Всё, о чём мечтала, или Я в Средиземье (отредактированная версия)

С момента того разговора в Итилиэне прошло почти два месяца. Всё это время я провела в Палатах Врачевания под надзором лучших лекарей Гондора, приходя в себя после «инквизиторского» огня и буквального возвращения с того света. Кожа на руках, спине и груди восстановилась благодаря мазям и припаркам довольно быстро, не оставив никаких следов беспощадного пламени, а вот ожоги на ногах, несмотря на все старания целителей, заживали медленнее, чем бы мне того хотелось. К моей великой радости, изувеченное огнём лицо удалось вернуть практически в прежнее состояние: единственное, что теперь напоминало об ожоге – тонкий бледно-розовый шрам с неровными краями, по форме весьма отдалённо похожий на подкову. Красоты он мне, конечно, не добавлял, но и не уродовал; к тому же Этель – ухаживающая за мной знахарка – заверяла, что через какое-то время шрам исчезнет, главное - не забывать втирать мази и настойки. Что же касается моих друзей, то жизнь у них текла чуть более разнообразно. Гэндальф, Леголас, Гимли, Мерри, Пиппин, Фродо и Сэм, жившие теперь все вместе в роскошном доме, навещали меня практически каждый день и рассказывали, что происходит в городе. А новостей было предостаточно: улицы мостили беломраморными плитами, повсюду заново сажали деревья, чинили фонтаны, отстраивали обветшалые дома, а однажды сын Глоина обмолвился о том, что его родичи из Эребора вскорости будут восстанавливать главные городские ворота на первом ярусе. В общем, всем хватало работы – возводить заново или перестраивать то, что разрушила война и исказила Тьма. Эти шумные и весёлые визиты не давали мне закиснуть со скуки, и всё же я с нетерпением ждала официальной коронации государя Элессара, который, совершенно не чураясь простой работы, приводил в порядок Минас-Тирит наравне со всеми, в то время как бедный Фарамир был вынужден улаживать формальности и разбираться с бумажной волокитой. И вот, наконец, этот торжественный день настал. Впервые за долгое время я выбралась за пределы Палат Врачевания и поразилась, насколько сильно изменился Белый Город. Столица буквально сверкала под яркими лучами солнца, трепетали флаги, звонили колокола, на улицах толпился народ - весть о коронации истинного Государя быстро разнеслась по всему Гондору, и теперь в Минас-Тирите собралась чуть ли не добрая половина населения страны со всех её уголков. Над самой высокой башней Цитадели, видимой с любой точки города, плескалось ярко-серебряное знамя Наместников. В сопровождении разнаряженного Леголаса и Гимли, тщательно расчесавшего и уложившего свою бороду, я, широко улыбаясь, шла по улицам столицы. Ветер ласково трепал выбившиеся из-под шёлковой косынки отросшие пряди волос, играл серо-голубым шифоном рукавов и расшитого серебром подола праздничного платья, на душе царили мир и покой – такого приподнятого настроения у меня не было очень давно. Наш путь лежал на первый ярус, а точнее, к тому месту, где когда-то находились Врата. Из-за того, что передвигалась я пока ещё довольно медленно, к самому началу церемонии мы немного опоздали; по счастью, стражи, сдерживающие праздничную толпу, знали нас в лицо, посему нам без труда удалось пробраться в первый ряд, и вот что предстало моему взору. Вход в город преграждала цепь, и ее стерегли одетые в черное с серебром стражи с обнаженными мечами. Перед цепью стояли Фарамир, высокий темноволосый мужчина с острыми чертами лица (как пояснил мне Гимли, это был Турин, Хранитель ключей), множество неизвестных мне военачальников, а также Эовин и Эомер, окружённые роханскими витязями. Перед ними на небольшом расстоянии стоял Арагорн. Он был в кольчуге, с его плеч ниспадала белая мантия, у горла застегнутая зелёным самоцветом; голова его была не покрыта. Рядом с дунаданом был Гэндальф и хоббиты. Внезапно грянула труба, и вся площадь смолкла. Я, затаив дыхание, наблюдала за разворачивающимся у меня на глазах действием. Фарамир с Турином двинулись вперёд, а за ними – четверо стражников; они несли окованный серебром ларец из черного дерева. Подойдя к Арагорну, Фарамир звонко произнёс: – Народ и войско, внимайте слову Наместника! Перед вами – законный наследник престола. Он Арагорн, сын Араторна, вождь дунаданов Арнора, владетель Перекованного Меча из рода великого князя Арнора Валандила, сына Исилдура, сына Элендила Нуменорского. Должно ли ему войти в город и властвовать над нашей страной? Толпа громогласно взревела «Да!», и наши с Гимли и Леголасом выкрики потонули в общем хоре голосов. Улыбнувшись, Фарамир поднял руку, призывая людей к молчанию, и, дождавшись тишины, вновь заговорил: – Издревле заведено, чтобы на Государя возлагал корону его отец перед своей кончиной; если же этого не случилось, то наследник должен отправиться в Усыпальни и принять её из рук покойного. Сегодня мы вынуждены отступить от обычая, и я, по праву Наместника, повелел доставить сюда венец последнего из великих Королей. Стражи приблизились, Фарамир открыл ларец и поднял вверх древнюю корону. Не стану скрывать, что я глазела на неё, разинув рот; да и, чего уж скрывать, не я одна была такая. То, что я видела в экранизации фильма, и рядом не стояло с этим шедевром ювелирного искусства. Корона была