***
Спустя пол-лекции Эбби поняла, что ничего не записала в свою тетрадь. Мало того, она даже не слушала, о чем говорил преподаватель. Вместо этого она только и делала, что в сотый раз перечитывала записку Клайда, мысленно возмущаясь его наглости. Эбби и без того была в расстроенных чувствах, а этот жест добил ее окончательно. Чего еще от него ожидать? Эбби так и не нашла ответов. Но она уже пол-лекции провела в раздумье о том, пойти ли ей на стадион после пары или остаться при своем самолюбии, которое и так уже кровоточило после подслушанного разговора. Она даже боялась предположить, на какую еще подлость способен этот негодяй, а также она боялась лишний раз пересекаться с ним — вдруг он еще чего-нибудь выкинет. Эбби коробило от его наглости. Как он мог, после всего что случилось, писать ей записки, да еще и покушаться на ее шкафчик? Что за издевательство? Эбби заполняло негодованием. Она с силой смяла несчастный листок бумаги, испорченный аккуратным почерком Клайда. «У него даже почерк красивый», — мысленно злилась девушка. — «И чего ему надо? Наверное, опять будет потешаться надо мной. Как-будто ему этого было мало». Эбби попыталась забыть про записку и обратить свое внимание на учителя и его лекцию. Преподаватель рассказывал о зарождении эпохи Ренессанса на примере работы Микеланджело. На слайде была выведена одна из его скульптур. Эбби знала ее. Это была пьета «Оплакивание Христа». Мистер Борнс говорил о ней, как о переосмыслении духа высокого гуманизма — безжизненное тело Христа на руках матери. Эбби как-то читала, что с этой композицией связана одна легенда, якобы во время работы над скульптурой Буонарроти смертельно ранил своего натурщика, чтобы точнее передать муки умирающего Иисуса. Эбби гадала: скажет ли об этом мистер Борнс или нет? Но преподаватель перешел к другой теме, оставив эту тайну не раскрытой. Эбби даже немного расстроилась. Ну что за образование? Она даже не стала ничего конспектировать, потому что знала куда больше, чем мистер Борнс осветил в этой лекции. На краю стола лежала смятая записка. «Неужели во всем институте нет мусорного ведра?» — думала девушка. А еще она думала, как лучше расправиться с этим куском бумаги. Утопить или сжечь? Второй вариант ей прельщал намного больше, хотя и вода тоже выглядела неплохо. Но нет, все-таки сжечь. Как у Шекспира. Эбби усмехнулась своим мыслям, а потом снова развернула записку. Над содержанием Клайд не особо потрудился. Она еще три раза бегло прошлась по строчкам. Теперь ее накрыло сомнение. Если в начале лекции она была твердо уверена проигнорировать просьбу Митчелла, то под конец она уже сомневалась в своем решении. А вдруг это и правда настолько важно, что он даже решился вскрыть ее шкаф? И вообще, как он это сделал? Даже Рэйчел не знает комбинацию цифр. «Точно, я приду только, чтобы узнать это, а потом сразу уйду», — придумала Эбби. От принятого решения ей стало легче, и она снова погрузилась в бесполезную лекцию мистера Борнса.***
С беспокойным сердцем Эбби направлялась на стадион кампуса. Все еще не уверена в правильности выбранного решения, девушка уже вспыхнула интересом к сложившейся ситуации и по дороге начала строить догадки насчет этого странного рандеву. Перебирая в голове идеи (одна сумасброднее другой), на Эбби снова нахлынуло ненавистное ей, но такое знакомое чувство трепета. Все внутри нее ожило и жило своей собственной жизнью. Девушку бросало то в жар, то в холод, легкие сжались, как сдутый воздушный шар, а по позвоночнику пополз холодок. Беспокойство и ощущение страха сдавливали горло, а от этих грудных шевелений Эбби тошнило и единственное, что она хотела, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Никакой записки не было, а она собирается пообедать в кафетерии со своей подругой — все не так уж плохо. Но не в этот раз. Небо затянуло светло-серыми облаками. Они будто решали, пролиться на город дождем или еще подождать. В воздухе витал свежий запах озона, и Эбби уже приблизилась к футбольному полю. Тишина. Студенты сейчас, скорее всего, были на лекциях или сидели в своих комнатах. Обогнув