Куда не ступала нога человека

Через две с небольшим недели после того, как «Искатель миров» покинул Арланию, пересек границу дарионского космоса и направился в сторону Островов Свободы, на борту отказала кофеварка. К счастью команды, это случилось, когда Билл пытался натыкать себе вторую порцию кофе, а не первую, поэтому удалось обойтись без смертоубийства. Капитан только тоскливо заглянул в так и оставшуюся пустой кружку, от безысходности облизал ее изнутри, где смог дотянуться, и повернулся к Тайлеру, который чинно размазывал масло по тосту. Тонким слоем, а сверху обязательно сыпал соль — и так каждое утро. Ночные котлеты, похоже, не стали помехой для его аппетита. — А где наш техник? — В грузовом, — тут же сообщил старпом. — Говорит, что у него выходной. — А это так? — Согласно приказу, цепочка командования и устав на борту официально отсутствуют, — сказал Кристиан. — Поэтому выходных нет ни у кого. — Отлично! — воодушевился Гилберт. — Время притеснения инженерной команды наконец-то пришло! Лицо Тайлера осталось непроницаемым, а комментировать заявление напарника он тем более не стал, по всей видимости, найдя спасение в старинной поговорке: «Когда я ем, я глух и нем». Капитан вернул кружку в мойку, оставил контактера трапезничать в гордом одиночестве и пошел донимать третьего члена команды. Стоило ему открыть люк на нижнюю палубу, как оттуда радостно хлынул, расширяя ареал обитания, звук, которому в грузовом отсеке явно было слишком тесно. Биллу совершенно не хотелось этого знать, но, как оказалось, Матиуш предпочитал проводить свой выходной под рок. Громкий. Капитан кое-как зажал хотя бы одно ухо, чтобы спуститься вниз, и в другое свободно вливалось сочетание гитары и вокального дуэта. Слишком количественно богатое для его слуха. Когда он ступил на пол отсека, вокалист решил порадовать публику протяжным гроулом, заставившим Гилберта подскочить от неожиданности, а следующую строчку подхватил уже приглушенный голос Тейна откуда-то от самой земли. Капитан недоуменно огляделся по сторонам, разыскивая певца, и наконец обнаружил — с изрядной долей дежа-вю — две ноги, торчащие из-под гладкого корпуса одного из скутеров. Вокруг в произвольном порядке валялись инструменты, возле ног рядком выстроились еще полные жестянки с каким-то тоником. Пока Билл зачарованно созерцал эту картину, специалист на пару секунд перестал добавлять лишних децибел к концерту, чем-то зашуршал, а потом из-под скутера выкатилась опустевшая банка, как две капли воды похожая на нетронутую батарею. Капитан потянул носом и понял, что коллеге удалось за одно утро превратить это место в самый настоящий гараж. Не хватало только сигаретного дыма и заменить тоник пивом, но тогда он не был бы столь благосклонен, и инженера действительно ждало бы жесткое притеснение. Он изловчился и постучал по корпусу скутера локтем, чтобы не отнимать ладони от головы. Трек между тем сменился на что-то заметно менее агрессивное, но все еще чрезмерно громкое, успешно пробивающееся сквозь заслоны. — Все плыву и плыву, навстречу каждый день к рассвету. Высоко, высоко… — Покорились в небе горы мне, а без крыльев жизни нет, — с легкой хрипотцой подхватил Тейн, каким-то чудом перекрывая своим голосом солиста, — я обрел свободу в вышине, покорились в небе горы мне. Билл невольно заслушался: если мифологическая подоплека текста от него по большей части ускользала, то тема определенно находила в его сердце отклик. Как бы он ни любил родной Гринворт, рано или поздно космос снова звал его к себе, манил и обещал. Так ведь он здесь сегодня и оказался. Правда, он всегда возвращался домой. — Плыву на облаке туда, где радуга кончается. Так далеко я от земли, свободный и совсем один, и не спущусь вниз никогда, — голос инженера набирал мощь и громкость вплоть до самого последнего слова, а потом резко оборвался. Словно где-то в своих мыслях он бежал вслед за этим облаком, до самого обрыва — и остановился на краю, беспомощно протянув руку к недосягаемому горизонту, потому что крылья не могли его удержать в воздухе и мертвым грузом несбыточных надежд волочились за ним по земле. Песня так и продолжалась, но теперь только в записи, без второго голоса. Гилберт тщетно ждал, когда напарник снова вступит, но трек доиграл до конца и сменился другим, более быстрым, а Тейн все так же молчал, только гремел чем-то из-под скутера. А ведь они и понятия не имели, что инженер такой любитель рока, вдруг сообразил Билл. Конечно, они все еще только начинали друг к другу притираться и узнавать детали, но Тейн не казался таким человеком, который держал все в себе: более того, у него была скорее обратная тенденция, выплескиваться за пределы любых рамок. То его лезущее во все стороны щупальце в колбе, то нарушение той невеликой субординации, что существовала на борту, то ночные дожоры на кухне… И насколько изящно он при этом, оказывается, держал дистанцию! Видимо, поэтому и смог пробиться в работу над «Искателем», и был выбран как член экипажа, дело не в одном только впечатляющем интеллекте… Разбираться в