ярко-белая, с жемчужно-серебряными подобиями крыльев чаек и очень отдалённо напоминала шлемы Стражей Цитадели. Венец сверкал семью алмазами, а спереди ослепительно сиял еще один, самый крупный. Однако, на удивленье народу, Арагорн не принял корону, сказав так: – Дабы почтить тех, чьими трудами и доблестью мне было возвращено моё наследие, пусть поднесёт мне корону Хранитель Кольца и да коронует меня Митрандир. Покрасневший и смущённый донельзя Фродо выступил вперёд, принял корону от Фарамира и отдал ее Гэндальфу; Арагорн опустился на колено, а Гэндальф надел корону ему на голову и молвил: – Наступает эпоха Короля. Да благословится она! Когда Арагорн поднялся, толпа замерла в восхищении. Я не стала исключением. Меня охватило такое же чувство, как во время битвы в Хельмовой Пади – я поняла, что готова последовать за этим человеком куда угодно, готова повиноваться каждому его слову, готова отдать за него свою жизнь (и это говорит та, которая не так давно чуть с этой самой жизнью не распрощалась, хех…). Передо мной возвышался древний властитель в цвете лет; его серые глаза сияли мудростью, фигура излучала мощь, и весь он словно был окутан каким-то сиянием. – Et Eärello Endorenna utúlien. Sinome maruvan ar Hildinyar tenn’ Ambar-metta! Эти слова, хоть и были произнесены тихо, были отчётливо слышны в каждом уголке огромной площади. Я чуть не разрыдалась, услышав их и вспомнив перевод: «Великое Море вернуло наш род в Средиземье. И здесь пребудут мои потомки до скончания веков». Едва Элессар договорил, снова загремели трубы, и новоиспечённый король Воссоединённого Королевства под радостные выкрики людей подошел к цепи, а Турин, Хранитель ключей, откинул её; грянул оркестр, и под звуки арф, виол, флейт, под пение и смех огромная процессия во главе с Арагорном потянулась в город. Смешавшись с этой громадной многотысячной толпой, я на радостях обнимала каждого встречного, и мне отвечали тем же, я смеялась и плакала от счастья и переполнявших меня эмоций. Но, как оказалось, помимо радости и веселья, этот день таил немало сюрпризов. Оказавшись на громадной площади первого яруса, Элессар неожиданно остановился и жестом дал понять, что хочет говорить. Я видела, как недоумённо переглянулись между собой Фарамир и Турин – этой остановки явно не было запланировано. Я обернулась за разъяснениями к Леголасу, но тот, к моему удивлению, лишь задорно подмигнул и сказал, что всё скоро станет понятно. Дождавшись, пока все люди окажутся на площади, Арагорн заговорил: - Народ Гондора! Я оказал уважение Хранителю и Митрандиру, приняв из их рук корону моих предков. Но не только эти двое достойны почестей и прославления, ибо многие из тех, кого я встречал на своём пути, проявили немалое мужество и силу, дабы вернуть покой в этот мир, и я горд назвать их своими друзьями. Достопочтенные Сэмуайз, Перегрин и Мериадок! – воскликнул он, обращаясь к стоящим подле него хоббитам. – Вы, как никто, заслуживаете самых драгоценных даров и громких похвал, и я не премину воздать вам! Слава хоббитам Шира! - Слава! – разом подхватила толпа, и я не отстала от неё. - Гимли, сын Глоина! Леголас, принц Лесного Королевства! - повернувшись в нашу сторону, продолжил Элессар. – Много времени мы провели бок о бок, многое испытали и пережили, много раз сражались, стоя плечом к плечу – да не остынет со временем наша крепкая дружба и да не случится никогда распри меж нашими народами! Слава! - Слава! – вновь единодушно закричали и зааплодировали люди. - Не должен я забывать и ещё об одном человеке, что за время моих странствий стал мне близок и дорог. Дарина, прошу, приблизься! Что? Я растерялась, не зная, как реагировать на происходящее, пока улыбающийся эльф не предложил мне руку и не подвёл к Арагорну на расстояние около трёх шагов. Эру Всеотец, кто бы знал, как неловко я себя чувствовала, пока шла – перешёптывающиеся люди, тысячи пар глаз, смотрящих на тебя со всех сторон… - Преклони колени, дитя Севера, одна из Хранителей, одна из Братства. В полнейшем недоумении я медленно сделала так, как мне велели. С улыбкой на устах Элессар торжественно надел мне на шею овальный серебряный медальон с выгравированным на нём Белым Древом. Внутри медальона на одной половинке я обнаружила свой собственный портрет, а на другой - изображение снежинки, солнца и две переплетённые в монограмму руны. - Слушайте, слушайте все! Сию деву нарекаю я Гватель. Встань, Названная Сестра, ибо таково значение твоего нового имени*. И да будут прославлять его барды и менестрели, покуда не рухнет мир. Слава Дарине Гватель! - Слава! - подхватила толпа. От переизбытка чувств слёзы вновь чуть было не потекли по моим щекам. Я подняла руку, призывая людей к молчанию. Шум на площади постепенно стих, и я громко произнесла: - Принять столь великий дар - большая честь. Но не думаю, что я заслужила бы такие почести, не будь рядом тех, кто помогал и поддерживал меня. И самое малое, чем я могу отплатить королю за такую щедрость – принести клятву верности… если будет на то позволение Эовин Роханской, коей я обещала служить верой и правдой, - откровенно говоря, об этом обстоятельстве я вспомнила только во время своего пламенного монолога, поэтому, повернувшись в сторону принцессы, со смешанными чувствами ждала её