стадион, Эбби заметила на трибунах стройную мужскую фигуру, и тут же ее трепет сменился горячим негодованием. Она подошла к первому ряду, но Клайд не стал спускаться, наверное, хотел, чтобы Эбби поднялась к нему. И почему она всегда идет у всех на поводу? Скрестив на груди руки, с недовольным лицом Эбби поднялась на четвертый ряд амфитеатра спортивных трибун и с непробиваемым спокойным лицом уставилась на Клайда, изо всех сил стараясь показать ему свое безразличие. — Привет, — тихо поздоровался он. — Ага, — флегматично произнесла Эбби, посмотрев в сторону футбольного поля. — Спасибо, что пришла. Это для меня очень важно, — сказал Клайд, сделав шаг вперед. — Что тебе нужно? — Эбби надоело его вступление. — Я знаю, что ты злишься на нас обоих, но ты должна узнать правду, — с нажимом произнес Клайд. — И что? От этого что-то изменится? — холодно спросила она, окинув блондина непроницаемым взглядом. — Нет, — помотал головой Митчелл, — но, возможно, твое отношение ко мне поменяется. — Ой, вот только, пожалуйста, прекрати, — зажмурилась Эбби. — Что может измениться? Ты сказал, а Курт сделал. Все просто же. Или нет? — Я виноват, но я не хотел этого. Я никогда не думал о тебе плохо и не хотел делать тебе больно. Я даже не знал. Я думал, у вас с Куртом любовь или что-то вроде того. Я не знал, что все из-за меня. И я его не заставлял встречаться с тобой. Я даже не имел ввиду конкретно тебя, я просто так сказал. Для прикола, понимаешь? — М-м-м, хорошая шутка, — саркастично вставила Эбби. — Да послушай же ты, — осек ее Клайд, — его бросила девушка, он был расстроен, и я думал, что это его как-то отвлечет. Я не знал, что он воспримет все всерьез. Я очень жалею, что позволил тебе пострадать, и я не жду, что ты меня простишь, но хочу извиниться перед тобой, потому что ты не самый последний человек для меня. Эбби молчала. Она не хотела слушать этот бред и желала только покинуть это место. Клайд все это время усиленно жестикулировал, смотрел на Эбби и делал виноватое лицо. Олсен сейчас прибывала в какой-то прострации. В голове помещались самые простые мысли. Она смотрела на поле и думала, что еще немного и ярко-зеленая трава покроется желтой проседью. Клайд ждал от нее ответа, но Эбби только сейчас обратила внимание на его присутствие и силилась вспомнить его слова, понимая, что прослушала всю его речь. — Ну, — вздохнула Эбби, — бывает, — сказала она, надеясь, что этот ответ имеет хоть какой-то смысл. Митчелл с плохо скрываемым разочарованием молча смотрел на нее. Наверное, ждал чего-то большего, чем просто «бывает». — Прости меня, — почти шепотом произнес он, неотрывно разглядывая девушку. Эбби не знала, что ему сказать. Прощать его было тяжело. Она не то, чтобы злилась на него, просто не хотела больше его видеть. Эбби боялась снова получить стрелу в сердце от этого предателя. Она чувствовала на себе его пронзительный взгляд и неосознанно подняла голову, чтобы тоже посмотреть на него. От того, что он бесил ее, он казался ей еще привлекательнее. «Это, между прочим, преступление — быть таким красивым», — подумала Эбби, задержав взгляд на пуговице его черного расстегнутого пиджака. На левой руке парня были часы, но Эбби не могла разглядеть на них положение стрелок, как только не пыталась прищурить глаза. Она думала, что хорошо бы достать из рюкзака телефон — посмотреть который час, но возиться при Клайде ей было как-то неудобно. Он тут так распинается, а она будет заниматься своими делами. И несмотря на это, Эбби было все равно на его речь, тем более, что она не запомнила ни слова. Ей нужно было побыть одной, заняться делами, отвлечься, а потом она, может быть, обдумает ответ на его слова. — Клайд, — наконец, начала Эбби. — Я не знаю, что тебе сейчас сказать. — Я не тороплю. — Все это очень сложно, и я не знаю, как теперь тебе доверять и все такое, — пожала плечами девушка. — Да, я понимаю, — кивнул Клайд. Говорил он тихо и уверенно. Его голос, несмотря ни на что, внушал доверие. — Я не жду, что все будет как раньше, но надеюсь, что ты поймешь, что я ни в коем случае не хотел тебя обидеть, — сказал Митчелл. Он