Игра в подкидного

Из глубин дома доносился запах растопленного масла. Себастьян пошел по следу и оказался в кухне особняка (не такой удобной и просторной, как его собственная, отметил он не без ехидного удовлетворения). Перед плитой, пританцовывая и напевая, прохаживался сам лорд Транси. Вообще-то, Себастьян не подозревал, что кому-то вздумается готовить, надев кокетливый белый кружевной передничек и наколку, предназначенные, как известно любому мало-мальски опытному демону, для иных занятий в других комнатах и плоскостях, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. — Граф Транси, — поклонился Михаэлис и подал своему временному хозяину рекомендательное письмо от Фантомхайва. Транси прочел послание и округлил глаза: — Вон оно как... Себастьян промолчал. — Можешь называть меня просто Алоис, хихихи. Наивность, переполнявшая огромные голубые глаза, могла ввести в заблуждение самого Сатану. Однако, твердил себе Себастьян, не упускай из виду, что это дитя обратило в бегство самого Паука. Следовательно, это дружелюбное хихихи неспроста. — Что готовите? — нужно же было с чего-то начинать. — Картошечку с луком. Клод мне не разрешает ее есть, говорит, что это плебейская еда, и вот, пока его нет, — Алоис подмигнул. — Попробуешь? Нехорошо, если граф подумает, что его угощением гнушаются. Но есть вот это... — Демоны не едят картофель. Слишком много в нем содержится крахмала, от него у нас, — он быстро перебрал несколько смачных английских инфинитивов, — может слипаться. — Аааа, — Транси сделал вид, что понял. — Тогда накрой на стол, если уж теперь ты служишь мне. — Здесь или в столовой? — уточнил Себастьян скорее в шутку — не ставить же блюдо с такой неаристократической пищей (тут Паук прав) на антикварный полированный стол. Алоис ухарски взмахнул передником: — Я граф или не граф? Неси в столовую! Да не тарелку, а меня! Через час Себастьян уже начал делать для себя организационные выводы. Алоис Транси был ну ооочень похож на Сиэля Фантомхайва — примерно как колибри на голубя: биологический вид один, количество конечностей одинаковое, есть крылья, перья и клюв, не приносят ни яиц, ни мяса, и издалека их даже можно спутать, но в справочнике Чарльза Дарвина эти птицы были разнесены по разным страницам. Соответственно, нужно было учитывать, что если голубь клюется, гадит где ни попадя и раздувает грудку, то колибри мельтешит перед глазами, обожает яркие краски и никогда не останавливается. После закуски на скорую руку Себастьяну была устроена подробная экскурсия по новому рабочему месту. Михаэлис обозревал пустынные залы особняка. — У вас, граф, кажется, были еще слуги? Госпожа Ханна и трое... не знаю, кем они ей приходятся, не привык обсуждать личную жизнь малознакомых женщин. — Упаковала платья, бинты, тройняшек и уехала, — в голосе Алоиса слышалось сожаление. — Сказала, что нет Клода — нет прихода. Это такой демонический жаргон, да? Я ничего не понял. Себастьян рассеянно кивнул. Кажется, нужно было быть сверхдьявольски хорошим дворецким, чтобы задержаться в этой семье. А настоящие вызовы своему мастерству Себастьян никогда не отклонял. — Ну как он там? — Очень хорошо, — Себастьян старался, чтобы слова не звучали цедимыми сквозь зубы. — Если не сказать — лучше всех. Он отлично устроился, могу вас уверить. Алоис отвернулся и начал царапать ногтем обои. Себастьян смотрел в белокурый затылок и с запозданием понимал, что подобные словесные выводы не к лицу претендующему на идеальность демону-дворецкому: нельзя расстраивать господина, тем паче не вашего собственного, а данного вам на время в аренду. За чужим имуществом следует приглядывать даже тщательнее, чем за своим. — Но от меня не укрылось, что он безмерно страдает... — три точки в конце фразы повисли в воздухе многозначительнее иных слов. Транси тут же оставил безвинно пострадавшие обои в покое ("Переклеить этот участок завтра же утром, — взял себе на заметку Себастьян, — как он так быстро сумел проковырять дыру в штукатурке, поразительно талантливый субъект!") и проследовал дальше своей неподражаемой пританцовывающей походкой. — А там что? — обратил внимание на массивную дверь в конце коридора дворецкий. Алоис оживился еще больше и толкнул створку: — Совсем про это забыл! Заходи. Внутреннее содержание комнаты чем-то, то ли голыми стенами, то ли общей атмосферой неуловимого безумия, напомнило Михаэлису пыточную каморку Синей Бороды. Везде были расставлены корзины с мотками шерсти, на столе лежали рассортированные по длине и толщине вязальные крючки и спицы, а на длинных полках от пола до потолка в промышленных количествах лежали свитеры, шарфы, носки и перчатки всех цветов спектра. За спиной Себастьяна громко и грозно хлопнула дверь. Дворецкий едва сдержался, чтобы не обернуться. "У них тут подпольная фабрика по производству трикотажа! — перед глазами как живые встали немые и всегда какие-то забитые и утомленные тройняшки и Ханна. — Транси использует рабский труд демонов-нелегалов!" Алоис подошел к огромному креслу-качалке, на сиденье