вердикта. Но Белая Дева приняла мой выбор. Подойдя ко мне, она поцеловала меня в лоб и торжественно провозгласила: - Я освобождаю тебя от службы, дитя Севера, и вверяю заботам государя Элессара, если будет на то его воля. - И я с радостью беру тебя под своё покровительство, - выдержав короткую паузу, громко произнёс Арагорн, а затем, наклонившись ко мне, очень тихо добавил: - Ты не обязана так поступать, Дара – привязывать себя к королевскому двору. Уверена, что тебе не захочется покинуть Цитадель? - Это мой выбор, государь, - усмехнувшись, ответила я, слегка наклонив голову. И дунадан кивнул мне в ответ. Я поспешила вернуться к своему месту, попутно принимая от горожан поздравления и пожелания, а тем временем Арагорн продолжал воздавать почести, и среди тех, кого он назвал, я услышала имена Эовин, Эомера и Фарамира. - Ах вы, проходимцы! Вы всё знали, да? И ничего мне не сказали? Ух, будет случай, отомстю, и мстя моя будет ужасна! – выбравшись, наконец, из центра всеобщего внимания и пробившись к Гимли, выпалила я. – Кстати, скажи, кто придумал дать мне такое необычное имя? Гном, до этого благодушно улыбавшийся и оглаживавший свою роскошную бороду, хитро прищурился: - Попробуй догадаться с одного раза – прозвище-то эльфийское, а остроухий в Братстве всего один. Арагорн, как только услышал, сразу одобрил, мол, лучше не придумаешь. Ну что, сестрёнка, - тут Гимли расхохотался и хлопнул меня по спине так, что я покачнулась, - идём готовиться к пиру? Наконец-то погуляем на славу! – удаляясь прочь, добавил сын Глоина. Но далеко уйти у него не получилось. Внезапно издалека донеслось пение множества рогов, и люди замерли, оборачиваясь и перешёптываясь. Чуть позже послышался стук копыт, будто в город въехал большой конный отряд. Я прищурилась. Если это то, о чём я думаю… Кажется, наследника Исилдура ожидает приятный сюрприз. Как выяснилось, я оказалась права. Спустя минут десять на площади появилась эльфийская делегация верхом на лошадях. Впереди ехали два статных могучих воина, похожих друг на друга как две капли воды. Перестав пялиться на них и исходить слюнями от восторга, я включила голову и поняла, что этими близнецами были Элладан и Элрохир – сыновья лорда Элронда. Следом за ними на белых конях ехали ни кто иные как Келеборн и Галадриэль; светлые волосы владык Золотого Леса украшали яркие, сверкающие на солнце самоцветы. Далее перед моими глазами замелькали летящие наряды неизвестных мне эльфов – жителей Имладриса и Лориэна. Замыкал шествие владыка Ривенделла в белых праздничных одеждах. А рядом с ним на серой кобылке ехал некто, с ног до головы закутанный в плащ. Я захихикала, с упоением предвкушая вид вытянувшегося и озадаченного лица Элессара. Ожидания мои полностью оправдались. Арагорн, судя по его физиономии, вообще не понимал, что происходит. А тем временем Элронд помог фигурке в плаще спешиться, подал ей руку и подвёл к растерянному государю. И всё это, смею напомнить, на глазах у многотысячной толпы, замершей в ожидании. Медленно протянув руку, Элессар резко откинул капюшон с головы таинственного незнакомца и от неожиданности сделал шаг назад. Перед ним, несмело улыбаясь, стояла Арвен Ундомиэль. Оправившись от потрясения, государь приблизился к возлюбленной, не смея коснуться её – думаю, ему казалось, что перед ним бесплотный призрак, а не живая эльфийка. Нет, его Арвен не может быть здесь, она далеко отсюда, в Ривенделле, Последнем Домашнем Приюте к востоку от моря… Спустя несколько бесконечных мгновений он всё же решился и дотронулся до тёмных блестящих волос… А через секунду с жаром целовал и обнимал её; целовал жадно, будто старался наверстать все годы разлук и страхов. Честно говоря, в тот момент я завидовала им и в то же время не могла сдержать улыбки – они выстрадали своё счастье, и теперь будут заслуженно наслаждаться им долгие годы. Толпа на площади в момент поцелуя взорвалась аплодисментами и радостными выкриками – все поняли, что Гондор сегодня обрёл не только короля, но и королеву. Краем глаза я успела заметить, как Элронд, улыбаясь, смахивает скупую мужскую слезу. Видела я и недовольных опечаленных девушек, которые наверняка рассчитывали вскорости занять место подле государя. Отстранившись друг от друга, Арвен и Арагорн взялись за руки и неспешным шагом направились к вратам, ведущим на второй ярус. Праздничная процессия потянулась за ними, распевая песни и галдя так, что уши закладывало. Мы долго шли по устланным цветами улицам, пока не добрались до последнего, седьмого яруса города. Там, поднявшись на ступени, ведущие ко входу в Цитадель, Элессар произнёс короткую речь. Суть её заключалась в том, что сегодня состоится пир по случаю коронации и свадьбы, на который приглашаются все знатные горожане, военачальники и участники Похода, для простого же народа на площади перед дворцом накроют столы, и каждый может есть и пить вдоволь (в этот момент толпа довольно загудела – конечно, кто откажется хорошо погулять на халяву?). Попрощавшись, Арагорн и Арвен вошли в Цитадель. Едва только они переступили порог, как над башней расплеснулось чёрное с вышитым на нём Древом и звёздами знамя – знамя королей. Так в Гондор вернулся законный государь. С трудом дождавшись окончания церемонии, я со всей скоростью, на