Судьбоносная молния

      Было обычное спокойное утро.       Проснувшись, мы с Висти отправились на охоту, чтобы потом вернуться домой к ждущему нас Нейву и вместе позавтракать. Но во время охоты мне повстречались соседи. Каждый раз при виде их я напрягался. Наша семья кочевала с места на место, потому что того требовало моё задание. И оно заключалось в том, чтобы внимательно наблюдать за ситуацией вне Лагеря, искать Сторонних и при первом же запахе гари возвращаться и обо всём докладывать. В частности, моей задачей было проверять куниц, с которым повстречаюсь.       И насчёт этих я ещё не был уверен. Они мне были очень подозрительны! И именно сегодня, когда я вежливо у них поинтересовался: «Здравствуйте, хорошая ли у вас охота?», их главный ответил мне: — Да-да, здрасьте, отличная у нас охота. А в Союзе как?       Холодок побежал по спине. «Они знают про Союз? Они Сторонние?» — заметались у меня в голове мысли. Но я лишь натянул дружелюбную улыбку и переспросил: — Союз? А что это такое? — Ах, вы не знаете? Жаль, — с каким-то наигранным огорчением ответил мне кун. — Тогда простите. Хорошего вам дня! — И вам того же! — торопливо закивал я и поспешил в другую сторону, чтобы уединиться и хорошенько обдумать эту ситуацию.       «Очень не хочется делать поспешных выводов насчёт тех куниц. Вдруг они вообще из Союза и ищут меня, чтобы объявить, что задание закончено? Но что-то мне неспокойно из-за них. Нужно как-то проследить за ними!»       С этим я и вернулся домой, и если меня спрашивали о моей задумчивости в течение дня, то непринуждённо менял тему, говоря лишь, что ничего страшного.       Но на следующий день я услышал ответ на свой вопрос. Я гнался за белкой среди веток и уже поймал её, когда услышал голоса внизу. К сожалению или к счастью, это были те самые соседи. Я тут же притаился и навострил уши, стараясь ни звука не издавать. — Нам нужно поскорее возвращаться уже. Из Союза они или нет — не так уж важно. Первый снег уже скоро, они не успеют это узнать, принести новость в Лагерь и подготовиться.       Я чуть не выронил свою добычу, выдав себя с головой, но удержался и даже не шелохнулся. Дальше слушать у меня не получалось, да и не было смысла. Я узнал всё, что хотел, теперь нужно было возвращаться домой и как можно скорее выдвигаться в сторону Лагеря.       За ужином я и оповестил семью об этом. — Нейв, — я привлёк внимание сына и, улыбнувшись, когда он поднял на меня свои яркие, живые глаза, как бы невзначай спросил: — Как ты думаешь, ты уже достаточно вырос, чтобы мы отправились в Лагерь? — Да! Да, конечно, пап, хоть прямо сейчас! — тут же радостно вскочил светло-рыжий кунёнок. — Ну уж нет, сегодня я устал, поэтому пойдём завтра. Так что ложись спать, набирайся сил, мы отправимся утром после завтрака!       Очень воодушевлённый предстоящим путешествием, Нейв активно закивал, потом с невероятной для него скоростью доел свою мышь и зашёл в нору, где мы остановились, виляя хвостом. — Фиос? — тут же тихо позвала меня Висти. Она поддерживала непринуждённую атмосферу на протяжении всей трапезы, но сейчас настало время серьёзного разговора. Она понимала, что я не могу ни с того ни с сего объявить о том, что теперь мы направляемся в Лагерь Союза. — Висти, — я тяжело вздохнул и, покачав головой, повернулся к ней. Тёмно-жёлтая куница сидела рядом со мной, терпеливо ожидая объяснений. Она никогда не требовала от меня рассказывать всё, но как же приятно было то, что она выслушивала, когда мне требовалось выговориться, и поддерживала меня, помогала как могла. — Мне не зря казалось, что наши нынешние соседи — Сторонние. Я услышал их разговор, и они собираются напасть на Лагерь с первым снегом. Нам нужно поторопиться и осведомить Союз Кланов. Я понимаю, что вам уже надоело… — Нет, — мягко перебила меня Висти. — Союз Кланов — это ведь твой дом, понятно же, что ты хочешь его защитить. И нам совсем не в тягость такой образ жизни. Да и ты же слышал реакцию Нейва на то, что мы теперь идём в Лагерь. И не только он, я тоже хочу туда попасть. Мне очень хочется узнать, как ты жил в детстве. Не переживай по этому поводу, пожалуйста.       После её слов я не сдержался и шагнул к ней, прильнул к пушистому мягкому боку и уткнулся носом в шею. — Я так люблю вас с Нейвом. И мне так страшно от того, что впутываю вас в дела Кланов. — Нейв бы обиделся, если бы услышал твои слова, — шутливо упрекнула меня Висти, кладя хвост на мой. — Мы ведь семья и должны разделять и горести, и радости. — Спасибо, — искренне прошептал я, лизнув её тёмно-жёлтое ухо.       Чуть позже, когда мы зашли в нору и легли вокруг Нейва, защищая от ночной прохлады и мнимых врагов, я был рад, что возвращался в Лагерь вместе с сыном и Висти.