технике, впрочем, у него получалось гораздо лучше, чем петь, хотя был в этом своеобразный шарм — наверное, за счет текста. Капитан уже по-свойски пнул его в щиколотку, чтобы на него все-таки обратили внимание. Нога дернулась, внизу зашуршали, а потом музыка, хвала всем богам, стихла. Из-под скутера выбрался инженер, сжимающий в одной руке еще одну початую банку тоника. Вместо привычного комбеза, который все же пострадал в неравном бою с разнообразными загрязнителями, растворителями и нейтрализаторами и теперь приобрел немало оригинальных разводов и клякс, на нем был другой, которого Билл раньше не видел: более функциональный и дорогой на вид, явно сшитый на заказ, судя по тому, как плотно он прилегал к худощавой фигуре, полуночно-черный с темно-синими вставками, ни единой нашивки, ни единого опознавательного знака. Довольно необычная форма для того, чтобы повозиться в гараже, Гилберт думал застать его в одной из футболок, принтами которых специалист уже приноровился щеголять, и заляпанных приснопамятным растворителем штанах. Короче, в том, чего не жалко, если порвется или испачкается. Том же рабочем комбезе. А впрочем нет, он такое уже однажды видел. И не однажды, потому что те записи он засмотрел до метафорических дыр. — Кэп, — как ни в чем не бывало поздоровался техник. — Ты тоже фанат? — небрежно поинтересовался Билл. Кофеварка временно отошла на второй план, возможность обсудить кумира куда важнее, да и оглушающий рок здорово прочищал мозги. — А? — Матиуш недоуменно поднял бровь и отхлебнул тоника. Картинка на жестянке была психоделически вырвиглазной, отчаянно не сочеталась со стилем формы и вызывала острое желание от злосчастной банки избавиться особенно жестоким способом, запрещенным конвенцией о правах животных. Одним богам известно, под видом чего интенданты провели для Тейна эту дрянь, но к ним определенно стоило приглядеться повнимательнее: мало ли чего еще этот ушлый народ добывает или прикарманивает. — Я про Чернокнижника, — Билл кивнул на его комбез. — А, ты про это, — свободной рукой Матиуш погладил рукав, разглаживая едва заметную складку. — Официального мерча у него не было, я точно знаю, — продолжил Гилберт. — Ты на заказ шил? — Ага, на заказ, — с небольшой задержкой кивнул специалист. — О, а где? — Я бы сказал, да только у них нет доставки за Льяро, — ухмыльнулся Тейн. — Так что какой смысл? Он пристально следил за капитаном, что того немного царапало, но почему — ему никак не удавалось понять. Тейн как будто выжидал момент или же надеялся, что он сам скажет какую-то нужную фразу. Может, ждет, пока его оставят с этим импровизированным гаражом наедине? Как бы не так! Билл тоже любит машины и способен оценить ее технические данные и красоту дизайна. Он даже подумывал купить себе, но жалко брать машину и почти постоянно держать ее в гараже. А с его работой — когда ему ее «выгуливать»? Хуже такого может быть только держать «Хааса» в каком-нибудь салоне в качестве украшения; какое счастье, что машина пропала вместе с ее хозяином, и ее не продали на аукционе какому-нибудь толстосуму, который не в состоянии оценить ее истинный потенциал! — Уже чинишь? — капитан кивнул на скутер: дескать, не прошло даром твое лихачество на Арлании, да? Приходится расплачиваться за самоуверенность? — Не чиню, улучшаю, — поправил его Матиуш, похлопывая по корпусу, точно по шее породистого скакуна. — Хороший зверь, только модификаций ноль, голая база. И разгоняется медленно. — Не может быть! — не поверил Гилберт. — Это же военная модель, «Черный дракон», она мощная, как черт! Я ездил на наших моделях, ни одна еще не сравнилась, уж поверь! — Но разгоняется дольше спортивных, — с видом ценителя бросил Тейн. Он оперся бедрами о скутер и снова приложился к банке. — Маневренность тоже немного не дотягивает, думаю, к разнице я смогу привыкнуть. Но насчет мощности да, ты прав. — А ты что, много на спортивных гонял? — фыркнул Билл. Как это водилось еще с предками гравискутеров, спортивные модели стоили на порядок больше обычных, даже элитных, и заметно отличались по характеристикам. Военные же представляли собой отдельный класс и действительно не развивали те же скорости, зато брали прочностью и автономностью, пусть отдельные авторские модификации и дышали им в спину. Тот же «Хаас». Другое дело, что он не был предназначен для многочасовых перегонов в экстремальной среде. А вот «Черные драконы» для этого подходили лучше любых других, это Билл еще до выхода за Льяро вычитал. — Не знаю, — Матиуш пожал плечами. — Четыре кубка «Вектора» — это много или мало? — Четы… Погоди. Что? Билл заново оценил и черно-синий комбез, и лихое вождение на Арлании, и провокационную ухмылку Тейна, который сейчас смотрел на него с видом триумфатора и ждал озарения. Детальки пазла наконец-то со щелчком встали на свои места, как будто и всегда там были. Так вот почему он спрашивал про «Вектор» тогда, и вот почему он так расстарался по личной инициативе, выбил им наземный транспорт! Вот почему он не стал надевать шлем, вот как вписался в тот первый