Наследник Блэк

      Уранус       Три года в школе пролетели на одном дыхании. Уроки и задания, праздники и матчи по квиддичу. Мы с Тео не участвовали, не хотим отнимать последнюю радость у выпускников перед концом школы. Пусть играют и думают, что без них команда станет не той. Но я не об этом.       Вроде недавно стоял у двери в Большой зал, ждал распределения, и вот, я уже на четвертом курсе, почти. Лето и каникулы подходили, которые, не успеешь оглянуться, подойдут к концу. Мы рады, что пережили эти воистину сложные курсы, так как сюрпризов и приключений на наши пятые точки было достаточно.       Не много, зато каких!       Первый курс был насыщен тайнами, особенно волновало директора имя Поттера, где он и что с ним. Он его искал по всему магическому миру. Допросил всех, кого мог. Спрашивал даже Дурслей, те говорили, жил с ними до одиннадцати, а потом за ним пришли, заколдовали Дадличка хвостом свиным, а дальше все, они его не видели и видеть не хотят.       Хагрид, как мне и обещал, ничего директору не рассказал, а на ментальную попытку проникнуть к Хагриду в голову директор не решался. Даже с его уровнем и способностями великого ментального мага. У великанов, даже у полукровок, врожденный блок. Если только на старости лет директор решится самоубиться, то пусть попробует проверить. Он не собирался, а жаль. Память и воспоминания о нашем разговоре с лесником ему не достанутся. Так что лесник свою часть уговора выполнил, меня не сдал.       За чашкой чая с печеньем его собственного производства я рассказал, как все было и как я жил. Что все это время я был Гарри Поттером, под личиной и блокираторами силы и воли, назвал все зелья, гулявшие в крови, блоки и закладки. На каждом названом зелье лицо Хагрида вытягивалось и рот открывался, глаза округлялись. Говорил, как со мной обращались, как я жил, работал, готовил и убирался, задарма и бесплатно, даже не всегда за еду. И, соответственно, оставил напоследок то, что произошло в банке.       Рассказал как увидел родителей, обрадовался, а они меня отшили, чуть пинка под задницу не дали. И как благородно со стороны миссис Поттер было отправить маленького ребенка на проверку крови, напомнив, что они не его родители, и потребовать, чтобы я держал язык за зубами.       Хагрид меня жалел, говорил, что всегда будет на моей стороне, и неважно, Поттер я или Блэк. Мальчик я хороший, добрый, и неважно, что на Слизерине учусь. Там тоже люди хорошие попадаются. Мнение по старшему Поттеру и его супруге поменял, назвал его нехорошим человеком, а ее дурочкой и непутевой мамашей, и что от него он такого по отношению к своему сыну не ожидал.       Уроки и ситуации были разные. Особенно радовали отважные и дружные гриффиндорцы. Так отчаянно игнорировавшие одну-единственную девочку, приносящую им баллы. Да, она зануда, заучка и зубрилка, живет книгами и только ими, ничего кроме книг на веру не принимает, в книге написано — значит правда. И ее за это всем факультетом и первым курсом игнорят и в сторонке над ней смеются. На Чарах она показательно для Лонгботтома и Уизли продемонстрировала чары левитации, а перед этим поучала рыжего:       — Надо говорить ЛевиОса, а не ЛевиосА, — на что рыжий скривил противную рожу и выдал:       — Сама делай, раз такая умная, — она сделала, получила баллы, и все равно оказалась заучкой: у всех получалось поднять перо с третьего или с пятого раза, а у нее с первого.       Ей завидовали, над ней насмехались и за ее спиной шептались. Уизли с Лонгботтомом говорили, что она надоела и что ее никто не воспринимает, и достала умничать. Девочка все слышала, обиделась, расстроилась, расплакалась и на ужине не появилась. Это случилось на Самайн. Я не вглядывался в их факультет, но Грейнджер не заметить невозможно. Она пушистая, лохматая как одуванчик. За столом ее не было. Не стал лезть, я не герой, не мое дело.       Но праздник резко прервался. В Большой зал вбежал во время праздничного ужина профессор Квиррелл с криками: «Тролль, в подземелье тролль! Вы не знаете?», и грохнулся от магического истощения прямо между столами факультетов Рейвенкло и Хаффлпафф. Напугал всех младших до визга и криков. Директор Соронусом успокоил и скомандовал старостам отвести первогодок в гостиные. Мы ушли, а утром слушали рассказ старших.       — Он не смог в одиночку утихомирить и удержать тролля. Тот сбежал из лаборатории. И на пути у него попалась первогодка-грязнокровка, та самая Грейнджер. Она ревела в туалете для девочек, никто не обратил внимания на ее отсутствие, или не захотели обращать внимание. Лишь когда сказали про тролля, Уизел и Лонгботтом побежали ее спасать, герои, мать их! Помогло чудо или везение.       — По-хорошему, надо Перси Уизли подзатыльник дать и носом в его дерьмо ткнуть. Он как староста налажал, — ругался Пьюси, — не увидел, что девчонки на ужине нет, не доложил декану, бестолочь, а не староста, — с ним согласились все.       