Город-Одиночество

      Они не спеша прогуливались по крепостным стенам вдоль ровного ряда зубцов-ветеранов, веками защищавших город. Хотя к вечеру заметно похолодало, хмурые камни ещё хранили дневное тепло. Прохладный весенний ветерок сновал через бойницы, порой настигая Элисиф и касаясь её щек отрезвляющим поцелуем.       — Я присутствовал на сегодняшнем приёме в тронном зале, — нарушил тишину тан Эрикур. — Должен сказать, вы прекрасно держались. Мало нам этого сброда со своими мелочными проблемами, так ещё и приходится держать в узде придворных.       — Людям нужен ярл, — вздохнула Элисиф. — Я лишь выполняю свои обязанности.       — Эти горемыки могли бы сами устроить свою жизнь, не пачкая полы Синего Дворца, — поморщился Эрикур. — Непонятно, какой от них вообще прок. Одни расходы. Но дело даже не в них. Ваша светлость, у вас доброе сердце, но вы слишком потакаете прихотям тех, кто этого вовсе не заслуживает.       Элисиф вскинула бровь:       — Что вы имеете в виду?       — Меня возмутило поведение придворного мага. Как только вы её терпите? Я не сомневаюсь в её талантах, но то, как она вела себя… этого нельзя спускать со счетов. Такое неуважение короне!       Элисиф задумалась, припоминая все нападки и ядовитые взгляды, которыми одаривала её Сибилла. При Торуге Стентор ещё держала себя в рамках приличия, теперь же…       — Вы правы, тан Эрикур. Она позволяет себе слишком многое. Давно пора поставить её на место.       Но Эрикур покачал головой:       — Если бы Сибилла была очередной зазнавшейся особой, этого было бы достаточно. Но она… Впрочем, простите меня. На вас столько всего свалилось, не хочу лишний раз вас тревожить.       Элисиф пытливо посмотрела на тана, но тот лишь передернул плечами, мол, не о чем говорить. Какое-то время шли в тишине. Эрикур, казалось, наслаждался видами на город и реку Карт, а Элисиф кусала губы от любопытства. Наконец, она не выдержала:       — Ладно вам, тан Эрикур, не молчите! Неужели у Сибиллы есть какие-то секреты?       Эрикур настороженно огляделся и взял Элисиф под руку.       — Я слышал, — начал он вполголоса, — что по ночам госпожа Стентор посещает подземелья Мрачного замка. После её визитов узники бледны, как мел, и молчаливы, как стены их тюрьмы, а в глазах навсегда поселяется животный ужас.       — О чём вы говорите? — с недоверием спросила Элисиф. — Сибилла — придворный маг, а не чудовище! Не знаю, кто вам рассказал такую чушь.       — В том-то и дело, что рассказчик был более чем надёжный. И кровь! Прачки замечали на её рукавах пятна крови. Чую, всё это неспроста.       Элисиф нахмурилась:       — Почему бы вам не потребовать у Сибиллы прямого ответа? В тронном зале, при свидетелях? Тогда она не сможет замять этот вопрос.       — Да, но у неё наверняка готово оправдание. Скажем, она гадала о ходе войны, и ей нужна была капля вражеской крови… — Эрикур закатил глаза.       — Может, так и есть?       — Кто знает… Только слишком уж странные у неё привычки, даже для придворного мага.       С этим Элисиф была вынуждена согласиться. Сибилла вечно носила этот отвратительный капюшон, закрывающий пол-лица, и практически не выходила на улицу.       — Она опасна, — тихо сказал Эрикур. — Боюсь, мы не можем ей доверять. Воля ваша, мой ярл, но я бы рекомендовал вам отлучить её от двора.       Элисиф устало вздохнула.       — Идет война. Нам нужен опытный придворный маг.       — Тут вы правы. Могу посоветовать на эту должность моего старого знакомого, Меларана. Я сам пользовался его магическими услугами и не сомневаюсь в его компетентности.       — Разве он не ваш хускарл?       — Моя безопасность важна, но безопасность Солитьюда важнее.       Элисиф задумалась. В хускарлы брали только тех, кто не понаслышке знает, что такое верность. Тех, кто пойдет за своим господином до конца. Эрикур, безусловно, умён. Он бы проследил, чтобы его телохранитель обладал этими качествами.       Так кому же будет служить Меларан на самом деле? Солитьюду или лишь одному из его танов?       — Мне передать Меларану, что вы оказываете ему честь?       Элисиф покачала головой:       — Нет… пока нет.       Пусть закончится война, а после она найдет способ избавить себя от насмешек Стентор.       Кажется, Эрикур не расслышал её отказа, продолжая нахваливать Меларана и говорить о его назначении как о чём-то свершившемся. Тогда Элисиф остановилась и решительно выдернула руку из его хватки.       — Достаточно! Ваш хускарл не будет придворным магом. И я не намерена это обсуждать.       К её облегчению, голос прозвучал твёрдо, не оставляя зацепок для спора. Тан посмотрел на неё так, будто только что заметил, но быстро собрался с мыслями.       — Как прикажете, ваша светлость. Наверное, зря я затеял этот мрачный разговор. Ведь сегодня такой чудесный вечер. Вы только оглядитесь!       Эрикур подошел к бойнице и устремил взгляд вдаль.       — Мы словно на ладони великана, что стоит одной ногой на одном берегу реки, а другой – на другом. И эта река несёт чистое золото. Сейчас в порту разгружаются корабли Восточной имперской компании, на их борту — богатства со всего Тамриэля. И всё оседает здесь, в Солитьюде.       