поворот и вот почему смог безнаказанно лихачить на дорогах Ньетвиля! Потому что после того, что он вытворял на тех записях, которые Билл бережно хранил при себе, такие виражи для него были разве что разминкой! — Не может быть! — выдохнул космодесантник. — Ты?! Чернокнижник?! А еще прибеднялся, что ничего интересного у него в жизни не было! Да что может быть интереснее этого?! Биллу казалось, что он сейчас либо взорвется на месте, либо всплывет к потолку. Так ведь не бывает, правда? Загадочная фигура твоего кумира не должна оказываться человеком, которому ты не так давно устроил выволочку за нарушение правил безопасности, и который в свою очередь заставил тебя намывать весь инженерный отсек? Это ведь не может быть нахальный, начисто отрицающий существование субординации и правил, сумасбродный гений-гражданский, которого Биллу навязало начальство?! С другой стороны — а кем еще мог оказаться Чернокнижник? Кандидатура подходила идеально, если узнать Матиуша поближе. И все равно — как же это возможно?! Бесчисленные вопросы грозились разорвать капитана на куски, и он с трудом сумел выбрать первый по важности: — Подожди, а откуда я знаю, что это правда? — Тебе показать кубки? — так обыденно поинтересовался Матиуш, точно только что не раскрыл личность кумира миллионов дарионцев, просто ткнув в себя пальцем. — Они здесь?! — аж подпрыгнул капитан, разом простивший напарнику и рок, и гараж, и вырвиглазный тоник. — Я здесь. Мои вещи тоже здесь, — невозмутимо повел плечами инженер. — Кроме «Хааса», конечно. Только это, пока ты дух не испустил от счастья, должен предупредить: я не даю автографов. — Ага, — рассеянно согласился Билл, пропустив последнюю часть фразы мимо ушей. У него в голове не укладывалось, что он не просто узнал настоящее имя того самого спортсмена — что все это время Чернокнижник был с ним на одном корабле! Что там говорили про «никогда не встречайте своих кумиров»? Честно? Матиуш Тейн был далеко не худшим вариантом для секретной личности именитого спортсмена. И кто бы мог заподозрить? Максимум спорта, на который специалист, казалось, был способен, учитывая его плачевную игру в дартс, это киберспорт, где соревноваться можно из удобного кресла! Гравифристайл требовал немалой отваги и безбашенности, не говоря уже о физической подготовке и умении тонко чувствовать габариты и мощность машины. Скучная жизнь, как же! Жалко, конечно, что «Хааса» — машины, на которой выступал Чернокнижник, уникальная модель, по слухам тюнингованная чуть более чем целиком, хотя проверить никому не удалось, — здесь нет, но тогда, пожалуй, с анонимностью Тейну пришлось бы расстаться куда раньше и не совсем по своей воле. Если лицо он всегда скрывал под шлемом, то «Хааса» так просто не замаскируешь, Билл узнал бы линии его корпуса где угодно. Матиуш между тем допил тоник, аккуратно поставил банку на пол и полез вверх по лестнице, на основную палубу. Билл, усилием воли построив мысли по порядку, пошел за ним — интересно же глянуть на доказательства! В каюту коллеги капитан заглядывал впервые и сперва ему показалось, что они по ошибке заглянули в какой-то другой отсек, потому что у него была такая же, и он точно знал, сколько и чего туда может поместиться. И у Тейна было слишком много вещей, чтобы поместиться в одну каюту! В этом небольшом пространстве (клетушка в несколько квадратных метров) он самовыразился на всю катушку: узкую койку с наваленными в изголовье подушками с кистями застилал плед в переливах золотистого и зеленого, на полу едва-едва втиснулся красный узорчатый коврик; на свободной стене над спальным местом рядком выстроились плакаты каких-то рок-групп, на противоположную проецировался чертеж «Искателя миров». Маленькая прикроватная тумбочка была завалена каким-то высокотехнологичным хламом — видимо, на досуге Матиуш развлекался модернизацией своего оборудования, — а из ящиков под койкой языком свешивался длинный конец темно-синего шарфа, который меткий пинок хозяина заставил свернуться кольцом. — Сразу видно, что ты не из наших, — заметил Гилберт. — Нас бы за такой беспорядок… Его собственная каюта, несмотря на лежавшие в тумбочке ордена и стоявшего на ней паука с Моршанка, теперь казалась ему необитаемой, а еще — слабо соответствующей легенде. Надо будет на Островах, когда доберутся до местного аналога цивилизации, прикупить какой-никакой обстановки, да и Тайлеру того же посоветовать, у него небось даже отпечатков пальцев нигде в каюте нет. — Да, я слышал, что в армии есть такие требования, — невозмутимо согласился Тейн и вложил ему в ладонь гладкий жетон. — Держи. Ты на кубки хотел посмотреть. Спорт, как и многие другие отрасли, тоже давно перешел на вирт. Вместо кубков и медалей спортсмену вручали такой вот жетон — сложную конструкцию с многоуровневой системой защиты, которая позволяла загружать в нее новые данные о соревнованиях и победах. Он уже видел эту безделушку на записях награждений и знал, что разблокировать ее мог только владелец или высшие чины Лиги Спорта Дариона. Видимо, он просто не заметил, как Тейн это