Две недели прошли, Тео вернулся из Франции, новости меня не порадовали. Активная деятельность Темного Лорда, настораживала не только нейтралов, но и его прошлых сторонников. Малфой и Нотт-старший собирали тайный круг по возможности противостоять Лорду или, на край, свалить куда-нибудь подальше, лишь бы его руки не дотянулись до их шеи.
Нотт-старший просил Тео передать мне просьбу не светиться, не то меня как отпрыска почившего последователя ждет его участь, и непонятно, смерть или вступление в ряды пожирателей. Тео передал, я услышал, и именно поэтому усиленно под присмотром дяди тренировался, не только магией, но и оружием, дядя учил меня пользоваться рапирой. Знание заклинаний пополнялось каждый день и мы давно обогнали программу четвертого курса, как сказал, кто знает, кем будет наш будущий учитель ЗОТИ в этом году. Дядя Сириус познакомил меня с проклятиями Блэков, ритуалами и парой простых маго-оружейных связок. Неделя выдалась тяжелая.
Утром следующего дня меня разбудил восторженный крик дяди. Крик радости, открывающаяся дверь и возглас «Доброе утро, племянник!». Я послал его Запретным лесом к Моргане в гости и собирался дальше спать. Выходной, каникулы, а меня будят в семь утра. Хотел проклясть, но он не надоедливый студент, а дорогой и единственный дядя, которого мне будет жаль. Он пригрозил мне «Агументати» и «Фризаном». Понимая, что по-другому никак, просто сказал, что посплю еще полчаса и попросил Кричера приготовить кашу и тосты. Кричер слышал и сказал, что все приготовит к приходу хозяина на кухню.
Я, как и хотел, еще полчаса дремал, собирался с мыслями и заталкивал поглубже желание послать все и закрыться в библиотеке на дальнюю полку, ведь от меня не отстанут. Раз дядя просит, то я встану и узнаю, что его так порадовало.
Встал, привел себя в порядок, завязал волосы в низкий хвост, надел легкую футболку с коротким рукавом и логотипом какой-то рок-группы, джинсы и кеды. Запах еды и кофе пробудил меня окончательно. Прошел мимо портрета бабушки, пожелал ей доброго утра. Она ответила на приветствие и ушла общаться с предками. Не все же ей на картине сидеть и приглядывать. Дом под надежной защитой. Как сказала, я отличный хозяин, а Сириус, если будет продолжать восстанавливаться, сможет снова стать хранителем рода. Дядя сиял как новенький галлеон, и у него для меня явно сюрприз. Сев за стол, положил каши, намазал джемом тост и, налив кофе, посмотрел на дядю. Не стал томить и спросил что у него на уме. Он мне выдал:
— Я достал билеты на чемпионат по квиддичу. Играют болгары и ирландцы. Матч послезавтра. Мы идем, — я чуть чашку с кофе не уронил. Он меня решил перед фактом поставить. Нет, я не против, просто так и на проклятие нарваться недолго. Так что я спросил вполне логичную вещь:
— С чего ты решил, что мне интересно? — он потерял улыбку, в глазах нарастала паника, он испугался, что обидел меня, — нет, это не отказ. Я увлекаюсь квиддичем, на факультете я и Тео стратегией занимаемся, заимствуем некоторые финты, связки, преподносим капитану план на игру. Блэковская библиотека славится не только магической и исторической литературой, но и кто-то из предков явно болел за этот вид спорта, так как имеется немалая подборка по мировым мастерам, фишкам и всему, что связано с квиддичем. Я и Тео штудируем литературу и показываем нашему капитану идеи, связки и примерные расчеты на игру, он же, если нужно, сам подходит за советом, но сам я не играю за сборную Слизерина.
— И нет желания? Твой отец играл за команду. Он был ловцом.
Я знаю, видел фото и имя на кубке. Малфой уговаривал меня два года, и вот я согласился. Но статус ловца не по мне. Загонщик — это да. К тому же толковый ловец есть, и это его место.
— В этом году мы будем с Тео пробоваться на загонщиков, Маркус хотел еще в том году нас привлечь, но мы с Тео отказали, дали возможность старшим доиграть и не отнимать важную роль в жизни факультета. Вот Драко, тот со второго курса принят на ловца, заменил Теренса Хиггса, парень сдавал ТРИТОНы и ему было не до игры. И летает Драко как птица.
— А кого вы в этом году замените?
