***
Джессика обожала полнолуния. Одно из самых ярких воспоминаний детства связано именно с этим ежемесячным приключением. Когда ей было шесть, на летних каникулах, они с родители гостили у бабушки и дедушки в Италии как раз во время солнцестояния, которое совпало с полнолунием. Яркие костры, звездное небо, ночные загадки леса. Девушки в венках из азалий, вереска и глициний. Красивые парни, превращающиеся в статных королей леса. В ту ночь Джессика первый раз прокатилась верхом на волке. Итан, ее десятилетний друг, подошел к ней после превращения, и погладил носом плечо в немом приглашении поиграть на опушке. В силу возраста Старейшины не отпускали их в леса, они играли в пределах видимости взрослых. Спустя несколько лет, когда Итан уже научился самостоятельному обращению, они часто сбегали по ночам от родителей и взбирались на скалы у моря или забирались в дальние чащи леса, где их встречало множество лесных жителей. В их клане каждое полнолуние было особенной ночью. Все радовались за тех соклановцев, которые впервые сумели сохранить разум или освоили самостоятельное превращение. В полнолуния сообщались новости о продолжении рода, приветствовались новоприбывшие оборотни, праздновались дни рождения, проводились кровные обряды. Но самые особенные полнолуния – это лунные затмения. В такие дни несколько раз в год обновлялись все защитные заклинания, завязанные на магии Старейшин. Старейшины не могут существовать без своего клана, как и магия клана иссякает без них. Поэтому в обряде участвуют все, каждый отдает частичку своей магии: мужчины своему вожаку в знак полного доверия и обязанности служить, женщины – Старейшине, признавая её мудрость, силу заботы, любви и процветания. Обычно все собирались на опушке леса, освещаемой большим костром, у которого стояли Старейшины. Формируя собой фигуру полной луны, в которой помещались полумесяцы, и дети, и мужчины, и женщины произносили древнее заклинание, после которого пускали разноцветный сноп искр в небо, обрамленный стихийными выплесками магии от маленьких деток. Словно на холст попали все виды красок художника, превращая черный лист в произведение искусства. Для Джессики это чувствовалось словно внезапно появившаяся способность левитировать. Легкость, доверие и единение.***
— Марлин, откуда у тебя столько? — воскликнула Алиса, увидев ящик сливочного пива с несколькими бутылками медовухи, которую МакКиннон только что принесла в их комнату. — Время за квиддичем в обществе мародёров имеет свои плюсы, — подмигнула блондинка. — Мы ведь даже столько не выпьем… — сказала Лили, с опаской взглянув на гору алкоголя. — А кто сказал, что это на один раз, — вовсю веселилась Марлин, открывая сливочное пиво, — у нас же не последний девичник в году. Нам еще пригодится. — Мне нравится ход этих мыслей, — хихикнула Алиса, потянувшись к ящику. — Лили, зелье готово! — Джессика выходила из ванной комнаты, в которой они с Эванс организовали свою мини-лабораторию по Зельеварению. Оказалось, что обе девушки были весьма неравнодушны к этому предмету и им было, что обсудить. Лили доверяла рецептам из книг и четким расчетам, в то время как Джессика больше опиралась на интуицию. Для приготовления гадательного зелья они сошлись удачно. — О, Марлин, ты вернулась не одна, — сказала Джесс, указывая на добычу подруги. Под смех однокурсниц она присоединилась к ним и взяла сливочное пиво. — Теперь все в сборе. Предлагаю первый тост, — Алиса подняла вверх напиток, — за нас, девочек! — Как иронично, что именно ты это сказала, Алиса, — сказала Лили, пряча улыбку за стаканом и ловя вопросительно-возмутительный взгляд подруги. — А я предлагаю тост за то, чтобы Фрэнк освободил нам нашу Алису хотя бы на день! — поддержала Марлин. — У вас с ним всё хорошо, да? — попыталась снизить напряжение Джесс. — Да, — мечтательно произнесла Алиса, — иногда мне кажется, что он понимает меня, как даже я сама себя не понимаю. — Это всё конечно мило, но лучше расскажи, как он целуется. — Марлин! — А что, у нас девичник, — МакКиннон