которого кто-то, аккуратно расправив, разложил недовязанное изделие — Себастьян опознал в нем (предположительно женские) рейтузы. Алоис ласково погладил кромку: — Он не успел закончить. Все, что мне от него осталось. Теперь это твоя работа, демон. — Хм! — не удержался Себастьян. Только не паниковать! Он же был готов к чему-то подобному в логове Транси, не так ли? — Я не умею вязать, — отговорка была наивнее некуда, это он и сам понимал. Казалось, Алоис искренне удивился: — А Клод говорил, все демоны-дворецкие вяжут — это помогает сохранять спокойствие, умиротворенность и душевное равновесие. "То-то Фаустус такой уравновешенный, как я погляжу", — бессильно съехидничал Себастьян. — В любом случае, эту партию надо сдать в следующем месяце. — Кому сдать? — Сиротам в приют. Семья Транси участвует в благотворительной акции королевы "Поделись теплом зимой". Вам разве буклеты на дом с Дубль-Чарльзами не присылали? Себастьян поднатужился, сделал невинное лицо и отрицательно покачал головой. С белыми дворецкими Виктории он с первого знакомства был не в ладах, поэтому, когда они появились на пороге поместья Фантомхайв и начали стучать дверным молотком, просто притворился, что никого нет дома, и не открыл. А что, скажите на милость, мешало им оставить правительственную депешу под дверью? — Транси взяли на себя обязательство сдать пятьсот комплектов зимней одежды для нужд обделенных. Сотня еще не готова, но ты же играючи с этим справишься? Если не умеешь вязать, у Клода где-то было руководство для начинающих с картинками и схемами, я принесу. «За что мне?» — задавался вопросом Себастьян. В каком месте отработанная веками рецептура приготовления душ дала сбой и начала превращать его существование в кошмар? — Почему просто не откупиться от сирот деньгами? — Ну ты и неопытный! Попечители, не успеешь отвернуться, разворуют все до пенни, а вот это, готовое, никто и пальцем и тронет — кому они нужны-то? Да, тут приходилось согласиться — рейтузы от Клода надел бы только человек, которому жизнь совершенно не оставила иного выбора и воли к сопротивлению. — Предлагаю подумать об этом завтра, граф. Вы еще не все мне показали в поместье. Переключение внимания с Алоисом превосходно срабатывало — он мгновенно забывал о том, что делал или планировал полминуты назад и безудержно устремлялся навстречу новым проектам. Поэтому они немедленно отправились инспектировать парк. Они стояли посреди просторной круглой мощеной площадки, откуда лучами расходились дорожки в прочие части садового комплекса. Себастьян уже много раз за этот трудный день обещал себе быть терпимым, но тут он не выдержал. Красные розы куда ни посмотри! Это верх вульгарности. Наверняка Фаустус насадил, это соответствует его безвкусной тяге к помпезному классицизму. Михаэлис достал откуда-то из воздуха пухлый растрепанный "Справочник дьявольски хорошего садовода-любителя" и начал перелистывать его с невероятной скоростью. Найдя нужное место, он процитировал: — "Правило 2300-1. Розы в саду истинного аристократа должны расти исключительно белыми". — А я вообще больше как-то колокольчики люблю, — вставил Алоис. — По правилам флористики полагается... — завел Себастьян новую цитату. — А ты всегда делаешь только так, как полагается? — Я же дворецкий, — с гордостью за выбранный род деятельности ответил он. — Но ты же еще и демон. Разве демоны не самые шаловливые создания на свете? Как только ни оскорбляли Себастьяна в течение его чрезмерно длинной жизни, но чтобы таким словом — впервые. — Значит, ты такой же, как Клод... Сравнивать — и более того, уравнивать! — Себастьяна с этим Фаустусом?! Следовало быстро, решительно и бесповоротно разубедить его насчет того, кто тут чем похож на Клода Фаустуса. И Себастьяну Михаэлису был известен только один проверенный способ решения данной задачи. Он быстро осмотрелся по сторонам — никого, они совершенно тет-а-тет на всей этой огромной закустаренной скрытой от посторонних глаз территории. Глаза демона стали пурпурными, а хитроватая улыбка — клыкастой. Вжик — и Транси даже не успел понять, чьи это руки обвились вокруг его стройной талии. — О да, ты бесподобен! — Не правда ли, я двигаюсь лучше Фаустуса? — Еще, еще, не останавливайся! — Повторите, я что-то не расслышал вас, граф. За широкими купами неправильно-алых роз происходило нечто весьма любопытственное. Хихиканье Алоиса Транси, долетающее из-за живой изгороди, с каждой минутой становилось все более довольным и радостным. — Еще, еще, не останавливайся! Уииииии! — Я рад служить хозяину, который разбирается в таких вещах, как оценка дворецких по заслугам. — Ты дивно вальсируешь! — Когда-то я считал вальс неприличным... А теперь изобретено много танцев, телодвижения которых гораздо более откровенны. Если пожелаете, я могу показать вам кое-какие особенно модные па. — А это не повредит моей репутации? — насторожился Алоис. — Вашей, — сверкнул бесстыжими глазами Себастьян, — ничуть. Демон-дворецкий Сиэля Фантомхайва начинал постепенно входить во вкус служения новому лорду.