Но обсуждения на этом не прекратились. На наш вопрос, на кой ляд в школе тролль, старшие нам сказали, что он был пойман для старшекурсников, как наглядное пособие. Профессор Квиррелл не уследил, хоть и пытался его утихомирить, но не получилось. Как следствие, сорвал праздник, напугал детей и был за это сильно "бит" всем педагогическим составом. Над этим мы ржали дольше остального.       Представили, как каждый из преподавательского состава, сидя на стуле, перегнул через коленку взрослого профессора и по голой заднице хлопал ремнем, приговаривая:       «- Это за невнимательность!       - Это за панику!       - Это за некомпетентность!»       И так далее по списку. После этого случая школа жила тихо и спокойно до конца весны. Мы учились, общались. С Драко мы постепенно сближались. Делали вместе домашнее задание.       На каникулах познакомился с крестным. Меня долго то, особенно тетя Цисса. Она как только увидела на гобелене имя Уранус Регулус Блэк, готова была во время учебного процесса через камин прибежать. Но она оторвалась на каникулах. Она и крестный задарили меня подарками, устроили семейный допрос. А я только расплакался, как маленький, но так и не ответил на причину. Просто растрогался. Ведь это мое первое нормальное Рождество. До этого был только чулан и в качестве подарка сломанные игрушки Дадли.       Крестный обещал устроить мне незабываемые каникулы. Не только отдых, но еще и боевые и магические дуэли. Научить пользоваться магией, как положено чистокровному наследнику рода. Я был благодарен. За Рождественские каникулы выучил новые Чары и пару боевых заклинаний и один щит Протего, продержался против крестного от силы секунд двадцать и был повержен.       Близились контрольные и зачеты, а у нас новые неприятности. Тот самый запретный коридор, про который говорил директор, оказался заперт и запрещен не просто так. Оказалось, там трехголовый пес. Стоит на люке. Парни, а именно Флинт, Пьюси и Хиггс не решились лезть туда, куда не знают и требовали от нас того же.       — Узнаю, что вы, мелкота, туда полезли, — слово взял Флинт, — урою, в теплицах профессора Стебль будете удобрением, уяснили? — мы все дружно закивали. А чья собака и кто ее привел, узнали с Тео и Драко чисто случайно. Хагрид проговорился, было дело на матче Гриффиндор — Слизерин.       Хагрид поддерживал нашу команду. Оделся в наши цвета, махал флагом и кричал: «вперед, Слизерин!» Все шарахались, преподаватели смотрели косо, лишь декан улыбался, остальные факультеты не понимали почему лесник, сторонник директора, болеет за змей.       Я вкратце объяснил, что он помог мне в Косом Переулке купить все нужное, и вообще, он хороший мужик и зверюшек любит, знает много о них и про них. Со мной не спорили. Хагрида приняли не сразу, но и с трибун не прогоняли. Такая персона на трибуне болельщика смотрится эффектно. Особенно его большой флаг, сам сшил, так нам сказал. Когда мы с парнями говорили про цербера, Хагрид спросил:       — Вы видели Пушка?       — Пушок? — не понял Драко, — что за имя такое для цербера?       — Моя собака, как хочу, так и называю.       — Твоя? — удивился Малфой. А лесник гордо ответил, задрав нос, как Малфой, когда рассказывает о чем-то, хвастаясь:       — Моя. Имя я выбирал и сторожит он то, что вам знать не положено. Это касается директора и Николаса Фламеля, — мы не гриффиндурки, знаем, чем знаменит Фламель, — зря я это сказал, зря я это сказал, — ругал сам себя Хагрид. Мы пообещали не говорить, но за подробности и рассказ, где он нашел цербера.       Хагрид пригласил нас троих на чай с кексами. Тео согласился, а Драко, пока не получил локтем под ребро, так и не соглашался. Но сказал, что ему интересно узнать, где цербера достать. Папе в подарок, менор сторожить. Мы с Тео одновременно покачали головами, но ничего не сказали.       Вечером пришли к нему в хижину. На столах стояли большие чашки с чаем и кексы. Хотели откусить, но чуть зубы не потеряли. Макали в чай и слушали, откуда он достал цербера. Драко расстроился, что подарка папе не будет и что цербер последний в Англии. Еще рассказал про дракона, что у него будет яйцо. Тот, у кого яйцо дракона, расспрашивал о церберах, как с ними управиться. Лесник, добрая душа, и рассказал: чтобы его усыпить достаточно музыки, любой, он, слыша музыку, засыпает. А про яйцо сказал, что тот незнакомец предлагал в подарок, мол, не знает как управиться, а лесник помог, вот в качестве благодарности ему подарят яйцо.       Странно, мы переглянулись, договорились подумать над этим потом. Для того, чтобы у него был собственный дракон, о котором Хагрид давно мечтал, всего лишь нужно встретиться с человеком в Лютном. Мы были решительно настроены отговорить лесника, мол, куда он его денет, лес не резиновый. В три голоса его отговаривали от опасной затеи. И надеемся, что он к нам прислушался.       