сделал, потому что стоило ему разок повернуть жетон в руках, как тот замерцал, и прямо из воздуха над ним соткалась трехмерная голограмма кубка «Вектора» с гравировкой «Чернокнижник» (даже здесь отказался назвать имя, стоило ожидать) и четыре даты под ним, все верные. Да и почему бы им не быть? Такую цацку слишком сложно подделать, функционала у нее кот наплакал, да и если всплывет — не поздоровится, поэтому никто не заморачивался с кражей или подделкой. — Убедился? — вклинился в его размышления Матиуш. — Вполне, — Билл с небольшой долей сожаления вернул ему жетон. — Черт, ну ты даешь… У меня же все твои выступления в записи есть! В папке с личными документами на браслете! — Приятно знать, — специалист польщенно пожал плечами, — особенно то, что мой начальник оказался моим фанатом. — Это ничего не значит, — моментально опомнился Билл. — Леонару леонарово, ты же знаешь. Матиуш только вздохнул, видимо, прощаясь с голубыми мечтами о привольной жизни на «Искателе». Впрочем, он и без того замечательно здесь устроился. — Но почему ты выступал только под псевдонимом? — Потому что не хотел быть осажденным толпой вне соревнований. К тому же, ты вообще в курсе, сколько народу привлекла именно эта тайна? Я бы был в два раза менее популярен, если бы показывал паспортные данные. Здесь он был абсолютно прав. Билл видел, как фанатки вешались на менее удачливых соперников Чернокнижника, в разы менее популярных и притягательных. У его главного соперника, например, была целая свита из кукольно-одинаковых девиц (видимо, предпочитал определенный типаж), которая непрестанно висла на его руках и нестройным хором поддакивала каждому его слову. Тейна они бы разорвали на сувениры, не иначе. Наверное, поэтому у него такой свиты и не было. Билл наконец добрался до самого важного вопроса, который волновал его уже не первый год, и, едва осмеливаясь дышать, спросил: — А почему ты перестал? Вместо ответа инженер любовно похлопал по переборке. — У меня была жизнь и помимо фристайла. Та самая скучная жизнь гения, про которую мы уже начинали разговаривать. И она привела меня на верфи. И тут Гилберт был вынужден с ним согласиться: мало что может быть более захватывающим, чем короткая, но такая яркая спортивная карьера Чернокнижника! Он бы, конечно, послушал, как он пришел в спорт и как именно перестал (а какой фанат отказался бы?!), но раз Матиуш не хочет сейчас рассказывать, то ладно. В конце концов, им еще лететь и лететь вместе, а еще у Билла есть доступ к личным делам двух его сотрудников, пусть у Тайлера оно сочиненное и не отражает реального положения дел, а у Тейна состоит из биографии формата «родился-учился» и пометки о том, что работал над «Искателем». Что действительно там могло оказаться ценным, так это характеристика, но то, что написал Шивариус, ему не дали, а Ричард обошелся общими и размытыми формулировками, явно решив дать Биллу возможность составить собственное мнение. Но будь он проклят, если теперь не вытрясет из Тейна всю историю Чернокнижника! — Это все? — поинтересовался Матиуш, прервав капитанские размышления о тщете всего сущего. — Нет! — вспомнил Билл. — Я вообще-то хотел попросить тебя починить мне кофеварку. С утра работала, а потом перестала. Я ничего такого не нажимал! Инженер иронично изогнул бровь: «Я гений техники и самый знаменитый спортсмен последних лет, а ты хочешь, чтобы я чинил кофеварку? Может, еще компьютер перезагрузить?», но не стал крутить носом и пошел заниматься общественно полезным трудом. Тайлера в кают-компании уже не было: пока Билл проживал исполнение одной из его заветных мечт, практичный старпом закончил завтракать, убрал за собой посуду и ушел в рубку. У него не было никакой практической необходимости там сидеть, но каждый занимал время чем мог, и Кристиан развлекался очень специфично: продолжал пытаться расшифровать полученное от команды «Примиса» сообщение. Как будто в командовании нет специалистов для такого рода вещей! А впрочем, сидит на месте, занят полезным делом, не ведет себя как плохой шпион — чего еще можно просить? Пока Билл нюхал свою кружку в надежде хоть как-то получить законную дозу кофеина, техник не терял времени даром: напевая себе под нос еще какую-то песню — наверное, опять свой любимый рок, — Тейн ловко вскрыл аппарат и с интересом заглянул в его глубины. Поднял глаза на капитана. — А вы новую капсулу туда принципиально не положили? Гилберт посмотрел на него пустым взглядом, а потом хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью: — Точно, вот что я забыл! — В следующий раз сначала проверяйте такие вещи, потом меня зовите, — укоризненно сказал Матиуш, вытаскивая из шкафчика нужную коробку и осуществляя долгожданный «ремонт» аппарата. — Во-первых, я без кофе не соображаю, — отмахнулся Билл. — Во-вторых, можешь уже все время на ты обращаться, ситуация у нас очень внештатная, и, как мне Тайлер напомнил, официально на борту отсутствует устав… Кстати, это значит, что и выходных у тебя тоже нет. — Вот она, справедливость, — театрально вздохнул техник. — Паши за себя