гилберт и особенно аккуратно переступил через неизвестную лужу. С минуту назад он чуть задел поверхность такой же подошвой и она, кажется, начала плавиться. На Крейстоне как будто отсутствовали не только естественная атмосфера, зеленая растительность или базовые человеческие права — планета, а вместе с ней и поселение, словно высасывали из мира все краски, оставляя только гамму серых и грязно-коричневых тонов. Случайно попавшуюся на их пути песочную стену Гилберт рассматривал точно подарок судьбы, почти старого друга, встреченного на чужбине. Обломанные зубы разбитых окон, мусор, неестественная тишина — которая не являлась таковой для храмовника — вызывали у Билла приступы кенофобии. Места было слишком много, а людей — исчезающе мало; всего несколько раз вдалеке мелькнул случайный прохожий; все это неприятно давило на рефлексы космодесантника, требуя, чтобы он занял укрепленную позицию и ждал подкрепления с вооружением. Давить их, после того, как потратил годы на вырабатывание, было непросто. — Нам нужно какое-нибудь публичное место, чтобы побольше узнать об Ахее и его резиденции, — наконец сказал капитан, когда молчание стало невыносимым. Тайлер слегка изогнул бровь, напоминая, что не так давно он был назначен главным по миссии, но только дополнил план: — А потом разведать саму резиденцию. Шансы, что наш комбуй где-то на ее территории, довольно велики. — Как думаешь, могли его люди разобрать «Обелиск» на запчасти, пока мы добирались сюда? — с беспокойством задал Гилберт действительно животрепещущий вопрос. — Или извлечь сообщение? — Не думаю, — Кристиан покачал головой. — Тейн говорил, что он очень хорошо защищен от такого рода посягательств. И все же задерживаться не стоит. Рынок должен быть там. Он без предупреждения свернул направо, на улицу поменьше; Билл, едва не пропустив поворот, сумел исправить свою траекторию в самый последний момент. После того, что им довелось увидеть на Башмаке Титана, ему, признаться, было интересно, на что будет походить еще более нелегальный и удаленный от цивилизации рынок. Кстати об этом. — Эй, Крис, ты помнишь мой приказ касательно обстановки твоей каюты? — капитан в несколько широких шагов нагнал напарника и с любопытством заглянул ему в лицо. — Разумеется. — Что ты в итоге купил? Контактер покосился на него. Гилберт невинно улыбался: дескать, если мы будем в торжественном молчании шествовать по улицам, это может кому-то показаться подозрительным. А мы этого не хотим, верно? — Кордарскую модель замка и гобелен, — признался он. — Я полагаю, это подходит под определение обстановки. — Подходит. Ладно, это начало, — удовлетворенно кивнул Билл. — В конце концов, самовыражения Тейна хватит на нас троих. Как думаешь, что он все-таки вырастит из этой его бешеной аббревиатуры? Я ставлю на- — Эй, вы! Напарники обернулись — Кристиан непринужденно, Билл в последний момент остановил потянувшуюся за оружием руку и только позволил ей тяжело упасть на рукоять нейра. Окликнула их пара крепко сбитых парней в тяжелых бронекостюмах; на обычную прогулку такие не носят, значит, при исполнении. И работают на Ахея — при бароне здесь не могло быть просто полиции или ополчения. Вооружение у них тоже солидное; мало того, что их нейры не возьмут, так еще и ответный выстрел уложит незадачливых контрабандистов, коими притворялись дарионцы, в раннюю и довольно неприглядную могилу. А точнее, в ближайшую подворотню. Храмовник послал Гилберту предупреждающий взгляд: «Говорить снова буду я». Билл охотно изобразил напарника-громилу и нацепил преданное и чуть туповатое выражение лица. Конфигурация сил у второй стороны подобралась похожая: окликнувший их парень был пониже ростом и уступал своему коллеге в мышечной массе, но, судя по тому, как он