легонько коснулся локтя девушки. — Кстати, как ты залез в мой шкафчик? — вспомнила Эбби. — У тебя там щель на дверце, — просто ответил Клайд, пожимая плечами, считая этот ответ очевидным. — Ясно. — Вот так. — Слушай, ты извини, но мне идти пора, — нехотя сказала Эбби. На лице блондина мелькнула тень удивления с неким расстройством. Он точно не так представлял себе этот разговор. Клайд сунул руки в карманы джинсов и опустил голову. Из его пучка выбилась светлая прядь волос, щекочущая нос. Парень заткнул ее за ухо. Эбби наблюдала за его движениями, и в ней бурлила ярость. Он даже прическу поправлял красиво, и Эбби бесило это до чертиков. Она постоянно отводила взгляд в сторону, потому что смотреть на Клайда было невыносимо тошно. — Хорошо, — грустно улыбнулся Клайд, — спасибо, что пришла и выслушала. — Пожалуйста, — хмыкнула Эбби, спрятав руки за спину. — Пока, Эбби, — кивнул Митчелл, чувствуя разочарование и неудовлетворенность после этого разговора. Должно быть, надеялся, что она будет более сговорчивей и мягче. — Пока. Она в последний раз окинула его взглядом, облегченно вздохнула и развернулась на пятках. Митчелл смотрел на нее, пока она совсем не скрылась из виду. Он задыхался. Его острое желание обнять эту девушку затуманивало его мысли, и он с трудом разгонял этот морок. Клайд не знал Эбби. Только по рассказам Рэйчел и по незначительному общению в компании. Но она зацепила его своим растерянным видом с самой первой встречи. Еще на той вечеринке, когда она неуверенно и удивленно хлопала глазами по сторонам, боясь потерять Рэйчел из виду. В тот момент ему вдруг захотелось всегда быть рядом и защищать ее. С этой минуты и до конца своей жизни. Но что теперь? Он не смог защитить ее от лучшего друга. Да что уж говорить, он не смог защитить ее от самого себя.***
— Твою мать, Клайд! Сколько можно тебя ждать? — недовольно нахмурился Курт, когда Митчелл переступил порог «Гаража». — Где тебя носит? — повторил он, надевая на себя гитару. — В библиотеке. У них там есть классные штуки — книги называются, — буркнул в ответ Клайд, игнорируя замечания друга. — Ну офигеть, — закатил глаза Родригес, — у нас через неделю концерт, а он в библиотеке. — Так и будешь ворчать, или мы все-таки начнем? — изогнул бровь Клайд, стоя за синтезатором. Курт фыркнул, а Норман усмехнулся, наполовину скрываясь за ударной установкой. — Ребят, кто-нибудь знает, где Бренда? — смущенно спросил Оливер, оторвавшись от настройки гитары. — Откуда я знаю, — раздраженно пожал плечами Курт. — Так, давайте уже соберемся, — добавил он уже своим обычным тоном. — Четыре, три, два… — посчитал Норман, отчеканив на палочках. Курт заполнил тесную репетиционную гитарным соло. Позже к нему присоединились бас-гитара и клавиши. Отыграв вступление, Курт открыл рот и начал петь: — Я ночью летаю/ Сады опустели/ Я думал, что знаю/ А птицы все пели/ Поиск ответов вышел за рамки/ Где ты, а где я/ Я теряюсь в догадках. — Стоп! — вдруг прервался он, посмотрев на Клайда. — Что? — не понял блондин. — Ты перед припевом не ту тональность взял, — объяснил Курт. — Правда? — растерянно спросил Митчелл. Норман, Оливер и Курт одновременно закивали головами. — Простите, я забыл, что там понижение, — виновато протянул Клайд, легонько ударив себя по лицу. — Давайте еще раз? Курт молча согласился, и они снова начали играть выбранную песню. Но не успели они приблизиться к припеву, как Клайд резко прервал свою игру. Ребята остановились и вопросительно уставились на парня. Клайд никогда прежде не сбивался с ритма. — Палец сорвался, — сообщил он, не смотря на друзей. — Такого раньше не было, — удивился Оливер. — У тебя все о’кей? — Да, Клайд, — присоединился Курт, — если у тебя какие-то проблемы, можем отложить. После того последнего скандального разговора Курт решил стать паинькой. — Нет, все в порядке. Давайте играть, — ответил Митчелл, помотав головой. — Как скажешь, — мягко сказал Родригес, пожав плечами. Он наклонился над своей гитарой и взял первый аккорд. На этот раз всю песню парни отыграли от начала до конца. Курт остался доволен репетицией, и его хорошее настроение передалось остальным.***