*бек мек кукареку пык мык*

      Последние несколько дней папа ходил ходил нервный. И вчера за ужином, когда он объявил о нашем новом назначении пути, я был, безусловно, рад, но всё же обеспокоен этим. А на утренней охоте уже и мама была какой-то дёрганной.       Я спрашивал у них об этом, но они улыбались и отвечали, что просто волнуются перед приходом в Лагерь. У меня не было повода сомневаться в том, что даже если они и утаивают что-то от меня, то делают это не со зла. Просто они очень заботливые и иногда перегибают палку, начиная переживать по пустякам.       А сегодня утром мы уже уходили с прежних территорий, когда повстречали группу куниц. Это были наши соседи, два куна и куница. И, честно говоря, мне они не шибко нравились. Но я старался быть дружелюбным ко всем, поэтому не подавал вида, что они меня напрягают. — О, вы куда-то уходите? — поинтересовался один из их тройки. — Да, нам уже пора. Приближаются холода, и надо бы найти новые охотничьи угодья, — ответила им мама. — А чем же вам эти не угодили? — вступил в диалог уже другой. — Мы не хотим вас теснить, — вторил маме папа. — Поэтому желаем вам удачной охоты, а нам уже пора.       Отец развернулся и пошёл, махнув хвостом, чтобы мы с мамой следовали. Но едва мы успели сделать пару шагов, как куница, судя по голосу, спросила: — А не в Союз ли вы, случайно, направляетесь?       И в её словах слышалась угроза.       Папа обернулся в их сторону: — Что, простите? Союз? Кажется, вы упоминали это ранее, но я так и не пойму, что же это значит?       Я не до конца понимал, почему папа скрывает от них нашу причастность к Союзу Кланов, но если бы те меня спросили, я бы им тоже ни слова не сказал. — Ах, вот как? — прорычал их главный и покосился на своих дружков.       Тут же один из них бросился вперёд и повалил её. Она упала головой на камень, и по нему тут же потекла красная струйка.       Но что было с мамой дальше — я не увидел. Единственная в своей компании куница придавила меня сверху, утыкая носом в пыль, и прервала все мои попытки вырваться. — Висти! Нейв! — отчаянно вскричал отец, рванув к нам. Но с ним уже боролся главарь троицы, а сейчас к нему присоединился и другой, убедившись, что мама не собирается вставать.       И несмотря на все старания, с которыми папа сопротивлялся, вскоре они насмехались над поверженным куном. — Если ещё хоть раз дёрнешься — твоему сыночку не поздоровится! — пригрозил ему кун, противно скалясь. После этих слов отец замер. — Что вам от нас нужно? — хрипло спросил он. — Всё, что вы знаете о Союзе, — было их требование.       Но в ответ звучала лишь тишина, в которой было слышно сбитое дыхание всех присутствующих. В следующий момент раздался звук удара когтей о тело, затем сдержанный болезненный стон. А потом ещё, и ещё, и ещё. — Ах, значит, не хочешь отвечать? Ну и ладно! — взвился лидер тройки, поддерживаемый гомоном товарищей. Потом он наклонился и прошептал что-то на ухо отцу. Я не смог расслышать, что же такое было произнесено, но шерсть отца встала дыбом.       Он прошипел сквозь яростный оскал: — Вы не посмеете! — и снова начал вырываться.       Тогда куницы, всё ещё сдерживающая меня, решила привести прозвучавшую ранее угрозу в действие. Надо мной уже зависла когтистая лапа, но тут папе удалось освободиться. Он сшиб противницу и прокричал мне: — Беги! Найди Союз и скажи, что Сторонние нападут с первым снегом!..       