***
Гилберт заинтересовалась словами Ребекки и медленно повернулась, чтобы посмотреть через плечо. Она не смогла сдержать вздоха, который вырвался из ее губ, когда она увидела Элайджу, разговаривающего с женщиной, выглядевшей немного старше ее самой, когда она была в настоящем облике: — Это, я полагаю, Татия? — Да, — холодно ответила Майклсон. — С моим старшим братом Элайджей. Дурак. Я не понимаю, что они с Ником находят такого интересного в этой женщине. Елена просто кивнула и последовала за знакомой, заметив, что обсуждаемая пара направляется в их сторону. Вздох недовольства, который позволила себе блондинка, вскоре сменился приятной улыбкой, прежде чем она поприветствовала их: — Дорогой брат. Татия. — Добрый вечер, Ребекка, — ответил мужчина, с любопытством оглядывая Елену. — Кто это? — Элайджа, Татия, это Елена, — представила их девушка. Елена улыбнулась им, хотя она не могли скрыть некоторого подозрения, когда она посмотрела на нее. Элайджа в будущем рассказал двойнику о ней, и Гилберт не собиралась доверять ей ни на секунду. Она была слишком похожа на Кэтрин, чтобы ей понравиться. — Мне очень приятно познакомиться с вами, — брюнетка протянула руку мужчине, который наклонился и поцеловал ее, и она не смогла сдержать румянец, который появился на ее щеках. Она была неравнодушна к нему уже некоторое время, хотя, вероятно, никогда бы не призналась в этом, насколько глубоки эти чувства. Ей нужно было сосредоточить все свое внимание на Стефане и Деймоне. — Скажи мне, Елена, откуда ты? — спросила Татия, придвигаясь немного ближе к Майклсону, заявляя о своих намерениях на него. Девушка почувствовала, как Ребекка напряглась рядом с ней из-за движения Петровой, но она ответила, используя ложь, которую они придумали: — Англия. Наша мать умерла, и мой отец решил, что для нас с сестрой будет безопаснее находиться здесь. Аяна была близкой подругой моей матери, по крайней мере, так нам сказали. Мы никогда не встречались с ней до этого. Петрова внимательно осмотрела ее, как будто оценивая кусок мяса, прежде чем ответить. Ее голос был милым и невинным: — Ваш акцент — не тот, который я слышала раньше. Это единственная причина, по которой я спросила. — О, правда? Я не знала, что это очень распространено в моей родной деревне, — ответила Гилберт, натянув самую милую улыбку. Она заметила, как Элайджа слегка улыбнулся ее тону, который был таким же милым, как и у собеседницы. — Извините нас. У нас с Элайджей есть кое-какие дела, которыми нужно заняться, — сказала девушка и показала мужчине, чтобы он следовал за ней. — Было приятно познакомиться с вами, Елена. Надеюсь, это будет не последняя наша встреча, — произнес Майклсон и наклонил голову, а затем побежал догонять уходящую подругу. — Мне нравится ваш брат, но эта женщина не та, с кем я хотела бы встретиться снова, — Гилберт сказала Ребекке, но, зная ее удачу, она сомневалась, что ее желание сбудется. — Правда? — спросила Ребекка, ее голос был полон шока, когда она смотрела на знакомую с каким-то новым восхищением. — Да, она напоминает одну девушку, которую я знаю дома, — она начала объяснять. — Кроме этого, она так смотрела на меня… — Елена! — позвал голос, заставив обеих девушек повернуться в его сторону. — Кэролайн, где ты… — девушка запнулась, когда поняла, что подруга была с Клаусом, и он находился гораздо ближе к ней, но она быстро пришла в себя. — Где ты была? Почему ты мокрая? — добавила она, заметив влажность ее волос и платья. — Я ходила купаться. Извини, что меня так долго не было, я потеряла счет времени, — ответила Кэролайн и изо всех сил постаралась скрыть свое удивление, когда женщина обернулась, и на нее смотрела Бекка. — Кто твоя подруга? — На самом деле, любовь моя, это моя сестра Ребекка, — ответил Ник, косо улыбаясь сестре. — Мир тесен. — Да очень, — ответила двойник, изо всех сил стараясь смотреть на собеседника с интересом, а не с отвращением. — Я Елена, сестра Кэролайн. — Клаус, — улыбнулся мужчина и поцеловал протянутую руку девушки. — Привет, я Кэролайн, — произнесла вампирша, представляя себя Ребекке. — Очень приятно, — ответила Бекка, оглядывая Форбс с завуалированным любопытством. — Как вы познакомились