Вернулись в спальни, о том, что узнали от Хагрида, не разговаривали. Но задумались. Хагриду неожиданно, за какую-то незначительную помощь, предлагают целого дракона. Пусть в яйце, но дракона. Странно и необычно. Нечисто дело.       Дальше все шло спокойно. Хагрид обещание выполнил. Яйцо не взял, в Лютный не ходил. Нас на чай звал и кексами угощал. Тео их мочил в чае, а Драко вежливо отказался. Спеси у него поубавилось, но не вся вышла. С Хагридом ему интересно, так как тот оказался самоучкой-химерологом. И прекрасно разбирался в магических существах. Его рассказы поинтереснее уроков профессора Макгонагалл, а профессора Бинса тем более.       Но год не все показал, оставил самое вкусное на потом. И как хорошо, что мы в этом не участвовали. Маркус обещание не повторял, его и так все помнят, а его взгляд, когда кто-то заикался при нем о третьем этаже и запретном коридоре становился как у Василиска, смертоносным. Никто не хотел становиться удобрением, поэтому никто не лез и спокойно готовился к экзаменам.       Но нашлись бедовые, которым запрет не ведом, а может, самоубийцы. Эти личности и их похождения отдельная тема, так как тупиц, забывших о чувстве самосохранения и ищущих проблем на задницу оказалось трое. И все они с «героического» факультета.       И кто бы сомневался в личностях, умом не блещущих. Девчонка-грязнокровка Гермиона Грейнджер, невыносимая заучка и всезнайка, какой была, такой осталась. Но странно каким образом сошлась с теми, кто ее унижал и оскорблял, а именно: неповоротливый пень и полный олух Невилл Лонгботтом, вроде умный парень, но наивный и ведомый и, конечно, думающий мозгами рыжего; и куда без него — рыжий, неопрятный и вечно голодный предатель крови Рон Уизли. Грязнокровку они использовали исключительно как ходячий справочник. Дружбой не пахнет, чистый расчет по слизерински, хоть и гриффиндорцы.       Они пробрались в запретный коридор на третьем этаже, что-то там провернули, как потом выяснилось, прошли испытания, выполнили какие-то задания, проявили смекалку, храбрость, дружбу, отвагу — и вышли победителями с философским камнем в руках. И оказалось, уничтожили сущность Волдеморта, захватившего бедного и несчастного профессора Квиррелла, который заикался и собственной тени боялся. Новоявленные герои.       Короче львы молодцы, честь им и хвала, и даже баллы начислили, лишь бы нас обогнать. Но не вышло. Десять баллов снял профессор Снейп с Рона Уизли, когда тот был в больничном крыльце и оскорблял всех змей, называя нас серпентарием. Этот год, слава Салазару, закончился.       Второй год был менее насыщенным на приключения, но более скучным в плане преподавания. На место заикающегося вместилища Волдеморта, профессора Квиррелла, взяли болтуна и неисправимого патологического вруна, умеющего только писать дешевые бульварные романчики, проявлять храбрость и совершать подвиги исключительно на бумаге. Какого-то Гилдероя Локхарта. С ним и толпой его поклонниц пришлось встретиться, когда пошел за покупкой книг.       Отдыхая, бродя меж стеллажей, искал что-нибудь для легкого чтения. Отдыхал душой и телом после активного отдыха у крестного, решившего сделать из меня заядлого дуэлянта. Гонял меня до седьмого пота. Драко и то меньше доставалось. Но ему с лихвой труд и магическое истощение заменяли зелья. Декан, его крестный, также днями утаскивал его варить зелья.       Я неделю как вернулся от крестного. Жил на Гриммо 12, читал, делал домашнюю работу, отрабатывал Чары, в доме на Гриммо и в менорах колдовать можно. Надсмотр за несовершеннолетними не пройдет. Колдовал в свое удовольствие. Отсыпался, не забывал про дела рода и учебу наследника. Вникал в документацию, финансирование. Трудно, но с учителями-предками дело шло легче. Пусть они портреты, но память при них, научить они меня могут. Жаль магии не обучат, только в теории.       За учебниками для второго курса и парой книг личного характера я пришел во «Флориш и Блоттс». А там не только Локхарт «я — самый!», но и рыжие предатели крови. Грязные, в саже и с потрепанными учебниками. Надо Драко спросить, за что они получили статус предателей крови. А пока представление. Крестный, Драко и весь выводок Уизли с Лонгботтомом и Грейнджер в придачу. Устроили балаган и бой без правил.       Единственное, что меня порадовало, драка старших Малфоя и Уизли в той самой лавке, драка стала для меня Умиротворяющим бальзамом на душу. Увидев меня, Драко поднялся на второй этаж, рассказал про рейды, которые организовали в Министерстве. Уизли-старший страх как хочет поймать крестного на незаконных темных артефактах, а не может. Вот крестный и издевается, Уизли в долгу не остается.       — А на деле — есть артефакты?       — Пара-тройка, отец что-то успел сбыть, а что-то по сейфам левым раскидал. Ничего критичного, но нас, как бывших последователей Лорда проверяют досконально. Мы привыкли, но все равно паршиво, — я не спорил. Это если бы решили у меня обыск устроить. У меня на Гриммо столько всего интересного и запрещенного лежит, что на несколько пожизненных сроков хватит, или на три поцелуя дементора.       — Ясно, — больше мы на эту тему не разговаривали. Я хотел про квиддич заикнуться, мол, Хиггс в этом году не играет, выпустился в том. Место ловца свободно. На что Драко поник: — если только отец разрешит, — а он мог и не разрешить.       Пока мы разговаривали, словесная перепалка перешла в кулачный бой. Не знал, что крестный станет махать руками, как маггл на ринге. Но он ответил рыжему. И довольно неплохо. Кулачный бой заканчиваться не спешил.       Мы с Драко стояли и ржали над мамашей Уизли, пытавшейся разнять мужчин, при этом кричавшей и оскорблявшей, как вопиллер, всех Малфоев и их заносчивых предков. К концу боксерского поединка Малфой-старший сверкал рассеченной губой, а Уизли-старший фингалом под глазом. Наливающимся и перетекающим на переносицу. Как же брызгали слюной Рон и его грязнокровая подружка, обвиняя пожирателей смерти и их поганых отпрысков. При виде меня оскорбления посыпались с новой силой.       — Еще один к вам прибился! Сириуса на тебя нет! — кричал глава рыжего семейства.       — Так вытащите его и будет! Где же он? А еще друзья! — ответил я, насмехаясь. И видно, что Сириус их больная тема. Они что-то знают, но не признаются. Жаль что я не легилимент, не могу считать их мысли и воспоминания. От бессилия что-то мне в противоречие добавить, пошли оскорбления.       — Паршивец! — ругался один из близнецов.       — Гаденыш змеиный! — второй подпевал.       — Пожирательский выродок! — вторил староста, и удивительно, они были в этом вопросе единогласны, хотя Перси на дух не переносят.       — Когда нет аргументов, находятся ругательства и оскорбления. Как по-гриффиндорски! — Драко не молчал, — слова подбирать нужно по ситуации. А вы только и можете ребенка упрекать в том, что сотворил его отец. Истинные герои, как и весь ваш факультет. Годрик бы в гробу перевернулся!       — Как ты смеешь!       Но ругаться дальше не дали. Разогнали и пригрозили штрафом. Рыжие что-то еще хотели добавить, в чем-то оскорбить, но мы, как подобает аристократам, не слушали их выпады.       Из магазина мы с Драко ушли, не купив даже литературы по предмету. Макулатуру бульварную, выдаваемую за учебники, покупать не собирался. Малфои вернулись в свой менор. А я с помощью Кричера вернулся домой, углубился в литературу, а с помощью того же домовика отыскал книги отца за второй курс и все его записи по ЗОТИ и другим предметам, по учебникам и записям отца буду в школе предмет учить. Если что, к Маркусу подойду или Пьюси, они помогут.       Год начался обычно. Как всегда распределение, несколько интересных личностей и преподаватель, по которому сох почти весь Хогвартс. И лишь слизеринцы воротили от него нос. Сами ушли из зала, разложили вещи, приняли душ и легли спать. Утром Зелья, а декан приходит с первым колоколом. Опоздавших ждут отработки. Но разговор с Тео о проведенных каникулах все же состоялся.       Он мне рассказывал про отца, его поездки и сделки, а я про муштру крестного, про ссору и боксерский поединок с Уизли. Тео смеялся, я редко слышу его заливистый смех, но он мог, и сейчас, чуть не до колик, приговаривал про кулачный бой Лорда Люциуса Малфоя и Артура Уизли. Успокоившись, уснули.       Год начался обычно. Уроки были как всегда насыщенными, подавались как и нужно, с толком и пояснениями. За исключением ЗОТИ. Этот напыщенный индюк только и мог что рассказывать о своих подвигах. Я не вдавался в подробности, просто сидел и делал задания для других преподавателей или читал отцовский учебник на пару с Тео. Преподаватель не видел дальше собственного носа, и все равно всем ставил «превосходно». Не профессор, а сплошное наказание.       На первом уроке представил с почестями себя любимого, рассказал о своих поисках. Устроил опрос по своему учебнику. Грифы отвечали с удовольствием, а наши молчали. На вопросы: «любимый цвет Локхарта?», «самый выдающийся подвиг Локхарта?», «чем победил оборотня Локхарт?» ответили красно-золотые, мы же слушали зевая и мечтая поскорее идти к профессору Стебль. Короче, скука смертная. Ничего необычного.       А потом отбор в команду. Крестный разрешил Драко участвовать в квиддиче. Пообещал за положительный результат метлы всей команде. И отбор Драко прошел. Новый ловец, лавры и почести. И когда настало наше время тренировок, мы с новыми метлами шли на поле. Но и гриффы шли на поле. У них разрешение заместителя, Маккошки, мол, тренировка и поле их, как и время.       — У нас время было забронировано давно, — сказал Маркус, — так что свалите. Нам ловца тренировать, — показал метлы, — и к новым метлам привыкать, — тут задница загорелась у рыжих и Оливера. Упрекали и говорили, что так нечестно. Я и Тео не лезли, до тех пор, пока в ход не вступила Грейнджер:       — Зато все в команде Гриффиндора играют из-за таланта, а не из-за купленного места.       