держался, именно он был мозговым центром пары. Если бы не вооружение, космодесантник, впрочем, поставил бы на их с Крисом победу; но увы, достижения местной (и частично дарионской, он узнал кое-какие детали) оборонки ставили их в крайне невыгодное положение. — Я вас двоих что-то тута раньше не видел, — меньший из громил подозрительно осмотрел дарионцев. Оружия он демонстративно не касался — в отличие от его напарника. — Мы только прилетели, — неприязненно буркнул Кристиан. — На «Старом Куке». Хоть сейчас звони диспетчеру, раз не веришь. — Ага, — глубокомысленно кивнул ахеевец. — А че прилетели-то? — Товар у нас, — еще сильнее набычился контактер. — Чипы дарионские, с сàмого Верлона перли! Чипы на корабле действительно были, но никакие не верлонские, а сплошной контрафакт; Матиуш, заглянув в одну коробку, долго распинался о том, как в его альма-матер за головы бы похватались при виде такой халтуры. В итоге все-таки признал, что не-специалист разницы не увидит, сходу так точно. Но, разумеется, признаваться в этом ни один контрабандист не станет, и Кристиан с Биллом этого делать не планировали. — В обход кракенши? — усмехнулся парень. Тайлер в ответ красноречиво скривился, давая понять, что это такая боль чуть пониже спины, что лучше и не упоминать. Эта пантомима, похоже, ахеевца убедила. Он поскреб перчатку бронекостюма, и откуда-то из сочленения выпала старомодная визитка — даже с золоченой каемочкой, пусть и слегка выцветшей. Ее он и протянул Кристиану. — Борода поставляет технику нашему брату, — снисходительно пояснил он. — Загляните к нему, потрындите за цену. Вдруг сойдетесь? — Заглянем, — чуть подобрев, угукнул Тайлер и припрятал карточку в кобуре, за неимением карманов. — Так мы пойдем? — Валяй, — разрешил тот и звонким щелчком пальцев скомандовал своему напарнику опустить оружие. Билл слегка расслабился. Свою роль храмовник, похоже, играл как минимум достаточно убедительно. И уж точно спасибо Белле и Рине за такое внимание к деталям! Полностью от сердца у него, впрочем, отлегло только когда ахеевцы скрылись за углом, и с лица Кристиана моментально слетело грубое, не слишком обремененное эмоциональным (обычным в меньшей степени) интеллектом выражение, которое и правда меняло его почти до неузнаваемости. В своем привычном состоянии, как вдруг понял Гилберт, он просто излучал сдержанную интеллигентность, которая, признаться, ему нравилась гораздо больше образа контрабандиста. Тайлер извлек визитку из кобуры и задумчиво покрутил ее в пальцах: — Я так понимаю, мы можем расценивать это как своеобразную визу? На карточке значилось «Борода Звероглаз» и несколько строчек адреса шрифтом помельче. Материал у карточки был занятный: внутри явно была бумага, но верхний слой скорее походил на пластик, наверное, защитный. Она не гнулась в руках храмовника и блестела на туском естественному свету. — По крайней мере, теперь нам не придется искать продавца для чипов, — заметил Билл. — Это так. С нашей стороны будет разумно последовать этому столь изящно завуалированному совету и продать наш товар поставщику Ахея, чтобы задобрить местное правительство, — согласился Тайлер. — Я, пожалуй, оставлю себе визитку. В Дарионе такие вышли из обихода еще до колонизации Верлона и Триады, так что она практически коллекционная. — Точно не для того, чтобы поделиться адресом с твоим начальством? — ухмыльнулся капитан. — Не болтай лишнего, — холодно одернул его контактер, убирая визитку обратно в кобуру. Гилберт внял этому ничуть не завуалированному совету и оставил тему — тем более, что до рынка им оставалось идти всего ничего. С богатством и шумом Триполя это место, конечно же, сравниться не могло, но на контрасте с пустыми улицами не могло не поражать. Как будто все население сгрудилось