— Пьюси и Монтегю, они в том году играли последний год, у них тоже ТРИТОНы и им не до игры, так что это наши места. Но это пока не понятно и не факт, что новый капитан нас будет рассматривать в качестве членов команды, мы и в стратегах нужны. Монтегю вроде как Маркуса заменяет, но хрен его знает, кому он отдаст свой пост капитана.
— А ты на кого думаешь?
— Без понятия. Не нам решать, скорее всего, на кого Маркус покажет, его авторитет даже после ухода сохраняется, — дядя рассмеялся, Флинтов он знал, жесткие ребята, как и Монтегю с Пьюси. Я не спорил. Знаю, как они страшны в гневе. А за то, что мы с Тео скрыли наши способности в полетах, думал, Флинт проклянет. Или гонять на тех же метлах будет по территории школы и Хогсмида. Но нет, обошлось, и Салазар миловал.
— И как они узнали о ваших спосбностях?
— Стыдно, но мы с другом не озаботились проверить хвосты и поле для квиддича, когда решили полетать. Оказалось, Маркус и Эдриан задержались и отрабатывали какую-то связку для игры с гриффами, и когда мы с Тео вышли на поле, они были в душе, и в самый разгар наших полетов и финтов стояли и смотрели. А когда мы спустились, уставшие и довольные, нас поймали за шкирку и отвели к декану. Снейп слушал эпитеты капитана и Пьюси, матерились они знатно. Ругались, что с такими талантами нашему факультету равных не будет. А мы прячемся. На что мы сказали, что не хотим отнимать радость последнего курса и возможность напоследок надрать задницу Вуду и всему Гриффиндору. Маркус понял, Эдриан отвесил каждому подзатыльник. Но от тренировок мы не смогли отговориться. Они нас так гоняли в том году, заставляли показывать все наши тайные способности полета на метлах, что мы с Тео едва ноги волочили. Мы любим летать, но без обязательств, когда никто нас не видит, просто так, для себя. Маркус и Эдриан поставили перед фактом: в следующем году мы играем за загонщиков, и плевать на наше желание, такие летуны нашей команде нужны. Даже профессор сказал теми же словами, чтобы мы с Тео не зарывали талант в землю. Они приедут и проверят, в команде мы или нет. И нам пришлось соглашаться.
— Значит, тебе нужна метла, — улыбался дядя, зная, что мне от этого ни разу не смешно. Играя в квиддич, мы с Тео станем меньше уделять на наши общие планы, а у нас несколько весьма интересных разработок. Но, как сказал Тео, подключим старшекурсников и профессора артефакторики и рун. Думаю, увидев расчеты, они помогут и даже направят на путь истинный. А насчет метлы сказал:
— Нет, метла не нужна. На втором курсе, когда Драко прошел отбор на ловца и получил место в команде, Люциус купил всей команде метлы «Нимбус-2001», крутая модель, и никто в школе таким не похвастается. Так что метлы есть, достанутся по наследству от прошлых владельцев.
— Ясно. Так что с турниром, сходим? — показывал билеты в количестве трех штук, все-таки рассчитывая на Тео.
— Можно, — мне нравилась идея развлечься. Да и дяде нужно выйти в люди. Он уже не тот каторжник, едва передвигающий ноги, за себя постоять может, на полноценную дуэль его не хватит, но на пару проклятий и еще пару щитов вполне, а там, если что. мы с Тео его подстрахуем.
Завтрак был окончен. Я думал, звать Тео с собой или нет. Решил, что стоит предложить другу культурно развлечься и почерпнуть знания более приземленных мастеров квиддича, чем прошлые легенды, увидеть загонщиков обеих команд, наблюдать за их маневрами и способами доставить противнику кучу неприятностей. Так что я написал Тео записку и кинул в камин.
Через пару часов мне пришел ответ в лице самого Тео, с горящими от задора глазами. Спустился на прибытие друга дядя. Спросил, пойдет ли он с нами, ответил короткое «да» и мы были притянуты к дяде и чмокнуты в макушки. Друг был в шоке, но претензии Сириусу не высказал. Но видно, ему понравилось. Такого от отца он явно не получал.
Дни до матча пролетели в тренировках. Гоняли с дядей друг друга по тренировочному залу, он меня проклятиями, я его заклинаниями, и наоборот. Развивали, так сказать, магический застой. Дядя с каждым днем тренировок и прописанных колдомедиком зелий выглядел лучше.