В половине первого часа Рэйчел Эванс поставила на стол кафетерия пластиковый поднос, а затем сама шлепнулась на стул. — Политология губит все живое, — устало пожаловалась она. Эбби засмеялась, жуя кусочек зеленого яблока. — Серьезно, — продолжила Рэйчел, — четвертый тест за неделю. По-моему, это издевательство. — Забудь про политологию. У меня такая новость, что твои тесты — просто детский лепет, — заявила Эбби, довольно ухмыльнувшись. — Ну-ка? Эбби демонстративно потерла ладони. — Хотя, это совсем не смешно, — вдруг задумалась она. — Ты расскажешь? — с любопытством попросила Рэйчел. — Ох, ну ладно. Эбби настраивалась, собирала мысли в кучу и, наконец, решила начать. — Утром я нашла в шкафу записку от Клайда. Прикинь только, как он мог туда ее запихнуть? — сделала паузу девушка. Брови Рэйчел удивленно поползли на лоб. Она молча смотрела на Эбби, с нетерпением ожидая продолжения. — Так вот, — продолжила Эбби. — Я развернула, а там написано, чтобы я пришла на стадион и, типа, выслушала его. — Ты ходила? — ошарашенно спросила Рэйчел. — Ну я сначала думала: идти или не идти, а потом решила сходить, — ответила Эбби. — Ну?! — чуть ли не закричала Рэйчел, требуя немедленных ответов. — Я пришла, а он говорит, типа, он не виноват, типа, Курт не так его понял. И вообще, он неудачно пошутил, а Курт воспринял все неправильно и стал мутить со мной в отместку тебе. А Клайд говорит, чтобы я его простила, а то он, якобы, ко мне относится хорошо. Ага, конечно, — закончила Эбби, посмотрев на подругу. Рэйчел сначала сидела и смотрела невидящими глазами в окно. Потом она прочистила горло, выпила до дна стакан с соком, глубоко вздохнула и, покачав головой, сказала: — Ну и дела. — Ага, — согласилась Эбби. — Так это же хорошо, — каменное лицо Рэйчел вдруг смягчилось. — Чего хорошего? — скептически фыркнула Олсен. — Я же знала, что Клайд хороший. Теперь мы точно знаем, что он не виноват, — улыбнулась Рэйчел. — Хотя, его чувство юмора нужно поубавить, — на секунду нахмурилась она. — Эй! Ты чего его защищаешь? — обиделась Эбби. — Но он же не хотел, и, скорее всего, для него самого это стало сюрпризом, — мягко ответила Рэйчел. — Да брось, — отмахнулась Олсен. — Ему нельзя доверять. — Ты могла бы дать ему шанс, — сказала Рэйчел. — Для чего это? — Мне кажется, ты ему нравишься. — Как же, — закатила глаза Эбби. — Ну знаешь, я думаю, у вас могло бы получиться, — пожала плечами Рэйчел. — Он, конечно, красавчик и все такое, — поморщилась Эбби, — но он так поступил. — Зря ты так, — сказала Рэйчел. — Я его давно знаю и многое понимаю, — она отправила в рот кусочек тоста. — Да, но Эшли от него уже ничем не отлепить, — усмехнулась Олсен. Рэйчел засмеялась: — Самый бесполезный аргумент. — А вдруг он влюбится в нее уже завтра или сегодня вечером? — предположила Эбби. — Не смеши меня, — отмахнулась Рэйчел Слова подруги о возможной симпатии Клайда заставили сердце Эбби сделать лишний удар. Но через минуту девушка вспомнила, какой он наглец и предатель, и засунула эти мысли далеко в подкорку, угомонив сердечные буйства. Много чести, думать о всяких идиотах. — Кстати, — начала Рэйчел, чуть не подавившись едой. — Ты участвуешь в конкурсе искусств? Нам вчера опросник принесли прямо на лекции. — Не-а. — Почему? — удивилась Рэйчел. — Не знаю, — пожала плечами Эбби. — Сначала времени не было, да и идей тоже, а теперь, наверное, поздно. — Работы принимают до десятого октября, — сообщила Рэйчел. — Я не знаю, — снова пожала плечами Олсен. — Ты бы успела, — хмыкнула Рэйчел. — Ты превосходно рисуешь, ты бы всех там сделала. — Да ну, — махнула рукой Эбби. — Но это же отличный шанс. В жюри будут знаменитые дизайнеры и художники со всего штата, — не унималась Рэйчел. — Отличный шанс опозориться перед ними, — буркнула Эбби, отвернувшись в окно. Облака разошлись, и в большие окна кафетерия проникли теплые солнечные лучи. — Что за бред? — с укором посмотрела на нее Рэйчел. — Но я, правда, не знаю, — вспыхнула Эбби. — Все уже, наверное, сдали работы. — Ну и что? Прием-то еще идет. — Я не смогу. — Извини, но