Он хотел что-то добавить, но ему, конечно, не дали закончить. Я понимал, что сейчас нужно сделать то, что сказал отец, но и пошевелиться не мог, оцепенев от страха.       И на меня стал надвигаться кун, что повалил маму, но внезапно та внезапно вскочила и успела подставиться под удар, заслонив меня телом от смерти. Её лапы дрожали, по щекам стекали слёзы, на подбородке блестела кровь, взгляд был затуманен от боли и страха, но она собрала в себе последние силы и тихо сказала: — Послушайся Фиоса и спасайся, Нейв. Обязательно доберись до Лагеря! Ты же так хотел туда попасть, верно? Теперь всё в твоих лапах, исполни свою мечту!       Речь была прерывистой, едва слышной, было видно, что маме всё сложнее держаться в сознании, но даже так она улыбнулась и подтолкнула меня, помогая встать. Я метнул взгляд на папу, борющегося с куницей и главарём их троицы, потом посмотрел на куна, что уже снова подходил к маме со злобным блеском в глазах, крепко зажмурился и…       И побежал. С первого шага я чуть не упал, запнувшись о собственный хвост, но потом быстро разогнался и понёсся прочь так быстро, как только мог. Не обращал внимания ни на свистящий в ушах ветер, что как будто препятствовал передвижению, ни тому, что воздуха в лёгких всё больше не хватает. Всё тело уже ныло, но я продолжал бежать, боясь погони.       И я не останавливался, пока не поскользнулся на траве, скатившись после этого по склону какого-то оврага. В ушах всё ещё звенели звуки драки, а перед глазами мелькали образы когтей и крови. Но лишь ко мне вернулась способность двигаться, я встал и продолжил путь. Но постепенно осознание произошедшего накрыло меня, и я зарыдал. Дыхание сбилось ещё больше, но я старался даже не притормаживать, позволяя слёзам скатываться по щекам и разбиваться о землю, пока я пробегал мимо, уносясь всё дальше.       И в следующий раз я упал не из-за того, что слёзы совершенно затуманили зрение, но из-за того, что сил уже не осталось. Ни на плач, ни на какие-либо движения.       Оглядевшись, я нашёл заброшенное дупло. Осторожно туда забравшись, я устроился там и, положив голову на лапы и обернувшись хвостом, забылся беспокойным сном.       Но дрожь пробирала меня после каждого звука. Хрустнувшая ветка мне казалась сломанной вражеской лапой, а каждая крикнувшая птица — встревоженной охотником, что выслеживал другую добычу.       Каждый раз, просыпаясь, я в страхе оглядывался, боясь увидеть знакомые клыки или когти. И потому после каждого пробуждения я вставал и шёл дальше. И пусть проходил немного, но двигался вперёд, пока лапы не отказывались держать меня.       Я старался не забывать об охоте, ведь мне нужны были силы, чтобы продолжать путь. Но теперь поймать хоть что-то становилось сложнее с каждым разом.       И каждый раз я засыпал в новом укрытии. Если так можно было вообще назвать густой куст или что-то похожее. И пусть ещё было не очень холодно, казалось, я промерзал до костей.       Мне было очень страшно и невыносимо одиноко. Я не знал, увижу ли ещё хоть раз свою семью, почувствую ли тепло, заботу и любовь, коими родители окружали меня с самого рождения.       Но сейчас нужно было оставить эти чувства и сосредоточиться на цели — дойти до Лагеря и рассказать Союзу Кланов о надвигающейся опасности.       «Быть может, там я смогу снова жить спокойно? А сейчас мне остаётся лишь скитаться в его поисках…»