с Ником? — О, я… он наткнулся на меня, когда я купалась, — она решила ответить честно, продолжая все это время улыбаться. — Он был достаточно мил, чтобы предложить проводить меня обратно в деревню. Елена изо всех сил старалась скрыть свои подозрения относительно того, что именно повлекла за собой эта прогулка, потому что платье Кэролайн было намного грязнее, чем было, а ее волосы были в беспорядке. Клаус тоже выглядел немного неряшливо, но опять же, Гилберт понятия не имела, как он должен выглядеть в это время. Ей также не нравилось выражение лица подруги, как будто она была в чем-то виновата и не хотела, чтобы Елена знала, что она сделала что-то не так. Это было то выражение, которое она хорошо усвоила за всю дружбу. Так что она просто решила выведать это у блондинки позже: — Это было очень мило с твоей стороны, Клаус. — Мне всегда приятно помочь красивой женщине найти дорогу домой, — ответил он с твердой очаровательной улыбкой на лице, глянув на Кэролайн, которая не могла не покраснеть. — Поскольку мы все сегодня любопытны, как вы встретились с моей сестрой, Елена? — О, я просто прогуливалась по деревне. Ребекка была достаточно любезна, чтобы позволить мне поговорить с ней, — ответила двойник, защищая Майклсон. — Да, Елена была… — начала было девушка, когда ее прервал громкий сердитый голос, который заставил ее и Клауса заметно поежиться. — Никлаус! Ребекка! Что вы делаете? Просто праздно стоите! Я уверен, что у вас обоих есть более важные дела, которыми можно заняться — крикнул Майкл, присоединяясь к четверке под деревом. Взгляд, которым он кинул на подруг, заставил их бежать и прятаться, ощущая необычное чувство для них обоих. — Вы две, должно быть, новые девушки, оставшиеся с Аяной? — Да сэр, — ответила Кэр, вставая прямо. Ей не нужно было бояться его в это время — она была вампиром, а он был всего лишь человеком. — Я Кэролайн, это моя сестра Елена. — Я был бы признателен, если бы вы двое не отвлекали моих детей от их домашних дел, — это все, что он ответил и ушел, явно ожидая, что его дети последуют за ним. — Прости за это, дорогуша, — извинился Никлаус. — Он бывает жестким. Было приятно познакомиться с вами обоими. Я уверен, что мы еще не раз встретимся, — заверил их он, поцеловал руку Кэролайн в прощальном жесте и кивнул Елене, прежде чем убежать в том направлении, куда ушел его отец. — Да, я бы очень хотела узнать вас обоих получше, — ответила Бекка. — Может быть, завтра я найду свободное время, и тогда мы сможем что-нибудь сделать. До свидания. — Пока, Ребекка. Мы с нетерпением ждем этого, — заверила ее Гилберт, преодолев свой внутренний шок от встречи с Клаусом и Майклом. — Это точно был интересный день, — сказала Кэролайн, когда девушка ушла. — Может, нам вернуться, пока Аяна не начала волноваться? — Это было бы хорошей идеей, — ответила двойник. Пока они шли, Елена не могла не думать обо всем, что произошло сегодня днем. Она согласилась попробовать подружиться с Ребеккой, столкнулась с человеческой версии Никлауса, который, казалось, все еще неравнодушен к Кэролайн, встретила человека-Элайджу, и, что самое интересное, встретила двойника, который разрушил ее жизнь, Татию. Дом был пуст, когда они подошли. — Аяна, должно быть, вышла, — заявила Гилберт и села на их кровати, которые состояли из нескольких одеял поверх куч сена. — Ты не поверишь, с кем я столкнулась сегодня, кроме Ребекки. — О, расскажи, — попросила Форбс. — Татия. Оригинальный двойник, — сказала девушка и подождала, пока подруга сядет рядом с ней. — Я разговаривала с Ребеккой, а потом она просто появилась, и Элайджа был с ней. — Ну, это не удивительно, не так ли? Мы знаем, что и Элайджа, и Клаус питали к ней симпатию, — подсказала вампирша, а затем добавила. — Хотя я сомневаюсь, что Никлаус любит ее так сильно, как он сказал нам. — Почему ты так говоришь? — спросила Гилберт, сузив глаза на свою подругу, которая теперь отвернулась. Форбс почувствовала, что краснеет, и пожалела, что это не исчезло с превращением в вампира, и ответила застенчиво: — Просто так. — Кэр, что ты сделала? — потребовала подруга. — Я… я, возможно… целовалась с ним в лесу, — блондинка ответила все также