это пустые отговорки, — помотала головой Рэйчел. — Я так давно ничего не рисовала, — растерянно произнесла Эбби. На ее лице мелькнула тревога. — По-моему, сейчас отличная возможность, чтобы начать, — подмигнула Рэйчел. — Ох. — Не бойся. Чего ты переживаешь? — Не знаю. Все равно как-то страшновато, — призналась Эбби. — Так, ты мне надоела, — твердо отрезала Рэйчел. — Твои отговорки не стоят и пяти центов. Ты справишься. И совсем неважно, какое место ты займешь. Ты должна участвовать, потому что у тебя есть голова, руки, кисти и бумага. Если ты не запишешься, я пойду и запишу тебя сама. Так что выбирай, — ухмыльнулась она. — Вообще-то, это нечестно, — надулась Эбби. — Брось, Эбби, тебе необходимо оторвать задницу от стула и показать этому миру свою картину, — воодушевленно заявила Рэйчел. — Но у меня нет еще никакой картины, — поежилась Эбби. — Ты предлагаешь мне начать за пять дней до окончания приема работ? — А что такого? — недоумевала Рэйчел. — Но это очень сложно. — Какие-то глупости. Эбби обреченно вздохнула. — Ты знаешь, какая тематика конкурса? — сдалась она. — Да, — охотно ответила Рэйчел, — что-то про рай в сердце. — Боже, — протянула Эбби, зажмурив глаза. — Ну и как мне изобразить рай, когда моему сердцу сейчас совсем не до рая? — безнадежно спросила она. — Рай можно найти даже в самых простых вещах, — пожала плечами Рэйчел. — Легко тебе говорить, — фыркнула Эбби. — Я сейчас пойду страдать на политологию, а ты думай, — приказала Рэйчел. Она самодовольно улыбнулась, взяла свой поднос и через минуту покинула кафетерий.***
На следующий день Эбби дождалась, пока все студенты покинут аудиторию, и подошла к преподавательнице. — Какие-то вопросы? — улыбнулась вечно доброжелательная мисс Тейлор. Она выключила проектор и начала собирать лекционные материалы в свою папку. — Да, — ответила Эбби. Ей было немного стыдно, что она обратилась в последний момент. — Как записаться на конкурс искусств? — Эбби! — мисс Тейлор одарила ее укоризненным взглядом. — Да, я знаю, — виновато поморщилась девушка. — До конца приема работ осталось пять дней, — напомнила женщина, накинув пиджак на плечи. — Я знаю, что уже поздно, но я не могла раньше, — оправдывалась Эбби. — Ты же понимаешь, что тебе придется все оставшиеся дни непрерывно работать над картиной? — Угу. Мисс Тейлор обреченно вздохнула и вытащила из сумки листок бумаги. — Список внушительный, — сказала она. — Здесь тридцать участников, и тебе придется постараться, чтобы выйти на уровень. — Так вы запишите меня? — Я не имею права отказать, — пожала плечами мисс Тейлор. — Спасибо, — улыбнулась Эбби. — Твое поведение оставляло желать лучшего в последнее время. Рада, что ты вернулась на путь истинный, — усмехнулась женщина. — Ну да, — согласилась Эбби, не найдя, что ответить. Преподавательница развернула листок и внесла Эбби в список под номером тридцать один. — Спасибо, — снова поблагодарила ее Эбби. — Твое безрассудство мешает твоему таланту, — покачала головой мисс Тейлор. — Это больше не повторится, — пообещала Эбби, и это были не пустые слова. — Хочется надеяться, — снисходительно улыбнулась женщина. — Десятого числа — последний день, — напомнила она. — Я знаю, спасибо, — кивнула Эбби. — До свидания! — попрощалась она и с улыбкой направилась в выходу. — Пока, — сухо ответила мисс Тейлор. И хотя мисс Тейлор держалась холодно и строго, но в глубине души она все равно была рада решению своей студентки.***
Выпросив у мисс Тейлор ключи от университетской художественной мастерской (дома ей почему-то не работалось), Эбби сидела на высоком табурете и разглядывала установленный на мольберт пустой холст. Итак, что же для нее значило «рай в моем сердце»? С учетом последних событий, мысли о рае девушку посещать совсем не хотели. Но в людях ли он? И да, и нет. Эбби знала, что у личного рая есть и другое название. Ксанаду — слово из японского языка. Тогда ей сразу на ум пришел отрывок из поэмы «Кубла Хан».«В стране Ксанад благословенной Дворец построил Кубла Хан, Где Альф бежит, поток священный, Сквозь мглу пещер гигантских, пенный Впадает в сонный океан».