Тут Драко не сдержался и сказал, как и ожидалось:       — А твоего мнения никто не спрашивал, поганая грязнокровка! — тут влез Уизел, наставил палочку. Сломанную, перевязанную скотчем. Сломал просто, упал на уроке ЗОТИ. Палочка в кармане брюк, падение на задницу и соответствующий хруст. Не стал писать матери, зная ее она пошлет вопиллер. Хоть в чем-то сообразил промолчать. Что касается палочки и Уизела. Он направил ее на Драко, сказав:       — Ешь Слизней! — и зеленый луч вышел и через слом и скотч угодил в него же. Он отлетел и вставая, выплюнул жирного, скользкого, склизкого слизняка. Его тут же Грейнджер и Лонгботтом повели к мадам Помфри в лазарет. А мы с Тео пошли на трибуны, а команда на тренировку.       Неспокойным оказался год, как мы все думали. Происходили странности. Сначала оцепенела кошка завхоза-сквиба Филча, потом надпись «Тайная комната открыта! Трепещите!», потом в таком же состоянии нашли мальчика-магглокровку с камерой в руке под такой же надписью.       Школа в панике, родители забирают детей. Были объявлен комендантский час на два раньше обычного. Никто по одному не ходил. Старшие сопровождали младших. Страху нагнали, что школа словно вымерла, потолок потух, был постоянно пасмурным. Даже дуэльный клуб не помог поднять настроение.       А какая хорошая идея. Даже бои впечатляющие. Один показательный бой декана и выпендрежника чего стоит. Декан его размазал тонким слоем по тренировочной площадке одним лишь Экспеллиармусом, а тот ничего не ответил, полетел далеко и громко. Дальше защитить честь факультетов вышли Драко и Уизли. Драко отправил Уизли в полет одним лишь Риткусемпро, но тот в ответ натравил на него змею Серпенсортией, палочку взял у Грейнджер, ради такого случая. Стоял и радовался. А я слышал, как ругалась бедная кобра. На меня заинтересованно смотрел Тео, видя что я прислушиваюсь к ее шипению. Я обещал рассказать в комнате. а змея продолжала ругаться:       — С-с-с-сволочи. Отпус-с-стите меня! Укуш-ш-ш-шу!       Декан вовремя рассеял заклинание, применив Эванеско, и змейка вернулась в магическое пространство. Всех отправили по общежитиям. Дуэльный клуб был закрыт. А жаль, как и говорил, хорошая идея.       Допрос Тео устроил перед отбоем. Не забыл, а жаль. Эту способность, как и остальные, от мамы доставшиеся, не хотел раскрывать. Но он сказал, что может дать клятву. Я попросил кровную, Непреложный при желании обойти можно. Тот, не думая, порезал руку и сказал нужные слова. Я как и обещал, сказал:       — Моя мать из русского чистокровного рода Яг. Этот род наследуют только девочки, а мальчикам достается пара способностей. Мне от мамы достался дар понимать животных, всех, так что я не змееуст, этому есть другое название, но я пока не нашел упоминания об этой способности в книгах. А спросить не у кого.       — Ясно. А еще способности есть?       — Память и Истинный взгляд.       — Память понятно, а про взгляд подробнее. Как у артефакторов? — показал свой, глаза из синих стали индиго, с белыми кольцами на радужке, — или что-то другое?       — Другое. Я вижу все, через маски, иллюзии, амулеты, для меня нет преград, секрет не скроешь, вижу все и везде, даже в ауре и ядре, особенно ярко печати и магию иной сущности. Анимагию. МакКошка для меня открыта как женщина с ядром, окруженным ее формой, словно кошка внутри профессора. Интересно и странно.       — И на рыжем печать видишь?       — На всех, — и добавил, — и еще чернильную дымку, словно с душком, — меня передернуло. Не стал про директора говорить. Уснули и разговаривать на тему моего наследия не стали. Но я обещал ответить на вопросы друга, если тот чем-то заинтересуется.       Кроме двух новых нападений, больше ничего не произошло. Мы по-прежнему ходили под присмотром старших. Но никто не отменял матчи. Все тренировались, мы с Тео увлеклись стратегией. Проглядывали методики ведения игры, я пару раз просил Кричера принести нужную литературу из дома. Мы предлагали Маркусу варианты ведения игр. А он только и рад, сграбастал нас с Тео и чуть не расцеловал:       — Парни, вы гении!       — Пусти, Маркус, — пытался вырваться я, как и Тео. Но Флинт держал нас, при этом разговаривая с парнями, показывая наши записи. — Где же вы раньше были, паразиты мелкие?       — Тут же, — буркнул Тео, вырвавшись таки из цепких рук Флинта, — отпусти Урана, задушишь и не видать новой стратегии.       — Живите, мелочь способная! — помиловал нас Маркус.       — Полезная! — добавил Пьюси.       Наши наработки были в следующем матче использованы, как следствие, матч против Рейвенкло мы выиграли. Осталось только Хаффлпаффцев уделать и мы в финале. Задание от старших получили, засели за таблицу и расчеты. Нас с Тео не трогали, даже уроки помогали делать. Конспекты за нас писали. Декан ходил коршуном, следил, чтобы мы не перестарались и чтобы в итоге, не переиграли сами себя.       