Нет того человека, похожего на тень самого себя, кожа стала аристократически бледной, а не мертвенно-серой, на костях нарастало мясо, еще немного и можно мышцы наращивать; круги под глазами и седые волосы остались, но в волосах уже плескалась сила, наливалась тьмой и родовой благодатью. Но вот то, что он пережил по-прежнему в глазах, тот ужас и страх за свой рассудок все еще при дяде, как и его кошмары. Мне Кричер говорил, как непутевый хозяин спал первую неделю после освобождения. Эта неделя уже спокойнее, кошмары есть, но не такие частые.
В назначенное время мы с дядей и Тео стояли у портала. Какой-то старый ботинок, за который нужно держаться, чтобы перенестись на определенное расстояние. Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Такого скопления народа я не видел никогда. Несколько десятков тысяч магов с разных концов Земли, трибуны и поле в сотни раз, а то и в тысячу раз больше школьного.
И, конечно, знакомые лица, куда без них. Ладно свои — а это Малфои и Крэбб с Гойлом, так еще и рыжие в количестве четырех штук и, конечно, Поттеры — отец, мать и девочки-близняшки. Они прибились к Уизли и не отходят от них. Дядя пропустил мимо ушей их приветственный возглас и ответил на пожатие Люциуса, как я на пожатие Драко. Мы заняли наши места. А я принялся раздавать задания на матч.
— Тео, тебе следить за ирландцами, загонщики и их финты на тебе, — друг кивнул, достал записную книжку, — тебе, Драко, на ловцов, — уточняя, — знаю, ты от Крама фанатеешь, но его стратегию ты знаешь: жесткость, непоколебимость и упертость, несмотря на противника, даже жестокость и коварство. Так что смотри за ирландцем.
— А ты? — спросил Драко.
— Я буду смотреть общую картину, — и тут на мое плечо легла рука дяди, он спросил, что я задумал, для чего я всем раздал задания, — ничего такого. Сказал же, мы с Тео пробуемся в этом году в команду, надо же нам к будущему капитану с дарами придти, планом на будущие игры и возможные комбинации.
— Логично, — сказал Малфой-старший, — а кто капитан в этом году?
— Драко? — смотрим на него с Тео, тот пожал плечами, мол, не в курсе. Я думаю на него. Все-таки у него авторитет, как и у Флинта, он умный, изворотливый, истинный змей. Я за Драко. И матч начался…
Было эпично. Команды шли нос к носу. Но все решил один мяч. Время вышло. Болгары проиграли, снитч так никто и не поймал. Но Крам все равно решил выпендриться, после финального гонга поймал снитч, ничем уже не обязательный, зато показывающий его как позера. Он слишком задирает нос, а как говорят магглы, чем выше шкаф, тем громче падает. Вот и он однажды полетит со своего пьедестала.
Крам хорош, не спорю. Но он не лучший из лучших. Есть перспективные игроки. Даже Драко и тот, уже подает надежды, и может быть наравне по мастерству Крама к его годам, а то и перегнать, если не зациклиться на определенных вещах. Так что его поведения напоминает индюка. Мне он неприятен.
— Сириус, — окликнул дядю Поттер, но дядя шел в палатку крестного поговорить с кузиной, а еще отдохнуть и принять предложение Люциуса выпить бренди. Мы с Тео и Драко сверяли записи, выражали свои мысли и возможные комбинации. И не заметили, как пришли к палатке. Но Поттер нас таки нагнал. Схватил за руку дядю и потребовал ответ.
— Значит, ты на их стороне? — упрекал дядю Джеймс.
— Я уже говорил директору — я на стороне Урануса, а на какой он стороне, вас не касается, — скинул руку и добавил: — и я не разрешил вам, мистер Поттер, называть меня по имени, для вас я мистер Блэк, а не Сириус, Сири или Бродяга, — резко сказал дядя; ответ Поттеру не понравился, он сверкнул взглядом карих глаз на меня, Тео и Драко, а потом посмотрел на довольного Малфоя старшего, сказав:
— Прав был Дамблдор тогда, ты, как и вся твоя темная семейка, на стороне зла. Лорд примет тебя, как и твоего братца, — выплюнул Поттер, а я подошел к нему, несмотря на держащего меня за плечи Тео и Драко, напомнил:
— Этот, как ты сказал однажды, пожиральский выродок — мой отец, и мне глубоко плевать, как я буду смотреться, когда за каждое слово и оскорбления погибшего отца с тебя, чертов предатель крови, будет слезать шкура и вываливаться требуха, — даже палочки в моих руках нет, но магия услышала слова, — клянусь, еще одно слово про отца или дядю и весь мой род, я тебя так прокляну, что все молитвы Мерлину и Моргане будут тщетны. А также не смей оскорблять моего крестного и друзей, за них я так же не пощажу.