которую была способна, помчалась следом за царственной четой. Думаю, многим станет интересно, с чего бы это вдруг простой девушке гоняться за ними? Отвечу: мне срочно требовалось поговорить с Арвен и вернуть то, что по праву принадлежало ей – серебряное кольцо, украшенное листом мэллорна из лунного камня, которое я не осмелилась надеть после того, как хоббиты вернули мне его вместе с другими вещами. Этот план пришёл в мою голову в Палатах Врачевания, и теперь я, нетерпеливое создание с шилом в одном месте, стремилась при первой же возможности выполнить его. Влетев в широкий длинный светлый коридор, я увидела сворачивающих в один из боковых проходов счастливых влюблённых и что было сил завопила: - Госпожа Арвен! Моя госпожа, подождите! Эльфийка обернулась, коротко сказала что-то дунадану и, улыбнувшись, остановилась, поджидая меня. Элессар усмехнулся и покачал головой, но оставил её и направился дальше, то и дело оборачиваясь. Через минуту я остановилась подле Ундомиэль и, тяжело дыша после быстрой ходьбы, сделала неуклюжий реверанс. - Незачем тебе кланяться и называть меня госпожой, Дарина, - произнесла Арвен. – Зачем ты звала меня? - Я хотела вернуть вам это, - быстро выпалила я и протянула Вечерней Звезде кольцо. – Оно ваше. В Барад-Дуре я узнала, кому принадлежало это украшение, и потому вообще не представляю, как вы могли отдать его мне, непонятно откуда притащившейся в Ривенделл взбалмошной человеческой девчонке. Да, я безмерно благодарна вам за такую помощь и поддержку – без них я бы отправилась в пристанище предков ещё в Мглистых горах, но теперь, когда всё кончено и зло ушло из этого мира, я должна отдать его. Чуть помедлив, эльфийка забрала кольцо из моих рук и тихо произнесла: - Что ж, ты возвращаешь свой дар, и я не могу осудить тебя за это. Но меня беспокоит одно – скажи, не случалось ли так, что кольцо не могло дать тебе то, в чём ты нуждалась? Не оставалась ли ты без поддержки и помощи в трудные для тебя мгновения? Подивившись проницательности Вечерней Звезды, я коротко рассказала ей обо всех моментах, когда подаренное кольцо помогало и оставляло меня без защиты. Выслушав мою речь, Арвен задумчиво произнесла: - То, чего я так опасалась, всё же произошло. Наступающая с Востока Тьма гасила свет в моей душе, а вместе с ним таяла та сила, которой я наделила кольцо моей матери и даровала тебе, дав своё благословение. Чем дальше ты уходила от Имладриса и чем сильнее становился Владыка Мордора, тем труднее мне было в мыслях находить и поддерживать тебя. А в один прекрасный миг я вообще перестала тебя ощущать. Я испугалась, что благословение потеряло свою силу, но, как потом мне рассказали, в тот день ты попала в плен, где, как я понимаю, кольцо у тебя отобрали? – Я кивнула, подтверждая правильность догадки Ундомиэль. Эльфийка продолжила: - Я не могла больше поддерживать тебя, не знала, что с тобой, и это незнание тоже отнимало мои силы. Но спустя какое-то время я почувствовала, как некто, чья душа пронизана светом, призывает тебя из небытия, и ты вернулась к жизни, отозвавшись на его зов. Тогда же мне стало известно, что Саурон уничтожен. Арвен умолкла, и я поспешила задать вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке: - Вы беспокоились обо мне, тратили столько сил… Почему? - Отец просил меня об этом по многим причинам… но, думаю, позже он сам расскажет тебе всё. Да и мне самой было тревожно за тебя, безрассудное дитя, с горячностью и поспешностью полезшее в самое пекло жестокой войны. Но ты с честью справилась с множеством испытаний, что посылала тебе судьба, и я горжусь тобой. Я так и не смогла подобрать слова, чтобы ответить дочери владыки Элронда, поэтому я просто низко поклонилась, прося разрешения удалиться, на что Вечерняя Звезда с лёгким смехом кивнула головой, и на этом мы расстались. Какое-то время после разговора я бесцельно слонялась по Цитадели в ожидании пира, то и дело натыкаясь в коридорах и залах на толпы людей, снующих туда-сюда с различными поручениями. Видя эту предпраздничную суету, я почему-то чувствовала себя маленькой, потерянной и никому не нужной. Чтобы не путаться лишний раз под ногами, я покинула Цитадель, решив скоротать время до пира в саду позади дворца. Сказано – сделано. Спустя десять минут я неторопливо прогуливалась по аккуратно вымощенной плиткой дорожке, по обеим сторонам которой цвели просто невероятные по своей красоте и воздушности кусты сирени. Залюбовавшись ими, я на мгновение остановилась, прикрыв глаза и вдыхая витавший в воздухе чудесный нежный аромат. За этим занятием я расслабилась настолько, что внезапно раздавшийся звук шагов и тихий голос заставили меня вздрогнуть всем телом и резко обернуться. За моей спиной стояла Эовин. - Не думала, что после того, что ты пережила, тебя так легко испугать, дитя Севера. Что ты делаешь здесь, и почему одна, а не среди своих друзей? - Вы появились слишком уж неожиданно, госпожа. Я всего лишь гуляю в ожидании пиршества. А вы… кого-то ждёте здесь? – эти слова пришли мне на ум после того, как я внимательно окинула Эовин взглядом – если расшитое драгоценными камнями платье, причёску и золотой обруч на голове я могла списать на праздничный наряд, то яркий румянец на щеках, мечтательная улыбка и блеск в глазах