Мы с Тео долго подбирали к Хаффам методику и, наконец-то, предложили взять Диггори на понт. Мол, ты так не можешь, отвлечь, запутать, сделать вид, что снитч Драко видит и за ним летит; он полетит, а нужно привлечь его внимание, чтобы полетел, и в последний момент оставить его с носом. При этом вывести как можно аккуратнее охотников из игры. Или вратаря.       Нашим предложение понравилось и на деле они его применили. Вратаря убрали первым, аккуратно, выбив бладжером у него метлу. Вратарь висел на кольце, пока не пришла подмога одного из охотников. Дело было за Драко. Диггори повелся как ребенок, полетел за Драко на старой неповоротливой метле, а Драко резко, разворачиваясь, летит за снитчем, Седрик не вписывается в поворот и влетает в трибуну. Снитч у нас, а Хаффлпафф проиграл. Мы в финале. Встречаемся с гриффами.       Нападения не прекращались. В лазарете лежало уже пять магглокровок. Ждали поспевших мандрагор. Сварят зелье, и все вернутся к жизни. Про Тайную комнату — заинтересовались все, ходили в библиотеку как домой искать информацию, на уроках спрашивали преподавателей о Тайной комнате.       Нам рассказывали лишь то, что разрешало руководство. Мол, Слизерин обиделся на своих товарищей по созданию школы и оставил им подарок, чудовище, подвластное только ему и его наследнику. И сразу подумали на наш факультет, кто, если не мы. Наследники Слизерина, сплошь наследники. Но тут промашка. Должен управлять чудовищем не просто наследник Слизерина, а еще и змееуст. Последним известным владельцем этого дара был Темный Лорд. Так что от нас хоть и отстали, но все еще косо смотрели.       Тео спрашивал у меня, слышу ли я голос этого чудовища. Ведь наследник Слизерина может с помощью парселтанга управлять змеями, а чудовище змееподобное только одно — василиск. Я думал, прислушивался, но так ничего и не услышал. Думал, что он не всегда активен. Вот если бы он был рядом, то я бы его услышал, а так, я могу лишь пожать плечами и ответить что не знаю и проверять не хочу. А то мало ли, ему на чистокровных захочется перейти.       В итоге дело с василиском разрешилось. На деле оказалось все куда смешнее. Натравливала василиска на грязнокровок и держала в страхе всю школу мелкая девочка, первокурсница-гриффиндорка, седьмая Уизли. Она, ведомая каким-то темным артефактом, явно Лордовского происхождения, гуляла по подвалам и коридорам школы.       И, самое страшное, снова ее факультет и братья не заметили странности в поведении, вялый и почти трупный вид. Всем плевать. Ее поймали на горячем случайно, декан патрулировал коридор и увидел ее бродящую. Проследил и доложил директору. Тот ничего не нашел лучше, как отправить героя на выручку девочке. Герой взял с собой оруженосцев. После их окрестили «Золотым трио», на деле львиные выскочки и любители приключений: Лонгботтом, Грейнджер и Уизли.       По школе распустили слух, что они герои, не побоялись, спустились в Тайную комнату и победили мечом Гриффиндора порождение Слизерина. Понты, как говорят магглы. Всех из оцепенения вывели, и даже экзамены отменили. Горевал всех сильнее Хагрид. Ему змейку было жалко. Мне тоже, но нас никто не спрашивал. Мы с Тео и Драко его успокаивали, накапали в чай коньяк, и тому полегчало. Слава Салазару, этот год тоже закончился благополучно.       Лето перед третьим курсом тоже провел с Малфоями в тренировках. Крестный сказал, что я делаю успехи. Мы учили не просто набор заклинаний и щитов, а переходили к связкам. Меня гоняли с еще большей ожесточенностью по полю и применяли заклинания в полную силу. Как и во время каникул на Рождество.       Там, несмотря на праздник, занятия никто не отменял, так он сказал. И как я рад, форму не растерял, ведь тренироваться кроме как с крестным и Тео было не с кем. К Маркусу я с этим не подходил, он и Пьюси могут нас ненароком раскатать, а мне жить хочется. Так что я отрабатывал связки сам, как и щиты. А еще невербально и в беспалочковой практикуюсь. Без палочки умею только простое колдовать: «Люмус», «Нокс», «Алохомору», «Агуаменти» и «Репаро». Остальные сильно истощают.       Лето закончилось. Мы с Тео и Драко снова вместе закупились на Косой Аллее, учебники в этот раз нормальные, надеялись, что и учитель будет такой же. Но и третий год был ненормальным. Его можно описать тремя словами:       «Привет, дядюшка Сириус!»       Этот идиот сбежал из Азкабана для того, чтобы поймать предателя Поттеров и убить его. Старая вонючая крыса Уизли оказалась незарегистрированным анимагом; почуявший неладное, крыс сбежал. Уизли горевал, но недолго. А крыса, он и есть тот самый предатель, Питер Петтигрю, сдавший дом Поттеров Лорду, по вине которого погиб настоящий Гарри в тот год, просто растворился. Но это потом. Узнал дядя о живом Петигрю и где его искать, благодаря газете «Пророк», семейка предателей крови выиграла какой-то тур по Египту, для пиара этой фирмы сфотографировалась, попав на первую полосу газеты.       