Огни Архольда

      Кеннет не смог последовать за Арне, он понимал, что сейчас ничто не усмирит её боль. Иногда человеку нужно побыть одному. Он смотрел на погребальный костёр, альвы безмолвно начали расходиться, лишь Лиандель продолжал стоять рядом с ним. Языки пламени и пепел взмывали ввысь развеваемые ветром и снегом. Танец огня и холода. Он был бы прекрасен, если бы не приносил с собой тяжёлую боль в груди.       - Как непредсказуема жизнь рыцаря, мы ходим по лезвию меча, наши стопы кровоточат, и мы не знаем, в какой момент эта боль прекратится, и мы сорвёмся, - сказал Кеннет.       - Жизнь и смерть это, то, что дано нам, если дана жизнь, дана и смерть, каждому в своё время, - ответил Лиандель.       - В одной книге, что я читал, будучи в Архольде, сказано: люди не выбирают свою судьбу, это судьба выбирает человека, неужели судьба Эрика должна была быть такой? Он этого не заслужил и Арне тоже.       - Есть вещи неизбежные, а есть те, что мы можем выбрать, - ответил Лиандель.       - Как это? – словно безучастно спросил полудемон, его глаза ловили серый пепел, что пытался потеряться в хлопьях белого снега. Невольно, он задумался о себе, как похож он на этот пепел, серая песчинка, пытающаяся раствориться среди таких непохожих белых, но у неё не выходит. Кто может его в этом винить? Нельзя исправить неисправимое, но как жаль, что мало кто это понимает. Эрик понимал, Арне понимала, Йон в какой-то степени, но для остальных людей, этого было недостаточно.       - Представь, что перед тобой дорога, ты идешь по ней, и нет другой. И вдруг, дорога разветвляется на две части, здесь появляется выбор, правая или левая, но, в конце концов, обе приведут тебя туда, где ты должен быть. Но ты будешь считать, что сам сделал выбор и оказался там, где оказался и это тоже будет верно.       - Значит, судьба есть? Всё предопределено?       - И да и нет. Как говорят мириады, в своих снах, они видят осколки неизбежного, но будущее не предопределено окончательно, - ответил альв.       - Я предпочитаю считать, что дорога рождается, когда мы делаем шаг, что она не проложена кем-то или чем-то – мы сами творцы своего пути.       - А кто сказал, что она проложена?       - Ты говоришь так, что тебя сложно понять. Я так и не нашёл в твоих словах ответа.       - Ответы – это лишь продолжение вопроса, они не всегда точны, как и не всегда истинны. Для кого-то красный – это цвет вина и радости, а для кого-то это цвет крови и боли. Важен не ответ, а наше отношение к нему. Война, что грянет, неизбежна. И что бы вы ни выбрали, она настигнет вас, можете выбрать мой путь и попытаться бороться или можете вернуться в свою страну – она настигнет вас. Война неотвратима, свой путь вы можете выбрать сами, но всё равно окажетесь в ней. Каково же ваше отношение? Бегство или борьба? Путь Эрика оборвался здесь, значит, так было нужно. Я соболезную вам, весь наш народ разделяет вашу скорбь.       Кеннет положил руку на плечо Лианделя.       - Я не собираюсь бежать, моё решение твёрдо, - заверил он, похлопав альва по плечу.       Бросив последний взгляд на огонь и осевший на белую простыню снега пепел, полудемон отвернулся и направился прочь. Упоминание Лианделя о мириадах вызвало воспоминание об Инье. Ему отчаянно хотелось увидеть её, поговорить или помолчать, он не знал, просто чувствовал, что сейчас желает быть рядом с ней. Что за наваждение? Что за неведомая сила? Он видел её лишь однажды, но её образ, её голос засели глубоко внутри. Холодный ветер обжигал лицо, он шёл в сторону города, вглядываясь в лица альвов, надеясь уловить знакомое в мелькающих фигурах. Снежный покров скрипел под ногами, незнакомые слова эльдоранцев тихим шелестом витали в воздухе, о чем они говорили? Так уж ли это важно? Слова, это лишь слова, звуки, не более того, но ими можно выразить так много, и так мало. Как вдруг, Кеннет замер на месте, Инье стояла, прижавшись спиной к арке, что знаменовала выход в лес Эльдорана. Длинные волосы убраны в затейливую прическу, голубой плащ шлейфом лежал на снегу. Она подняла на него взгляд прозрачных глаз и еле улыбнулась, скорбной улыбкой, той, что дарят тем, кого хотят поддержать в трудную минуту, словно говоря: «всё пройдёт». Кеннет неторопливо подошёл к ней, подгоняемый лишь стуком собственного сердца.       - Вы пришли, - выдохнул он.       - Конечно, я пришла. Соболезную вашей утрате.       Кеннет кивнул, он не знал, что ещё сказать, отведя взгляд, что не видел ничего, не цеплялся ни за что. О чём говорить в такой час? Инье аккуратно взяла его за руку, ободряюще сжав её ладонями.       - Не нужно слов, - тихо сказала она.       Прикосновение её тёплых рук согрело сердце, что ныло от потери. Боль не ушла, но переживать её рядом с другим человеком, с ней, казалось, немного легче. Словно кровь, которой обливалось сердце, стала теплее.       - Терять людей трудно, но ещё труднее без них жить, - произнесла она.       - Вы не альвийка, вы – чаровница, - произнёс он, остановив взор на её руке.       - Правда?       - С вами, стало легче дышать, - он говорил, боясь посмотреть на неё, лишь сильнее сжал руку, боясь, что она неправильно поймёт, отнимет это тепло и уйдёт.       Инье поправила выбившуюся прядь чёрных волос полудемона, кончиками пальцев пробежав по его щеке, она заставила его поднять глаза.       - Я не уйду, - словно прочитав мысли, сказала она.       Кеннет вздохнул, поймав её руку, он поднёс её к своей щеке тыльной стороной, и благодарно закрыл глаза, теряясь в чувствах и запахах.       - Когда мы пришли сюда, его смерть была словно большая рана, потрясение и злость, мы все словно не верили в то, что произошло. И только сейчас, на церемонии прощания, эта рана начала невыносимо болеть и кровоточить.       - Раны имеют свойство заживать, некоторые оставляют шрамы, но всё же заживают.       - Сейчас вы моё лекарство Инье, снадобье, что облегчает боль.       - Рада, что нужна вам, - легко улыбнулась она.       - Рады? Почему? – искренне удивился Кеннет.       - Туе лавилас нэ - потому что и вы нужны мне, - ответила альвийка.