и того парня, а отдохнет тот парень за себя и за тебя. Ты слышал анекдот про Лупу и- — Разве эта Шкатулка Ярости не должна тебе помогать работать? — поспешил перебить его Билл. — Как там продвигается настройка? — Продвигается, — пожал плечами Тейн. — Лина еще пытается адаптироваться к нашей системе, но считает, что скоро все будет. То, что я уже успел о ней узнать… Это невероятно! Подумать только, что все эти годы Шкатулка сидела в лаборатории у Резо мертвым весом! Имя Резо прозвучало как ругательство. Наверное, так оно и было. Перед тем, как они пересекли границу Дариона, Гилберт получил письмо от Ричарда по поводу Шкатулки Ярости и ее установки на борту: пара предостережений, советов и красочный рассказ о возмущении Резо тем, как с ним обращались на «Искателе миров» и требованием применить санкции к самодеянному недоучке. Это была цитата, снабженная размашистой адмираловой резолюцией: «Выдай там Тейну лишний паек, этот клоун мне все мозги выел чайной ложечкой, еще и дважды забыл у меня свои вещи!». — Лина? Эти ИИ все еще говорят с тобой? — уточнил капитан. — Только Лина, она меня инструктирует, — поправил его Матиуш. — Вас двоих, она, гм, считает недостойными личного общения, пока мы не настроим систему. — Неужели? — Не обижайся, просто связь даже со мной для нее не так проста, — специалист виновато развел руками. — Она поэтому и переборщила при первом подключении на Арлании, помнишь? Билл серьезно кивнул: недостойны так недостойны. Кто он такой, чтобы спорить с древним разумным компьютером с другой планеты, если он предпочитает их техника? У них был ИИ на «Ласточке» — обычный, дарионского производства, так она тоже охотно слушалась только старшего техника, а ему с особой ехидной ноткой (больше ее никто не слышал, но она там была!) объявляла, что его запрос не распознан, повторите или переформулируйте, пожалуйста. Но ведь искинов в Шкатулке было несколько, не так ли? — А что остальные? — Жнеца и его мотивы не понимает даже Лина, — инженер загнул палец. — Мне стоит беспокоиться, что у нас в корабле есть сущность по имени Жнец? — осведомился Билл. — Да нет, — Тейн махнул рукой, но у капитана все же возникла знакомая звуковая галлюцинация. Как будто техник договаривает: «Какая вам уже разница?». Гилберт неопределенно хмыкнул и жестом пригласил его продолжать. — Зерок не заинтересован в диалоге: он в принципе довольно прост, что-то вроде фаервола для защиты Шкатулки, а теперь и корабля от кибератак. Кажется, у него очень ограниченный коммуникационный блок. Что же касается Слиима… — Почему язык системы изменился? — в кают-компании (может, теперь ее стоит называть просто кухней, раз уж они по легенде трое друзей-космобродяг?) появился Кристиан. — Вот это Слиим, — сказал Тейн. — Он что-то вроде наводчика для Зерока, только умнее, древнее и… любопытнее. — А при чем здесь язык системы? — Я же говорю — древний и любопытный. У него большая база данных, особенно языковая. Когда мы с Линой все настроим, такое случаться перестанет. Крис, — на этом фамильярном обращении контактер поморщился, но возражать не стал, — я тебе сейчас все починю. Вообще-то о местоимения они все — ладно, они с Матиушем, Тайлер затруднений не испытывал — спотыкались регулярно с самого начала этой максимально странной миссии, когда и капитан не капитан, и старпом не старпом, а инженер вообще раздолбай-гражданский. Теперь-то официоз лучше отбросить, чтобы общение в рамках легенды трех друзей было естественнее. Билл, впрочем, подозревал, что вскоре им и притворяться не придется — в напарники ему достались люди непростые, но на редкость интересные. — Только сам язык не удаляй из базы данных, — вдруг попросил старпом. — Сто лет не видел незнакомого языка. Ах да, в личном деле упоминалось, что он владеет чертовой дюжиной языков и, очевидно, считает их изучение замечательным хобби. Очень полезным для основной работы хобби. У него вообще что-нибудь в жизни кроме работы есть? — Если этот Слиим действительно такой древний, — заметил Билл, — то и язык, наверное, не моложе, и наверняка мертвый. Зачем он тебе? — Даже если этот язык мертвый, от него могли произойти сотни других, — Кристиан, кажется, мечтательно улыбнулся на этих словах, повергнув капитана в шок. — Однажды он может пригодиться. А если и нет — я хотя бы не дам ему окончательно кануть в Лету. — Почини да почини, — вполголоса пробормотал Тейн, покорно релоцируясь в рубку и закапываясь в технику уже там. — У них хоть автопилот есть… Гилберт довольно усмехнулся — припахивать инженерную команду к работе всегда считалось национальным видом спорта на флоте, — и пригляделся к рабочему месту Тайлера. Как обычно, ни кружки, ни тарелки, ни пустой упаковки; если бы он сам не видел его той ночью на кухне, то ни за что не поверил бы, что коллега на такое способен. — Что там насчет моего сообщения? — Ответа нет, — Тайлер отрицательно качнул головой. — А вы… ты уверен, что мы его дождемся? — Дождемся, — уверенно постановил Гилберт. — На «Кракене» меня игнорировать не станут. На мостике на несколько секунд