наталкивали меня на определённые мысли, в которых на первом плане фигурировал младший сын Дэнетора. Кажется, я попала в точку – Белая Дева смущённо кивнула, а после, подняв голову и посмотрев мне куда-то поверх плеча, и вовсе зарделась, как маков цвет. Повернувшись, я поклонилась, пряча улыбку и пытаясь подавить рвущийся наружу хохот. Позади меня в трёх шагах с букетом цветов, отдалённо напоминающих тюльпаны, стоял незаметно подошедший Фарамир. - Что ж вы все сзади-то подкрадываетесь! – шутливо возмутилась я, выпрямляясь и разводя руки. - Так и со страху помереть можно! - Прости, Дарина, не мы тому виной, что ты в этот час оказалась у нас на пути, - ответил мне на это последний Наместник Гондора, неловко переминаясь с ноги на ногу. «Кому рассказать – не поверят», - подумала я, наблюдая за ним. Ещё бы, не каждый день видишь влюблённого витязя, похожего на пятнадцатилетнего мальчишку на первом свидании. - Намёк поняла, уже удаляюсь, - торопливо произнесла я и, приподняв подол платья, поспешила оставить влюблённых наедине, тихонько напевая всплывшую в памяти песенку из некогда обожаемого мной диснеевского мультфильма «Робин Гуд»: Светлячком моя любовь была, За собой меня вела. А теперь она огнём горит; Сердце с сердцем говорит. Мне казалось, что часы стоят, Но с тобою дни летят. Жизнь пройдёт, но вновь и вновь Будет жить любовь… Проторчав в саду ещё часа два, я, не торопясь, направилась обратно во дворец. И, как оказалось, весьма вовремя – до начала пира оставалось всего ничего. Один из встречавших гостей на входе слуг проводил меня в тронный зал, на время праздника превращённого в пиршественный. То, что предстало перед моими глазами, до безобразия напоминало пир в Лихолесье, который мне посчастливилось посетить: то же обилие народа, пестрота нарядов и украшений; высокие мраморные колонны были обвиты цветными шёлковыми лентами, и всюду, куда ни кинь взгляд, были живые цветы, наполнявшие громадное помещение тонкими нежными ароматами. Ровные ряды столов были уставлены простым, но обильным угощением, и я, глядя на всё это съедобное великолепие, шумно сглотнула и поспешно отвернулась, чтобы не наброситься на еду раньше времени. Судя по замеченным мной голодным взглядам многочисленных гостей, не я одна мечтала о скорейшем начале пиршества. Чтобы отвлечься от мыслей о съестном, я принялась искать знакомые лица. Мне повезло – через пару минут в дальнем от меня углу зала я заметила светлую шевелюру лихолесского принца; а, подойдя чуть ближе, мне удалось различить гудящий бас гнома. Обращая на себя внимание, я помахала им рукой и, приблизившись, завела разговор на отвлечённые, ничего не значащие темы. Чуть позже к нам присоединились хоббиты. Фродо и Сэм были более сдержаны и молчаливы, зато Мерри и Пиппина было не унять. Они говорили без умолку, не давая никому вставить и слова. Гимли, Леголас и я переглянулись, синхронно пожали плечами и, улыбнувшись, принялись слушать нескончаемый словесный поток друзей-неразлучников, не делая попыток прервать их. Пиппин только было подобрался к кульминации очередной рассказываемой им истории, как вдруг грянули трубы, и гости смолкли, поворачивая головы в сторону возвышения, на котором располагался трон. Там, на ступенях, рука об руку стояли владыки Воссоединённого Королевства. Герольд у подножия лестницы что-то громко вещал, но я едва понимала смысл его слов, да и, честно признаюсь, вникать в него не особо и хотелось; всё моё внимание поглотили две величественные фигуры в белоснежных мантиях. На голове Арвен я успела заметить небольшую изящную корону, схожую с венцом Элессара, но с явным преобладанием эльфийских мотивов: если за основу символа власти государя были взяты чаячьи крылья, то в короне Вечерней Звезды нетрудно было угадать ветви Белого Древа и семь звёзд, которые, как и на венце Арагорна, были выполнены из сверкающих алмазов. Интересно, кто и когда успел выковать такую красоту? Скорее всего, тут не обошлось без гномов. Краем глаза взглянув на Гимли и увидев его довольное лицо, я ещё больше утвердилась в своём мнении. Устоять перед величием и торжественностью момента было невозможно, и я, поддавшись всеобщему порыву, согнулась в глубоком поклоне. Мягкий и нежный голос Ундомиэль повелел всем подняться, а затем, улыбнувшись, новоиспечённая королева Гондора широким жестом указала нам на столы. Гости, правильно поняв приглашение, поспешили занять свои места. Я слегка растерялась в наступившей суматохе, но гном решительно потянул меня за руку, ведя за собой. Ловко лавируя в толпе, Гимли провёл меня к относительно небольшому столу – персон на двадцать, не больше. Здесь, как оказалось, располагались места для особо почётных гостей: я увидела здесь самих Арвен и Арагорна, владыку Элронда, леди Галадриэль, Фарамира, Эовин, Эомера, несколько незнакомых мне лиц – судя по всему, князей подвластных Гондору земель и военачальников, командовавших обороной Минас-Тирита и отличившихся в битве у Чёрных Врат, и даже хоббитов, которые каким-то чудом умудрились примчаться сюда вперёд нас. Изобразив подобие книксена, я заняла место между сыном Глоина и одним из роханских командиров. И начался пир: смех, шутки, то и дело раздающиеся со всех концов зала возгласы, славящие короля и королеву и выражающие