— Щенок! — его палочка была в руках, но тут же в бой решил вступить Люциус, он обнажил свою трость, одна его рука была на моем плече, вторая держала палочку, черное дерево с едва заметным сиянием на конце было направлено на старшего Поттера, со словами:
— Я не дам крестника в обиду. И как же не стыдно когда-то благородному отпрыску великой семьи рода Поттер наставлять палочку на ребенка? Какой позор, угрожать подростку!
— Малфой! Пожиратель чёртов! Ты надо мной смеешься? Да я тебя!
На нас смотрели многие волшебники. Подтянулись Уизли, также встав в позу. Пытались вразумить Сириуса, что его место рядом с ними, а не с темными тварями и ублюдками пожирателей. На что дядя ответил:
— Я не псина, чтобы мне указывали место!
Он не собака, а Грим, это проводник душ в мир мертвых, как Харон в Греции. Провожает души рода в загробный мир, отдавая их на волю Смерти и ее сестре Жизни. И кто посмеет назвать его собакой, об этом горько пожалеет. А такие нашлись, и никто не сомневался в личности назвавшего хранителя рода псиной.
— А кто ты? Как появился хозяин получше, тут же убежал и спрятался, поджав хвост, — эти слова изверглись изо рта предателя крови с рыжими волосами. Артур, похоже, рядом с Поттером приобретает подобие яиц, старается казаться таким же крутым, как и Джеймс. Но не дотягивает.
— Я не знал, Уизли, что вы такие неучи! Хотя что с вас взять! Молли и та с вами деградировала. Образования Прюэттов на вас на всех не хватило. Не знаете разницу между собакой и Гримом, — тут шарахнулся в сторону Поттер, — да, Джеймс. Я не просто анимаг, а хранитель рода, был им до дружбы с тобой. И собираюсь вернуть этот статус. И мне плевать, как смотрюсь в ваших глазах, — кладет мне руку на плечо, — племянник для меня все.
— Прячешься за ребенка? — плюнул в лицо Сириусу обвинения Поттер.
— Теперь я ребенок, а не отродье пожирателей? — спросил я у Поттера и Уизли, — вы говорили не так давно совсем иное. И как переменчиво ваше мнение, слова для вас пустой звук, как и семейные ценности. Да и на законы магии вам, похоже, тоже плевать, — дядя сжал руку на плече, приободряя. Не все поняли, что я имел в виду, просили пояснить, — в палатке, крестный, я расскажу, и попрошу вас всех услышать и дальше не передавать, а придержать до определенного момента.
— Месть? — в его голосе слышалась радость и сладость яда.
— Именно, — ответил я. Крестный убрал палочку в ножны, одарил всех противников взглядом уничтожения и презрения, а нам с дядей улыбнулся, пригласив жестом:
— Тогда прошу, — показал он на палатку, а Поттер и Уизли ретировались.
Мы с дядей и ребятами переступили шатер и оказались в мини-меноре Малфоев. Мрачновато и темновато, но мне уютно, как и дяде. Нас рассадили по креслам, дядя обнимался с тетей Нарциссой, говорили о своем, просили друг у друга прощения и решили зарыть топор войны. На их лицах можно было видеть улыбки. Тетя так никогда не улыбалась, даже в мой первый визит в менор, когда Люциус узнал о том, что на одном курсе с Драко учится его крестник.
Помню, меня забрали на первый в моей жизни нормальный праздник, Рождество не в чулане, а в меноре, подарки под елкой мои собственные, а не сломанные Дадли. Я тогда ревел полчаса, не меньше. Тетя Цисса меня успокаивала, а Тео и Драко не понимали, что происходит. Они так и не узнали причину моих слез, я им не сказал. Но теперь готов обо всем поведать. Я верю Тео, Драко, тете и крестному.
Сидел рядом с Тео и Драко, показывал свои записи. А Люциус не забыл слова и обещание напоить дядю. Протянул ему бокал. И напомнил мне о словах: — так что ты крестник имел в виду, когда говорил о наплевательстве законов магии?
— Попрошу принести клятву, что дальше нас шестерых это не уйдет, — все трое Малфоев принесли клятву, как и Тео, дядя давно в курсе, он не клялся, стандартная клятва принесена, я могу начать рассказа. Начал как и с дядей, с Тома Реддла, он же Волдеморт. История их поразила, как и то, что пророчество и правда сбылось. А значит, Лорд победил. Но рассказ состоял не в этом, а в наплевательском отношении к магии.