на этой довольно небольшой площади, предпочитая толчею жутковатой пустоте города. Сытые лица ахеевцев даже на расстоянии отличались от заросших рож бывших пиратов, которым власть Мирабеллы не пришлась по вкусу, и еще более разительно — от сероватых людей попроще, скорее всего — потомков колонистов Крейстона. Их внешний вид как раз не удивлял — с солнцем и благоприятной экологией на планете было небогато. Судьбе этих несчастных людей не позавидуешь; и их единственным выходом, пожалуй, мог бы стать захват Крейстона «Кракеном». Уж не могло бы им быть хуже при Мирабелле, хоть она и не ангел. Но раз даже дредноут не рискует сюда соваться… Гилберт хорошо помнил, что случилось с его «Ласточкой» и всем крылом «Птиц» в результате единственного открытого столкновения с силами Ахея. Королева Островов Свободы наверняка тоже об этом слышала, иначе избавилась бы от раздражающего соседа. Ведь не побоялась же она расправиться со Счастливчиком Джеймсом. — Контрабанда контрабанды, — прошептал Билл Кристиану. — Смысл замкнулся. Оно здесь, получается, легально или как? Контактер рассеянно кивнул, явно не поняв даже, что напарник ему сказал. Его цепкий взгляд напряженным зигзагом взрезал толпу, споткнулся о табличку с указателями и на несколько секунд остановился на них. — Здесь нет рабского рынка, — наконец объяснился он. — Хотя в таком месте его стоит ожидать. — Думаю, здесь на такой товар монополия, — угрюмо предположил космодесантник. — Сам знаешь у кого. Евгеники были безжалостны и пленных брали только ненадолго, чтобы использовать в качестве заложников; нередко они этих заложников оставляли в живых, не утруждая себя убийством. Сомнительная мораль, конечно, но все лучше, чем использование рабского труда… Наверное. По крайней мере, во время войны их действия имели смысл — не само восстание, а конкретные действия. Рабство… Этого Билл понять не мог. Он думал, что такие вещи остались далеко в прошлом и, может, в отдельных поврежденных умах, которые рано или поздно попадали в криминальные сводки за похищение. Но чтобы оно было так открыто поставлено на поток в этот просвещенный век… Вокруг евгеников было немало вещей, которых Гилберт не понимал и надеялся, что никогда не сможет понять и принять. Рабство было всего лишь частью длинного списка. — Скорее всего, — согласился Тайлер. — Идем, найдем Бороду. Возможно, он сможет поделиться с нами полезными сведениями. Сказать оказалось проще, чем сделать — держаться вместе, чтобы их не разделила толпа, оказалось не так-то просто, поэтому на этом-то Билл и сосредоточился, оставив роль навигатора напарнику. С картами по памяти он управлялся особенно хорошо. Они миновали продуктовые ряды, дважды чуть не поскользнувшись — на овощных очистках и большом куске рыбьей чешуи, судя по валявшемуся неподалеку ахеевцу, блаженно пускающему слюни — остатком особым способом приготовленного морского дьявола. Затем — мелкую барахолку, где их ослепил свет вирт-браслетов, еще более очевидно поддельных, чем их собственные чипы; страшно вообразить, что сказал бы их коллега-инженер по поводу такого издевательства над его работой и, очевидно, хобби. Поддельные комбезы и прочие повседневные вещи, пожалуй, заинтересовали бы его меньше. После этого они оказались возле единственного постоянного здания всего рынка, где располагались торговые точки с более ценными товарами. Тайлер слегка коснулся тыльной стороны ладони Билла, но он и так видел: добротная кирпичная кладка была чистой, не выщербленной — под куполом не бывало непогоды, и пострадать стена могла только от человеческих рук. С этим зданием такого не произошло. От него держались подальше практически из-за животных инстинктов; никому не хотелось навлечь на себя гнев хотя бы лакеев Ахея — и это при