невинно пожала плечами. — Ну раз девичник, то Фрэнк очень хорошо целуется. — Я помню, как на третьем курсе мы играли в бутылочку и тогда Фрэнк тебя поцеловал. — Лили, с тех пор он явно научился большему, — хихикнула Алиса и прищурившись обратилась к подруге, — а когда мы узнаем от тебя, как целуется Джеймс Поттер? — О боже, — Эванс закатила глаза и в этом жесте чувствовалось всё раздражение мира, пока ее соседки смеясь давали друг другу пять. — А может, — Марлин с заговорщическим взглядом провела взглядом по девушкам, — нам об этом расскажет Джессика? — Что? — поперхнулась брюнетка. — Мы не целовались. Я серьёзно, — добавила девушка, заметив, что на неё смотрят три пары глаз неверящим взглядом. Алиса застыла в любопытстве, Марлин приподняла бровь как бы говоря: «Ну да, конечно», а во взгляде Эванс любопытство отдавало оттенками чего-то такого, как когда в детстве твоя любимая игрушка оказывается любимой у другого ребенка и ты не понимаешь, как к этому относишься. — Да блин, целоваться с Джеймсом это как целоваться с братом. Фу. — Почему, когда я так же говорю, мне не верят? — возмутилась Лили. — Тебе тоже Джеймс как брат? — Нет, Алиса, он просто фу. Девочки засмеялись и принялись дальше обсуждать парней, играя в «переспать, выйти замуж, убить». Алкоголь развязывал языки и девушки вспоминали все свои детские влюбленности, хотя Джессика и не знала половины из обсуждаемых ребят. — Джесс, теперь ты. Сириус, Джеймс, Ремус. — Какой ужасный выбор, Марлин, — притворно возмутилась девушка. — Хм, убить Джеймса, он скинул меня в озеро в девять лет, а я не умела плавать, я обещала ему отомстить. Переспать с Сириусом, просто чтобы потом сказать ему, что было так себе, а то он слишком самоуверен, выйти замуж за Рема, она самый милый из них. — Я бы убила Сириуса, — вставила захмелевшая Лили, — он иногда ведет себя как самый большой идиот на свете. Не представляю, почему многие девочки на него вешаются. — Ну, привлекательность Блэков многих… — решила высказать Марлин, но её быстро перебила Алиса: — Стой, получается ты бы переспала с Джеймсом? Или бы вышла за него замуж?! — Это всего лишь игра, Алиса, — закатила глаза Эванс, — Джесс, так что там с Ремом? — А что с ним? — Как что? Ты сказала, что он самый милый, — подмигнула Марлин. — А ты сказала, что переспала бы с Ноттом и что он горячий, — подтолкнула в ответ Джесс. — Не переводи стрелки! — со смехом запротестовала Алиса, — тебе нравится Ремус? Эванс подключилась, услышав в ответ молчание: — Вы много времени проводите вместе. — Лили, мы делаем вместе уроки, причем еще и с тобой! — Но я не всегда занимаюсь с вами, — не сдавалась Эванс. — Ой, отстаньте от Джесс… — вступилась Марлин — Спасибо, Марлс! — …Может они скрывают отношения и пока не хотят рассказывать, — закончила мысль МакКиннон и в нее сразу же полетела подушка от соседки. Окно было открыто, слышалось, как вдалеке ухнула сова. Ночь вступила в свои права, давай старт новому дню. В комнате девочек шестого курса Гриффиндора погасили свет, оставив лишь несколько свечей озарять готовящийся ритуал. На полу стоял небольшой котёл с зельем, рядом с которым были разложены цветы и травы. По четыре стороны от него сидели девушки в позе лотоса с завязанными волосами и сосредоточенными лицами. Эту торжественную атмосферу портила только бутылка медовухи, ходившая по кругу. Лили опустила в прозрачное зелье манжетку и затаила дыхание. Через несколько секунд субстанция в котле забурлила и над ним возник тепло-желтый пар. Он поднимался, завивался и в конце растворился в кольце, окрасившись в ядовито-зеленый. Манжетка в этом зелье принимает свойства проводника в жизни вопрошающего, приоткрывая завесу будущего. Лили нахмурилась в попытках растолковать гадание. Атмосфера загадочности их развлечения заставляет чуточку верить в правдивость предсказания, но Лили никогда не верила в такие вещи. Слишком велика вероятность случайности. Алиса точно знала, о чем будет гадать, еще в тот момент, когда они говорили об этом зелье на завтраке неделю