повисла многозначительная тишина. — На «Кракене»? — переспросил Кристиан. — Случайно не на том самом «Кракене», который является флагманом пиратской флотилии? Дредноуте класса «Монстр»? Официально принадлежащем Счастливчику Джеймсу, пиратскому барону? — На нем, да, — беспечно согласился Билл. Старпом не нашелся, что на это ответить. Да и что он мог сказать? Что лезть прямо в сердце пиратского логова на борту уникального корабля не лучшая идея? Что у Счастливчика Джеймса весьма зловещая репутация, причем заслуженная? Так ведь Билл летал по Островам Свободы, он должен знать об этом. Между тем покрытые инопланетными закорючками вирт-окна на его пульте мигнули и снова вернулись на нормальную дарионскую версию. Довольный Тейн похлопал сам себе — сам не похвалишь, никто этого не сделает и выбрался из нагретого кресла. — Сбросил языковой пакет тебе в отдельную папку, наслаждайся, — ответил он на невысказанный вопрос Тайлера. — Теперь я все починил, или у вас есть еще часы, будильники или, может, допотопные принтеры, на которые мне надо посмотреть? — Нет, но наши сканеры засекли корабль, — невозмутимо отозвался Кристиан, глядя ему через плечо. — На это посмотришь? Матиуш скривился — снова свидание с гравискутером или злополучным щупальцем в лаборатории откладывалось, — но покорно пересел на свое рабочее место и напряженно уставился в данные с приборов. Билл с Кристианом на всякий случай тоже вернулись в свои кресла; Билл рассеянно барабанил пальцами по штурвалу, неосознанно выбивая ритм той последней Тейновой песни, но пришлось прекратить, когда инженер принялся мурлыкать тот же мотив. Контактер сохранял завидное спокойствие, полностью оправдывая мысленное «айсберг» сокомандников. — Грузовик, но модифицированный, грузовой отсек слишком легкий, не потянет вес, — между тем начал комментировать Тейн. — Экипаж такой модели — десять человек. Орудия не в боевой готовности, это приятно… — Называется как? — перебил Билл поток этой несомненно ценной информации. — «Мокропус»? Техник красноречиво промолчал, предлагая ему подождать, пока корабль подойдет достаточно близко. Точка на сканере приближалась медленно, хоть влезай в скафандр и лети на ракетном ранце ей навстречу, но когда грузовик наконец вырос из точки в корабль в несколько раз крупнее «Искателя», сблизился достаточно и развернулся боком, на экране действительно всплыла грязно-белая надпись «Мокропус». Кристиан потянулся было вызвать новоприбывшего, чтобы узнать, что ему понадобилось в довольно-таки пустом регионе, но Билл жестом остановил его: — Спокойно, я его ждал. Это наш сопровождающий до «Кракена». — Отключить навигационный компьютер? — уточнил Кристиан. — Зачем? — удивился Гилберт. — Я и так знаю, куда мы летим. Тут это все знают! Сопровождающий дает понять, что нас под страхом смерти нельзя трогать. — Вип-сопровождение, — подсказал Матиуш. — Могли бы, конечно, прислать что-нибудь поприличнее этой старой консервной банки… Корвет, например. — Смысла нет, — ухмыльнулся капитан. — Адмиралу на борту «Кракена» не нужно доказывать свою силу показательной демонстрацией истребителей или чем-то подобным. — Да, но я ржавчину на этом ведре отсюда вижу! — простонал Тейн. — А этот выхлопной «хвост»? Я даже представлять не хочу, в каком состоянии его двигатели! Билл, а можно мы еще денек здесь повисим, а твой связной пришлет что-нибудь такое, что не вызовет у меня острое желание совершить профессиональный суицид? — Послушай, нас и на «Кракен»-то пригласили без лишних вопросов только потому, что послание отправил я, — усмехнулся Гилберт. — Так что лучше не зли тех, от кого зависит твое благополучие в этом секторе. — Знаешь, по идее, бояться в нашей компании положено Криса, но я сейчас даже не знаю, кому из вас отдать пальму первенства, — признался инженер. Кристиан медленно развернулся, нечитаемо посмотрел на сидевшего за своим пультом Тейна и вернулся в исходное положение. Техник немедленно скрутил из пальцев кукиш и предъявил его спине коллеги. Билл покачал головой и взялся за штурвал; «Мокропус» был здесь исключительно ради их комфорта и не стал бы взбрыкивать, но вот задерживаться перед визитом на «Кракен» было бы дурным тоном с их стороны. Вопреки закрепившимся в общественным сознании легендам, этот сектор космоса не кишел пиратскими кораблями и остовами погибших кораблей. Он вообще мало чем отличался от любого другого — по крайней мере, при взгляде в иллюминатор или на обзорный экран, поэтому просто вести «Искателя» несколько часов вслед за проводником, да еще и по знакомому маршруту, было попросту скучно. Так что в итоге Билл запустил сканирование, развернул данные с сенсоров и, быстро сориентировавшись в знакомых линиях и точках, указал на одну из систем в зоне действия сенсоров. — Я там бывал, — сообщил он. — Во время Евгенической войны. Часть их союзников и поставщиков сбежали сюда, мы битый год их вылавливали. Часть все-таки упустили и «Ласточку» здесь чуть не оставили. А вот часть экипажа все-таки оставили. Множество хороших ребят, упокоившихся в чужом космосе, порой