— До одиннадцати лет я жил как Гарри Поттер, — тут Нарцисса и Люциус шарахнулись и Люц сделал большой глоток бренди, Драко сидел и молча слушал, при этом сжимая края мантии до побелевших костяшек, — у ненавидящих магию и магов магглов, издевающихся надо мной, морящих голодом, постоянно бьющих, заставлявших пахать на них как раба; я жил все то время с фальшивой личностью, кучей ограничений, зелий в крови и ненависти. Меня растили для повторного подвига, а потом бы чета Поттер ожила и сказали бы, что мальчик герой и что его родители им гордятся. Так и произошло бы, не проявись у меня дар матери. Истинное зрение.
— А кто мама? — спросила тетя Цисса.
— Яга, — тут на ее лице улыбка, — тетя, ты знакома с кем-то из Яг? — у меня была надежда, — если да, то тетушка Нарцисса, пожалуйста, скажите.
— Да, у меня есть подруга из Яг. Ядвигова Алиссандра, — это моя крестная и тетя, мамина сестра. — Услышав это имя понял, что по щекам бегут слезы, — Ри, ты чего?
— Это мамина сестра и моя крестная, — тетя подошла ко мне и притянула к себе, — напишите ей, что ее племянник нашелся и что он будет безумно рад ее увидеть. А еще мне бы хотелось выучить мамин язык, — не помешали бы и заклинания ее рода общего направления, но это после учебы.
— Можно начать изучать основы. За две недели, оставшиеся до школы, вполне возможно заложить азы, взять с собой учебники для детей по письму и чтению, а в школе ты сам будешь развивать навыки, в каникулы продолжишь глубокое изучение, возможно, к следующему году будешь говорить на ломаном русском, а там, может, и подтянешь, — сказала тетя, — у меня есть пара знакомых в Лютном.
— Спасибо, тетя Нарцисса.
— Ты мне родной и близкий, так что все для рода Блэк, — улыбка.
— Я не забуду.
Мы распрощались лишь тогда, когда я поведал остальную часть истории, и еще рассказал про титул предателей крови, почему их настиг этот титул. Но Люц умный, ему хватило того, что они отдали ребенка на растерзание Темному Лорду, а зная, что Джеймса изгнали из рода; сложить один плюс один и получить то, что получилось, ничего другого не ожидалось.
Вернулись мы с дядей поздно. Разошлись, когда палаток осталось от силы сотни две. Нас перенесли аппарацией, прямо к дому. Ужинать не стали, мыться и спать. Тетя сказала, что утром приедет учитель. Я был рад, именно с этими мыслями я засыпал; и снова тот голос почти над ухом, сказал, что рад за меня и что гордится мной. Нет, точно не глюк, нужно устроить пустому портрету отца разнос. Но сделаю я это завтра. Сегодня я устал.
***
Отступление
— Значит, Сириус предал нас? — спросил Альбус Дамблдор своих соратников по ордену Феникса. В комнате, маленькой, тайной, сидело семь человек, все они были расстроены, что нужный и выгодный для ордена член переметнулся на другую сторону. Нет больше особняка Блэков для их заседаний, нет необходимой литературы и возможности нажиться на сокровищнице артефактов и редких родовых книг этого темного семейства. Так что приходилось ютиться в маленькой комнате, принадлежащей Люпину.
— Может, не все потеряно? — спросил оборотень, — он же под влиянием паршивца, убить его и спадет влияние. Вздрогнул Поттер, — ты чего боишься, Сохатый? Мести? Кто за него мстить станет? Малфои? Так и им недолго жить, — выплюнул раздраженный приближающимся полнолунием Люпин. Против убийства высказался Снейп.
— Мальчика не трогай, — сказал профессор зельеварения, — он не причем, это влияние Малфоя, — хотел спихнуть проблему на плечи друга, тот ему простит, лишь бы дети не пострадали. Сам говорил, чтоб валил всю вину на плохое влияние Малфоев, его окружение, лишь бы парня не трогали.
— С чего бы?
— Они с Драко с первого курса дружны, — не уточняя, что лишь создавали видимость, лишь бы не нарушить авторитет Драко, — Люц его наставник на политической арене, вводил в курс дела как единственного наследника древнего рода, так что вина по запудриванию мозгов у обоих Блэков Малфоя. Мальчик под их влиянием, а Блэк за компанию.
— Не мели чушь, Северус, — сказала Лили, — ты его не видел в деле, не знаешь как он может себя вести и что при этом от него исходит. Там тьма непроглядная, холод и пустота вместо души. Люциус и рядом не стоял, он сам такой от рождения, — сказала женщина, — он отродье своего отца-пожирателя. Как и младший Малфой.