полном отсутствии охранников. И это многое говорило о том, как барон правил Крейстоном. — Пя-а-а-тнадцать ч-члаве-е-е-ек… Дарионцы молча проследили, как шедший мимо пьянчужка, едва переставляющий заплетающиеся ноги, виртуозно обогнул здание, держась ровно в пяти метрах от стен — как по кромке силового поля прошел. Желание жить и исходящая от вроде бы не такого жуткого на вид строения угроза оказались даже сильнее алкоголя, в котором плавал мозг местного завсегдатая. — Пр-р-шу пр-р-щения, — буркнул он, когда маневр вынес его на Кристиана. Контактер едва заметно скривил губы, выражая брезгливость — и правда, похоже, приверженец старых традиций Храма, которые включали в себя немало пунктов о воздержании, — и посторонился, пропуская алкоголика. Проверять кобуру и запястье на наличие своего имущества ему не нужно было: чтобы украсть что-то у него, нужно было быть действительно умелым вором и воистину талантливым актером. Любой близкий контакт с людьми моментально активировал паранойю храмовника, и он начинал особенно внимательно следить за своими вещами. Маневр местного жителя не особенно вдохновлял, но отказываться от удачно приплывшей прямо в руки возможности было глупо. Внутри было тихо и пусто: крыша над головой полагалась только поставщикам Ахея и тем, кто собирался таковым стать. Кристиан уверенно прошел по коридору, отсчитывая запертые (и не для каждого откроются — теперь понятно, зачем визитка) двери; некоторые с полустертыми меловыми надписями, вроде загадочного «Усы!», — некоторые — и вовсе без опознавательных знаков. Интересно, причем здесь усы? Местный сброд покупает накладные усы и бороды, чтобы сливаться с населением Островов? Или это парикмахерская? Аббревиатура для «Убивственые сыстемы ыскаженя»? Местный сброд вряд ли отличается грамотностью… Почти все двери были многозначительно закрыты — и только у некоторых оставалось не менее многозначительная щель, через которую наружу не пробивался ни свет, ни звук. Он остановился у одной, ничем не отличающейся от других, и, не сверяясь с адресом, гулко постучал по ней костяшками перчатки. Подождал; но находившийся внутри Борода не подавал признаков жизни. Храмовник непонимающе нахмурился и полез в кобуру за карточкой. — Нет, адрес верный. Я… — начал он, поднимая взгляд на напарника. Его глаза расширились, зафиксировавшись на чем-то за спиной Гилберта. Космодесантник, почуяв опасность мгновением позже, крутанулся на месте, готовясь обороняться, но опоздал: его встретил удар прикладом в лоб, так что искры из глаз посыпались, и он как подкошенный рухнул на пол. Когда удалось поднять голову — и не такие удары получали, не так уж страшно, — Билл обнаружил, что смотрит прямо в дуло очень недешевого бластера, и рыпаться совсем расхотелось. Сквозь туман в глазах и звон в ушах ему удалось разобрать, что Тайлеру удалось продать свою свободу немногим дороже: судя по страдальческому оханью, храмовник сумел нанести какой-то урон нападавшим, но этим дело и ограничилось — его уложили лицом в пол, заломив руку за спиной. Гилберт искренне пожалел в этот момент, что они сами не евгеники: за некоторыми из них достоверно значились реакции, позволявшие им уворачиваться от выстрелов, чего уж говорить о толерантности к боли. Средний евгеник-повстанец в положении Кристиана не замедлил бы вывернуться из захвата, наплевав на боль и вывихи — подумаешь, вправить дело нескольких секунд, — и продолжил бы борьбу. Но увы. — Я же сказал, что сунутся, — послышался знакомый голос. Гилберт напряг память. Тот ахеевец, который их остановил на улице и дал визитку. Кто-то между тем ободрал с его руки вирт-браслет — благо, не родной, военный, а выданный Мирабеллой, и вытащил из кобуры нейр. Толку от него все равно было чуть, но без оружия все