застенчиво, зная, что у нее никогда не получалось скрывать что-то от Елены, и положила голову на руки. — Ты… что? — воскликнула двойник. — А как же Тайлер? — Тайлера нет уже несколько месяцев, — защитилась девушка, но потом добавила. — Я не знаю, ладно. Я не думала. Просто так получилось. Он был таким милым и очаровательным, и это еще не значит, что он олицетворение зла. — Ты слышишь себя сейчас? — спросила Елена, не веря своим ушам. Вампирша защищала поцелуй с человеком, виновным во всех их проблемах, и она даже не отрицала, что ей это нравилось. — Я очень хорошо знаю, что я сделала, Елена, — произнесла Кэр. Ее голос повысился от гнева. — Но ты знаешь что, я не изменяла. Мы с Тайлером уже давно расстались, и хоть я все еще люблю его, он не может думать, что я буду ждать его вечно. Но я также не хочу причинять ему боль. И почему бы не повеселиться, пока мы застряли в прошлом? Если Аяна права, и она сможет заставить Первородных забыть о нас, то кому это повредит? Мы будем единственными, кто знает, — она торжествующе ухмыльнулась, но на ее лице не осталось прежней уверенности. — Ты не чувствуешь никакой вины из-за этого? — тихо спросила Гилберт. — Я этого не говорила, — ответила Форбс, — Но это случилось, и я не могу это изменить. Я сделаю все возможное, чтобы больше не попадать в подобные ситуации. Кроме того, человеческий Клаус очень отличается от гибридного Клауса, я думаю, он тебя удивит. — Возможно, не так сильно, как ты думаешь. Человеческая Ребекка тоже была не очень похожа на вампирскую Ребекку. Мне кажется, что если бы не эти тысячи лет, проведенные в ловушке с ее братьями, мы могли бы подружиться с ней, — ответила честно Елена, вспоминая эмоции, которые она могла видеть на лице Майклсон — девушка еще не научилась скрывать свои чувства. — Как насчет этого, — начала Кэролайн, — мы дадим Первородным новый старт. Все, что мы знаем о них — давай забудем. Мы познакомимся с ними без каких-либо ожиданий относительно того, как они должны себя вести. Мы просто позволим отношениям развиваться естественно, как они развивались бы, если бы мы действительно были из этого периода и планировали провести здесь остаток жизни. — Ты действительно думаешь, что сможешь забыть все то, что они сделали с нами? — спросила двойник, сама хорошо об этом подумав. — Я не знаю, но я думаю, что единственный способ пережить наше пребывание здесь, так это сохранив рассудок, — ответила вампирша, и ее голубые глаза встретились с карими глазами подруги — Так что ты скажешь? — Я действительно не вижу другого выбора, — ответила девушка и улыбнулась подруге, — Давай подружимся с Первородными.***
Элайджа с минуту смотрел на особняк, думая о том, насколько он отличается от того, что было тогда, когда он в последний раз по-настоящему жил в Мистик Фоллс. Раньше он жил в большом, но простом одноэтажном доме, а теперь — в многоэтажном особняке. Об этом было очень странно думать, но в последний день он почти без остановки думал о прошлом, с тех пор как его воспоминания были «освобождены». После того, как он разобрался с ними, ему не составило труда понять, что он был влюблен в Елену — она забрала его сердце, а он позволил ей. Еще до возвращения воспоминаний он испытывал к ней нечто большее, чем просто дружеские чувства, хотя он никогда не признался бы в этом вслух. Гилберт была слишком поглощена своей драмой с братьями Сальваторе, и он не мог пытаться еще больше запутать ее своими чувствами. Но сейчас, вспоминая ее прошлое, вспоминая взгляды, которые она бросала на него, и чувства, которые они разделяли, он задавался вопросом, может быть, она уже готова. Вампир понимал, что не сможет узнать этого до тех пор, пока девушка не вернется в настоящее и не уладит все дела с Сальваторе. Он вышел из машины и медленно подошел к особняку, пытаясь не показывать никаких эмоций. — Ты вовремя, брат, — сказал гибрид, когда Элайджа открыл дверь. — Я был хорошо мотивирован, — ответил мужчина и прошел в гостиную, — Бонни добилась каких-нибудь успехов? — Ребекка сейчас в доме Сальваторе, они работают над сбором нужных ингредиентов для заклинания, — объяснил Никлаус, следуя за братом. — Я удивлен, что тебя нет с ними, чтобы