— И что? Мы ведем войну с детьми? — пытался вразумить всех присутствующих взрослых в их мыслях и необдуманных поступках, — они же дети! Да, их отцы сволочи и скоты, служившие Лорду, но не станем же мы, убивать их только потому кто их родители?
На него смотрели как на сумасшедшего, было понятно: их хотят если не убить, так устранить с поля боя, чтобы не мешались под ногами. А сделать это можно многими способами, не прибегая к убийству. Сделать полный Обливиэйт и они все забудут не только имя и род, а как элементарно ходить и разговаривать, станут овощами. Не убили, но уничтожили.
— Пока мы приглядываемся, — сказал Альбус, — лишь приглядываемся, и ты приглядывайся, ты их декан. Так что с тебя и спрос, если вдруг парни перейдут грань дозволенного, то устранение на тебе, Северус. Иначе мы сделаем по-другому, не так мягко, как можешь сделать это ты. Твои змеи тебя слушаются, ты заслужил авторитет у Лорда и его прислужников, и дети тебя уважают. Тебе и разбираться с их отпрысками. Эта задача тебе ясна?
— Да, Альбус, — ответил зельевар, дальше его присутствие не требовалось.
Он покинул комнату, получив распоряжение. Все его проводили и поблагодарили за присутствие.
Северуса разрывало желание их всех отравить, но еще не время. Не все фигуры разыграны, не все пешки показаны и не все планы озвучены. У него будет такая возможность, может, чуть позже, но будет. А пока он побудет в тени, будет наблюдать, не только за своими змейками, но и за старшими львами, так сказать, в оба глаза.
Когда декан Слизерина покинул собрание, все выдохнули. Он и правда своим присутствием заставлял трястись поджилки; темный, холодный, себе на уме, он посвящался не во все дела Ордена, лишь в те, что касались исключительно его лично. Остальное, он узнавал по ходу дела. Северус не возражал, лишняя информация — дополнительная головная боль.
— Так что у нас еще на повестке? — спросил старший Уизли.
— Генри, — сказала Лили, — как с ним?
— Примем на четвертый курс, как и планировали, покажем его как истинного Избранного, — Лили и Джеймс сияли улыбками, они радовались, что титул победителей темного Лорда все еще принадлежит их семье и неважно, что они проиграли эту войну тринадцать лет назад, историю пишут победители. И они писали и готовились к новой ветви. Ведь их сын Избранный, именно ему предстоит получить все лавры победителя.
— Что вы узнали про Гарри? Что с тем мальчиком, его заменившем? — тут у Поттеров шок и страх. Ведь это предательство ребенка, их ребенка, личину их сына мальчик носил, побои получал и сердце, пусть гнилое у них есть, как и долг крови перед пострадавшим ребенком. Они не хотели говорить и не могли сказать и показать, зная, что их ждет откат, они дали клятву магии, что не расскажут о том, что случилось в банке три года назад. И даже самый сильный легилимент не сможет из них это вытащить.
— Ничего, — ответила Лили.
— Жаль, — ответил директор, зная, что это неправда, но ответ от них не получить по ряду причин. Мог бы, но не станет рисковать, они ему еще нужны. А избавиться всегда можно, не только убить, а как правильно подметил Северус, уничтожить как личность.
На этом собрание было закончено. Обсудили детали этого года, напомнили про обещание. Джеймс ответил удовлетворительно и ушел с женой аппарацией. Их дома ждали девочки-близняшки и сын. Генри готовился к поступлению в Хогвартс, и, конечно, на самый лучший в школе факультет — Гриффиндор. Наставление отца о темных и гадких волшебниках сын проигнорировал, сказал, с кем хочет, с тем и дружит. В квиддич, как отец, не играет и ему плевать на все, кроме учебы. А куда попадет — не его дело, шляпе видней. И вообще, была бы воля, он повторил бы поступок Блэка и свалил из семьи. И неважно куда. От навязанных друзей отказался, послал в Темзу Уизли, Грейнджер и всех гриффиндорцев.
— Так нельзя! — ругался на сына Джеймс.
— Это моя жизнь, отец! И как хочу, так ее и проживу, — он был зол на них за брата, в душе не хватало большого куска, принадлежавшего брату. Они вырвали из него его часть, оставив пятно и пустоту, которую уже никогда и никем не заполнишь.
— Ты злишься на нас, сын? — спросила мать.