надежду на долгий мир, вкусная еда, лёгкая ненавязчивая музыка (правда, сам оркестр я так и не смогла разглядеть)... Кажется, впервые за долгое время я смогла по-настоящему расслабиться и отдохнуть душой и телом. Вино, хоть я и разбавляла его водой и как следует закусывала, всё же вскружило мне голову. За нашим столом не прекращались разговоры и улыбки; периодически я морщилась от оглушающего хохота и чавканья гнома над ухом, но в остальном ничто не мешало мне предаваться веселью. Отзвучал очередной тост за здравие короля Элессара. Залпом опрокинув в себя кружку, грохнув ею о стол и утерев рот бородой, Гимли крякнул и громогласно заявил: - Эх, хорошо! Кто следующий? – он обвёл хитрым взглядом окружающих, в итоге остановившись на мне. – Ну что, произнесёшь пару хвалебных слов, девица? - Давай чуть позже, а? – умоляюще заломила я руки. – Ничего путного на ум не идёт. - Не идёт, говоришь… Дара, поведай-ка нам тогда о будущем! Например, каким будет правление нашего государя-бродяжника, а? Усмехнувшись, я открыла рот, готовая выдать то, что знала о Четвёртой Эпохе в целом и государе Элессаре в частности, да так и застыла, не произнеся ни звука. В сознании творилось что-то странное. Чётко помнилось только то, что у Арагорна родится сын Эльдарион, а остальные факты исчезли, словно кто-то отформатировал мою память. Интересно, а на других героев Войны Кольца эта потеря знаний распространяется? Когда-то я знала дальнейшую судьбу Эомера и его потомков, пусть в самых общих чертах, но знала. Попытка вспомнить и… тот же результат. Невольно перед глазами появилась картинка пустыни с шуршащим по песку перекати-полем на первом плане. Хмель моментально выветрился, руки затряслись. Что, чёрт возьми, со мной происходит? «Дитя иного мира, не тревожься и не старайся вспомнить то, что ещё не свершилось. Во время Похода ты видела грядущее лишь потому, что в твоих землях эта история имеет чёткие очертания, а дальнейшая судьба Средиземья походит на дрожащее марево. Прими всё как данность; пусть история вершится так, как ей должно вершиться, и, возможно, ты станешь её частью, пусть и не предвиденной ранее волей свыше». Я обернулась, ища ту, чей голос прозвучал у меня в голове. Галадриэль, сидевшая рядом с владыкой Ривенделла, смотрела прямо на меня; в её глазах я увидела сочувствие, которое спустя пару мгновений обернулось дружеской улыбкой и, как мне показалось, хитринкой: мол, как же ты выкрутишься из сложившейся ситуации на этот раз? Что ж, сейчас, думаю, лучшим выходом будет сказать правду. Надеюсь, за этим не последует дальнейших расспросов, иначе мне в срочном порядке придётся изобретать очередную ложь… Собравшись с мыслями и выдохнув, я тихо проговорила: - Я не смогу этого сделать. Я… утратила свой дар. Надо сказать, такое признание шокировало окружающих – тех, кто знал о видениях и снах, разумеется. Мерри, неверяще уставившись на меня, спросил: - То есть как утратила? Совсем? Не бывает так, чтобы было и раз! – нету. Куда же он подевался, позволь спросить? Сердце ушло в пятки, а по спине пробежала стайка мурашек. Надежды на отсутствие вопросов рассыпались в прах. Чёрт, снова дурацкие отмазки и оправдания… Мысленно дав себе зарок, что по этому поводу я включаю фантазию в последний раз, я яростно принялась думать. Что такого можно ляпнуть, чтобы походило на правду, если в данном случае это слово вообще уместно? Как назло, ничего путного в мою многострадальную, постоянно что-то изобретающую во спасение голову не приходило. Вот вечно ей достаётся: то изнутри мысли распирают так, что череп трещит, то снаружи постоянно травмы, по собственной глупости или же от чьих-то рук. Размышления плавно перетекли в воспоминания о Гиблых Болотах, где я получила нехилую затрещину от Голлума, о стычке с орками на берегу Андуина, где меня вырубили перед тем, как утащить в сторону Изенгарда, о битве за Минас-Тирит и ударе рукоятью ятагана… Удивительно, как после всего этого я ещё нахожусь в здравом уме и доброй памяти; по хорошему, мне уже давно пора либо считать себя какой-нибудь левой личностью, либо же страдать её раздвоением. С последней мыслью на ум почему-то пришёл один из эпизодов «Тома и Джерри», где бедняге Тому прилетало по голове чем-то тяжёлым, от чего он мнил себя то мышью, поедая сыр, пища и пытаясь всяческими способами подружиться с Джерри, то нормальным котом, который любит молоко, тёплое местечко у камина и ненавидит мышей. Стоп… Эру Всеотец, это же гениально! Как я сразу до этого не додумалась! Ключ к решению проблемы был найден: я припомнила свою легенду, придуманную и рассказанную на ходу в «Гарцующем Пони». Помнится, согласно ей, сверхспособности я получила в результате застигшей меня в горах бури и удара камнем. А обосновать причину потери дара проще простого. Во время моего пребывания в Мордоре в результате побоев, которых вообще-то не было, но для красного словца можно и ввернуть, тем более у меня и так враньё на вранье и враньём погоняет, был получен обратный эффект. Всё то время, пока у меня в голове шёл этот мыслительный процесс, я молча стояла, склонив голову и делая вид, что собираюсь с духом, чтобы сообщить друзьям страшные новости. Наскоро сформулировав общую линию того, о чём я буду говорить, я медленно подняла голову