вместе с их машинами, отдали свои жизни, чтобы Дарион мог спать хоть немного спокойнее. «Ласточка» несла на себе звено истребителей-единичек, на которых летали особенно лихие пилоты. Билл таким тоже учился управлять, но жизнь распорядилась несколько иначе. Собственно, пока Тайлер, судя по всему, был на Верлоне, в сердце конфликта, Гилберт занимался чем-то похожим, но здесь. — По словам Трегума, ее после этого все равно разве что на списание, — сказал Тейн. — И ее ведь списали, он до сих пор плачется и бородой глаза утирает. — Ему надо научиться отпускать свои потери, уже несколько лет прошло с тех пор, — хмыкнул капитан. «Ласточка» была и правда славным кораблем, с не менее славным экипажем. Та миссия дурно с ними всеми обошлась, и показательную скорбь Трегума он не мог воспринимать всерьез. Да, жаль; но она привела их всех домой. — Да, но теперь он новое свое детище снова отдал тебе в руки. Сам понимаешь, он волнуется о судьбе этого корабля как раз из-за «Ласточки». — Зато «Искатель» идет с тобой бонусом, — парировал Билл. — Разве это не гарантия того, что с ним все будет в порядке? — Тонко, тонко. Так ты «Ласточку» здесь разбил? — специалист с интересом посмотрел на обзорный экран. — Выглядит довольно мирно. — Это сейчас, — сказал космодесантник. — Да и тогда система до последнего мига выглядела мирно, это уже потом стало понятно, что впечатление ошибочно. — Я всегда думал, что история с евгениками ограничилась Верлоном, — заметил Матиуш. — В новостях — да. Но на самом деле мы ловили их пособников даже здесь, — вздохнул Билл. — Странно, что ты не в курсе. Разве ты тогда уже не на Полигоне был? — Был, — согласился инженер. — Знаешь, какая там была запара в те времена? Мы в уборную-то не всегда успевали отбежать, не то что посмотреть на карту. Постоянно вокруг вились всякие адмиралы, требуя результата здесь и сейчас. Вот вынь да положь! Как будто это было просто. — И у вас в числе сотрудников не оказалось выявленных евгеников? — спросил Кристиан. — Нет. В моем отделе, во всяком случае, и про другие я ничего такого не слышал. Поэтому я и был уверен, что дело ограничилось Верлоном. — Ты ведь практически участвовал в конфликте, но при этом почти ничего о нем не знаешь? — поразился Билл. — Как это вообще возможно? Техник неопределенно пожал плечами, глядя на свой пульт. — В лаборатории это выглядит немного иначе, я думаю, — наконец сказал он. — В каком смысле? — Для тех, кто был на передовой, эта война, наверное, была совсем другой, против пугающего в своей силе противника. Но на Полигоне мы продолжали заниматься тем же, что и всегда, с относительно небольшой разницей. Там, где вы видели евгеников, людей, нелюдей — вашу сторону реальности, я видел цифры и алгоритмы, свою реальность, — Тейн немного помолчал. Он тяжело вздохнул, поднял глаза и беспомощно улыбнулся: — И, по большому счету, программирование евгеников на Полигоне и сопутствующий сбор данных ничем не отличались от того раза, когда я работал над голограммами терний. А раз разницы нет — то и катком по моей психике не прошлись. — Это было… на удивление содержательно, — признался Билл. — Обычно военные начинают ругаться, что мы-то отсидели все это время в теплом тылу, а теперь пытаемся урвать кусок славы, — Матиуш криво улыбнулся. — Я бы посмотрел на них, не будь в нашем распоряжении Полигона и других подобных объектов, — оскалился Гилберт. — У каждого из нас было свое место. Твое на Полигоне, мое — здесь. — И с твоим загадочным контактом ты познакомился тогда же? — спросил Кристиан. Биллу почудилось недовольство в его голосе. Вот ведь собственник! Как будто у него одного есть исключительное право на секреты на этом корабле! На самом деле, нагонять таинственности было вовсе необязательно, но ему, если честно, нравилось наблюдать за тем, как они гадают и, естественно, не угадывают. — Тогда же, — кивнул он, но не стал развивать тему. — А, вон она, туманность Девятый Вал. — Туманность? — несколько скептически переспросил Тайлер. — В прошлый раз туманность… — В прошлый раз в туманности мы спасли мою старую подругу, — встрял Тейн. — В эту нам зачем? — Не в нее, а к астероиду на ее окраине, — поправил Билл. — «Кракен» и основной флот обычно там. Кристиан, признаться, все еще не испытывал восторга от перспективы заявиться в логово самого Счастливчика Джеймса, и появление «Мокропуса» нисколько не развеяло его тревог. Теперь они оказались глубоко на территории Островов Свободы, и хотя стелс-система позволит, если что, быстро-быстро делать ноги, ее все еще нужно включить и сделать это, возможно, под обстрелом. Пиратская база действительно оказалась на крупном астероиде, Башмаке Титана, изрытом ходами, точно гефенский сыр — дырками. Когда-то (и очень давно — возможно, когда дарионцы еще колесо изобретали) кому-то наивному и не слишком обремененному интеллектом показалось, что здесь есть что-то ценное, и он принялся это добывать; но в итоге дело он почему-то забросил, оставив после себя разнокалиберные туннели и пустоты, которые и облюбовали пираты: расширили