— Да, и даже не скрываю этого, я зол за Гарри, — сказал Генри, — вы никогда не были с кем-то едины, а я был, пусть год с небольшим, но наши души были едины. А потом вы взяли и отказались от него, — посмотрел на девочек, — я вас всех за это ненавижу, — сказал он, прошипел почти на парселтанге им в лицо, — особенно вас, — показал на девочек, — у вас есть то, чего нет у меня, то, чего меня лишили, и после всего, что вы сделали, хотите чтобы я был частью вашей семьи? При любой удобной возможности я отрекусь от вашего рода! — выдал мальчик, уйдя к себе в комнату.
Его сестры и мать плакали, а отец продолжал говорить, что так надо для семьи и мира магии. Но мальчик не слышал его доводов, ему плевать. Он будет жить так, как хочет, и дружить будет с теми, кто будет близок сердцу, а не с теми, на кого покажут.
***
Уранус
Разговор с отцом состоялся. Но перед этим был длинный монолог с моей стороны. Я изливал пустому портрету душу, говорил все, что в голову взбредет и ни разу не обвинил его в предательстве меня и мамы. Я хотел бы узнать его, увидеть и поговорить, а не слышать короткие фразы на грани сна. Не помогало ничего, даже мольбы, пока в дело не вмешался дядя; я сидел почти сутки, не отходя от портрета, отказался от еды и закрылся, глаза красные и воспаленные от слез. Дядя долго ломился в дверь, а потом просто позвал Кричера и тот перенес его прямо в комнату. Увидев все еще пустой портрет и меня в слезах, дядя разошелся:
— Ты сволочь, брат! Ребенок увидеть тебя хочет, поговорить, а ты? Да я тебя за это сожгу, и мне плевать, проклянет меня племянник или нет! Я за него даже твою нарисованную рожу готов начистить! Покажись, скотина такая! Отрыжка фестралья! Гипппогрифова задница! — много еще ругательств, но тот не появлялся, дядя направил палочку на холст и на кончике уже горел огонь, — я призову Адское пламя, если ты не покажешь свою рожу сиюминутно! — угрожал он.
— Мне стыдно, — прошелестел голос, но еще не показался лик, — мне стыдно перед сыном, что не смог его уберечь от всего, что с ним произошло. Мне стыдно за прошлое, что я, как наивный дурак, пошел за Лордом и поверил, что полукровка сможет изменить мир и вернуть магии и магам былое величие, я виноват перед ним за то, что…
— Не виноват, — сказал я, вытирая слезы, — не ты виноват, а тот, кто все изначально запланировал. Ты его знаешь как Великого Светлого мага. Том Реддл такая же жертва, как и все те, кто за ним пошел. Мы все пешки на доске Дамблдора. Так что ты, отец, не виноват. Никто кроме него не виноват.
— Что ты хочешь сказать? — передо мной всплыло лицо; как и сказал декан, я и правда чертовски похож на отца, почти что в зеркало смотрюсь. Волной черные волосы, яркие серые глаза, тонкие черты лица, длинный прямой нос, бледная ниточка губ, узкий подбородок, светлая аристократическая кожа; на нем черная рубашка, застегнутая на все пуговицы, серебряный галстук, темно-зеленая жилетка, пиджак и мантия сверху. Я встал, протянул руку и коснулся его руки, жаль, пальцы не сжать. Но мы с Тео над этим работаем.
— Я говорю, что все мы пешки в игре за территорию. И неважно, на какой ты стороне, от тебя избавятся, как только перестанешь приносить пользу. Спроси у дяди, — показал на Сириуса, — от него отказались, когда стал не нужен, запрятали в Азкабан, лишь бы он не помешал планам, не взбунтовался из-за какого-то ребенка. Ведь на войне все средства хороши и неважно, кто страдает. Все на кон.
— Сын, я не знаю что сказать, — я отмахнулся, — но больше прятаться не буду, поддержу, — улыбка, — и вижу, ты пошел по моим стопам — Слизерин?
— Конечно!
— Друзья, девушка?
— Друзья, девушка. Все есть. И даже декан, поддерживающий и наставляющий на путь истинный, а не тот тип, что был у вас в молодости. Наш декан умный, находчивый, своих змеек готов вытащить из любой неприятности, — тут отец спросил, кто именно и не опасно ли ему открываться, — нет, он меня с первых минут принял за тебя, — отец не понял, кого я имею ввиду, — не догадываешься?
— Северус? — спросил отец.