назад. Она встречалась с Фрэнком Лонгботтомом уже целый месяц и, казалось, это те отношения, о которых она читала в книжках. Ей казалось, что она нашла свою родственную душу. Но зная, что они лишь дети, она переживала: стоит ли так сильно привязывать свое сердце, если всё равно этой сказке придет конец. Она с уверенностью взяла пучок омелы и бросила его в котел. Ответ появился в сию же секунду, представляя перед взором девушки тепло-красный пар, превращающийся в перевернутую восьмерку. К немому удивлению подруг, Марлин тоже использовала омелу. У неё были свои вопросы, на которые она никак не могла получить ответы. И свои сомнения, которые нельзя было развеять. Дымка поднялась стройной линией, напоминая стебель ландыша. Она меняла свой окрас от цвета летней травы до цвета мрачного болота, растворившись черным прахом. Джессика перекатила в ладошке ягоды можжевельника, рассматривая их. Она с детства верила в такие гадания и знала, что они работают. Главное уметь правильно распознать толкование. Когда дымка окрасилась в фиолетовый, она точно знала, что это значит. Правда, это не делало ее жизнь проще. Задавая вопрос, ответ на который «да» или «нет», фиолетовый лежит по середине. С самого знакомства с Ремусом Люпином Джессику преследовало странное чувство, что она уже была с ним знакома. Его теплые улыбки, добрые подколы друзей и флёр недосказанности — всё это она уже видела, но никак не могла понять где. Да и это было невозможно, ведь они увидели впервые друг друга только этим летом. Но шестое чувство не проходило, а только укреплялось со временем, и Джессика намеревалась разгадать его тайну.***
Ремус открыл глаза и обнаружил себя на опушке леса, в получасе от Хогсмида и визжащей хижины, где он и должен был проснуться. В панике он вскочил и осмотрелся. Его друзья сидели неподалеку уже в человеческом обличии, доставали сэндвичи и разливали чай, который прихватили с собой. — Почему мы здесь? — спросил Люпин, хватая на лету одежду, которую ему кинул Джеймс, — я думал, мы вернемся в Хижину. — Мы тоже так думали, но тебе очень понравилось гулять под звездами, — подмигнул Сириус, отпивая горячий чай. — Ты не хотел уходить, — сказал Джеймс, протягивая Лунатику чай с шоколадом. — В смысле? — Люпин не мог понять, что произошло, ведь обычно его волк всегда слушался друзей и доверял им. За два года, что они выбираются вместе из замка, еще не случалось такого, чтобы он нападал на анимагические облики друзей или убегал от них. Со страхом услышать плохие новости он спросил. — Что-то случилось? Что я делал? — Сначала всё было как обычно, — начал рассказывать Сириус, — мы вышли незадолго до полуночи и побежали к ручью на окраине леса. Был примерно час ночи, когда ты резко решил побежать в сторону этой опушки. Мы испугались, что ты учуял кого-то в лесу или что-то такое. — Тут никого не было, — сразу же успокоил Джеймс, — никого из людей. Ты просто что-то искал. Рылся в траве, обнюхивал кусты. — Да, и так всю ночь. Мы пришли к выводу, что, раз ты не принимаешь свою оборотническую сущность, то решил перепрофилироваться в нюхлера. — Как видишь, драгоценностей у нас нет, поэтому фиговый из тебя нюхлер, Лунатик, — закончил Поттер и они с Сириусом со смехом дали друг другу пять. — Придурки, — улыбнулся Ремус и отпил свой чай. Его голова раскалывалась, и он плохо соображал. Интересно, что он искал ночью. Тем более, если тут не было людей. Он откусил плитку шоколада и почувствовал себя намного лучше. Странно, что свойства этой сладости не изучают в школе, Лунатик был уверен, что шоколад придумали волшебники. Почувствовав себя окончательно проснувшимся, Ремус рассмотрел опушку, где они завтракали. Обычная лесная полянка. Вокруг могучие ели, пару кустов со странными растениями и трава, усеянная мелкими цветами, многие из которых вырванными валялись в беспорядке. Ремус оглянулся на Хогвартс, самые высокие башни которого виднелись за пределами леса. И в этот момент ему ударил какой-то сильный запах, исчезнувший так же стремительно, как и появился.