и скорбным голосом возвестила: - Не хотела говорить вам об этом раньше, чтобы не тревожить… Это случилось, когда я была пленницей в цитадели Врага. Вы ведь помните мой рассказ о том, как я обрела свой дар? – члены Братства кивнули и выжидательно посмотрели на меня. Мысленно я нервно сглотнула, а вслух продолжила: - В результате случайного удара камнем по голове я стала той, кем вы меня знаете – Дариной, пророчицей с Севера, читающей в душах людей. Но в Барад-Дуре со мной не церемонились. Мне пришлось вытерпеть множество издевательств, в том числе и побои. Видимо, один из ударов и стал причиной исчезновения моих способностей. Мой народ знаком с подобными случаями – их описывали мудрые в старинных трактатах. Правда, там речь шла о душевнобольных, а не о таких, как я… Вдохновенно неся эту великолепную чушь, я переводила взор с одного сидевшего за столом человека на другого, проверяя, поверили мне или нет. На всех лицах отражались удивление и сочувствие. На всех, кроме троих. Снисходительные взгляды государя Элессара и владычицы Золотого Леса, которые знали истинное положение вещей, меня не смутили. А вот третий, внимательный и прищуренный взгляд, принадлежавший пускавшему дымовые колечки Гэндальфу, заставил меня поёжиться, поспешно опустить глаза и отвернуться от мага. Воцарившееся за столом неловкое молчание и выражение печали и безысходности на моём лице резко оборвал Гимли. Возможно, гном чувствовал, что именно его довольно-таки неосторожный вопрос послужил поводом для создавшегося положения, поэтому сын Глоина в попытке исправить содеянное стукнул кулаком по гладко отполированной столешнице, да так, что подпрыгнули все тарелки и зазвенели бокалы, и громогласно заявил: - Всё, хватит тут разводить непонятно что! Негоже на празднике хандрить! Пить, гулять и веселиться – вот что сейчас потребно! Оркестр, сыграйте-ка нам что-нибудь повеселее! - рявкнул куда-то в сторону уже порядком захмелевший гном. Через пару мгновений зазвучала новая мелодия, очень сильно напоминавшую мне до зубовного скрежета ненавистную фарандолу**, которой меня в далёком детстве пытали на уроках музыки. - Ну-ка, Дара, идём! – Гимли, вскочив со своего места, схватил меня за руку и потащил на середину зала. Я даже не сопротивлялась, ошарашенная столь неожиданным поступком. - Алмаз тебе в шахту, ты что творишь? – немного придя в себя, попыталась возмутиться я, когда гном, относительно бережно положив руки на мою талию, закружил меня в каком-то неистовом танце. - А что, не видно? – невозмутимо пропыхтел тот в ответ, прокручивая меня под рукой, что было довольно затруднительно, учитывая разницу в росте – я была выше почти на голову. – Танцую с тобой, пытаюсь поднять настроение. Да и вон, гляди, за нами и другие подтягиваться начали. Действительно, зал постепенно заполнялся танцующими парами. Среди них я успела выхватить краем глаза Эовин и Фарамира, несколько знакомых на лицо воинов со своими спутницами; где-то неподалёку от нас шумела компания во главе с Мерри и Пиппином, которые бодро отплясывали с кружками пива в руках в компании прелестных юных горожанок. Закатив глаза, я в итоге плюнула на всё и позволила Гимли повести себя в новой незамысловатой танцевальной фигуре. В конце концов, нашла из-за чего хандрить и переживать. В Арагорне и госпоже Галадриэль я абсолютно уверена, никто никогда ничего не узнает, так что можно хотя бы ненадолго отринуть лишние мысли прочь и предаться веселью. Через какое-то время, устав от плясок - с моими не до конца зажившими ногами сильные нагрузки были пока что противопоказаны – я с улыбкой на лице раскланялась с сыном Глоина и, слегка прихрамывая, побрела к своему месту за столом. Опустившись на стул и глотнув вина, я принялась наблюдать за танцующими, одновременно восстанавливая дыхание. Бездумно переводя взгляд с одной фигуры на другую, я невольно вернулась к мыслям о неожиданно пропавшем даре. Этот чёртов вопрос изводил меня, грыз изнутри, заставляя вертеться на обитом бархатом сидении, словно блоху на сковородке. Что такого могло произойти, чтобы видения и сны вдруг исчезли вместе с частью знаний, которые я почерпнула в своём мире из книг Профессора? И к кому можно обратиться за разъяснениями и мудрым советом? Кто может помочь мне? Среди дикого хоровода лихорадочных раздумий и соображений в голове промелькнула фраза, за которую я немедленно уцепилась, как утопающий за соломинку: «Отец просил меня об этом по многим причинам… но, думаю, позже он сам расскажет тебе всё». Лорд Элронд – вот кто может дать ответы на интересующие меня вопросы. Не теряя более ни минуты, я, несмотря на тяжесть и болезненные ощущения в ногах, подскочила и завертела головой в поисках владыки Ривенделла. Как назло, он куда-то запропастился. Я уже начала было паниковать, как вдруг заметила светлые одежды выходящего из зала эльфа в сопровождении кого-то из его свиты. Тело сработало быстрее, чем разум. Я, сама этого ещё до конца не осознавая, уже спешила догнать владыку Имладриса. Кстати сказать, помимо помощи и совета, которые я надеялась получить, я вспомнила ещё один момент, который требовал разъяснений – руны. Изящная стихотворная эльфийская вязь, украшавшая мой клинок, значение которой мне пояснил сам Саурон. Откуда Элронду были