пространство, поставили генераторы, закачали воздух и даже искусственную гравитацию организовали. Со временем он продолжал обрастать инфраструктурой, но практически незаметно для остального мира, пока место не облюбовал Счастливчик Джеймс, и с тех пор местный бизнес процветал. А что иногда тот или иной туннель обрушивается, или воздух случайно выкачивается из, внезапно, домов или заведений должников — ну так бывает. Издалека казалось, что по астероиду ползают тысячи мелких огненных муравьев, а вокруг вились осы-корабли, но это была лишь небольшая часть того, что творилось под поверхностью. Над всем этим царил огромный — в Дарионе было всего несколько штук того же размера — дредноут, заставлявший сперва задуматься о тщете сущего, а уже потом о попытке побега подальше и побыстрее. Это и был «Кракен» — отбитый у флота дредноут класса «Монстр», который Дарион оплакал, но отбивать обратно не рискнул. Просто построил два новых, чтобы быть уверенным, что просто так пираты не сунутся. Но «Кракен» и так не выходил за пределы Островов Свободы, служа больше символом власти пиратского адмирала, хотя огневой мощи у него хватало и на боевую единицу солидных возможностей. — Нас вызывают, — упавшим голосом сказал Тайлер. — С «Кракена». — Ну так давайте послушаем, — кивнул Билл. — Дарионское судно, — прогнусавил диспетчер, — вам выделен третий стыковочный узел. На ближайшем к «Искателю» боку дредноута вспыхнули четыре едва заметные зеленые точки, направлявшие действия пилота. «Кракен» был достаточно велик, чтобы претендовать на размер и функционал космической станции, и к нему постоянно подлетали корабли поменьше, улетали, кружили и ожидали своей очереди. Разглядеть удавалось мало что, но среди кораблей мелькали как дарионские модели, так и совсем незнакомые, вызывавшие в Тайлере ксенопсихологический зуд. Так вот он, космический Вавилон! Место, где преступники любого цвета и количества конечностей собираются вместе и… ладно, не общаются мирно, а обделывают свои темные дела, но сообща, бок о бок! В Дарионе откровенно не хватало практики в вопросах контактов с инопланетянами — грифонов и лякушей было маловато — и Кристиан ненадолго замечтался о возможности немного восполнить этот пробел, несмотря на более срочные проблемы. Дредноут очевидно служил местным космопортом не в меньшей степени, чем сам астероид, и то, что у них нашелся свободный шлюз специально для них… Да кто же этот загадочный знакомый Билла? Управитель Счастливчика? — Один бластер на группу, — между тем инструктировал диспетчер. — Никаких бронекостюмов. Если у вас есть наркотики или предметы старины… — Родригес, — уверенно перебил Гилберт, — я в курсе, спасибо. Отбой. Бластер это местный дресс-код, — объяснил он уже для напарников. — Это как галстук. Броники нам тем более не понадобятся. — А я хотел бы знать, что там с частью про наркотики. Для общего развития, — подал голос Тейн. — Плюс у нас тут в медотсеке лежит наркотический препарат… — Ничего, — усмехнулся Билл. — Здесь нам никто ничего не предъявит. Эта игра, как оказалось, невероятно затягивала. Тысяча импов, теперь он, кажется, начал понимать храмовников и их страсть к секретам! «Искатель» пристыковался к дредноуту, зеленые стыковочные огоньки погасли, а вокруг корабля замерцало силовое поле, которое с одной стороны служило защитой от слишком рано сбегающих гостей, а с другой — оберегало их же корабль от всякого космического мусора. Убедившись, что подопечный благополучно добрался, «Мокропус» растворился в рое других кораблей, так и не обменявшись с дарионцами ни одним сигналом. Билл остановил двигатели и заблокировал свой пульт, жестом приказав остальным сделать то же самое. — Я не дурак, — добавил он специально для контактера. — Тейн, если бы ты смог заодно заблокировать все внутренние двери, было бы неплохо. — Будет сделано, — пообещал инженер. Несмотря на разрешение, Билл не стал брать свой бластер, и Кристиану не позволил. Тейн и не собирался: он на бегу что-то нашаманил в системе через браслет и теперь нетерпеливо топтался у шлюза, как был, в черно-синем комбезе Чернокнижника. Так как в таком виде он был куда более презентабельным, чем в гражданской одежде, и менее вызывающим, чем в официальном комбезе с эмблемой флота, Билл не стал лишний раз задерживаться и гонять его переодеваться. Контактер же выглядел возмутительно стильно в любое время дня и ночи, он бы тоже так хотел! Сам-то Билл проходил все стадии от утреннего зомби до вечернего помятыша со всеми соответствующими цикличными изменениями внешности. Перед выходом он лично проследил за тем, как инженер запирает корабль, и только после этого позволил провожатому — довольно-таки колоритному, как и многие обитатели «Кракена», незнакомому мужику провести их до ближайшего лифта, ткнуть в нужный этаж и оставить одних в кабине. — Билл, — Кристиан постарался звучать как можно более непринужденно, пока лифт вез их к верхним палубам, — я все же должен спросить — ты ведь не со Счастливчиком Джеймсом связывался? — Нет, он умер. Я связался с той, кто его заменила.