Но изобразив на холсте величественный замок, будет сложно объяснить смысл. Нужно что-то более простое и очевидное. Например, солнечный луг и белые кролики. — Какие, к черту, кролики? — сама себя оборвала Эбби. — Ладно, — вслух рассуждала она. — Когда в последний раз я была счастлива? Ничего кроме концерта ей в голову не приходило. Тогда Эбби вспомнила поход в парк аттракционов с Рэйчел, после чего у нее в комнате на стене появилась та фотография. Или ночь на крыше. Но мысли о бывших друзьях у нее вызывали только гнев, но уж точно не рай. — Все это поверхностно и глупо, — захныкала Эбби, сжав голову руками. — Дело-то не в людях, а в состоянии души. Эбби закрыла глаза и попыталась представить ситуацию, вызывающую у нее счастье. В мыслях появилось бескрайнее поле с яркой россыпью мелких цветочков, пыльная грунтовая дорожка, чистое голубое небо, светлеющее у самого горизонта. Тишина. Подальше от суеты городских улиц. Там, где слышно лишь пение птиц и шелест сухой травы. Пахнет солнцем и сеном. Воздух такой чистый и свежий, что им можно напиться в жаркий день. Ветер играется с ее волосами, и они нежно щекочут лицо и плечи. Где-то в глубине поля виднеется фигура юноши с длинными светлыми волосами. — Прочь из моей головы! — со злостью оборвалась Эбби. Она с силой зажмурилась и быстро помотала головой, в надежде выбить оттуда непрошеных гостей. Почему-то первые мысли о рае у нее были именно такими. — Я ничего не могу придумать, — еще сильнее захныкала Эбби. — Зачем я, вообще, согласилась на эту авантюру? Девушка слезла со стула и стала расхаживать по мастерской, рассматривая этот вечный беспорядок. В помещении горела желтая лампа, и в темных окнах Эбби видела свое отражение. Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Эбби с ужасом поняла, что просидела здесь два с половиной часа, но так и не приблизилась к ответу. С неохотой и разочарованием она собрала свой рюкзак, надела джинсовку, выключила свет и вышла в темный коридор. Освещая себе путь фонариком на телефоне, она думала, что ее родителям, кажется, вообще, все равно, что их дочь где-то пропадает допоздна. Но было бы не так обидно, если бы она пошла гулять, а не молилась весь вечер на пустой лист бумаги. Спустившись с лестницы, Эбби направлялась на парковку при кампусе и, к огромному удивлению, обнаружила Клайда Митчелла возле своей машины. «Он мне колеса решил спустить? Где я сейчас найду ремонтников?» — думала Эбби, приближаясь к автомобилю. К счастью, колеса все были целы, так же, как и Клайд, который улыбнулся Эбби сразу же, как она попала в его поле зрения. — Что ты тут делаешь? — недовольно буркнула Эбби, открывая водительскую дверцу. — Я подумал, что моих извинений было недостаточно, — с улыбкой ответил Клайд. Выглядел он как-то слишком радостно, для того, кто собственными руками испортил отношение к себе. — Да неужели? — Крутая тачка, — заметил Клайд. Эбби закатила глаза. — Садись, — приказала она. Осенние вечера становились все холоднее, и стоять на ветру Эбби не хотелось. Клайд послушно запрыгнул на пассажирское кресло. — Только не жди, что я так просто прощу тебя, — проворчала девушка. — Я и не надеюсь, — тихо усмехнулся блондин. На самом деле, Эбби не могла долго на него сердиться, ей даже хотелось забыть все обиды и кинуться к Митчеллу на грудь. Но, как говорит ее мама, леди так просто не сдаются. Эбби завела мотор и включила обогрев. — Куда мы? — с интересом спросил Клайд, когда Эбби вывернула с парковки. — Ну, — начала девушка, — считай, что у тебя появился шанс исправиться. Митчелл добродушно засмеялся: — Я готов к любому вашему капризу, миледи. — Тем лучше, — усмехнулась Эбби. Она так измоталась в мастерской, что огрызаться и дуться у нее уже не было ни сил, ни желания. Жизнь все равно несправедлива, и красивым людям всегда все сходит с рук. Так какой тогда смысл тратить время на обиды, если можно провести его с пользой. — Как ты узнал, что я здесь? — спросила Эбби, притормозив на светофоре. — Рэйчел написала мне, что ты участвуешь в конкурсе искусств. Вот я и подумал, что ты начнешь работать, — ответил Клайд. — Работать — это слишком сильное слово. — Не получается? — Нет. Тема очень сложная, а я ничего не могу придумать. — А что за тема? — Личный рай, — ответила Эбби. Она пропустила человека на пешеходном переходе и проехала следующий перекресток без остановок. В это время движение в городе не