Магические хроники. В чужом краю

      Гостинный двор «Уставший купец» был небольшим, двухэтажным каменным зданием. Первый этаж был отведён под трактир, где частенько пропускали кубок-другой хмельного напитка торговцы и моряки, что ходят на ладьях. Внутри, благодаря большому количеству свечей, было достаточно светло, чтобы разглядеть всё убранство. Оно мало чем отличалось от того, что Тикондрус видел в империи. Сводчатые арки подпирали потолок, где висели многочисленные деревянные балки. Об их назначении мужчина мог лишь догадываться. Похожие деревянные столы и лавки плотно расставлены на всей площади корчмы. Однако, роспись каменных стен, покрытых штукатуркой, сильно отличалась. Вернее сказать, ни в одной из забегаловок Александрийской империи вообще не заботились о такой мелочи, как роспись на стенах.       Стены были покрыты бирюзовой краской, поверх которой были нанесены изящные узоры ветвей с зелёными листьями и алыми лепестками цветов. На ветвях изображены причудливые птицы всех возможных цветов и оттенков.       Народ в трактире собрался самый разнообразный. От простых матросов, служащих на кораблях торговцев, до богатых и зажиточных купцов и горожан, что были вовсе не против того, чтобы пропустить пару лишних кубков. Народ пил, плясал и веселился. К этому празднику жизни непременно присоединился бы и Тикондрус, если б на глаза не попалась копна золотистых волос знакомого гусляра.       За одним из многочисленных столов сидели двое статных мужчин. В одном из них Тикондрус тут же узнал своего недавнего знакомого купца. Но вот второй выглядел как истинный герой древних сказаний.       Высокий, на голову выше самого гусляра, мужчина был широкоплеч и статен. Густые волосы были тёмного, даже чёрного цвета. Точно такого же цвета была и аккуратная бородка. Воин сидел спиной к Тикондрусу. От того казалось, словно не человек это вовсе, но изящная статуя, слаженная из камня. Одет он был в яркий, синий кафтан, воротник которого был украшен самоцветами, а полы его обиты серебром. Поверх кафтана красовалась меховая накидка. Начищенные до блеска красные кожаные сапоги довершали образ.       Заметив вошедшего в трактир Тикондруса, Садко привлёк его внимание взмахом руки.       Подойдя к гусляру, мужчина тут же был представлен незнакомому воину.       – Знакомься, это Финист! Брат мой не по крови, но по духу.       Взгляд внимательных алых глаз пробежался по Тикондрусу. Взгляд этот хотя и был внимательным, изучающим, но, всё-таки не нёс в себе скрытой угрозы. За годы работы на Аммиана Марцеллина шпик с лёгкостью распознавал такие взгляды. Ныне же взор был скорее заинтересованным.       – Рад присвоитися с братом Садко. Имя мне Тикондрус, – слегка склонил голову Тикондрус.       – Присаживайся рядом с нами. Садко как-раз рассказывал о том, как вы пересекали Море водорослей, – ответил Финист на чистом имперском, чем сильно удивил Тикондруса. Мужчина так и стоял, силясь понять, что сейчас произошло.       Увидев замешательство нового знакомого, воин поспешил объяснить.       – Пять лет я был почётным заложником в Александрии, вместо Светлого князя Всеволода. За такой срок и не тому научишься.       Подумав о чём-то своём, Тикондрус кивнул, удовлетворившись ответом дружинника. Приняв предложение богатыря, он сел рядом, быстро включаясь в разговор.       – Значит, на Веянной вы не встретили никаких препятствий? – задумчиво спросил Финист.       – Помимо Тихих порогов? Никаких, – ответил Садко.       – А в чём, собственно, проблема? – недоумевал Тикондрус.       – Видишь ли, ещё до моего отплытия к берегам империи, берега Веянной были вовсе не таким спокойным местом.       – Разбойники, – догадался шпион.       – Верно, – кивнул Финист, – долгое время они мешали купцам сплавляться по этой речке. Недавно Светлый князь приказал их всех отловить и предать суду.       – И что с ними сделали? – заинтересовался Тикондрус.       – А что с ними сделаешь? Доказано было только то, что они разбойники. Но никаких дурных дел доказано за ними не было. Потому лишь взыскали штраф, выпороли розгами, да клеймили.       – Клеймили? – спросил Тикондрус. Не то, чтобы шпион был сильно удивлён такому методу наказаний, он был наслышан о суровости наказаний в княжестве Зерек.       – Ну да. Ежели чего дурного сделает клеймённый, так его уж накажут по всей строгости, вплоть до посажения на кол.       – К слову о наказании, – резко сменил тему Тикондрус, – как ты оказался, пускай и почётным, но всё же заложником?       – Прошлый Светлый князь Ярослав – отец князя Всеволода, был обеспокоен тем, что его брат Ярополк захочет унаследовать стол Мурова. Для этого ему, как ты понимаешь, нужно было бы избавиться от наследников Ярослава. Потому-то Светлый князь и решил отправить совсем ещё юного Всеволода в Александрию. Для сохранности.       – Но как в этом замешан ты?       – Всё просто. Князь Ярослав знал, что Ярополк сможет дотянуться до княжича даже в сердце империи. Потому и послал вместо сына меня – человека, с которым княжич провёл всё своё детство. А вместо меня ратному делу стал обучаться Всеволод.       – Воистину, люди, охочие до власти, способны на самые низкие поступки, бо власть развращает не только сердца, но и умы, – вставил своё слово Садко.       Время шло вперёд. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, уступая свои права над небом ночной тьме. Небесный свод озарили мириады ярких звёзд. Однако, таверна продолжала шуметь. Разгорячившиеся моряки и не думали расходиться, а захмелевшие купцы требовали ещё больше выпивки. Лишь немногочисленные крестьяне уже покинули сие заведение. Ведомые утренними работами, они поспешили вернуться домой, дабы через несколько часов вновь приняться за работу в поле.       Три человека всё также продолжали увлечённо беседовать. Тикондрус рассказывал о своих приключениях в дальних землях, опустив, разумеется, истинную их причину.       – Много же ты повидал за свою жизнь, – присвистнул Финист.       – Но не доводилось мне до селе встречать земель столь красивых, коими славится твоя родина, – кивнул Тикондрус.       – Хоть речи твои сладки, но одного понять не могу. Коль по нраву тебе пришлась земля моя, от чего же прозябаешь в этом месте?       – Поля бескрайние, леса дремучие, да реки полноводные действительно меня манят. Однако ж, не знаю я мест здешних, а потому ищу того, кто согласится разделить со мной дорогу.       – Так за чем же дело стало? На рассвете мы охоту княжескую устраиваем. Буду рад я, ежели присоединишься к ней и ты, – похлопал по плечу Тикондруса Финист.       – Но как можно простому путешественнику вместе со Светлым князем на охоту выезжать? – притворно удивился Тикондрус.       – Так ты считаешь, что не мила тебе компания князя нашего? – посерьёзнел Финист. Ответить на это шпиону было решительно нечем. Он и сам хотел встретиться с новым Светлым князем, а охота для этого подходила как нельзя кстати.       – Прости меня. Не хотел я выказать неуважение Всеволоду Ярославичу. До сего дня я и помыслить не мог, что доведётся мне охотится вместе с князем.       – Тогда решено, – хлопнул в ладоши Финист. – Поутру подходи к детинцу.       – Детинец? – не понял Тикондрус.       – Я и забыл, что ты прибыл издалека, – вздохнул воин.       – Детинец – каменная крепость, где живёт Светлый князь, вся его семья и свита, – пояснил Садко, до того молча наблюдавший за разговором.       Кивнув, Тикондрус дал понять, что понял, о чём говорят собеседники.       – Раз так, пойду я. Утро вечера мудренее! – встав с лавки, Финист тепло попрощался со знакомыми и быстро вышел прочь из трактира.       – Пойду и я. Доброй ночи, друг мой! – последовал вслед за дружинником гусляр.       Шумная толпа всё продолжала гудеть. Не обращая на неё никакого внимания, Тикондрус заплатил за постой в одной из оставшихся двух комнатах наверху.       Утро отдалось глухой болью в голове и сухостью во рту. Несколько часов беспокойного сна в душной комнате сказались на состоянии шпика.       – Пятая кружка была лишней, – ругая сам себя, вслух подумал Тикондрус.       Воспоминания о прошедшем разговоре с Финистом прочно засели в голове мужчины. Он прекрасно помнил, что согласился участвовать в княжеской охоте. Нарушать данное слово маг не планировал, но и отправляться к взору Светлого князя в столь неудовлетворительном состоянии молодой шпион не мог.       Спустившись на первый этаж гостиного двора, Тикондрус с удовлетворением отметил тишину, стоящую в трактире. Никто не кричал, не пел и не устраивал кутёж.       