***
Одно лицо сменялось другим. Мужчины и женщины, богатые и бедные, из Солитьюда и из самых далёких уголков Хаафингара — все они преклоняли перед ярлом колено и рассказывали о своих бедах. Элисиф хотела им помочь, но не знала как. Стоило ей что-то предложить, как управитель, Фолк Огнебород, мягко её поправлял, и в конце концов она полностью на него положилась. Наиболее сложные дела обсуждались вместе с придворными; чем больше Элисиф силилась вникнуть в их разговоры, тем более одинокой себя чувствовала. Она никогда бы не подумала, что принимать просителей — такое утомительное занятие. Тело затекло и требовало хоть какого-нибудь движения, а на душе скребли кошки. Но было нечто в глазах этих людей, что заставляло Элисиф держать спину ровно, а голову — высоко поднятой. Ей подсказывали, что говорить, и она говорила: громко, уверенно, чеканя каждое слово, будто оно было её собственным. Ведь людям нужно было видеть ярла на троне, и она не могла их за это винить. Время близилось к вечеру, когда перед Элисиф предстала эльфийка в богатом кафтане. — Ваша светлость, меня зовут Тари, я держу магазин изысканных одежд. Для меня было бы честью сшить наряд для вас. — Боюсь, у нас нет на это времени, — нахмурился Фолк Огнебород. — Жители Хаафингара приходят к ярлу, чтобы просить помощи. Если вы хотите продать товар, то вам на рыночную площадь. — Мой ярл, ваше платье изумительно, — невозмутимо продолжила Тари. — Простота — признак вкуса, но, на мой взгляд, ненавязчивая вышивка заставила бы наряд заиграть новыми красками… «Сегодня утром я подумала о том же», — вспомнила Элисиф. — …Однако ваше лучшее украшение — это корона. Её рубины прекрасно сочетаются со сдержанно-багряным оттенком платья. Если его ещё немного доработать… На этот раз эльфийку перебила Сибилла Стентор, придворный маг Солитьюда: — Тари, слухи о твоей наглости дошли и до Синего Дворца. Будь добра, избавь нас от своего присутствия. «Эта Стентор вечно всем недовольна, — подумала Элисиф. — Как только они с Фолком ещё не перегрызли друг друга?» Она бросила взгляд на управителя, но тот лишь кивнул, соглашаясь с придворным магом. Элисиф показалось это несправедливым, и она обратилась к Тари: — Прошу, не слушай моих придворных. Продолжай, мне очень интересно. Эльфийка торжествующе улыбнулась. Огнебород сделал вид, что всё идет своим чередом, но Стентор презрительно фыркнула. «Ничего, подождут. В конце концов, я ярл, а они — мои подданные». Элисиф долго и упоенно обсуждала с Тари ткани, фасоны и последние веяния сиродильской моды. Затем принесли сундуки из «Сияющих одежд», и она выбрала себе несколько платьев и украшений за счёт казны. Элисиф знала, что торговка видела в ней лишь возможность озолотиться, но так желала быть хоть отчасти понятой, что охотно верила в сладкую ложь. Когда Тари ушла, вперёд шагнул Болгейр Медвежий Коготь, хускарл Элисиф, до того стоявший в стороне и не проронивший ни слова. — Ваша светлость, я думаю, вам не стоило ничего покупать у этой эльфийки. Элисиф нахмурилась. Обычно Болгейр молчаливо одобрял всё, что она делала. Она не ожидала, что он станет ей перечить. Кто угодно, но не он. — Вы чем-то недовольны? — ответила Элисиф прямотой на прямоту. — Я лишь беспокоюсь о вашей безопасности. Вдруг что-то из покупок окажется проклятым? Идет война, ваша светлость, а Ульфрик уже доказал, что не гнушается даже самых бесчестных методов. Элисиф подумала, что в словах хускарла была правда. Темная магия может быть опасным оружием, и история Солитьюда — тому подтверждение. — Спасибо, Болгейр. Сибилла, не могли бы вы проверить покупки на предмет проклятий? Только прошу вас, сделайте это поскорее! Мне хочется надеть новое платье уже сегодня к ужину. — Ваша светлость, вам не кажется, что у нас есть более важные дела, чем тряпки и украшения? — не выдержала Стентор. — У меня так точно. — Болгейр прав, — покачал головой Огнебород. — Госпожа Стентор, у ярла Элисиф слишком много врагов, чтобы пренебрегать безопасностью. — В таком случае, ярлу не следовало присутствовать на приёме, ведь любой из просителей мог оказаться убийцей. Тогда все мы сэкономили бы кучу времени, которое потратили бы на дело, а не на болтовню о нарядах. «Почему эта Стентор позволяет себе говорить то, что думает?» — возмутилась Элисиф. Колкости придворного мага всегда её задевали, но теперь она была ярлом. А ярлы не терпят, когда с ними говорят в таком тоне. Элисиф решила высказать ей всё, что думает, но Фолк её опередил: — Ярл присутствует там, где считает нужным. Вы проверите одежды, как вам приказали, а я займусь государственными делами. Ваша светлость, вы не возражаете, если я сам отдам необходимые распоряжения? — Конечно, Фолк. Вы моя правая рука. И пусть слуги отнесут покупки сразу в покои придворного мага. Чтобы никто случайно не забыл выполнить моё поручение. Элисиф с вызовом посмотрела на Сибиллу. Та сжала губы в тонкую линию, но промолчала. Только глаза злобно сверкнули из-под капюшона.***
Элисиф направлялась к своим покоям. Тяжёлый день подходил к концу, и она ни о чём не мечтала, кроме мягкой постели. Руки сами потянулись, чтобы снять с головы венец, когда сзади послышались торопливые шаги: — Ваша светлость, не уделите минутку внимания покорному слуге? Пальцы Элисиф провели по золотому ободку, коснулись драгоценных камней. «Всё-таки Тари права. Корона мне к лицу». Элисиф обернулась и учтиво наклонила голову: — Тан Эрикур? — Ваша светлость, почему бы вам не прогуляться перед сном? А я развлеку вас беседой, как смогу. Поверьте, вы не пожалеете об этом. Элисиф подумала, что такой наблюдательный человек, как тан Эрикур, конечно заметил, как красиво пламя светильников играет в гранях рубинов её венца.