убедиться, что все сделано правильно, — прокомментировал Майклсон, грациозно усаживаясь в кресло у камина. Ник сел в кресло напротив него: — Некоторое время я был там, но Дэймон разозлил меня. Еще минута с этим идиотом, и я бы убил его. И я знаю, что ни Кэролайн, ни Елена не были бы очень довольны мной, если бы я это сделал. — Странно слышать, как ты заботливо говоришь о чьих-то чувствах, — ответил Элайджа, внимательно наблюдая за братом. — Не так странно, как на самом деле. Я потратил века, ставя свои потребности на первое место, и теперь я чувствую необходимость заботиться о других. Мой разум сейчас очень запутан. Как ты со всем справляешься? — спросил Клаус, с интересом разглядывая собеседника. — У меня была… симпатия к Елене до всего этого. Это не было секретом, — первородный попытался уйти от объяснения. — Я в курсе, — ответил гибрид, и его голос стал спокойнее. — Но я уверен, что сейчас у тебя появились и новые чувства. Я имею в виду, что ты стал уделять Елене больше внимания, чем Татии. Только сильная эмоциональная связь могла сбить тебя с пути. — Кэролайн смогла сбить тебя с пути достаточно легко, — ответил Элайджа, вспомнив, как быстро блондинка украла привязанность его брата. — Я никогда не был по-настоящему влюблен в Татию, и я понял это много веков назад. Но, очевидно, это было то, что я осознал еще до того, как стал вампиром. Я думаю, что я действительно интересовался ей только потому, что ею интересовался ты, и мне нравилось соревноваться с тобой. К тому же, не похоже, чтобы она отказывалась от моих ухаживаний, — сообщил Клаус. — Кэролайн просто попалась мне на глаза в идеальное время и оказалась идеальной женщиной. — И она все еще такая? Ты совсем другой человек, чем был, — спросил мужчина, искренне удивляясь душевному состоянию брата. — Она есть, и она всегда будет идеальной. Кроме того, она знала, кем я стану, какие страдания я причиню ей, и все равно дала мне шанс. Разве ты можешь требовать от кого-то чего-то другого? — Нет, не можешь, — ответил Майклсон и посмотрел на горящий огонь, вспоминая время, когда такое пламя было всем, что сдерживало тьму. — Ты планируешь действовать в соответствии со своими чувствами, когда Елена вернется? — внезапно спросил Ник. Его голос был полон любопытства. — У тебя действительно есть шанс бороться в это время, ты будешь биться не с призраками, а с плотью и кровью. — Я не буду сражаться с Деймоном и Стефаном за Елену. Только она может выбирать, с кем она хочет быть. Я также не уверен, что я вообще претендую на ее сердце, Никлаус, — ответил вампир, оглядывая брата. — Почему ты думаешь, что я буду? Клаус издал небольшую, забавную усмешку: — Может быть, я и не эксперт в женских эмоциях, но я также не идиот. Елена, особенно к концу, проявляла к тебе много внимания, и я не думаю, что все это было чисто по-дружески. Мысли Элайджи мгновенно пронеслись к последнему моменту, который они с Гилберт провели наедине. Ее действия, конечно, не давали повода думать, что она ничего к нему не чувствует, но все же. — Как я уже сказал, только Елена может выбирать, и чтобы она это сделала, мы должны вернуть ее и Кэролайн в нужное время. Я думаю, что пойду и посмотрю, смогу ли я быть полезным в доме Сальваторе, или, по крайней мере, дам Ребекке передышку. — Я уверен, что Бека оценит этот жест, — сказал Ник отвернулся к огню Элайджа медленно вышел из дома, удивляясь только что состоявшемуся разговору с братом. Они с Клаусом всегда были близки, даже в детстве, и это не изменилось почти до половины их жизни, но он не мог припомнить времени, когда его брат был так честен и откровенен в своих чувствах. Майкл заставил Клауса чувствовать себя одиноким и недостойным, сделав его очень замкнутым человеком и не спешащим на доверие. Он поражался тому, как восемь месяцев воспоминаний с двумя девушками могли так полностью изменить их жизнь. Вампир видел различия, охватившие его младшего брата, и был уверен, что такие же изменения произошли и с сестрой. С этого момента их жизнь действительно изменится, и когда девочки вернутся, он был уверен, что все станет еще сложнее. Неуместное заклинание Бонни изменило всю их жизнь, хотя еще не все это осознали.