известны такие подробности, как «дорога домой» и указание верного пути? Не ветра же ему нашептали и не пташки насвистели! Мне повезло – эльфы не успели уйти далеко, неторопливо прогуливаясь по коридору и тихо переговариваясь на своём мелодичном, певучем языке. Моего запала и наглости хватило на то, чтобы громко произнести: - Прошу прощения… Владыка Элронд, можно вас на пару слов? К счастью, лорд благосклонно отнёсся к моей просьбе. Кивнув, он что-то сказал своему спутнику, и тот тихо удалился прочь. Знаком Элронд пригласил меня следовать за ним. Пройдя по недлинному коридору, мы оказались на широкой террасе с затейливыми резными перилами. Подойдя к ним, эльф, заложив руки за спину, некоторое время пристально всматривался вдаль, затем перевёл на меня вопросительный взгляд и произнёс: - Итак, Дарина, о чём ты хотела поговорить со мной? Я, будучи и без того взволнованной, теперь совсем растерялась. Мысли путались, я нервно кусала губы и попеременно то краснела, то бледнела – в общем, выглядела самым непрезентабельным образом. Элронд улыбнулся, наблюдая за мной – его явно забавляла вся эта ситуация. «Соберись, тряпка! Значит, Саурону хамить ты не боялась, а как узнать важные для себя вещи, так язык отсох?» Мысленно таким образом дав себе пинка, я глубоко вздохнула и резко выпалила: - «Ты – с Севера пришедшее дитя, беспечное, не знающее много…» Знакомые строки, не так ли? И этот дар… Вы всё знали? Всё знали и ничего мне не рассказали? Почему вы так поступили? И что мне делать теперь, когда сны и видения исчезли? - Клянусь Пресветлой Элберет, я ничего не знал, пока владычица Галадриэль не рассказала о тебе. В тот день, когда ты вместе с хоббитами прибыла в Ривенделл, я получил от неё послание. Леди Лориэна поведала мне твою истинную историю, - судя по лицу эльфа, глаза у меня сейчас были по пять рублей. А как я, позвольте спросить, должна смотреть, когда узнаёшь такие вещи? Помолчав немного, Элронд продолжил: - Поэтому я позволил тебе отправиться с Братством – тебе предначертано было стать той силой, что свяжет Хранителей и удержит их от разлада. Был ещё вопрос о даре, не так ли? При встрече с Арагорном ты придумала историю о пророчице с Севера, и сказанные тобой слова воплотились в жизнь. Видимо, то, что ты не из нашего мира, повлияло на это. А видения и сны… Менять предначертанное свыше не дано никому из живущих, поэтому ты, несмотря на попытки, не могла ничего поделать. И, насколько я понимаю и могу судить, дар был с тобой лишь на то время, пока история с Кольцом не завершится; когда мир обрёл покой, он стал не нужен и исчез. Теперь ты самая обыкновенная девушка, Дарина. Но не тревожься, на устах моих печать молчания, и никто не узнает об этом. Я унесу твою тайну с собой в Благословенный Край. - А как же в таком случае строка «отыщет для себя домой дорогу»? Кольцо уничтожено, моя миссия завершена, так когда я должна вернуться обратно? В Средиземье, конечно, прекрасно, и я даже, позор мне, периодически забываю о своём истинном доме, но всё же… – тихо спросила я, ошарашенная тем, что мне только что рассказали. Элронд печально покачал головой: - Мудрым не дано провидеть всё. Высшие силы отправили тебя сюда, чтобы ты помогла одолеть Врага. Леди Лориэна считала, что ты исчезнешь, как только исполнишь своё предназначение. По её настоянию я начертал пророчество на твоём клинке. Но Саурон развоплощён, а ты осталась здесь. Не хочу огорчать тебя, дитя моё, но, думаю, дорога в твой мир закрыта для тебя навсегда. Хотя… кто знает. Сказав так, владыка Ривенделла направился прочь. Я стояла в растерянности, глядя эльфу вслед. Мысли беспорядочным облаком клубились в голове, подобные рою пчёл, чей покой был потревожен охочим до лакомства медведем. «Вот как всё обернулось… Выходит, мысли и мечты бывают материальными. Благо история с Властелином Мордора, Кольцом и моими сверхъестественными заскоками уже позади, и спасибо лорду Элронду, что он хоть немного прояснил ситуацию. А вот что касается того, как мне быть теперь, когда уже некого объединять и мысленно поддерживать… «Кто знает». Пусть владыка своими последними словами и дал мне призрачную надежду, но, честно говоря, шансы на возвращение в родные края равны нулю. Что ж, в Средиземье я не первый день, так что, думаю, местечко в нём для меня найдётся; к тому же, я успела присягнуть на верность государю Элессару. Единственное, о чём я сожалею – я никогда больше не увижу маму. А в остальном… Жизнь-то продолжается». Усмехнувшись своим мыслям, я утёрла невольно покатившиеся из глаз слёзы и, сжав в кулаке висевший на шее медальон, направилась к выходу из дворца, попросив одного из сновавших туда-сюда слуг передать государю, что я в порядке, просто очень устала и посему прошу прощения за то, что так рано покидаю пиршество. День сегодня выдался более чем насыщенным, слишком много эмоций и информации за один раз, так что, пожалуй, мне сейчас следовало вернуться в свою небольшую уютную комнатку в Палатах Врачевания и лечь спать, чтобы привести голову в порядок и попозже переосмыслить всё ещё раз. *** Коронация и свадьба Арагорна состоялись в середине мая***. А спустя пару недель мне исполнилось восемнадцать. Или, быть может, девятнадцать? Шут его знает, с этими перемещениями между мирами…