равно стало совсем неуютно. — Да ну? — скептически вопросил кто-то другой. — Еще как Шершавый маякнул, что какие-то придурки с Островов приземлились, я сразу сказал — можно брать, никто не хватится, — продолжил громила. — Не ошибаюсь я в таких вещах! Так их пасли с тех самых пор, как они впервые заговорили с диспетчером? Капитан не был уверен, утешало это его или еще больше усугубляло глубину его профессионального падения. Кстати о профессиональном — похоже, их пока что приняли за настоящих контрабандистов. Хоть какой-то плюс. — Да-да, мы все знаем, какой ты красавчик. Хватит языком чесать, пошли уже, — сказал третий голос. — Доставим их в лагерь и обратно по постам. — Вот и не надейся, что в следующий раз у тебя будет возможность похвастаться успехами, — проворчал знакомый ахеевец. — А толку? Босса на планете нет сейчас. Билла подняли на ноги и практически волоком — он не собирался разубеждать бандитов, что ноги у него сами не идут, — потащили дальше по тому же коридору, который заканчивался служебным входом. За обшарпанной дверью обнаружился зверски изуродованный флайер: в голове космодесантника достаточно прояснилось, чтобы ужаснуться распиленной кабине, которую снабдили грубо приваренными прутьями. Получилась вполне себе средневековая клетка, прикрученная к современному транспортному средству, и он даже не хотел себе воображать, что случилось с аэродинамикой несчастной машинки. Но догадывался, что придется испытать. Ожидаемо, их с Кристианом загнали в клетку, тщательно заперли косую дверцу на висячий замок промышленных масштабов, после чего двое бандитов загрузились в остатки кабины, а остальные вернулись в здание. Как оказалось, кроме кабины и всякой эстетической ценности флайер утратил еще и глушитель. Впрочем, шум позволял пленникам общаться без лишних ушей, хотя валкий, проваливающийся в каждую воздушную яму летательный аппарат не слишком располагал к разговорам. — Я должен был догадаться, — сказал Кристиан. — Он назвал Мирабеллу кракеншей, совсем как я, потому что либо слышал запись разговора с диспетчером, либо сам был там. Я должен был хотя бы насторожиться, а не бежать прямо в ловушку. — Ну не Беллой же ты ее назвал, — возразил Гилберт. — Я бы и не заметил. Контактер бросил на него взгляд, который поднаторевший в общении капитан успешно перевел: «Да ты-то тут причем!». Не обиделся — функции у них с Крисом действительно были разные. — Ахея нет на планете, — дополнил он список фактов. — Не знаю, как долго. Вряд ли нас захватили из-за наших счетов с ним, да? — Я очень на это надеюсь, — с неожиданной искренностью сказал Тайлер. — Я взорвал ячейку евгеников, с которой он сотрудничал. А ты охотился за ним по всем Островам. Нас вряд ли ждет теплый прием. — Да, встреча нежелательна, — согласился Билл. — Что, правда взорвал? — Мы не к резиденции направляемся, не в ту сторону летим, — контактер проигнорировал вопрос. — И они говорили про лагерь. Рискну предположить… Он осекся, когда флайер завис в воздухе, мелко трясясь и громыхая подозрительно свободными деталями. С этой высоты открывался довольно-таки безрадостный вид на пузырь купола, где располагалась шахта — сообщение между куполами строго контролировалось, просто так не сбежать. Сама территория походила на изрытое оспой лицо: глубокие глазницы раскопов, оспины следов техники и взрывов, длинное здание-нос — наверное, бараки, и, наконец, ровный лоб — посадочная площадка для грузовиков, где загружали руду и камни. Люди ползали среди всего этого как крошечные муравьи; в желтых светоотражающих комбинезонах, наверное, были рабы — легко заметить, сложно скрыться. Как будто отсутствия атмосферы за куполом и невозможности попасть в другой без пропуска было мало. Свободу здесь можно было обрести, в печальном