было затруднено. — Да, это, и правда, сложно, — согласился Клайд. — Вот как ты себе представляешь личный рай? — вдруг спросила Эбби. — Так просто и не скажешь, — задумался парень. — А ты читала «Кубла Хан»? — Брось, — помотала головой она. — Это какой-то стереотип. Рай там только в первом отрывке, а все остальное как в кошмаре. — Да уж, — засмеялся Митчелл. — Какое нестандартное мышление. — Мышление задолбавшегося художника, — бросила Эбби, и Клайд снова засмеялся. — Так ты не сказала, куда мы? — вспомнил он, разглядывая город в лобовое стекло. — На заправку, — прямо ответила девушка. — Мне нужен карамельный кофе. — А что, больше карамельный кофе нигде не делают? — не понял Клайд. — Делают. Но не в одиннадцать вечера. — Точно, — усмехнулся блондин. — Сейчас даже «Макдональдс» закрыт. — Вот именно. Она включила поворотник и свернула на крошечную парковку рядом с заправкой. Холодный воздух разбавлял резкий запах бензина. Эбби первая вышла из машины и пошла к круглосуточному мини-маркету с зеленой светящейся вывеской. Клайд последовал за ней. — Два средних латте, пожалуйста. Один — с карамельным сиропом, — попросила Эбби. Девушка за стойкой приняла ее заказ и приступила к его выполнению. — Деньги есть? — вспомнила Эбби. — Да, конечно, — спохватился Клайд и полез в карман джинсов за кошельком. Он расплатился картой, и Эбби с довольным видом забрала два дымящихся бумажных стаканчика. Они вышли на улицу, и их окутал пронизывающий ветер с примесью пыли и бензина. — Спасибо, — улыбнулась девушка, протягивая Клайду второй стакан без желтого стикера. — Не за что, — усмехнулся он. Эбби и Клайд вернулись в машину. После холодной улицы теплый салон автомобиля показался им райским местом. — Вот он где рай, — подметил Клайд, глотнув немного вкусного латте. — Это верно, — засмеялась Эбби. — Но на картине этого не изобразишь. — Неужели ты, правда, ничего не можешь придумать? — удивился он. — В твоей жизни ведь не все так плохо. — Да, но я так была расстроена твоим поступком, что не могла думать о другом, — ответила Эбби. Клайд молча вздохнул. — Я обещаю исправиться, — улыбнулся он уголком губ. — Это уже неважно, — усмехнулась Эбби. — Ты не сердишься на меня? — Сейчас нет. — Уже что-то, — рассмеялся Митчелл. — Просто мой мозг отказывается думать адекватно, — покачала головой Эбби. — Выбрать тему для конкурсной работы не так уж и просто, — согласился Клайд. — Курт, бывает, даже ночами не спит. — Ой, перестань, — отмахнулась Олсен. — Я не хочу про него ничего слышать. — Но меня-то ты вроде простила, — пожал плечами блондин. — Курт безнадежен, а у тебя, кажется, еще есть чем думать, — ответила Эбби. Она поставила свой стакан в подстаканник и сняла с него пластиковую крышку. По салону разлетелся аромат карамели. — Иногда я в этом сомневаюсь, — сказал Клайд. — Надо признать, что порой мы все делаем то, о чем потом приходится жалеть, — вздохнула Эбби, задержав взгляд на неоновой вывеске мини-маркета. — Не могу не согласиться, — поддержал парень. — А что ты сделала такого, о чем потом пожалела? — спросил он, думая, не слишком ли это личный вопрос. — Я очень сильно сглупила, когда начала встречаться с Куртом. Я впервые поставила отношения на первое место, вытеснив дружбу. Я знала Рэйчел с первого класса, а потом позволила первому встречному парню влезть между нами, — с нотками печали ответила Эбби. — Но ты помирилась с ней, — вставил Клайд. — Да, но мне все равно очень стыдно. Последнее время я веду себя, просто как настоящая стерва, — вполголоса сказала она. — Ты просто запуталась, — мягко произнес Митчелл. — Новые люди, новые события — здесь легко потерять голову. Важно, что ты вернулась на свое место, — одобрительно кивнул он. — Я думала, что поступаю правильно, но в итоге я оказалась чьим-то развлечением, — шепотом добавила Эбби. — Не грузись, все уже позади. Это хороший жизненный урок, но и он не последний, — сказал Клайд, посмотрев на девушку. — О да, — протянула она, усмехнувшись. — Ну, а ты? — начала Эбби. — Ты делал такое, о чем потом жалел? — Конечно, — с легкостью ответил Клайд. — Много раз, но самое серьезное было два месяца назад, и ты знаешь, о чем я. — Ты, правда, так об этом жалеешь? — изогнула бровь Эбби. — Еще как. Ведь из-за этого пострадали два невинных человека — ты и Рэйчел. — А Рэйчел-то тут причем? — Если бы ты не связалась с Куртом, ты бы вряд ли порвала с ней, — пожал