— Да, он Мастер зелий и декан Слизерина, самый молодой мастер зелий и признанный гений, — нужно было видеть его выражение лица, тот в шоке и ступоре, — не знал? — отрицательно покачал головой, — а вот если бы сразу показался, то и поговорили бы не один раз. А ты прятался, — я смеялся, как и дядя, он не лез в наш разговор, лишь шепнул, что скоро придет учитель и мне нужно привести себя в порядок. Про учителя отец так поинтересовался.
— Я хочу выучить мамин язык.
— Тяжко тебе придется.
— Я готов, все ради нее и памяти о ней.
— Сын, я рад, что мы с тобой поговорили, и что ты мне раскрыл глаза на ситуацию магического мира; отлучусь из дома, пообщаюсь со старыми знакомыми и дальними родственниками, посоветуюсь, что можно сделать и как Светлому и Могучему противостоять. Потеряешь и захочешь поговорить — свяжись со мной через матушку, если что зови ее, — я кивнул и спустился вниз.
Там, как и говорил дядя, ждал меня учитель. Высок, статен, широкоплеч. Темные волосы спускаются ниже плеч, перехвачены атласной синей лентой, одет в костюм-тройку с удлиненным пиджаком, на руках черные перчатки, при себе лишь палочка и кольцо рода. Протянул мне руку и назвал свое имя — Андрей Пешков; имя вполне русское, но трудное к произношению, поэтому и слегка измененное. Мы в этот раз лишь познакомились, учеба предстоит с завтрашнего дня, уделить придется половину моего времени, вторая на подготовку к школе.
Три недели до школы пролетели быстро, но это не значит, что легко. Первую половину дня я занимался с Пешковым, он меня учил как ребенка, но мне нравилось, произношение звуков, сливание их в слова и предложения. Только на слух. Но знакомые слова, произнесенные им, я мог понять и повторить. Писать пока не решался, хоть и были прописи. А еще книги для чтения по слогам. Большие буквы, разбитые на слоги слова. Это, как сказал учитель, только после того, как я выучу все буквы и звуки, смогу сливать в слоги и в слова, а уже потом начну читать.
— Будете заниматься в своей школе и к Рождеству сможете читать по слогам. А там и писать сможете, — протянул мне книги и прописи и добавил: — у вас острый ум и вы, несмотря на полное незнание языка, делаете успехи.
— Может, потому что русский у меня в крови с рождения? — учитель поднял вопросительно бровь, пришлось сказать: — моя мать русская, из старого рода Яг, — тот сделал свои выводы и сказал:
— Тогда ничего удивительного, вы словно при амнезии, вспоминаете заново, так сказать, обращаясь к памяти крови, — улыбнулся, это первый раз, когда хмурый и холодный мужчина, и мне улыбается; он мне чем-то декана напоминает, такой же на вид, мрачный, неприветливый, а на деле стоит лишь копнуть и быть рядом в определенный момент — и увидишь истинную душу и личина спадет.
— Спасибо, — сказал на ломаном русском, поклонившись.
— Пожалуйста, — ответил он и я его понял, сказал он это медленно, — а теперь прошу меня простить, мне пора, как и вам, молодой человек, у вас завтра поезд, нужно собраться, выспаться. И не забудьте: на все нужна сноровка, умение, тренировка. Буду рад вас видеть на каникулах и обязательно пишите мне хоть пару строк, буду рад узнать, как ваши дела и способности.
— Обязательно, — и он шагнул в камин.
Как сказал учитель, завтра в школу. А значит, нужно собрать все, а также поговорить с отцом, узнать, что тот раскопал на дедушку в очках-половинках.
Но ничего нового отец на него не нашел, даже пообщавшись с директором Блэком, тот сказал, что при нем Дамблдор не разговаривает со своими последователями, он не доверяет своему кабинету эти секреты, но что-то и правда замышляет. Лег спать с улыбкой, ведь завтра я снова вернусь в школу. И пусть директор будет пристально за мной наблюдать, мне плевать. Главное, я снова буду учиться.
Мне не хватает этого состояния, учеба дома отличается. Не с кем, кроме портретов и Кричера, обсудить учебу. Дядя пропадает где-то, мне не рассказывает. Но я догадываюсь: ему мало тренировок со мной, он с кем-то проводит личные уроки, готовится к масштабному противостоянию с Поттерами. Но обещал отложить дела первого сентября. Отправить племянника в школу, показаться недругам и поздороваться с тетей Цисси и Люцием, обнять Драко и Тео, потрепать по голове меня и пообещать, что все будет хорошо. Вот его план и он обязательно сбудется.