Заметив разбитое состояние спустившегося гостя, трактирщик жестом поманил его к себе. Дождавшись, пока постоялец подойдёт к стойке, хозяин трактира выставил крынку со странной жидкостью, резко пахнущей чем-то кислым.       – Это поможет, – заметив сомневающийся взгляд мужчины, заверил его корчемник.       Сомнительная, дурно пахнущая жидкость не вызывала решительно никаких положительных эмоций у Тикондруса. Однако, рассудив, что навряд ли трактирщик решит отравить своего постояльца, маг всё же отпил странную жидкость.       К удивлению Тикондруса, на вкус она была вовсе не такая противная, каковой казалась на запах. Даже наоборот, приятная кислинка помогала избавиться от тошноты и вернула коже естественный цвет, а прохлада помогла вернуть ясность рассудку.       За первым, нерешительным глотком последовал второй, куда более смелый. За вторым – третий, а за ним и четвёртый. Так бы и стоял Тикондрус, присосавшись к глиняному сосуду, если бы жидкость в нём не закончилась.       Шумно выдохнув и вытерев рот рукавом, мужчина отдал крынку трактирщику, и, поблагодарив его, вышел на улицу. Там, во дворе, возле входа, стояла глубокая бочка с ледяной водой. Окунув в неё свою голову, Тикондрус окончательно пришёл в норму.       Детинец оказался куда меньше по размеру, нежели остальной город. Располагался он в северо-западной части Мурова. Дружина князя сторожила стены крепости, не подпуская близко никого, кроме тех, кто был приближён к самому Всеволоду и к его семье. Каково же было удивление Тикондруса, когда стража, едва завидев мужчину, без вопросов впустила того внутрь.       Изнутри крепость напоминала точно такой же город, что был снаружи. Те же люди, те же здания. Разве что, масштабы были поменьше, а сооружения выполнены из более дорогих, привезённых из-за моря материалов.       Был здесь и храм, посвящённый тому богатырю, что сразил однажды многоликого дракона. В своей помпезности и великолепии храм мало чем отличался от храмов Александрии. Белокаменный, он был увенчан прекрасной лепниной и вставками из драгоценных камней и дорогих металлов. Крыша же увенчана Одним большим золотым куполом и четырьмя серебряными, что были меньше по размеру.       – Тикондрус, друг мой! – раздался за спиной громкий голос Финиста.       Обернувшись, шпион с удивлением обнаружил перед собой воина, полностью облачённого в доспехи.       Голова Финиста была защищена шлемом с остроконечным верхом, к которому были прикреплены золотистые перья дивной птицы. Затылок и уши были защищены стальными пластинами, что заклёпками соединялись со шлемом. Наносник же выполнен был в форме клюва сокола.       Сами доспехи были пластинчатыми. Однако, материал, из которого они были слаженны, никак не напоминал сталь. Это была, скорее прочная чешуя, что полностью покрывала балахон из прочного сукна, что был надет под броню. Из под балахона была видна стальная кольчуга, кольца которой блестели на дневном свете. Торс же дополнительно защищал нагрудник, что был надет поверх прочной чешуи и был выполнен из серебра в форме расправленных соколиных крыльев.       За спиной виднелся красный каплевидный щит.       В ножнах, прикреплённых к кожаному поясу с металлическими вставками, красовалась шашка.       Руки были защищены наручами из плотной кожи с металлическими пластинами, а ноги обуты в сапоги до колен с такими же наголенниками, выполненными из металлических пластин.       – Я что-то упустил? Мы едем воевать? – улыбчиво спросил Тикондрус.       – С этим ещё успеется. В латы только я закован буду. В час беды должно мне встать грудью за князя.       – Много ли будет тех, кто участвует в охоте?       – Помимо князя ещё десяток приближённых ратников.       – И все в доспехах? - с сомнением спросил мужчина, на что Финист лишь рассмеялся.       – Лишь я в доспехи облачён. Остальные будут князю помогать добычу загонять.       Разговорившись с дружинником, Тикондрус не заметил, сколь быстро пролетело время и вскоре к ним на конях подъехали четверо оставшихся, во главе со Светлым князем Всеволодом.       Как и сказал Финист, кроме него никто не был облачён в доспехи. Хотя то и была простая одежда, но цвета были дорогими, а крой изящно слажен.       