***
Две недели, которые они провели, пользуясь гостеприимством Мелюзины, стали для Клода Фролло действительно полезными. В библиотеке волшебницы содержалось великое множество томов и свитков, как утраченных, так и тех, что попадали к нему в виде списков, в которых закрадывались порой досадные ошибки. Эсмеральда скучала и томилась, проводя с ним время за закрытыми дверями в полутёмном помещении. Клод был в восторге от рассеянного света, который не мог повредить ценным фолиантам, от систематизации библиотеки и от удобного каталогизатора. Иногда сама Мелюзина присоединялась к ним и они со священником обсуждали разнообразные темы от схоластических упражнений до устройства волшебного мира. Несчастная Эсмеральда однажды не выдержала и разразилась слезами, она упрекала архидьякона в чёрствости и желании уморить её. Пришлось пойти на некоторые уступки, первую половину дня они проводили рядом у ручья в ласковых лучах вечно весеннего солнца. Эсмеральда разговаривала с Роном, гладила осликов и пыталась подружиться с Квазимодо, но горбун, немного ревнуя своего воспитателя, игнорировал её. Иногда она танцевала и Клоду ввиду короткой дистанции между ними приходилось следовать за ней и прихотливыми движениями танца. Должно быть, это выглядело очень смешно, так как даже Мелюзина улыбалась при виде сосредоточенного архидьякона и порхающей Эсмеральды. К вечеру они шли в библиотеку и тут она принуждена была выслушивать его бубнящее монотонное чтение, когда ему требовалось запомнить какой-нибудь пассаж, он обычно зачитывал его вслух. Перед ужином следовало омовение в купальне, к глубокому огорчению Клода запрет, наложенный волшебницей, продолжал действовать. Эсмеральда же, окончательно осмелев, уже не просто пялилась на его мужские стати, она то и дело норовила показать ему то стройные ноги, то прелестную крепкую грудь, после чего с радостным возбуждением следила за метаморфозами, которые переживал его срамной уд. Вся эта ситуация её чрезвычайно веселила, как и то, что он сразу же погружался в беспробудный сон, стоило им оказаться в одной постели. Эсмеральда же бодрствовала достаточно долго, чтобы иметь возможность ставить над ним некоторые опыты. Архидьякон и не знал, какого блаженства его лишает колдовской сон. Девушка же разожгла своё любопытство до такой степени, что в одну из ночей проникла рукой под его нательную рубашку. Сделанное открытие, что странная штука способна жить своей отдельной жизнью вразрез со спящим разумом, стало весьма любопытно. Всё это возбуждало вопросы, на которые цыганке любезно ответила Мелюзина. Как только священник засыпал, волшебница являлась к Эсмеральде и просвещала её, отвечая на самые разные вопросы. Стати архидьякона получили высокую оценку от многомудрой волшебницы, Эсмеральда также узнала, что её может ожидать при первой ночи любви, как можно избежать беременности и что делать, дабы близость не принесла огорчений. Девушка жадно слушала и, в отличие от бубнежа Клода, нежный голос Мелюзины оседал в памяти твёрдым знанием. — Интересно, а у него были женщины? — спросила Эсмеральда и отчего-то сама же смутилась. — Это тебе лучше у него выяснить, — улыбнулась своей непостижимой улыбкой волшебница. — И мой совет, если захочешь остаться с ним, то поставь только одно условие. — Какое? — цыганка почему-то испугалась торжественности, прозвучавшей в словах волшебницы. — Слышать тебя, — Мелюзина попрощалась с ней поцелуем в лоб. На следующий день Эсмеральда во время вечерних занятий огорошила священника вопросом о его личной жизни. — Давно, — ответил он внешне спокойный, но про себя закрывающий все мыслительные шлюзы, чтобы ничто не просочилось до любопытной цыганки. — А кто она была? — ей стало неловко. — Они, — коротко произнёс священник. — Даже так? — любопытство взяло верх, она принялась пытать его вопросами. Архидьякон рассказал всё, что знал о рыжей разбитной проститутке с улицы де Глатиньи, к которой бегал ещё школяром, о дочери лавочника на улице Гусей и о жене церковного старосты. Подробностей цыганка так и не дождалась, но услышанного хватило, чтобы разжечь в ней странную ревность. Ну надо же, каков развратник, а ещё монах! Вот уж действительно, нет никого похотливее и обжорливее монахов. Хотя, справедливости ради, последнее обвинение меньше всего подходило Клоду, который даже за обильным столом в доме Мелюзины придерживался удивительной воздержанности.***
Пока священник и цыганка были заняты друг другом, Рон подружился с Квазимодо. Рыжий кот терпеливо слушал бесконечные рассказы гриффиндорца о его семье, школе и друзьях, особенно об одной подруге. Юноша томился зарождающимся чувством, полагал его чуть ли не преступным и всё равно ничего не мог с этим поделать. — В следующем году, я слышал, Хогвартс примет у себя Кубок трёх волшебников. Я подслушал близнецов, что будет грандиозный святочный бал. Как ты думаешь, стоит ли мне её пригласить? — Мяу, — произнёс с достоинством Квазимодо. — Я тоже думаю, что стоит, — он погладил кота по голове. — Только решиться бы. Помимо задушевных бесед с бывшим горбуном Рон продолжал опасаться Мелюзины. Красавица больше не делала никаких намёков и это отчасти было досадно, совсем немного. Они иногда разговаривали, в частности юный волшебник поинтересовался, почему Мелюзине не требуется волшебная палочка для колдовства или известные заклинания. Она отвечала с тонкой усмешкой, что потомки богов и волшебники не совсем одно и то же. — Даже среди вас есть редкие маги, которые могут колдовать без палочки, у меня и у подобных мне это умение с рождения. Они разговаривали, пока священник пытал чтением Эсмеральду в библиотеке. Мелюзина элегантно сидела на мягком диване, Рон и Квазимодо устроились на ковре у её ног. — Ты хорошенький, — волшебница ласково потрепала юношу по волосам. — Словно солнцем напитанный. — Спасибо, — немного заикаясь, произнёс гриффиндорец, Мелюзина убрала руку. — А вы можете починить мою волшебную палочку? — с надеждой спросил Рон. — Могу, но не буду, — она зевнула. — Лучше доверить это деликатное дело мастерам из Бобатона. — Хорошо, — он замер, ожидая, что Мелюзина повторит ласку, но ничего не последовало.***
В последний вечер Мелюзина устроила настоящий пир, она поблагодарила дорогих гостей за приятную компанию. Красавица даже спела невероятно грустную балладу о златокудрой речной деве, что, греясь на солнце, поджидает любимого. Затем пришёл черёд подарков, архидьякон получил необыкновенно лёгкий том с учением Гермеса Трисмегиста. Эсмеральда в подарок получила золотой гребешок, благодаря которому волосы легко распутывались. Квазимодо одарили ошейником из мягкой кожи с золотой подвеской в виде рыбьего хвоста. А Рон к своему смущению получил в подарок поцелуй, при этом волшебница успела шепнуть ему на ухо. — Будь ты постарше, то вполне мог бы стать моим третьим мужем. — Спасибо, — заикаясь, ответил гриффиндорец, Мелюзина засмеялась. Перед сном она объявила своим гостям. — Завтра я представлю вас моей подруге Пелюде, она поможет вам добраться до Оверни. Никто не стал уточнять, кто такая Пелюда, посчитав, что речь идёт об ещё одной фее. Что же, это была ошибка.