соответствии с выражением, только во смерти. — Никогда не думал, что увижу такое в нашем веке, — прошептал Билл. — А я пошел в Храм, чтобы обычные люди никогда такого не видели, — так же тихо отозвался Кристиан. Капитан не считался за обычного человека и угрюмо промолчал, никак не прокомментировав это заявление. Видеть свое обозримое будущее в таком свете производило угнетающий эффект; наверное, такой и был расчет, потому что, повисев с минуту, флайер пошел на посадку к большому ангару у самого края купола. Какая-нибудь администрация всего этого предприятия, которая должна пережевать новых работников и выплюнуть их во второй купол без обратного билета. — Держись нашей истории, — мрачно предостерег Тайлер, с видом знатока оценивая и ангар, и его внушительную охрану. — Здесь она может стать нашей единственной защитой. Повторять это дважды Биллу не было нужно — выдавать свое настоящее имя он и так не собирался. Приветственной делегации флайер не удостоился — только троих хорошо вооруженных охранников, которые креативно помахали руками, направляя пилота к месту парковки. Посадка вышла на редкость жесткой, Билл едва не ударился макушкой о потолок клетки, но, по примеру Тайлера, изо всех сил вслушивался в разговор ахеевецев в надежде выяснить что-нибудь полезное. Шансы были, конечно, невелики, но это помогало хотя бы на уровне плацебо. — Желтый, опять свою схему разыграли? Ну-у-у, вы фартовые! — Да ладно, я проставлюсь, — царственно кивнул пилот адской таратайки. — Это те самые, которые с территории Островов чета привезли? — лениво поинтересовался один из местных охранников. Слюна, которую он сплюнул, была темно-бурой и вязкой, что вызывало уже не столько омерзение, сколько любопытство: как он довел себя до такого состояния? — Двое, да, — кивнул один из конвоиров. — Шерш их корабль обыскал, говорит, барахло всякое. — Зато халявное, — практично заметил охранник. — А если их корыто на ходу, то хоть на наших посвободнее станет. Кстати, вы глянули — они чистые? — Нормальные, эту дрянь сразу видно, — отмахнулся ахеевец. — Забирайте их уже, нам на базу пора. Кристиан с Биллом переглянулись. Что-то в тоне голосов подсказывало им, что заботятся здесь вовсе не о гигиене или чистоте кожи. Хотя бежать здесь было особенно некуда — беглецов застрелили бы еще до того, как они достигли края летного поля, — охранники наставили на них все три бластера, не иначе как из любви к искусству. Здание изнутри оказалось немногим красивее, чем снаружи: жутковатая зеленая краска в коридорах облупилась, и сквозь нее виднелись стены колонизационного модуля, которые вообще-то красить нужно не было. Напарников прогнали мимо нескольких дверей, пока не дошли до бывшей санчасти, теперь служившей скорее складом. Легкие пиратские скафандры заставили снять, взамен выдав те самые желтые комбезы, которые носили и другие рабы. Биллу он оказался немного тесноват в плечах, а Кристиан недовольно поморщился, когда сделал первый шаг в новой обуви, но, очевидно, жаловаться не было смысла. Медосмотра не было — о какой бы болезни ни пеклось местное руководство, она явно не требовала каких-то особых методов диагностики. — Под куполом дышать можно, — скучающе проинструктировал надзиратель, пока пленники, не особенно торопясь, завершали экипирование. — Снаружи — нет, так что не пытайтесь свалить, тут все выходы под контролем. Спать будете в бараке, куда определят, жрать — в общей столовой. Кто халявит в шахте — не жрет. Все понятно? Билла так и подмывало съязвить в ответ, но он помнил о своей роли молчаливой силовой поддержки и поэтому промолчал; Тайлер же что-то неразборчиво пробормотал, но от угрожающего взгляда надзирателя поспешил втянуть голову в плечи и изобразить немую, но очень исполнительную рыбу.