плечами блондин. — Ну, в общем-то, ты и прав, — согласилась Эбби. — Я знаю, что виноват, и признаю это. — Да ладно тебе, — успокоила его девушка. — Как кто-то там сказал: «мы еще только пробуем жить, хотя считаем себя уже взрослыми». — Точно, — усмехнулся Митчелл. — А кто именно это сказал? — Не знаю, — ответила Эбби. — Я это только сейчас придумала. Клайд засмеялся, и Эбби позволила себе улыбнуться. — А ты, значит, психологию любишь? — она перевела тему. — Ну не то, чтобы люблю, просто мне интересно наблюдать за людьми. Все они такие разные, — Клайд наклонил голову набок. Он допил свой кофе и вертел в руках пустой стакан. — А почему ты не хочешь стать музыкантом как Курт? — Не знаю, — пожал плечами Клайд. — Нет во мне этого огонька, наверное. И соперничать я не люблю. Лучше спокойно прожить эту жизнь в кругу близких людей. — Но ты так здорово играешь, — сказала Эбби. — Не жалко будет бросать? — А кто сказал, что я не могу играть дома? — снисходительно улыбнулся он. — М-м-м, — протянула Олсен. — Жаль, если группа распадется. — Жаль, — согласился Клайд. — Но ничего не будет происходить с нами вечно. Как бы ни был печален этот факт. — Да уж. Поедем? — предложила она, и Клайд кивнул головой в знак согласия. По пустым улицам они добирались до кампуса молча. Эбби включила местное радио, и из колонок приглушенно полилась какая-то спокойная лиричная композиция. Клайд созерцал через боковое окно сонную красоту ночного города, а Эбби следила за светофорами, думая, как же чертовски приятно разговаривать с умным человеком. И почему она все это время сердилась на него? Он, определенно, заслуживает куда более лучшего отношения. — Ты, наверное, в общежитие опаздываешь? — спросила Эбби, заглушив двигатель у ворот кампуса. — Уже опоздал, — усмехнулся Клайд. — Ой, это же из-за меня, — испугалась девушка. — Не бери в голову, как-нибудь разберусь, — спокойно ответил он. — Хорошо, — улыбнулась Эбби. — И насчет всего остального, — добавил Митчелл, — не переживай. Как там было в той песне: «Придет рассвет и все расставит по местам»? — процитировал он, подняв указательный палец. Эбби вдруг удивленно воскликнула и, округлив глаза, уставилась на приборную панель. Точно. Рассвет. Теперь ей все было ясно. Каждый новый рассвет приносит надежду. Надежду на то, что этот мир станет хоть чуточку лучше. Все встанет на свои места, и даже ноющая душевная рана затянется, когда первые лучи солнца озарят город. В рассветной дымке все становится проще. Настанет рассвет, и проблемы уже не покажутся столь ужасными. Настанет новый день, и найдутся ответы на все вопросы. Придет рассвет, а с ним и решение. Это ведь и есть рай. Рай в сердце каждого человека. Надежда, что осветит мрачный путь, едва первые лучи коснутся земли. Вот оно — решение. И тема для картины. — Все в порядке? — забеспокоился Митчелл. — Клайд, — Эбби подняла на него глаза. — Ты гений! И как я до этого не додумалась… — Ты о чем? — непонимающе засмеялся он. — Неважно, — отмахнулась девушка. — Я пойду? — спросил Клайд, приоткрыв дверцу. — Да, иди, конечно, — быстро ответила Эбби. — У тебя точно все хорошо? — уточнил он, нахмурив брови. — Лучше не бывает. — Спасибо за вечер, — с теплотой сказал Клайд. — С тобой так приятно общаться. — Да? С тобой тоже. — Ее глаза вдруг наполнились радостными искорками. — До завтра. — До завтра, — с улыбкой кивнула Эбби. Она подождала, пока Клайд войдет в корпус общежития, а затем завела машину и подъехала поближе к мастерской, что стояла отдельным зданием. Эбби быстро выбежала на улицу и, не обращая внимания ни на холод, ни на позднюю ночь, открыла ключом железную дверь. Поднявшись на второй этаж, девушка включила свет в маленькой комнатке, где весь вечер призывала вдохновение. Эбби подошла к чистому холсту, взяла первый попавшийся карандаш и стала выводить линии эскиза. За несколько минут она набросала бескрайнее поле, окутанное рассветным туманом, и двоих путников, что ночью сбились с дороги, но с восходом солнца они снова найдут правильный путь. Эскиз по времени занял не больше получаса, а все оставшееся время Эбби стояла посреди мастерской и хохотала как сумасшедшая, потому что это гениальная идея. Ее переполняли чувства. Она не опозорится на конкурсе, у нее снова есть лучшая подруга, а Клайд сказал, что ему нравится с ней общаться. Рассвет приносит надежду на счастье, но даже сейчас, ночью, она была счастлива.