Все четверо были статны, но не выделялись чем-то на фоне друг друга – распространённый способ запутать тех, кто хочет причинить вред важной персоне. Тикондрус же видел портрет князя, а потому без труда смог опознать его. Он подошёл к Всеволоду и, прижав руку к сердцу, низко поклонился.       – Честь – дружине. Князю – слава! – произнёс заученное приветствие шпион.       – Так ты и есть тот самый путешественник, о котором мне сегодня поведал Финист? – спросил Светлый князь. Голос его был звонок и тягуч. Он не просто произносил слова. Он, словно, пел их.       Молодой князь и впрямь был сильно похож на знакомого Тикондрусу Финиста. Разве что, черты лица более резкие, да цвет волос и глаз другой. Он был русоволосый, с пронзительным взглядом голубых глаз.       – Верно ли то, что хочешь воочию узреть землю мою?       – Истинно так, княже! – вновь поклонился Тикондрус.       – Что ж. Раз то желание сердца твоего, отправляйся с нами. Надеюсь, ты сумеешь править конём?       Кивнув в ответ, Тикондрус вмиг оседлал предоставленного ему скакуна. То был жилистый, сноровистый конь, который, хоть и фыркал, но всадника чувствовал хорошо и не скидывал его. Мужчина быстро узнал породу, которую выращивали в империи специально для воинов. Эти удивительно выносливые скакуны могли развивать огромную скорость, неся тяжкую ношу на своей спине.       – Финист, я не ошибусь, если скажу, что эта порода родом из Александрии?       – Прав ты. Все местные боевые скакуны были завезены на эту землю ещё при Мстиславе – деде князя Всеволода.       Отправилась компания смешенным строем. Впереди ехали Финист с Тикондрусом, а князь находился в середине, чтобы, в случае опасности, можно было своим телом защитить его от меча иль стрелы.       Покинув стены Стольного града через восточные врата, небольшая компания отправилась прямиком к дремучей чаще, шпили деревьев которой размеренно покачиваются на ветру. Хотя, маленькой, выехавшую за городскую черту, компанию назвать нельзя.       – Скажи, Финист, – обратился к дружиннику Тикондрус, – ты же сказал, что сопровождающих будет не больше десятка. Так почему за нами следует ещё два десятка солдат?       – То дружина князя, что всегда следует за ним, куда бы тот ни направился.       Ехала компания молча. Вокруг были поля. Лишь на линии горизонта виднелась монструозная стена деревьев. Движение было бодрым, так что уже к полудню всадники подъехали к опушке древней чащи.       Все спешились. Однако, к удивлению Тикондруса, дружина принялась устраивать бивак на опушке, не намереваясь следовать за князем.       – Так они с нами не пойдут? – обратился шпион к Финисту.       – Своим бряцаньем они только всю дичь распугают. Пока мы охотимся, они стоянку устроят, и место для ночлега подготовят.       Ответ этот устроил Тикондруса. Более не задавая вопросов, он последовал за остальными в чащу.       Деревья вокруг были, по большей части, хвойными, но частенько, то тут, то там попадались и вполне обыкновенные высокие деревья с широкими листьями. Передвигаться мужчина старался крайне осторожно. Хотя многочисленные сухие ветки сильно мешали, то и дело норовясь хрустнуть под ногами. Все же бесшумной была поступь Тикондруса.       Если для бесшумного передвижения помогали навыки шпиона, то для охоты они не годились от слова совсем. Волшебник не умел читать следы и не знал приметных мест, где животные ели или отдыхали. Для этого в компании был специальный ловчий, что успешно вёл всю группу вперёд, следуя по следам, приметным лишь ему одному.       Вскоре охотники подошли к оврагу, внизу которого тёк небольшой ручеёк. Возле самой кромки воды стоял олень. Он утолял жажду и даже не подозревал, что вскоре его жизнь может оборваться.       Один дружинник из свиты князя, что был на две головы ниже Финиста, вскинул лук и медленно стал натягивать тетиву. Однако спускать стрелу он не спешил. Ждал отмашки от ловчего. Вскоре она последовала. Стрела сорвалась и со свистом полетела к своей жертве.       Один выстрел. Всего одного точного выстрела из лука хватило для того, чтобы повалить насмерть сразить животное.       – Молодец, Савва, – негромко похвалил своего воина князь.       Не успели они даже спуститься за тушей животного, как на весь лес раздались крики и звуки удара стали о сталь. Где-то неподалёку шёл бой.