Сбежал, использовав свою незарегистрированную анимагическую форму, а на то, что будет делать дальше, ему глубоко посрать, как и на то, что за побег к тому сроку, что у него был, кроме «Поцелуя» ничего не светит. Как и его пособнику Люпину, оборотню и нашему новому преподавателю по ЗОТИ, укрывавшему беглого преступника в Визжащей хижине.       Первый раз мы его встретили в поезде. Мы ехали и обсуждали проведенные каникулы. Он спал у окна. Проверили на прослушку и все равно вокруг себя поставили заглушающие. Я говорил как меня гонял крестный, Тео про отца и его работу и очередные проекты и вклады за границу. Не волнует меня фарфор, как и Китай. Лишь магия их интересовала, точнее иероглифы, как ценителя рун и магии скандинавов, культура и технологии не цепляли.       — А мы с папой были во Франции у родственницы. Прошли обряд очищения и принятия магии, — это Луна Лавгуд, девушка необычная, но приятная, рядом с ней мне тепло и спокойно. Тео и Драко говорят я втрескался как первогодка, а я посылаю их к Мордреду. Но она мне и правда нравится. Но мне тринадцать, а ей двенадцать. Могу пока только наблюдать и оберегать.       На факультете о ней многие странно отзываются, особенно Чжоу Чанг с подругами. Прячут у нее вещи, а мы с Тео ищем и жалуемся Флитвику. Отчего ее обижают еще и за это. Тогда Драко мстит Чжоу, обгоняя ее в квиддич и даря этот самый пойманный снитч Луне, прямо сидя на метле. Она благодарит и мило улыбается. Луна наше солнышко.       — А у меня все так же, — говорил Драко, — крестный, зелья и дела наследника рода, — вздохнул, Луна его пожалела и протянула шоколадку. Он принял и мы продолжили обсуждать каникулы и побег Блэка. У меня спрашивал мнение, я тактично уходил от ответа, мол, не в курсе и не лезу. И мы продолжили разговаривать на другие темы.       Но недолго длилось спокойствие. Резко затормозил поезд, стало жутко холодно, тоскливо и страшно. Около купе поплыла тень. И только хотела открыться дверь, как проснулся профессор и отогнал его каким-то заклинанием. А потом мы дружно ели шоколад. Он остаток поездки смотрел на нашу компанию и думал о своем.       Уроки были как обычно познавательны. В том числе и ЗОТИ. В этом году нам повезло. Профессор Ремус Люпин, так звали учителя. Надо отдать должное, он и правда хороший преподаватель, научил нас многому. За эти два бесполезных года я был рад его пусть и старомодным, но качественным урокам. На них ходил с удовольствием. Один боггарт чего стоит.       Начался опрос.       — Как думаете, кто в шкафу? — спросил профессор.       — Боггарт, — ответил Драко.       — Верно, десять баллов Слизерину. Это боггарт, а как победить боггарта?       — Смехом, — ответил я.       — Точно! Еще десять баллов Слизерину. Оружие против него смех. Так что встаем в очередь. Заклинание «Риддикулус», — произнесли все без запинки.       Все опробовали свои страхи. У рыжего — паук, у близняшки Патил — змея, у Грейнджер — клоун. Когда дошло до меня, профессор смотрел. Страхов за мной не наблюдается. Не думал о чем-то конкретном. Когда боггарт вкусил мой страх, я застыл перед пустой картиной отца, на меня смотрели Тео и Драко. Я развеял страх заклинанием «Риддикулус» и вместо рамки и пустого холста появился летающий воздушный змей.       Дальше занятие было закончено. Профессор мне понравился. Если бы не моя личность, а точнее моего отца, мы бы даже подружились. У нас с профессором был один приватный разговор. Случилось на той же первой паре в первый день. Он попросил остаться и поговорить. Я не отказал. Тео меня ждал в библиотеке, как и Драко.       С этим поганцем у нас не крепкая дружба, но выгодное сотрудничество. Родственная. Я не всем делюсь, а он не лезет лишний раз. Знает, надо будет, сам расскажу. С Тео же теплые и доверительные отношения, но я пока не готов рассказывать, что тот Гарри Поттер, которого искали весь первый курс, на деле я. Так и не решился раскрыть свой страшный секрет. И это не страх, а скорее стыд, что со мной так обращались.       Так вот, Люпин и наш разговор. Он проводил меня к себе в кабинет, предложил простую маггловскую шоколадку. Я взял. Мне нравился горький шоколад, особенно с добавлением апельсина или вишни, а волшебный мне не заходит. Но и молочный, предложенный профессором, пойдет.       Он смотрел на меня и искал черты Блэков, точнее конкретного. А я рассматривал его ядро глазами Яг. И мне нравилось то, что я видел. Его умиротворенная энергия, пепельный как шкура волка цвет, но было что-то еще, именно звериное, но в дремавшем состоянии. До полнолуния далеко, так что его зверь спит.       — Уранус, красивое имя, — я не отрицал, оно мне нравилось.       — Как и ваше, — ответил любезностью, имя у него и правда красивое, — так по какому поводу вы меня пригласили? Имена наши пообсуждать? — откусывал кусок шоколада.       — Нет, Уранус. Хотел поговорить о твоих родственниках.       — У меня их много. В магическом мире чистокровные семьи часто имеют дальних родственников, — он со мной согласился, сказав:       — Ты прав, все мы седьмая вода на киселе, — русская поговорка, не знал, что кто-то знает подобное, — но я не о дальних, а о самых близких. Родителях.       — Отце, если точнее?       — Верно, — сказал оборотень.       — Вы хотите знать, чей я Блэк? — не знаю, на что он рассчитывал, затевая этот разговор, я не сын его друга, во мне нет его наивности и всепрощающего сердца, говорить люблю четко и по существу, я даже не похож на Сириуса. Так, что-то отдаленное.       — Хотелось бы, — сказал Люпин.       — Если присмотритесь внимательнее, как и все взрослые, — уточняя, — как декан Снейп или бабушка Вальбурга на портрете, то поймете без слов. А если нет, то окажу любезность представиться полным именем, — сказал, опуская последний кусок шоколада в рот.       — Ты и правда истинный Блэк, каким и должен быть наследник, резкий, ядовитый, — я кивнул и сказал что польщен, — да, оставляя тебя, я хотел узнать, чей ты Блэк? Знаю, что Сири ходок на оба фронта, предполагал, что ты его сын, а он мне близкий друг, — не стал слушать историю дяди и ходить вокруг да около. Мне еще работу делать, эссе по чарам писать и по зельям отчет, а еще с меня Тео и Маркус требует стратегию. Мол, надо грифов унизить красиво и по максимуму жестоко и по правилам. Мы и думали, искали в хрониках. Поэтому этот разговор меня начинал раздражать и надоедать.       — Я не его сын. И рад этому, — тот был недоволен моим ответом.       — С чего такой негатив?       — А с чего я должен быть на позитиве? Вы ему друг, не я.       — Но он твой дядя, — не понимал моего отрицательного отношения к Сириусу Люпин, — разве так можно с родственниками?       — По-другому никак. Он пока только проблемы создает. Вы его друг, это для него хорошо, поддержка всегда дает шанс на нормальную жизнь, — тот напрягся, его глаза сверкали магией, — я прошу передать ему, что он балбес!       — Как ты смеешь! — тут волк рассвирепел, — мальчишка!       — Не надо злиться, я не говорил чего-то лишнего, а все по существу. Его должны были вытащить из Азкабана следующим летом, есть доказательства и виновный, а также еще один пункт, по которому можно освободить от заключения. Но он просто взял и сбежал! Мы с бабушкой столько сделали, стольких уговорили, а он все порушил к хренам собачьим. И после этого вы мне будете говорить об уважении? Его просто нет! И на правах наследника семьи я смею так говорить!       — Я ему передам, — отпустил меня волк, — и жаль, что ты не его сын.       — А мне нет, — на этом наши отношения перешли в одну лишь плоскость: учеба.       Год ничем героическим не отличился. А все почему — так «Золоте трио» распалось. Невилл взял голову в руки и ушел, послав их к акромантуловой бабушке и к Мордреду, Мерлиновы подштанники стирать. Заслуга в этом моя, частично. Точнее, разговор.       Мы с Невиллом загремели в лазарет. Я заболел, каюсь, дурак, играть в снежки с Маркусом и Пьюси зарекся, но, как итог, лазарет и легкое воспаление легких. А Невилл отлеживался и пил Костерост из-за своей глупости.       — Уизли, сволочь, на понт взял!       — Конкретнее! — на меня не действует Бодроперцовое, спать не хочу и не могу, а Невиллу нельзя, Костерост и все такое. Вот мы и разговорились. Он поведал мне, что Уизел сказал, что он, Невилл, как истинный ботаник, не договорится с Ивой, а он полез договариваться. Итог — сломанная рука, три ребра и много ссадин и ушибов.       — Надоело, Уранус, просто надоело! Не хочу быть героем, избранным. Я вообще на Хаффлпафф хотел. Но ба настояла. Там учились родители, традиция и все такое. Да и эти «друзья»… врагов не надо. Одна — зубрилка, второй — тупица, кроме жратвы и квиддича ничего не интересно. А я книги люблю, растения.       — Вот и шли их. Никто тебе с хаффами общаться не запрещает. Мы же с рейвенкловцами дружим, — тут вспомнил Луну, ее улыбку и руки, которыми она перебирает мои пряди, когдя я лежу на ее коленях, — даже больше, и ты шли своих, делай что тебе по душе. Как говорили магглы, жизнь одна, не просри! — и засмеялись.       С тех пор мы с Невом общаемся. Он меня называет Ураном, просит помощи в зельях и Чарах. А я по гербологии. Малфой и Нотт воротят носы, но не возражают. Я, как истинный змей, свернул на сторону зла избранного. Еще один плюс в карму.       И этот год закончился, и жаль Люпина. Он покинул пост преподавателя, а кто следующий — Салазар его знает! Но больше проблем с троицей не было. Они прожили этот год без подвигов. Кубок школы достался нам, как и в прежние года, по квиддичу тоже. Маркус нас всех поблагодарил и попрощался. Освободилось место капитана. Звали Драко, но он пока не готов, пусть и ловец отличный с мозгами и авторитетом. С капитаном определимся осенью. Как и с парой загонщиков.       Мы с Тео будем пробоваться, обещали Маркусу, а с него станется, приедет и проверит. А если не выполним обещание, то теплицы профессора Стебль всегда будут рады новым видам удобрения, особенно таким чистокровным и родовитым как мы.