Элисиф тоже посмотрела через бойницы. Портовые огни, словно новенькие блестящие септимы, усеяли всё подножие каменной арки.       — Ветер, что наполнял паруса, принес с собой свежие слухи. Поверьте мне, на одних только сплетнях и домыслах можно сделать целое состояние! На днях я пытался объяснить это Фолку Огнебороду, но мы не сошлись во мнениях. Фолк слишком осторожничает и упускает прибыль, которую в итоге недополучает казна Солитьюда, — Эрикур разочарованно хмыкнул. — А волны! Слышите шум волн? Оо, я различаю в нём голоса крупных дельцов из Имперского города, обсуждающих очередную сделку. Надо лишь уметь слушать.       В этот момент тан Эрикур сам был похож на великана, что держит город в своих руках. Он смотрел свысока, провожая корабли взглядом, и его глаза блестели… был ли это чистый восторг, или лишь безграничная жадность?       «Жаль, я не разбираюсь в людях, как Торуг», — с сожалением подумала Элисиф.       Она пыталась увидеть и услышать то же, что и тан Эрикур, но не могла. Перед ней был её город: живой, полнокровный и неповторимый. Там, в порту, трудились моряки с цепкими мозолистыми руками: им ничего не стоило поймать стихию в паруса, но все, как один, неизменно тонули в кружке обыкновенного эля. Справа от Элисиф высились башни Мрачного замка, в котором без устали ковалась война, а в переулках, скрытых сумраком, в тесно прижатых друг к другу домишках матери оплакивали погибших сыновей. Богатая столица Хаафингара, а в прошлом — мёртвое логово королевы-волчицы, — теперь была гостеприимной и многолюдной, как никогда. И это всё был Солитьюд, город-одиночество… Как же он умел менять маски!       Чуть дальше, за рекой, тихо стыли болота Хьялмарка. Говорили, что у них нет дна, что владеет ими ярл Идгрод Чёрная, и что даже самые жуткие болотные твари признавали её власть. На горизонте возвышались горные пики, утопающие в снегах и старинных легендах. Там, в завывании метелей, всё ещё слышался рёв давно сгинувших драконов, а безжалостные ветра с силой туумов сбивали путников с ног… И в этом краю жили простые люди, молились богу-человеку, мечтали о чертогах Совнгарда, сражались, любили, умирали, и нигде, кроме суровой родины, себя не мыслили.       Элисиф не продала бы это ни за какие септимы.       Она перевела взгляд на Эрикура, силясь понять, что ему было нужно на самом деле.       — Вы ошибаетесь насчет Фолка, — заговорила она неожиданно для себя. — Он следит за репутацией двора и сам решает насущные вопросы, не тревожа меня понапрасну. Я доверяю ему. И по отношению к просителям вы слишком строги. Солитьюд — богатый город, но на окраинах Хаафингара люди живут беднее, вот они и приходят за помощью к ярлу. Их можно понять.       — Да, но зачем?       — Зачем? — удивленно переспросила Элисиф. — Я же их ярл, их последняя надежда. Я должна разобраться, вникнуть в их горести…       Эрикур рассмеялся, словно Элисиф удачно пошутила.       — Вовсе нет. Ваша светлость, вы не слуга. Вы корона. Вы знамя. Вам не нужно ни в чем разбираться, это работа придворных. Война? О, войну для вас выиграет генерал Туллий. Вы же должны воодушевлять народ, быть лицом Солитьюда, да что там — лицом Скайрима! Скучную и дотошную работу оставьте слугам, от неё гаснет блеск в глазах и появляются синяки под глазами. Подумайте сами, нужна ли Скайриму такая королева? Ведь вы так прекрасны, к чему губить красоту? Послушайте меня, и у нашего края будет самое очаровательное личико.       Элисиф было нечего возразить: она и сама всю жизнь так думала. Но теперь тревога на сердце заставила её задуматься.       — А если придворные ошибутся? Если что-то пойдет не так? Разве не мне нести ответственность?       — Доверьтесь мне, и я прослежу за тем, чтобы они ничего не испортили. Скажу вам по секрету: без меня тут всё давно бы развалилось. К счастью, ваш покойный муж был мудрым человеком и часто прислушивался к моим советам.       Стражник, мимо которого они проходили, низко склонил голову, словно соглашаясь с таном.       — Вы слишком строги к себе, — продолжал Эрикур. — Это похвально, но позвольте себе хоть раз отправить все эти надуманные проблемы к даэдра! Я верю, у вас крылатая душа. Так сбросьте цепи и расправьте крылья!       Эрикур подмигнул Элисиф и подставил ветру лицо, позволяя тому играть с волосами; его губы расползлись в блаженной улыбке.       Глядя на него, Элисиф захотелось ощутить то же состояние внутренней свободы. Здесь, посреди неба, так легко было согласиться с тем, что насущные дела ничего не значат. Она глубоко вдохнула и выдохнула, представляя, как тревога отступает от неё. Над городом кругами парили ястребы: на короткий миг Элисиф показалось, что она летит наравне с ними, глядя на всё сверху вниз и ни о чём не думая.       Впервые со смерти мужа ей было так легко и спокойно.       …За дежурными разговорами они вернулись в Синий Дворец. Элисиф поблагодарила тана за чудесную прогулку, на что Эрикур низко поклонился и сказал:       — Помните: вы всегда можете на меня рассчитывать. Если вас посетит хоть тень сомнения по поводу решений Огнеборода — обращайтесь ко мне. Мои двери отрыты для вас в любое время дня и ночи.